Времена грёз. Том 2

Медведь

— Водитель всё еще не найден.

— Может ли он быть причастным к нападению на нас?

— Вполне вероятно, раз он не остался в машине с вами и смог сбежать.

Опустив голову, я вновь принялась за завтрак, разделывая на тарелке уже привычную мне аккуратную яичницу с поджаренным ароматным беконом и полукопчеными колбасками. Джозеф Карвен сидел за столом напротив меня, попивая свой утренний кофе и разбирая письма, пришедшие небольшой пухлой стопкой со всей Целестии. Открывая очередное из них специальным ножом, он чуть поджал губы и со вздохом приник к чашке.

Несколько смущенно я решилась продолжить разговор.

— Автомобиль еще можно починить, или нужно будет покупать новый на замену? Я могу попросить у отца возместить ущерб или отдать из своего жалования, как только уточню его размер.

— Всё это ни к чему. Машину я видел, ее чувствительно потрепали, но кристаллы в двигателе целы. Мои помощники без проблем заберут их и поместят в новую оболочку. Корпус авто обходится дешево.

— А сколько вообще стоит подобный камень в Санктуме?

— Много, и как бы не пытался Кейн удешевить его, подобные экземпляры всё равно может купить не каждый. Большинство машин сейчас работают лишь для передвижения на малых расстояниях, чтобы хватало заряда.

— Простите, Кейн?

— Да, его семья издревле разрабатывает горные жилы с божественной кровью.

— Я думала, он занимается цветами, он рассказывал только об удобрениях.

— О, это дело появилось сравнительно недавно, и молодежь знает Аластора как владельца сети цветочных салонов. Я же знаю, что все месторождения кристаллов, известные на данный момент, принадлежат роду Кейн, пускай на этом и не акцентируется внимание. Сами камни в чистом виде все равно почти не используются, поэтому больше знают механизмы и компании, работающие с кристаллами.

Съев последний кусочек яичницы, я отложила вилку и, промокнув губы салфеткой, потянулась к своей чашке ароматного, свежезаваренного кофе в изящной фарфоровой чашке. Самое то, для бодрого и продуктивного начала дня.

На миг мысли едва не ускользнули в обдумывание наилучшего расположения приборов на столе, чтобы из этого можно было сделать полноценный натюрморт под названием «Целестинский завтрак».

— При встрече Аластор не показался высокомерным и охотно помог нам. Даже не верится, что он настолько важная особа.

— Самый большой предприниматель страны. Отчасти благодаря старым связям, оставшимся с тех пор, как его отец был советником короля.

Да, помню, как печально оборвалась его жизнь.

Я не желал ему такой участи и не думал, что Адам зайдет настолько далеко.

Знаю, король в тот момент, кажется, уже основательно сошел с ума.

Получив краткую инструкцию о том, когда и как я буду появляться в светлом дворце, я распрощалась с Джозефом и поспешила к себе в спальню, подспудно чувствуя, что машина, присланная за мной, вот-вот должна подъехать к дому. По пути обходя семенящих служанок с бельем и завернув в коридор, я чуть не столкнулась с Энн, рассеяно бредущей в ночной сорочке к лестнице. Меня она будто не увидела, и, поймав девушку за плечи, я постаралась немного встряхнуть ее, дождавшись, пока чуть более осмысленный взгляд остановится на мне.

— Ох, леди Серафина, я вас и не заметила.

— Ты, кажется, сейчас вообще ничего не замечаешь.

— Наверное, не выспалась. Сон сегодня был такой странный, такой непонятный и тревожный.

— Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо, только я всё еще хочу спать. Простите, я думаю, мне стоит всего лишь перекусить, и я тут же взбодрюсь. Сладости с чаем всегда давали мне новые силы.

Улыбнувшись, я кивнула, удовлетворившись ответом, и отпустила Энн, давая ей спуститься в столовую. Учеба у девушки начиналась обычно чуть позже, чем работа у ее отца, но сегодня она могла бы немного поболтать с Джозефом, если они успеют пересечься внизу. Возможно, он подскажет, как защититься от ночных кошмаров.

На первом этаже послышался звонок в дверь и неожиданно запел граммофон в гостиной. Легкий ненавязчивый джаз разнесся радостной трелью по всему дому, будто подчиняя домашних своему игривому темпу. Губы невольно растянулись в улыбке. День не предвещал ничего хорошего или особенного, но с музыкой практически любое утро казалось лучше. Пристрастие Элизы к джазу, особенно во время работы по дому или уходу за садом, поднимало настроение даже ее помощницам-горничным.

— Серафина, за тобой приехали!

Голос супруги Карвен прозвучал совсем недалеко. Сделав шаг к перилам лестницы, я посмотрела вниз и встретилась взглядом с Элизой.

— Уже иду, мне нужно лишь пару минут.

— Я передам водителю. Не задерживайся, король не будет ждать тебя вечно.

Достав с пояса садового фартука перчатки, женщина кивнула кому-то и тут же направилась к проходу на задний двор. За ней понуро, словно на эшафот, поплелся наемный садовник, появляющийся в доме пару раз в неделю. Тон Элизы стал строже, кажется, она едва сдерживала свое недовольство.

— Итак еще раз, никаких железных украшений и никаких инструментов из железа в моем дворе быть не должно. Это просто недопустимо.

— Леди Карвен, я клянусь, их и не было, я сам всё проверяю.

Мысленно поддержав мужчину, я прошла в спальню и к брючному костюму с жилеткой и легкой блузой прихватила пиджак и шляпку, надеясь, что ее поля хотя бы немного спасут меня от солнца.

Спустившись в прихожую и быстро направившись к двери, я краем глаза заметила собравшихся помощниц Элизы в конце коридора у кухни. Держа в руках тонкие фарфоровые блюдца, наполненные молоком, они тихо о чем-то перешептывались, чуть не сталкиваясь головами и нервно поглядывая в сторону сада.

— Леди Серафина, вы готовы?

— Да, конечно. Что-то у нас суетно с самого утра.

Повернувшись к ожидающему меня водителю в белом форменном костюме с серебряной вышивкой королевского дворца, я скользнула на улицу, напомнив себе позже расспросить, что же такое случилось в доме всего за одну ночь.

Санктум, центр светлой страны, предстал передо мной сегодня в еще пущей красе и зелени, чем раньше. Делясь последними красками бабьего лета и передавая осени права, здесь пышно цвели георгины и гортензии под окнами и витринами, выглядывая из-под старых раскидистых ясеней, тисов и вязов, обрамляющих дороги, словно вечные стражи. На клумбах и в подвесных горшках дрожали от дуновения ветра цветастые анемоны, старые здания любовно обняли покрывала из плюща и девичьего винограда, коего здесь оказалось в избытке. Чем ближе к центру города мы подъезжали, тем чаще во дворах я видела красные полотна, затянувшие беседки, каменные стены и крыши, будто все богачи столицы внезапно решили отдать свои дома под опеку этой лианы.

Я полагаю, это небольшой отголосок прошлой моды?

Да, что-то искоренить не смог даже Адам. Как бы не пытался.

Помню картину с Лилит на фоне девичьего винограда.

Ее наверняка уничтожили.

Наверняка.

Поджав губы, я с сожалением посмотрела на очередное одетое словно в диковинную шубу здание.

Если так посмотреть, то Лилит еще живёт, пускай, лишь тенью, но живёт и здравствует, несмотря ни на что. Знает ли Авель, об этом? В курсе ли он, что она рядом? Что именно ее след кровавым пятном растекается по всей столице к каждому дню рождения своего младшего сына? Будто алые бусины ожерелья вокруг белого дворца на холме в центре Санктума.

Едва ли он когда-либо узнает о том, что совершил его отец.

Мне кажется это немного неправильным.

Возможно, но иного выбора у нас нет. В этом Каин был несомненно прав.

Сжав в руках край пиджака, я тяжело вздохнула. На улице промелькнул еще один флористический салон Кейна, радовавший прохожих большими искусными букетами и обилием зелени в окнах. Невольно я задумалась, поддержит ли Аластор новую власть в Целестии или возглавит сопротивление? О столь далеком будущем мне думать не хотелось, и представить это место под властью Каина было невероятно сложно, но, наблюдая за окружающими, я будто мысленно делаю ставку на то, как бы они отнеслись к таким переменам в стране. Возможно, кому-то это будет даже на руку.

Преодолев путь до высоких защитных стен, что окружали королевскую обитель, машина свернула от главного входа к малому, почти незаметному проезду через скромного вида ворота, где стражи, внимательно оглядев меня, удостоверились, что я имею право попасть внутрь. Водитель, поймав мой взгляд через зеркало, кивнул вперед, указывая на хозяйственное крыло замка.

— Пройдете внутрь со слугами, а там на третий этаж. Вас встретят и укажут нужный кабинет.

— Хорошо, а как мне попасть домой после?

— Как только урок кончится, меня или моего коллегу позовут помощники короля. Не беспокойтесь. Вам никто не даст провести во дворце больше положенного времени.

— Думаю, это на руку нам всем.

— Вам не нравится здесь?

— Скорее неспокойно.

— Хм, я вас понимаю. Тут очень много людей.

Я думала сначала возразить, но, в итоге поразмыслив, решила, что жители этого благостного места могут принести мне больше всего проблем. Хотелось бы сказать, что я в состоянии справиться с чем угодно во дворце, но, как оказалось, я могу многого не знать о тайнах, что скрывались здесь от взора Ньярла. Мысленно я взмолилась всем известным богам в надежде, что сегодня наши пути со Славкой разойдутся. Я не знала, как отреагирует на мою персону бывшая подруга, и надеялась, что смогу узнать о ней чуть больше, не попадаясь на глаза раньше времени.

— Приехали. На всякий случай предупрежу, строго направляйтесь к лестнице и никуда не заглядывайте по пути. Стража может решить, что вы шпионите во дворце.

— Хорошо, спасибо.

Улыбнувшись напоследок, я придержала шляпку и вышла на улицу к широкому крыльцу, где у складских ворот рабочие перетаскивали с мощеной площадки ящики и мешки с провиантом. Обогнув их и отыскав тяжелую дубовую дверь для прислуги, я взошла на крыльцо и заглянула внутрь, оказавшись в длинном, просторном коридоре со множеством дверей. В воздухе нестерпимо приятно запахло кашей на молоке, свежей выпечкой и чем-то жареным. Где-то за стеной что-то булькало, шкворчало и шумело, пока несколько женских голосов обсуждали рецепт яблочных пирогов на вечер.

Стараясь не привлекать лишнего внимания, я прошла вперед, заметив в конце коридора первые ступеньки лестницы наверх. Оставалось совсем немного, когда сбоку в широком дверном проеме показалась огромная дворцовая кухня, где, помимо нескольких печей, длинных рабочих столов и множества шкафов, у дальней стены обнаружилась небольшая обеденная с потертой, но опрятной мебелью. Там, сгорбившись над тарелкой, сидел один единственный работник, по виду напоминавший стража. Он рассеяно глядел то на кухарок, то на завтрак, сдвинув брови и сжимая поставленные на столешницу кулаки.

Заметив грозный вид незнакомца, я невзначай остановилась, пытаясь понять, что с этим мужчиной было не так, но промелькнувшие у лестницы слуги тут же перехватили мое внимание. Стоило поторопиться, пока работники не решили, что я пытаюсь тут что-то вынюхать. Двинувшись дальше к ступенькам, я уже было занесла ногу, чтобы подняться, как из кухни вдруг послышался женский крик и шум бьющейся посуды.

Развернувшись, я бросилась обратно, пробежав к проему и по привычке потянув руку к поясу, но пальцы мазнули пустоту. Трость осталась дома у Карвенов, я и не подумала, что она может мне пригодиться сегодня здесь, и с утра голова была забита совершенно другим. Чертыхнувшись, я мысленно порадовалась, что хотя бы магия всегда остается со мной.

Тем временем незнакомец, замеченный мною раньше, тащил одну из кухарок за руку к своему столу, с силой стиснув ее запястье. Девушка, как могла, упиралась ногами и свободной рукой колотила мужчину по плечу.

— Пусти!

— Ты называешь это едой? Отравить меня вздумала?!

— Отстань от меня!

Я дернулась вперед к кухарке, пока остальные работницы, охнув, выбежали из зала, взывая о помощи. Голос Ньярла вновь раздался в моем сознании, кольнув недовольным тоном.

Софи, оставь их, нам нужно идти.

Но как же…

Ты не в том положении, чтобы влезать в неприятности.

Носа коснулся неприятный кислый запах пива и немытого тела. Мужчина был явно пьян, либо отходил от бурного вечера.

Ньярл, я не могу иначе.

Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Оказавшись ближе, я мельком заметила красные, воспаленные глаза незнакомца. Огромной мозолистой ладонью дебошир крепко схватил девушку за косу, склонив ее голову так, будто собирался ткнуть лицом в свою тарелку, как нашкодившего котенка. Подхватив один из стульев, я, не раздумывая, обрушила его на затылок мужчины, надеясь, что этого хватит, чтобы его утихомирить, но незнакомец лишь качнулся и замер, с некоторой оторопью отпустив кухарку и поворачиваясь ко мне.

— Ты… — он нахмурился, явно недовольный моим поведением, но, приглядевшись, вдруг замолчал на несколько мгновений, удивленно распахнув глаза. Вместо угроз мужчина, взревев, словно раненный зверь, выдал абсолютное неожиданное: — Ве-едьма… Чертова ведьма! Лесная дрянь! Ты снова явилась за мной?! Я не вернусь! Не вернусь в этот лес!

Наблюдая за тем, как быстро свирепеет незнакомец, я только сейчас поняла, что он не был обычным человеком. Совсем нет. Стоило ему выпрямиться и окончательно потерять контроль над собой, мне предстал поистине крупный оборотень. Грудь словно дубовая бочка, бурая шерсть затягивала все открытые участки кожи, кулаки, каждый размером с добрую пивную кружку, угрожающе сжались, глаза и без того темные полностью закрыла звериная черная радужка. Чтобы разобраться с таким, потребовалось бы немало магии, а для сильного удара пришлось бы добраться до головы.

Шагнув назад, я бегло огляделась в поисках пути к отступлению, но даже в проеме коридора уже набились зеваки, с интересом и ужасом смотревшие за происходящим. Освобожденная девушка попятилась к плитам, не отрывая испуганного взгляда от оборотня. Рядом с ней в стене я заметила еще одну дверь, закрытую на засов и обозначенную небольшой, истершейся табличкой.

— Склад! Открой склад! Живо!

Вторя мне, медведь вдруг зарычал и тут же ринулся вперед, норовя зацепить лапой. Двигался он шустро и необыкновенно ловко для такого крупного зверя, но, сиганув назад через обеденный стол, я смогла отгородиться, не давая себя задеть. До побледневшей кухарки запоздало дошла моя просьба, но, глянув на двери, она покачала головой и не решилась подойти. Оборотень стоял слишком близко к складу.

— Да чтоб тебя.

— Ве-едьма!

Искаженный рёв медведя почти оглушил меня. Люди у прохода зароптали, часть из них заблаговременно сбежала, дабы не попасть случайно под горячую руку, но стражи всё еще не было видно. Оценив обстановку, я не нашла иного выбора, кроме как отступить, уводя оборотня за собой в угол зала и надеясь, что в нужный момент я смогу увернуться от его лап.

Вытянув руку, я подхватила еще один стул, используя его как щит, и, сделав пару шагов назад, отпрыгнула за еще один обеденный стол, но медведь не стал обходить мебель, бесцеремонно двинувшись ко мне, сбивая всё на своем пути, словно ледокол промерзшие плиты. Кухарка тут же бросилась к складу, отпирая засов и с силой оттолкнув дверь. Петли громко скрипнули, но оборотень будто не видел никого и ничего кроме меня. Отбросив последнюю преграду, он резко замахнулся, раскрыв пасть и взревев. Я выставила стул вперед по наитию, попав ножкой по острым зубам. Древесина жалобно затрещала, когти царапнули бок, но по ощущениям лишь порвали ткань пиджака, не достав кожу. Надавив всем весом, медведь заставил меня присесть, сжавшись за своим единственным хлипким щитом. Досчитав до трех, я со всей силы оттолкнула стул и проскользнула в бок под опасно чиркнувшей над головой лапой.

— Куда?!

Кухарка, получив возможность сбежать, уже примкнула к зрителям у входа. Я со всех ног побежала к дверному проему, перепрыгивая разбросанную мебель и чуть не споткнувшись о неровный порог. То, что я приняла за отдельную комнату с провизией, где у меня получилось бы закрыть оборотня, на поверку оказалось еще одним узким коротким коридором с закрытыми дверьми по бокам и выходом на улицу в конце. Недолго думая, я рванула к выходу, мысленно взмолившись о том, чтобы здесь не был закрыт засов, но, ударившись о твердое, обитое металлом полотно, тут же заметила массивную, чуть заржавевшую щеколду. За спиной послышался скрип досок и тяжелые быстрые шаги. Каждый из них ударом напуганного сердца отдавался в груди. Трясущиеся руки потянули рукоять и длинный язычок неохотно шевельнулся в пазу, рассыпая рыжую пыль.

По спине пробежала крупная дрожь, едва я ощутила движение воздуха позади. Над головой резко раскрылась чужая пасть, одарив меня смрадом звериного дыхания, огромная когтистая лапа вытянулась вперед. Воздух кончился в легких, а время растянулось, словно не желая выносить мне смертный приговор. Вместо того, чтобы биться о запертую дверь, я резко сдала назад и отдавила каблуком ногу медведя, отклоняясь в бок и избегая когтей, но вторая лапа тут же поймала меня. Взвыв, оборотень не смог вовремя остановиться и на всех парах вылетел на улицу, сбив заевший замок и утягивая меня за собой.

Яркий солнечный свет ударил в глаза, больная нога медведя соскользнула с каменных ступеней, и, вцепившись в меня, он кубарем скатился на лужайку. Мне при падении почти не досталось, но оборотень, недовольно зарычав, на миг замер, лежа на спине не в силах сразу подняться. Этого времени мне хватило, чтобы вытянуть ладонь и приложить ее к голове незнакомца, легкой вспышкой некроса заставляя его потерять сознание.

Хватка лап тут же ослабла. Мужчина начал принимать человеческий облик, безмятежно закрыв глаза, словно в полуденной дреме, в то время как мое бешено стучащее сердце отдавалось где-то в горле. Выпутавшись из чужих рук, я встала на подгибающихся ногах и облегченно выдохнула, развернувшись к входу на склад. Хотелось передохнуть, посидеть немного в покое, подождать, пока я окончательно приду в себя, и лишь затем отправляться к королю, но тут на лужайку у старого прохода на кухню внезапно высыпало не меньше десятка королевских стражей, как-то нехорошо ощетинившихся оружием в мою сторону.

— Он спит. Скоро придет в себя, и все будет в порядке.

Вперед из открытого проема неожиданно вышел командир держа в руках до боли знакомое мне оружие. Посох с голубым, мерцающим кристаллом на навершии качнулся к моей груди, едва-едва коснувшись одежды.

— От имени королевы Миррианы, вы обвиняетесь в использовании некромантии в стенах королевского дворца.

— Что? Подождите, я учитель…

Камень хищно ткнулся мне в солнечное сплетение, точным разрядом молнии лишив возможности даже вдохнуть. Мир разом погрузился во тьму, спасая меня от слепящих лучей светила, но вместе с этим жуткая боль прошила мое тело, заставив мышцы мучительно напрячься в судороге.