Вразнос

47. ПРОСТУДА

Макс выходит на кухню, брякает кружками необычно долго, открывает ящики.

Бряк! Шшшу! Звуки становятся более злыми. Звуки хотят, чтоб их услышали.

Это громкое, показное «кхе-кхе» — берет меня за шкирку и переносит в другую вселенную.

Я жду, медлю, злость и желание внимания копятся в воздухе, спичку поднеси — будет взрыв… Все. Дольше ждать нельзя.

— Бряк!

Все. Надо выйти.

— Ну что там? — самым невинным, «я только что проснулась и ничего не знаю» голосом.

Он уже все нашел. Сидит с кисло-обвиняющим видом. Как-то сразу скособочившись внутри свитера так, что видно — ему хреново. Рукава висят. Ворот на одну сторону. Медведик.

Таблетка прыгает в стакане.

— Начинаю заболевать.

Ни разу не было, чтоб аспирин спас. Маленький бесполезный ритуал.

— Пожааалуйста, не заболевай!

Идет в комнату, ложится на постель, в халате поверх свитера. Может, и не заболеет. Ждет.

— Я выходить уж сегодня не буду.

Но пока — не постельный режим.

Домываю посуду. Вешаю на мойку желтые перчатки. Правая порвалась. Правая рука — парнАя, мокрая, сморщенная. Не забыть купить перчатки.

— Что тебе купить?

— Все!

Список еды как стихотворение, белое. Белое, скучное.

Курица.

Каша.

Сок.

Прихожу, ставлю сумки в коридоре:

— Ты как?

Выходит из комнаты, хмурится:

— Я? Все так же.

И, конечно, про перчатки забыла. Опять надеваю старые. В правой — хлюпанье воды.

И ночью — шум, шорох из комнаты. Потом — молчание. Лежит, смотрит в стенку. Ждет.

Ночные часы расплываются, как чернила на промокашке. Доползают до краев дня.

Заболевает или нет?

— Поставь мне водички — и спи.

Он так деловито болеет. Он с такой готовностью стареет. Он так пронзительно смотрит на меня:

— Ох, плохо тебе будет! Ты же — не привыкла болеть.

Он — привык. Он — профессионал маленьких недомоганий: то в боку колет, то из носу течет, то живот болит… На тумбочке — стакан воды, платки, микстура. Аккуратная тумбочка больного. А я?..

Да. Я — не привыкла болеть. Простуда для меня — катастрофа, насморк — свидетельство провала, бульканье в животе — серьезное обвинение.

Лучшее лечение от всего — часика два в спортзале.

Просыпаюсь в девять. Звякает какая-то кувалда за окном. В его комнате — тишина. Сонная тишина. Как он там, во сне, — выздоравливает или просто преет в коконе халата?

…Прислушиваюсь к тишине, наскоро записываю сон.

Кто здоров, кто болен?

Я — больна.