Время для жизни

Глава 25

Поздним вечером в клубе пусто и гулко. Илья с Тоней – уехали в город до утра. Косов один во всем здании. Печки протоплены, ужин – приготовлен и частично – съеден. Есть время заняться… а заняться – много есть чем!

«Не только лишь все! Ага… где-то так!».

«Лазарев этот… со своим интересом! Хотя… чего его винить – сам вылез, сам напросился!».

Иван понимал, что эти занятия с «короткостволом» - ему нужны. Но вот… давно уже просто с книжкой не валялся на топчане! Просто – поваляться… Некогда!

Он уже выбирал время и по вечерам отрабатывал правильный процесс извлечения оружия из кобуры. Это только человеку далекому от работы с пистолетом, да и от оружия – вообще, кажется – ну что там сложного: расстегнул кобуру, вытащил оружие, навел и выстрелил! Ага! Как бы не так! И военные, и «менты», которым по роду службы положено иметь дело с оружием – в большинстве случаев ошибаются в таком несложном, казалось бы, процессе! То в кобуре запутаются, то вообще – уронят «ствол»! А уж – забыл снять с предохранителя, не дослал патрон в патронник, с перепугу да второпях «шмальнул» куда попало – это вообще «как здрасти!». А если в реальных условиях внезапного нападения? М-да… вот и статистика погибших сотрудников год от года – не радует: сотнями там потери считают, сотнями!

В последнее время перед увольнением Елизарова из органов, начало появляться что-то свежее и нужное в подготовке работников органов внутренних дел, но – только начинало, и было – медленным и кривым! Взять те же кобуры! Как бегали «менты» с закрытыми кобурами в тридцатых годах двадцатого века, там и продолжают – через сто лет после! И понять логику принимающих решения Ивану было не под силу. Ну да – «а вдруг – потеряют!», или – «чтобы пылью не покрывалось!». И тренчик еще этот! Где, в каких странах «силовики» еще таскают «ствол», пристегнутый к ремню тренчиком? Выпадет? Потеряется? Да какого хрена Вы набираете в «органы» растяп и размазней? А если у толкового опера ствол в процессе борьбы с преступником и выпадет – ну так что же – и такое бывает. Хотя… тоже плохо!

Вот и… Исходное – стоим прямо, руки по швам, смотрим перед собой! Раз! Правая рука чуть приподнимается – на уровень клапана кобуры. Одновременно с этим левая рука переходит в район живота, чуть правее пряжки портупейного ремня, на этом же уровне, в готовности подхватить правую при выносе «ствола» вперед! Два! Правая рука чуть шевельнулась, большим пальцем скидывая ремешок, закрывающий крышку кобуры, с пенька. Левая рука сейчас остается на месте! Три! Правой рукой – револьвер за рукоять, извлекаем, но при этом не отводим далеко от тела, сразу переводим сам ствол револьвера по направлении к мишени! Ага – есть такая… тактическая стрельба, когда стрелок начинает стрелять уже от пояса. Америкосовские ковбойцы это практиковали! Четыре! Правой рукой револьвер подается чуть вперед, в район левой, где та подхватывает рукоять револьвера снизу спереди, обхватывая пальцы правой руки! Пять! Вынос револьвера, уже с правильным хватом, на линию прицеливания! Так! Стоп! Остановились, зафиксировали положение оружия, посмотрели – а правильно ли я его вывел? Оцениваем – насколько направления ствола корректно по отношению к выбранной точке прицеливания. Правильно? Тогда… спуск. Плавно, без рывков, тянем! Щелк! Если рвануть на спусковой крючок, ствол – «кивнет» и пуля уйдет ниже! Если хват неправильный – при выстреле ствол чуть уйдет вправо… или влево. В зависимости от того, какая ошибка была допущена в хвате. Оружие не нужно судорожно стискивать в руках. Ни к чему это, лишнее. Оно и так никуда не денется! В момент выстрела оружие может быть удержано только указательным пальцем, который и давит на спуск и сгибом правой ладони – «мякушкой» между большим и указательным пальцами. Все… более и не нужно! Проверено! Ага! Есть нюанс – на спуск указательный палец должен давить… правильным местом! Будешь давить самым кончиком подушечки первой фаланги? Ствол качнется влево! Задвинешь палец к спуску на второй фаланге – ствол уйдет вправо! И опять же… Длина пальцев у всех разная: у кого-то не пальцы, а толстые колбаски, к тому же изрядно укороченные! А у кого-то – длинные, тонкие музыкальные пальчики. Тут… по месту надо смотреть, по месту. Вдумчиво разглядывать свои пальчонки, щелкать спуском, смотреть…

Ага! Вот так – все упражнения последовательно! Раз! Остановился, посмотрел – а правильно ли я сейчас держу свои… грабли? Правильно? Нет? Медленно все делаем, медленно! Фиксируем положение рук, тела, ног! И повторяем это… медленно… десять, двадцать, сто раз! Отработали упражнения намбэ один? Все правильно? Лапки сами подергиваться стали в нужном направлении? Молодцы! Переходим к отработке упражнения намбэ ту! Ага – «тебя люблю!». Странные они были… те девяностые! Можно было представить в шестидесятые такого певца как Кай Метов? Сомневаюсь! Ладно, отставить! Дальше! Упражнение номер три!

И так долго, долго, долго! Как там – «две с половиной тысячи раз!». Ну – это уже, когда всё в комплексе! И вот тогда – будем Вам щщастье! Супостат даже глазом не мигнет, как родной «кольт» у Вас в руках, а у супостата – дополнительная, не предусмотренная «тэтэха» дырка в лобе! Хорошо же, да? А то! Вестимо – неплохо!

И вот этот момент у Косова – уже в прошлом. Нет, так-то еще отрабатывать и отрабатывать. Но уже – неплохо получается!

«Говорил же Лазареву, что с «тэтэшником» - будут сложности! Здесь же, в «нагане» патрон досылать не нужно! А там? Как там еще получится? А вдруг – возвратная пружина в пистолете – тугая? А насечек в передней части затвора у наших родных пистолетов – никогда не было. Только в задней части! А это уже нюанс, который влияет на способ хвата пальцев за затвор при досылании! На наших стволах – этой насечки, или другого какого… уплотнения – и в будущем нет. Хотя… вроде бы на последних моделях стали делать?».

Но Елизаров их уже не застал и в руках – не держал!

После отработки всего процесса подготовки стрельбы, нужно начинать отрабатывать навыки движения с пистолетом. А также – стрельбу в движении. Поэтому он сейчас здесь, в актовом зале клуба, где и места много, и зеркала на стенах висят во множестве. Надо поглядывать – как у меня там получается?

Шаги вперед. Плавные, как в танце! Колени чуть согнутые, ступни – с пятки на носок! Тело чуть наклонено вперед! Ступни при шаге чуть приподнимаем, носком вверх, в расчете на возможные препятствия… камни там… кочки разные. Ступни ставим аккуратно! Вон – как кошки, когда подкрадываются! Они лапку абы как не ставят! Даже не глядя – аккуратно так! «На мягких лапах!». Машины для убийства… правда – небольшие такие, и мягкие, пушистые!

Шаги назад! Здесь сложнее, но нужно тренироваться! Так… поворот. Сразу – всем корпусом. Шею не поворачиваем, помним – куда взгляд, туда и ствол оружия! Поворот вправо, поворот влево. Ноги переносим плавно, но быстро! Смена опорной ноги…

И так… до умопомрачения! А как Вы думали? Только так, вбивая в мышечную память! Руки, ноги, тело!

Через какое-то время… что-то начало получаться. Пусть и… коряво пока! Но медленно, медленно!

В какой-то момент Иван как будто отключил голову, только иногда – поглядывает на себя искоса в зеркала. Правильные движения – они будут… как вальс! Плавно, но быстро, без задержек и дерганья!

Как там в вальсе – и раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три! Или как вариант – слоу-слоу-слоу-стоп!

Стоило только отрешиться – и получатся стало вроде бы и получше! И мысли другие в голову лезут!

С Лизой они сначала шли молча. Лишь Иван иногда поглядывал в сторону женщины, которая, перехватывая его взгляды, отворачивалась в сторону. Но… вроде бы – улыбалась. Так ему показалось…

Потом она же первой и не выдержала.

- Ну как прошел поход?

- Поход… прошел. Поход прошел сложно! Ты знаешь, даже не мог предположить, что мне будет так тяжело, что так вымотаюсь! Иногда казалось – вот сейчас упаду и сдохну! Но ничего… дошел. И Слава Богу – все позади! Хотя… в следующую субботу идем в двухдневный поход, с ночевкой в лесу. Тоже просто не будет, но все же – полегче. Там никто в спину гнать не будет. Просто пошли, переночевали и вернулись.

- А чего это у вас… так часто походы эти?

- Да тут я и сам не знаю. Чего они, начальство наше, так затянули? Все – на конец марта спланировали! Может боялись, что поморозимся? А сейчас все-таки – потеплее стало.

- Ага… значит и следующие выходные… ты со мной не пойдешь…, - протянула Лиза.

- Лиз! Ну чего ты? Вот же – идем с тобой!

Она фыркнула в ответ, отвернулась.

Он развернул ее к себе и попытался поцеловать, но получилось – только в щечку. Отвернула она лицо.

- Ну а… у царевны своей был?

Иван вздохнул:

- Был…

- И… как?

- Что и как? В бане она меня отпарила, отстирала все белье. Накормила.

Лиза вздохнула и развернув его, потянула за руку дальше.

Они еще чуть помолчали.

- А как там… Тихон Иванович поживает? – «надо же что-то спросить?».

- Сейчас придешь – увидишь! Что спрашивать-то?

- Лиз! Ну перестань дуться, а? Ну… говорили же уже… об этом.

- А с чего ты взял, что я - дуюсь? Вовсе нет!

- Вовсе – да! – передразнил он ее.

- Вовсе нет! – притопнула она ботиком по дороге, - Сейчас возьму вот… как стукну! Зла на тебя не хватает!

- А ты и стукни! Стукни! Если тебе легче будет, и ты снова веселой станешь – готов терпеть!

- Терпеть он готов! Кобель! – пробурчала подруга, - а тут Калошин приезжал, в субботу. С этой… толстожопой твоей!

- Лиз! Ну ты чего? И вовсе она… не толстожопая! Ты сама знаешь! Ты, конечно, красивее ее, и фигура у тебя – не сравнить с Вариной. Но ведь – не толстожопая она, да? Бедра широкие, рост – невысокий… Да и не моя она! Ты же знаешь, я тебе – рассказал! У нас ничего с ней не было! Зачем ты снова-то?

- Не его она… Она… как увидела, что тебя нет… сразу как-то… поскучнела. И интереса никакого к подготовке. Сидит, молчит. Только изредка на меня зыркает!

- Ну вот! Сама же все понимаешь. Я – с тобой, а не с ней. Пожалела бы… соперницу несчастливую.

- Несчастливая она, как же! Сейчас несчастливая, а потом – фыр! И счастливая будет! Или скажешь – не может быть такого? Молчишь? Кобелишка ты, Ваня!

«У нее что – «пэмээс», что ли? Вот же… угораздило!».

Косов шел дальше погрустнев. Даже и не из-за того, что «сладкого» не получит. А из-за вот этих отношений. Казалось бы – вроде же все хорошо было. И вот опять, прямо – по Черномырдину: «Никогда такого не было, и вот – опять!».

Косов, довольно хмурый, наносил сразу дров на обе печи, стал растапливать их, не смотря на то, как Лиза снова «сюсюкает» с этим лохматым бандитом. Закурив в печь, он смотрел на огонь.

- Вань! Ты ужинать будешь? – «блин! и голос такой веселый, как будто и не было этого тяжёлого и дурного разговора! Вот как они так могут?».

- Нет, спасибо! Не хочу! – буркнул в ответ.

— Это что же мы, обиделись, да? – Лиза потянула его за руку, заставил подняться на ноги, - Ой-ой-ой! Какая букушка надулась! Да какие мы обидчивые и ранимые!

Она сама обняла его и заглядывая в глаза, с улыбкой, шёпотом:

- А ну-ка – целуй меня!

Обижаться на женщин? Можно, конечно, но затея – заведомо провальная!

Она на удивление быстро стала тяжело дышать и даже чуть постанывать.

- Как же ты здорово… целуешься. У меня сразу… туман в голове и ноги… как ватные становятся.

Косов уже и сам стал заводится, мял и тискал ее попу.

- А поцелуй меня так… как тогда… Ну как-то… языком ты делал.

Желание женщины – закон!

- М-м-м-м…, - застонала она уже в открытую, - Вань… я сейчас шмыгну в спальню. А ты… в зале будь.

Как положено солдату, Иван разделся за сорок пять секунд. Возможно – быстрее, не засекал!

Свет оставил в кухне включенным.

Она возилась в спальне в темноте, чего-то хихикала. Потом тенью скользнула к нему, с накинутой на плечи простыней.

«Ага… а «ночнушки» в этот раз уже нет! Опыта набирается красавица. Ну правильно – а на хрена «ночнушка», если ее сразу же и снимать?».

Трусики и бюстгалтер.

- Ох, Ванечка… а я чувствую… ты уже готов? – негромко засмеялась.

«Ну да… тут трудно не почувствовать!».

Она навалилась на него телом, лежа чуть сбоку.

- Теперь я так полежу. Ты же не против? – прошептала, горячо дыша ему в ухо.

Сейчас уже больше она его целовала, чем наоборот. Иван, пользуясь моментом, вовсю ласкал руками так нравившуюся ему попу.

- Я вот так лягу, - шепнула, перенося свою ножку через его, - Я так соскучилась!

- Я тоже, красавица. Я тоже… очень!

Она засмеялась довольная и сама взяла в руку его член.

- Какой он у тебя… большой и горячий! – Лиза почти незаметно стала тереться о его ногу промежностью, - Как же мне хорошо с тобой! Дурманно так!

Чувствуя ногой как быстро намокает ткань ее трусиков, спросил чуть слышно, на ушко:

- А ты сможешь так… кончить?

Женщина отвлеклась:

- Что смогу?

- Ну… когда волна тебя накрывает… когда захлестывает с головой? Вот так сможешь… на моей ноге?

Она задумалась коротко:

- Смогу… наверное. Но я так не хочу!

- А как хочешь?

Лиза хрипловато засмеялась:

- А вот здесь, Ванечка, и наступает самое интересное! Ты же… позволишь мне… ну – как я захочу, да?

«М-да… а что она может захотеть? Вопрос! Хотя… вряд ли что-то – из ряда вон!».

- Да, позволю. Даже не так! Я сам хочу все так, как ты захочешь!

Она снова засмеялась негромко грудным смехом:

- Ох, какой же ты молодец! Как же с тобой… здорово! Ну тогда вот… Ты правда все-все будешь делать, как я скажу?

- Я же пообещал, душа моя!

Она привстала над ним:

- Тогда так… Закрой глаза! И не подглядывай!

«Что она там задумала?!».

Но – выполнил!

- Ты пообещал – не подглядывать!

Он чувствовал, как она соскользнула с тахты, потом скомандовала:

- Приподними голову! – и по его лицу скользнула легкая, мягкая ткань, — Вот! Это платок, сейчас я тебе глаза завяжу. Только не спрашивай, зачем!

«Как скажешь!».

Похоже, платок был черный, потому как потом щелкнул выключатель, и через ткань стал немного пробиваться свет.

- Во-о-от… Так, Ваня, не давит?

- Нет, все хорошо!

Она снова засмеялась:

- Ох, а мне-то как хорошо! И все-все теперь видно! А тебе нет! Вот! – и Косов почувствовал, как его щелкнули по носу, — Вот так-то, Ваня! Только не снимай платок, договорились?

- Договорились.

«Ну и ничего тут такого нет! Стесняется Лиза просто! А… посмотреть и на него, и на сам процесс – хочется! Возбуждает ее это значит! Это – здорово! Это мне нравится!».

Потом она чуть замешкалась, а далее – он почувствовал, как по тему скользнуло совсем голое женское тело. Ни трусиков, ни лифчика он уже не чувствовал. А вот ее влагу между ножек – чувствовал очень хорошо!

- Сейчас… сейчас, - она начала садится на него, - Только ты не мешай, я сама… Все сама сделаю!

И… ощущение мягкой, влажной тесноты. Такой сладкой и желанной!

- Ох, как же я этого ждала! Как же я этого… хотела! – женщина засмеялась, и в смехе ее было… счастье, что ли?

А вот удержаться и не начать… помогать ей… снизу – было очень нелегко. Косову даже зубы пришлось стиснуть!

Лиза стонала все сильнее, ненадолго затихая, когда чуть поправляла положение тела, усаживалась поудобнее, потом – снова стонала. Его руки она прижала к тахте, чтобы он не своевольничал… пока, будем надеяться!

Она не успела опуститься полностью на него… не до конца. Кончила раньше! Упала ему на грудь и вскрикнула. Он старался не шевелиться, лишь дышал тяжело.

Она помолчала, потом виновато прошептала:

— Вот же я… неумеха, да? Не смогла… удержаться! А ведь хотела помедленнее и подольше!

- А ты снова начни! У тебя получится!

- Да? Ты думаешь? – она хихикнула, - Ну хорошо, согласна! Так и сделаю!

Она снова села на него, немного поерзала и продолжила движения – верх-вниз! И снова – задышала-застонала!

Это было и сладко, и мучительно трудно – удержаться, чтобы не вмешаться, не сделать все по-своему! Быстрее, резче! Был момент, когда Иван вздрогнул, неосознанно подаваясь навстречу женщине. Но она сразу же легла на него, сильнее придавила его руки одной рукой и положила пальчик другой руки ему на губы:

- Ты обещал не мешать! Лежи тихо-тихо! Ты… обещал! – хриплым шёпотом… горячо – прямо в ухо ему.

- Хорошо, милая! Только… это сложно!

И опять смех!

- Но ты же сильный? Лежи…

- Тебе нужно было мне руки связать! Вон – протянуть веревку под тахтой и связать! А то… мне так хочется поласкать твою попу… груди…

- Поласкаешь! Я сама тебя… попрошу! А про… связать. Интересная мысль! Потом… как-нибудь, в следующий раз!

- Хорошо… буду ждать!

И снова медленные движения верх-вниз. Косов почувствовал, как она опустилась полностью и замерла… вся в ощущениях! Все-таки он не выдержал! Не сам он! Его член начал самостоятельно подергиваться внутри женщины – все сильнее, и сильнее. Иван зарычал от сдерживаемых чувств, а Лиза закричала и снова упала ему на грудь! Он толкал ее снизу, уже не имея сил сдерживаться, и чувствуя, как толчками изливается в нее.

- Ну что же ты, а? Обещал же! – немного погодя шептала она ему на ухо.

- Извини, не смог! Не удержался. Ты такая горячая там… такая тесная, влажная. Что, похоже, он сам решил – все, хватит!

Лиза засмеялась:

- Вы что же… отдельно друг от друга живете?

- Выходит, что так… Иногда. Слышала же, небось, что у мужиков иногда не голова думает?

- У тебя это, я думаю, часто бывает, - фыркнула она ему в ухо.

Он продолжал лежать смирно, не трогая женщину. Лиза вновь поднялась на нем, охнула:

- Подожди… я сейчас. Вытереть нужно. Очень много ее…

Вытирала ласково, даже – нежно. А потом – снова уселась сверху!

- Веревки вот нет под рукой! Жаль!

«Снова смеется!».

Он чувствовал, как она наклонилась над ним, почувствовал ее груди на своей груди.

- А ты знаешь, Ванечка… Вот когда ты так лежишь… и глаза у тебя завязаны… Ты так на мальчишку похож! Ну совсем еще юнец! Даже как-то… совестно.

- Совестно? Но… возбуждает ведь, да? Тебе нравится?

- А вот… не скажу!

- Давай тогда поиграем? Хочешь?

- Поиграем? А во что? – он не видел, что чувствовал, что она сейчас улыбается.

- Ну… поиграем. Представь, что ты учительница, а я – ученик. Как тебе такое?

Она фыркнула:

- Ох и похабник же ты, миленький!

- Но… нравится идея? Поиграем?

Женщина вновь опустилась на него, стала перебирать его волосы, а потом – поцеловала в губы.

- Может и нравится… только как-то… стеснительно совсем! Как будто я вообще уж… такая… развратница!

- Но ведь – возбуждает? Ну скажи!

- Не скажу! – уперлась женщина.

«Да понятно же – интересно ей это. Может и попадался кто из старшеклассников, кто нравился внешне!».

Иван вновь почувствовал прилив крови. Она ойкнула:

- Он что у тебя… опять самостоятельно живет?

- Я тебя хочу! Тебе разве не нравится это?

- Очень нравится! Только вот теперь… можешь меня ласкать. Только… позу менять не будем, хорошо?

- Как скажешь, хорошая!

И тут Косов дал волю рукам! Лиза большей частью лежала на нем, громко стонала и покрикивала. Он уже не сдерживался в глубине и резкости! В конце она уже просто – подвывала, уткнувшись головой ему в плечо! А еще… в процессе его повязка изрядно сползла на лоб. И Косов вдруг понял, чего добивалась женщина.

Ну… подумал, что понял! А так-то понять их… сложно!

Напротив тахты, в простенке окон висело чуть наклоненное вниз зеркало! И тахту их было очень хорошо видно!

«Вон оно чё, Михалыч! Вон оно чего! Ух и придумщица! Только я не буду признаваться, что раскрыл ее маленький секрет!».

- Ну как ты? Что тебе больше понравилось, как в первый раз, или как во второй?

- И так понравилось, и так! Просто… это по-разному очень.

Уходя, он, пользуясь тем, что Лиза не видит, потрепал Тихона по холке:

- Опять подглядывал, бандит? Вот же ты… извращенец!

Кот выгнул спину, открыл пасть и зашипел негромко, но – выразительно!

«Сам ты… извращенец! Устроили тут, понимаш-ш-ш-ш!».

- Ладно, ладно! Уймись! Уходим уже. Поди и хозяевам расскажешь, что мы тут делали?

Кот фыркнул, и развернувшись, дергая хвостом, ушел в спальню.

«М-да… чего-то он меня… не любит! Не к душе я ему, не к душе! А хозяйке, думаю, и без него найдется кому рассказать! Вот думаю, что не ошибусь!».

Вот об этом он и думал, пританцовывая в актовом зале с «наганом» в руках. И улыбался!

- Ой! А что это ты такое делаешь! – звонкий голос Лизы окликнул его.

Иван машинально развернулся и направил ствол в дверной проем!

«Тьфу ты! Вот же… балбес! Я дверь входную в клуб не закрыл, что ли? Ну да… в туалет бегал и… Вот же пень дурной!».

У Лизы был испуганный вид:

- Вань! Ты чего это?

- Извини, солнышко! Извини! – он убрал револьвер в кобуру, - Не бойся! Это я так… машинально! И не заряжен он! Извини!

Он подошел к ней и обнял. Она успокаивался, но в глазах появилось любопытство.

- Испугал меня! Вот же ж! – и тут же, - А что это ты делал? А что – он настоящий?

- Да нет – учебный! А делал я… Ты же знаешь, я в стрелковом клубе занимаюсь? – дождавшись кивка любопытной мордочки, продолжил, — Есть такая новая методика подготовки стрелков. Вот и пробую, как оно лучше.

- А-а-а… вон в чем дело! А я думаю – чего это ты тут… танцуешь с оружием в руках! Интересно!

- А ты – как здесь оказалась?

- Ну-у-у… сидела я дома, сидела. Дай, думаю, посмотрю, чем там Ваня занимается? Вот…, - и глазками так в сторону вильнула, - А у тебя все открыто! Я уж думала – обойти клуб, да в окошко тебе постучать, а тут вон как… А ты что? Не рад мне?

- Ну как же не рад? Конечно же – рад! Ты и не представляешь, как рад! Пошли ко мне! Только дверь все же закроем, да? Чаю хочешь, красавица? – и приобняв ее за талию повел из зала.

А через некоторое время, она лежала на его плече, и что-то рисовала пальцем на груди.

- Вань!

- М-м-м?

- А ты помнишь, обещал мне рассказать… ну… как там еще… бывает. Ну – по-разному когда?

Он хмыкнул про себя.

«Интересуется, значит? Будем развращать Лизу дальше? Она же сама хочет, не так ли? А совесть у тебя есть? Совесть? Совесть есть. Но здесь, почему-то, не работает!».

Истолковав его молчание по-своему, она приподнялась и оседлала его.

- Ну ты чего? Обещал же! – «А я такое – обещал? Не помню! Но если говорит – значит обещал!».

- Ты и правда хочешь знать?

- Ну ты что со мной как девочкой? Издеваешься, да? – она пребольно щипнула его за бок.

- Ой! Ну ладно, ладно! Только вот… даже не знаю с чего начать… А давай… ты снова сверху сядешь, и я буду… тебе рассказывать.

Она засмеялась:

- Ну-у-у… я не против! Но – почему так?

- Не знаю… но, когда мы это делаем, я возбужден. И думаю, мне легче будет тебе про это рассказывать!

- Ну… давай!

Покачиваясь, она нависала над ним, а он нашептывал ей на ушко…

- Что? Правда? Прямо вот… в попу? Да ладно! Он же большой! Как же его туда? Ой, нет! И не верится мне что-то… И что – правда нравится?

- Ну… мужчинам… многим – да, нравится!

- А женщинам?

- С женщинами… с Вами – сложнее. Не всем. Далеко не всем.

- У-г-ум… это-то и понятно! А вот… царевне твоей – нравится?

- Лиза! Ты опять?

- Ну что, Лиза? Что Лиза? Ну что я такого спросила? Я же… не обзываю ее никак. Просто… интересно. Ну… скажи, а?

- Ну да… ей – нравится!

— Вот как…, - протянула Лиза, задумалась.

Потом, чуть погодя:

- Ну ладно… а еще вот что скажи… мне вот… рассказывали. А… ну еще – как это по-французски называется…

Он привлек ее к себе и стал тихонько нашептывать ей на ушко.

Она засмеялась:

- Ваня… мне так щекотно.

- Мне перестать?

- Нет… продолжай, я потерплю! Ну… рассказывай!

- Ага… я примерно так и представляла. И что? Ну понятно – вам это нравится! А женщинам? Что – правда, что ли? Да ну… Не врешь? И твоя… тоже? Правда? Х-м-м-м… прямо вот – кончает? Вообще не понимаю, как от этого можно… Так! Ладно! Давай, рассказывай дальше!

Похоже, что от его объяснений она «завелась», потому, как и задышала чаще, и «качаться» стала интенсивнее.

- Ванечка! Подожди… давай прервемся, хорошо? О-о-ох…

Еще через некоторое время:

- И что? Да ладно? Прямо вот так… языком? А тебе разве не противно? Нет? Ой, как-то стыдно мне стало…

И уже под утро:

- Ну что, красавица? Может попробуем что-нибудь?

Лиза – это было видно в тусклом свете свечи – покраснела и ответила:

- Вань… давай я… подумаю. Хорошо? Подумаю.

«Девочке свыкнуться надо с новыми знаниями, а ты тут… с предложениями этими!».

- И вот что, Ваня, странно… Знаешь, у меня иногда такое чувство… что не мне тридцать, а тебе – восемнадцать… а как раз-таки – наоборот! Что я… как девчонка восемнадцатилетняя, а меня развращает такой – матерый бабник! И страшно так становится, и сладко одновременно… и в животе как-то щекотно так, и как будто там… бабочки порхают. Аж сердце замирает и дух захватывает!

«М-да… ну и как тут не вспомнить того Горбатого? Как там было: «Бабу не проведешь! Она сердцем чует!».

Утро на стрельбище воинской части, где занимались курсанты стрелкового клуба Дома Красной армии было суматошным. Сюда прибывали участники двухдневного похода из разных клубов, кружков и секций. Все, кому нужно было сдать зачет по данной дисциплине. Из их кружка остались считанные единицы. Он, Ирина со Светой, да двое парней-«шестаковцев». Но народа в целом было не меньше прошлого раза, так памятного Ивану.

«М-да… как вспомнишь – так вздрогнешь! Дошел, как говорится, на морально-волевых!».

Сейчас было еще морозно, снежок поскрипывал под ногами, но солнышко было яркое, весеннее и становилось понятно, что днем, когда оно начнет пригревать, станет тоже невесело. Снега-то по-прежнему – полно, хоть он уже изрядно осел. Последние дни марта были солнечными, с крыш уже вовсю капало, днем даже ручейки кое-где появлялись, и первые проталины показались на пригревных местах. Вот им и придется шоркать лыжами по этому влажному снегу. Пойти бы поскорее, чтобы хоть сколько-то успеть пройти по насту, по холодку.

«Хотя… понятно, что наст человека не удержит. Только если где будут попадаться надувы – участки плотно слежавшегося за зиму снега!».

Но как объяснили организаторы – большая часть пути, особенно во второй половине дня, будет проходить по лесу. Там же будет и ночевка. Сейчас со склада части на машине привезли различное имущество, необходимое в походе и на стоянке. А также – запас продуктов.

«Навскидку – опять человек тридцать пять, сорок! Знакомых лиц немного. А, вон вижу пару парней, с кем «грыз» лыжню на последнем этапе прошлого похода!».

Парни подошли, поздоровались, раскланялись с девчонками, пошутковали с Ириной, по поводу ее красоты и неоценимой помощи в походах. Немного двусмысленно получилось, но девушка не обиделась, весело смеялась вместе с ними.

Чем сейчас было лучше прошлого похода? Участников не стали переодевать в форму, нет оружия и отягощения. Все одеты в свое – кто в чем. Иван, к примеру, натянул свою «горку», с подстежкой. На ногах – берцы и теплые байковые портянки, подшлемник на голове. Смотрелся он довольно импозантно, если можно так сказать. Ну – на фоне различных фуфаек, ватников, бушлатов, а то и самых настоящих пальто. Коротких правда. Таких… Полупальто, вот! Судя по взглядам, брошенным на него девчонками, это – оценили! Да и другие косились.

Сами девчонки были, как и в тот раз – в военной форме: в бушлатах, буденовках, галифе. Только вот на ногах у них были высокие бурки. А Ирина – в полной форме, уже с петлицами, где на зеленом фоне, окантованом красной тонкой гранью, блестели по два новеньких «кубаря». Было видно, что форма и ее новый статус девушке очень нравится. Иван не преминул, наклонившись, сказать:

- Товарищ военфельдшер! Вот такому, как Вы командиру, я бы подчинялся хоть всю жизнь!

Она зарумянилась, заулыбалась:

— Вот прямо сейчас и начинай!

— Вот никак не пойму – почему девушкам так идет форма? И так-то – красавицы, а как форму наденут – вообще край приходит бедным мужикам! Кстати, знаешь, что значат твои эмблемы на петлицах, Ирочка?

- Ну давай, давай, Ваня! Наври что-нибудь! – Ирина засмеялась, и приглашающе улыбнулась ему.

- Есть такой анекдот! Идет армянин с женой по городу. А сами они – деревенские, в город из села по делам приехали. Проходят мимо аптеки, а на витрине – вот такая эмблема нарисована. Жена и спрашивает его: «Самвельчик! Слюшай, чито такое нарисовано, э?». Тот посмотрел мельком, взмахнул рукой эмоционально: «Это, Азгуш, твоя мама чай пьет!».

Девушки рассмеялись от немудренного юмора, а Иван начал поглядывать по сторонам:

«Кто-то тоже обещал участвовать в этом походе! Не видно что-то!».

Парней окликнули, попросили подойти, чтобы распределить по мужским плечам имущество. Ивану достался тюк плотно укатанного брезента. Он как раз увязывал его поверх своего ранца, в который превратилась его сумка, когда он пристегнул к ней плечевые ремни, когда его хлопнули по плечу:

- Ну что, привет! Я же говорила, что вместе пойдем в поход! Вот видишь, слово свою держу!

Кира улыбалась. Кира была как всегда… Кира, одним словом!

Одетая в темно-коричневый лыжный костюм с «начесом», плотно облегающий ее по груди и попе, вязаная шапочка на голове, на ногах – аккуратные светлые фетровые бурки, подшитые кожей.

«Старший комсостав, насколько я понимаю, бурочки такие носит!».

Девушка приветливо поздоровалась с Ириной и Светланой, быстро познакомилась.

А он чувствовал, как на него вновь наплывает уже знакомое чувство дурацкого оцепенения от близости этой девушки. И улыбка, глупая такая, вновь полезла на лицо. Похоже, это было явственно видно и другим – Ирина сразу посмурнела, и даже надулась, поглядывая в сторону Киры. А Светлана удивленно переводила взгляд с него на Киру.

- Что-то ты, Кира, легко одета! Как же вечером-то…, - постарался «бытовухой» отвлечься Косов.

- Так вот же! – Кира чуть повернулась, демонстрируя за плечами ранец, примерно такой же, как и у Ивана. Только, судя по рыжей шкуре на верхнем клапане ранца – германский оригинал. На ранце был принайтовал армейский серо-зеленый бушлат.

Найдя какую-то причину, Ирина отлучилась, утащив с собой и Светку.

- Х-м-м… похоже, товарищ военфельдшер не очень рада моему появлению! Иван! Можешь пояснишь, чего она так… надулась? – улыбаясь, спросила Кира, но не дожидаясь ответа, сама рассмеялась, - Да ладно! Понятно все и так! Ты, Ванечка, времени нигде зря не теряешь, да? Здесь-то как медика уже окрутил?

— Это Ирина… Мы с ней уже почти полгода в одном кружке занимаемся. А сейчас она – здесь служит! – пробубнил Косов недовольно.

- Ага! А Светлана? Тоже здесь служит? Или – тоже с тобой занималась? – глаза ее смеялись.

- Тоже… занималась.

- Понятно все с тобой! Где Косов – там и бабы! Точнее – наоборот! Где бабы – там и Косов!

Он вздохнул. Почему-то в присутствии этой девушки весь его опыт общения с женским полом – не действовал. Куда-то пропадала веселость, юмор отказывал, голова работала… крайне слабо. Вместо зрелого мужика появлялся восемнадцатилетний влюбленный пацан! И ведь надеялся, что пройдет время, другие женщины… Так нет же! Вот – появилась, и его «болезнь» вернулась!

- Ну? Ты чего молчишь-то? Вот же… Косов, ты и пенёк! И чего они в тебе находят? – Кира явно притворно сердилась и выговаривала ему, - Так! Придется заняться твоим воспитанием! Все время похода от меня ни на шаг не отходишь. А то… знаю я этих медичек!

- Сама такая, да? – попытался вернуть «бразды правления» телом и эмоциями зрелый мужик.

— Вот как? Это мы так за независимость боремся? Похвально! Только… мимо! Хотя… в чем-то ты и прав! Сама такая… ну – примерно такая же! Ты давай, давай, шути дальше! Может и получится что-то смешное.

- Ты чего это… ершистая сегодня, прямо вот с утра?

Она вздохнула:

- И правда… Ладно! С мамой с утра… поспорила.

- На какую тему спор был? По поводу диагноза очередного пациента?

- Х-м-м… ну, можно и так сказать. Ладно! Нужно мне все-таки с девчонками контакт налаживать! Не дело это… обиды эти, надуманные! Вот, Ваня, почему так – ты чего-то там… творишь, а мне с этим разбираться?

«Ну да… кто же виноват? Она что ли? Как же…».

Кира вернулась быстро, ведя за собой девушек. У Ирина на плечах уже была медицинская сумка-укладка. Кира была весела, что-то рассказывала девчонкам, отчего те весело смеялись. Ну как весело? Светка смеялась, а Ирина – улыбалась иногда.

— Вот еще, Ваня… Расскажи-ка мне, что там за концерт Вы опять репетируете? Почему я об этом узнаю через пятые руки?

- Почему ты об этом узнаешь таким образом? Так и что мне говорить? Калошин приехал, попросил помочь с концертом на Сибкомбайне. Чего тут рассказывать? И как, скажи мне, я должен был тебя об этом известить? Голубя почтового отправить? Телефона у нас в клубе нет, да и твоего телефона я не знаю. И зачем мне тебя извещать?

- Ну вот – разбухтелся, как дел старый! Забыл, что ли, что я инструктор горкома комсомола? И мне положено знать о таких мероприятиях! И даже – участвовать в них, и в их организации. А сообщить… мог бы и через Илью, в конце концов! И телефон наш я тебе давала! Забыл?

«Чего-то я такого… не припоминаю!».

- Так если Илья не поставил тебя в известность об этом, не счел необходимым, то с меня-то какой спрос? Ты чего, в самом-то деле?

Кира разозлилась, встала – руки-вбоки и приготовилась…

- Ой, не могу! Ой, смешно-то как! – Ирина, в отличие от удивленно стоявшей молча Светланы, ухохатывалась, - Вы как… супруги со стажем сейчас грызетесь! Ой, умора! У меня так мамка с папкой ругаются! Кир! У Вас с Иваном сколько лет… супружеской жизни? Ну мне, так… для информации – через сколько это в браке появляется?

Кира… выдохнула, все еще зло посмотрела на Ивана, перевела взгляд на Ирину… и тоже рассмеялась.

- Ну девочки! Ну вот как можно с ним разговаривать? Как Вы столько времени с ним вместе… учились? Это же… вредина такая!

Ирина, уже успокаиваясь, протянула:

- Так мы же… только учились. А там он – вполне компанейский парень!

Кира покраснела и опять зло «зыркнула» на Ивана.

Спасла его команда на построение.

Колонна медленно вытягивалась со стрельбища, и растягивалась по нетронутому снегу полей. Шли не торопясь, опять часто меняясь на местах, идущих первыми. Задним приходилось идти медленно, почти прогулочным шагом. Как и ожидалось, солнышко стало пригревать, и Ивану пришлось расстегнуть куртку. Кира шла рядом с девчонками – благо ширина проложенного в снегу пути позволяла идти двум людям бок о бок. Они там негромко переговаривались, даже смеялись периодически.

Потом, когда в очередной раз он, сменившись, дождался конца колонны и пошел перед девушками, Кира подкатила к нему.

- Слышала, у тебя снова новые песни есть? Интересно было бы послушать!

- Так приезжай в клуб, на репетицию, услышишь!

- Вань! Ну перестань дуться! Ну… немного поругались, что теперь…

Он молча катил по лыжне, стараясь не обращать внимания на Киру, шедшую рядом. И ее крепкие, красивые ноги, которые так хорошо облегали штанишки лыжного костюма. И попу… И высокую грудь…

- Так! Слушай! Я тебя сейчас в сугроб спихну! Ну хватит обижаться! Ладно… была не права! Простишь? Ну-у-у… Ва-а-ань…

Он кинул взгляд назад. Девушки – Ирина и Света – вовсю «стригли» ушками.

- Знаешь, Кир… ты бываешь иногда… казачка, блин! Как с тобой Сергей… общается!

- А что Сергей? У него знаешь выдержка какая!

- Вот-вот! Тем и живешь! А если бы другой был? Убежал бы? Или… поубивали бы друг друга?

- Другой… а кто другой? Ты, да? – она засмеялась, закинула голову вверх и посмотрела в голубое небо над ними, - Ну… не знаю! Дрались бы, да? А это интересно было бы… попробовать! Будешь со мной драться, Косов? Вечером, на привале? Ну – бороться будем?

Не дождавшись ответа от него, продолжила:

- Да ладно… не бойся. Мы же так… не серьезно. Просто – как тренировка! Ну?

- Да иди ты! – он с силой оттолкнулся палками и резво побежал вперед. Только вот – далеко бежать было невозможно. Быстро нагнал впередиидущего. Кира, противная девчонка, как приклеенная бежала рядом.

- Тьфу ты… Куда бы… от тебя убежать…, - Иван с тоской посмотрел вокруг.

Некуда бежать! Лишь проторенная лыжня перед ним, а вокруг – снежная равнина с высоченным слоем снега, искрящегося под солнцем.

Группа втягивалась в лес, и поэтому расстояние между лыжниками сократилось до минимума. Быстро не побежишь. Кире пришлось сойти на лыжню и шагом идти за ним. Косов слышал, как Ирина негромко сказала Кире:

- Знаешь, Кира, а ведь Иван прав! Тебя, похоже, подчас трудно… вынести. Боюсь даже представить… если бы я была парнем и была… твоим парнем. Убежала бы, наверное, через недельку.

- Да ладно… невыносима, как же! Убежала бы… Да он, знаешь, тоже не подарок, Ваня этот.

Но говорила это Кира негромко, как бы – больше для себя, оправдываясь.

На первом привале Иван лег на ранец с войлоком, поднял ноги на крестовину, сооруженную из лыж и палок.

- Ой, Вань… а как ты так сделал? Сделай и мне так же! – Кира смотрела на него просительно. Но ее вид Косова не обманул:

- Красавица! У тебя опыта таких походов – куда как больше, чем у меня! Не строй из себя неумеху и слабую девочку. Не верю!

— Вот же… не верит он. Какой же ты… вредный! Что тебе… сложно, что ли?

Косов демонстративно откинулся на свой «тючок» и, достав портсигар из кармана куртки, закурил.

- Ты зачем куришь-то? Ты совсем дурак, что ли? – возмутилась Кира.

- Ириш! А хочешь я тебе… ножки разомну. В походе очень помогает! Да ты и сама знаешь. Я, конечно, не такой мастер как ты, но кое-что тоже могу.

Ирина в ответ хмыкнула.

- Тогда ты, Света? Нужен тебе физкультурный массаж?

Света вообще промолчала.

— Вот ты как, да? Массаж? Ладно…, - негромко протянула Кира.

На большом привале, девчонки, действуя по заранее обговоренному плану, сбились в кучку, быстро нарезали хлеб, сало и разнесли получившиеся бутерброды по колонне. А затем откуда-то спереди, стали разносить чай в котелках. Подставив захваченную с собой кружку под обжигающий парящий чай в котелке, Иван набрал до краев, и поставил рядом с собой на снег – чуть остыть.

«Кто-то же из впередиидущих позаботился о костре, чае… Да и ладно! Не вечно же ему лезть вперед, иногда и «похалявить» нужно!».

Кира сидела рядом и поглядывала на Косова.

- Вань! Ну перестань, а? Ну… у меня такое бывает. Знаешь как? Сначала вроде бы в шутку начинаю цепляться… А потом, сама не замечаю – уже всерьез выходит! Не злись, а?

Косов долгим взглядом посмотрел на красавицу.

«Ох и хороша же! Только вот характер… М-да…».

Она, не выдержав его взгляда, смутилась, покраснела и отвернулась.

- Ну? Мир? – негромко пробормотала.

- Ну… ладно. Мир.

— Вот и хорошо! – моментально повеселела.

- Только и правда… бедный Серега!

Она покосилась, отвела взгляд и пробормотала:

- Да чего ты все… Сергей… Серега… А может… он мне и вовсе не нужен? Может… это все ошибка была? Бывает же такое?

Он не стал ничего говорить. Хотя… Похоже она ждала продолжения разговора.

- Ладно. Приезжай на репетицию.

- Да? А когда Вы репетируете? И где?

- В понедельник Калошин приедет. А репетируем? Да практически – каждый день. Вместе собраться, правда, не всегда получается. Но Илья отдельные номера ставит.

- Хорошо, я обязательно приеду. Знаешь… я так часто вспоминаю, как мы тогда – осенью репетировали. Так здорово было! Как-то… душевно вспоминается!

А у Косова вертелась в голове мысль:

«Варя… Лиза. А теперь еще и Кира! Вот же… Там такие искры могут полететь! Посоветовать, что ли, Илье проводами запастись и… какой-нибудь ломик, наверное, в качестве заземлителя!».

На ночлег становились загодя, еще посветлу. Небольшая поляна в смешанном лесу. Организатор, незнакомый мужик чуть за сорок, быстро раздал задания – кто из парней отвечает за костер и дрова; кто – за обустройство шалашей. Девушки, естественно – ужин!

Они выбирали подходящие места с деревьями, старались расположить шалаши торцами к поляне – можно будет нодьи устроить, чтобы тепло всю ночь шло внутрь шалашей. Слега, вырубленная из подходящей елки, кидалась на выбранные суки деревьев, вязалась обрезками веревок. Потом, на слегу, рядами с наклоном – березовые стволы, на которых, с одной стороны, внешней, были оставлены сучки, срезанные сантиметров за двадцать от ствола. Уже на эти сучки размещались горизонтально жерди – опять из елок. А уж потом более длинные еловые лапы – слоями и рядами на жерди. Снизу – вверх. Торцы шалашей, противоположные поляне делались глухими – также закрывались еловыми лапами. Еловые лапы поменьше – внутрь шалашей, на подстилку. И добавить еще – до нужной толщины слоя.

Все это Косову было знакомо – еще по прошлой жизни. Да и среди парней было несколько человек, которых можно было назвать людьми опытными, знающими. А еще – рукастыми. Похоже – не впервой им такой лагерь ставить! Лесовики-сибиряки…

Внутри шалаши устилали принесенным с собой брезентом. Вот и войлок, точнее – кошма, которую тащил Иван пригодилась. Будет чем укрыться ночью. Ко времени окончания строительства, был готов и ужин. Всем собраться в одну компанию никак не получалось, и люди распределились по знакомствам. Вот и они уселись своим кружком – девчонки и он. Попытался позвать к их «дастархану» «шестаковцев», но те отмахнулись, объяснили, что у них есть здесь старые знакомые.

«Ну – была бы честь предложена!».

Пшенная каша с тушенкой. Казалось бы – ну что за непритязательные вкусы? А вот после дня, проведенного на воздухе, да не в зряшном безделье, а пройдя по снежной целине километров двадцать-двадцать пять… Каша эта становится – долгожданным деликатесом! И простой, даже чуть зачерствевший хлеб с не тонким куском сала на нем. Лепота!

Косов осмотрелся. Быстро темнело, а возле костра вообще казалось, что уже – глухая ночь! Котелки брякают, ложки стучат. Даже разговоров особо нет – люди устали! Иван потянул к себе ранец, достал из него фляжку, и не поднимая ее особо высоко, взболтнул. Спросил шёпотом:

- Девочки! Вы как? Коньяк. Хороший.

Иринка посмотрела на него, потом на фляжку:

- То, что доктор прописал!

Кира, не поднимая головы от котелка:

- Поддерживаю!

Светлана просто мотнула головой.

- В чай? Или… так?

Иринка:

- Я лучше так!

Кира согласилась.

Светлана засомневалась:

- В чай же… тоже вкусно.

Кирочка подняла голову и с видом заговорщика прошептала:

- У меня тоже есть… для чая. Папка в ранец сунул, говорит – пригодится в лесу.

- Отец у тебя, Кира - мудрый человек! – кивнул Косов.

- Наверное… только ты, Ваня… ему не понравился.

- Х-м-м-м… а чего так? Я у Вас, в тот раз, ложечки вроде бы не «тырил». Вел себя пристойно… по-моему...

Кира засмеялась:

- Ну-у-у… в конце-то Вы с Зиночкой… не так уж скромно себя и вели, если честно! Но – не поэтому! У папы уже выбран кандидат в мои мужья! А немецкая его суть не позволяет быстро менять привязанности.

Фляжка быстро кончилась. Жаль, но – посмотрим, что там сунул дочери… «ваньканенавистник»!

Чай пили не торопясь, со смаком. Хотя сам чай был… не очень. Но сдобренный немецко-латышско-кубанским коньячком – пошел как амброзия! У Светы еще нашлись «лампасейки». Вообще – замечательно!

- Кир! А что это за Зиночка? Ты упоминала…, - спросила, глядя на пламя костра Ирина.

Кирочка засмеялась:

- А это подружка моя! Она тогда с Ванечкой «шуры-муры» водила!

- Водила? – вычленила главное Ирина.

- Угу-м… она осенью с родителями в Томск переехала. И Ваню нашего бросила! – притворно вздохнула Кира.

- А я думала…, - протянула Ирина, искоса поглядев на Ивана и перевела взгляд на Киру.

- А может… ты и правильно думала, а? Подруга? – Кира с каким-то вызовом смотрела на военфельдшера.

Светлане оставалось с интересом переводить взгляд с одной на другую.

- Ну и… ладно, подумаешь! – фыркнула Ирина.

- Девочки! А ничего, что я здесь, рядом сижу? – возмутился Косов.

Почти одновременно девушки отмахнулись от него – «Да кто бы тебя спросил?».

«Абидна, понимаш!».

- А если я скажу, что у меня есть подруга? Красивая? – «надо же как-то осаживать этих… амазонок! Устроили тут… бояр-анимэ, блин!».

- Ой… это кто же такая? Варенька, да? Да нет же. Неужели… Лиза? Или – Лида? Да ну… Они же… Им же уже лет по тридцать! Нет, не то… Так кто же, Ваня? – негромко смеялась Кира.

«Зла не хватает на эту… красотку! Убил бы!».

- Германия, средневековье. Судят ведьму! Орут – «Сжечь ее! Сжечь!». Мужской голос из толпы: «Жалко… красивая же!». Монах: «Ладно! Но потом – все равно сжечь!».

Девушки засмеялись.

- А ты сейчас про что, Ваня? – смотрит на него Кира.

- Да вот… смотрю я на некоторых, и думаю… Хреново, что средневековье закончилось!

Иринка со Светой снова расхохотались. Кира поджала губки!

- Так…, - послышался голос старшего, - если все поели, чай попили… Пора спать. День был нелегкий, и завтра ничем не лучше! Сейчас парней разобьем на смены. Хоть мы и не в армии, но пост выставить необходимо. Костер поддерживать, да и просто… положено так! Не дома спать ложимся. Лес вокруг.

Определились нести службу по часу, по три человека в смене – народу хватало. Даже с перебором.

Внезапно оказалось так что шалаш, который располагался позади них, и, как предполагалось, приготовлен для девушек – не занят! Остальные девчонки, которые пошли в поход, были из разных компаний, и уговорили старшего, что они будут спать… не по половому признаку, а по принадлежности к кружкам или секциям. Тот сначала немного… посомневался, а потом – махнул рукой. Ну да… не дети тут, и «облико морале» - далеко не из будущего. Если и были у кого-то из парней какие-то мысли… а может – и не только у парней… Но сами условия не располагали! Да нравы здесь все же другие! Тут эти девушки и парни больше – товарищи, а не… Хотя… Может быть и есть среди них «парочки», но все равно – опасаться старшему нечего. Не будет здесь разгула и непотребства.

К удивлению Косова, девчонки спокойно переглянулись и посмотрели на него:

- Вань! Ты же с нами, да? – спросила Ирина.

- Ты, подруга, чего? А куда же он еще? – удивилась Кира.

Даже Светлана кивнула, хотя… вроде бы… чуток покраснела.

- Так, давайте сразу определимся, кто где спит! – уже в шалаше, вход в который закинули еще одним куском брезента, сказала Кира.

- Я с краю… если можно! – в потемках еле видно, что Света, как примерная школьница подняла руку.

- Принимается! – командует дочь комиссара… «или он все-таки особист?», - Ирина?

- Думаю, что здесь уже все распределено, не так ли, Кирочка? – «а Иринка все же – язва!».

— Вот, подруга, какая же ты все-таки – умница! – «м-да… Кира не уступает!».

- Ну и ладно… не больно-то и хотелось! – Ирина начала укладываться на брезент, подтянула на ноги кошму.

«Мне кажется… или все-таки – видно… довольную улыбку Киры?».

- Ну а ты чего стоишь, Вань? – Кира в недоумении.

- Да вот… все жду, где мне место определят. Может я вот здесь, в ногах, как собачка? – ерничает Косов.

- Так… Ну какая ты собачка, Ваня? Собачка… она милая, добрая. А в наших походных условиях еще – теплая, мягкая и пушистая! Тут, знаешь ли, многие бы задумались – может стоит и поменять тебя на собачку, хотя бы на эту ночь?

Было слышно, как фыркнула Ирина и засмеялась Света.

— Вот… не придумывай, ложись с краю. Да, здесь! А я… а я вот так лягу… между тобой и Ириной!

Ирина чуть слышно засмеялась:

— Вот ни секунды не сомневалась, что так и будет! Кир! У тебя вроде бы жених есть? Сама же говорила.

- Тут, Ириша, с какой стороны посмотреть… Если со стороны моего папы… и даже – мамы…то – да, есть! А вот я как-то не уверена.

- Я это… стесняюсь попросить… но – все-таки! Давайте все же – без этой возни и прочих… звуков! – «м-да… Ириша… батл-то продолжается! И вновь продолжается бой!».

- Ты сейчас… на что намекаешь, Ирочка? – от голоса Киры… и интонации – так вот жучков хорошо в крупе травить!

- Нет-нет! Абсолютно ни на что! Я вообще спать хочу!

- Ну все? Улеглись, ехидны и дочери ехиден? – Иван привстал.

Девчонки под кошмой укрылись еще и бушлатами.

Когда он улегся на свое место, Кира прошептала ему на ухо:

- Вань! А как ты сам, без бушлата-то, спать собирался? Околел бы к утру! Кошма, конечно, дело хорошее, но все-таки тонковата для нынешней температуры.

«Ну и что ответить? Что – придурок? Что про ночи минусовые не подумал? Выпендрился в горке! Днем-то, конечно, удобно. А ночью?».

- Так я ведь сразу подумал, что буду спать с девчонками. Вот и согреют!

Одновременно послышался возмущенный «фырк» Светланы, тихий смех Ирины, и возмущенное, от Киры:

- Так, а если бы я не приехала?

- Ну так… между Светой был лег и Иришкой!

Снова возмущенное бормотание со стороны Светы: «Нахал!».

— Вот как?! Ну – получи! - и очень-очень болезненный «щипок» от Киры.

- Ай, бля! Больно же! Ну Вы чего, совсем уже? Вы о чем думаете вообще? Вы же медики, должны знать! Я читал, что уже давно проводились опыты по медицинской помощи людям при переохлаждении. Разное там пробовали – и ванны горячие, и теплую одежду. Еще что-то… Лучшим оказался способ, когда замерзающего мужчину грели с двух сторон две женщины.

- Я что-то такое слышала, в медучилище кто-то говорил, - протянула Ирина.

- Ага, есть такой способ! Только и мужчина, и женщины должны быть голыми! Иначе никакого эффекта не будет! – голосом Киры можно было молоко морозить.

Ирина засмеялась:

- Ох, Ваня, ты и хитер, ох и нагл!

- А ты, Ирина, это только сейчас поняла? – Кира в сарказме.

- Давайте спать уже, а? – тянет Света, - И, Ваня, чтобы ты знал – я бы тебя так греть не стала!

— Вот как, Света? Даже если бы я погибал от переохлаждения? Даже так? Не стала бы спасать, как комсомолка комсомольца? – Иван «включил» дурака.

Света промолчала.

Усталость брала свое. А еще – сытный ужин и доза коньяка! Постепенно Иван начал засыпать. В голове еще ворочались какие-то отрывки мыслей, о том, что он один… спит… с тремя красотками…

Проснулся от жары и… тяжести, навалившейся на него.

«Вроде бы засыпал, отвернувшись к стенке шалаша. А сейчас – на спине, и кто-то… навалился на него, весьма по-хозяйски закинув ногу ему на живот, и обняв рукой! Это же Кира, да?».

Ну а кто это еще мог быть? Она, Кира Александровна, собственной персоной.

«А жаркая-то какая!».

Он лежал, почти не дыша, чувствовал девичье дыхание у себя на щеке. И как ее волосы щекочут его нос. С замирание сердца он потихоньку потянул правую руку и, почти не касаясь, провел по ноге девушки.

«Ноль реакции! Спит!».

И снова рукой по ее ноге.

«Ох какая… ножка! Крепкая такая, полная!».

И снова – рукой по ножке. Чуть стиснуть руку.

«М-м-м… какая ножка! Показалось… или нет? Вроде дыхание чуть изменилось?».

Сам притих, затаился.

«Да нет, спит!».

И снова рукой по ноге, от колена – и выше. И чуть дальше, погладил попу. Стало как-то… еще жарче. Но рука сама тянулась к запретному. И снова… погладить, слегка стиснуть.

Девушка чуть пошевелилась, теснее прижалась к нему, крепче обняла рукой.

«Проснулась? Да нет… вроде бы. Спит. Ну а мне – что делать? Так я не усну, это точно!».

Выручило поскрипывание снега рядом с шалашом и негромкие голоса.

- Точно здесь? Не путаешь?

- Да точно, точно.

- Как, говоришь, его зовут?

- Иван.

И совсем тихо, еле слышно:

- Он что и правда с тремя девками спит?

- Ага…

— Вот же… жох! Ладно, надо будить!

Полог чуть приоткрылся и громкий шёпот:

- Иван! Иван! Слышишь!

Косов так же ответил:

- Слышу. Что хотел?

- Что хотел, что хотел… Вставай, тебе на пост заступать!

«А это и к лучшему!».

- Сейчас… минуту. Вылезу.

Вылезти из объятий девушки было… нелегко. Первая его попытка была ею заблокирована – она сильнее закинула на него ногу, и крепче обняла, уткнулась носом ему в щеку. Иван аккуратно снял ее руку с себя. Потом просунул руку ей между ног, приподнял ногу. Обдало жаром:

«Как же у нее… здесь… тепло!».

Не удержался, просунув руку чуть дальше, провел ладонью нежно между ягодиц, по промежности. И сам чуть не застонал!

«Как бы я хотел…».

Все-таки вылез. Из-под Киры, из-под кошмы, и – из шалаша. Мгновенно охватил озноб.

«Ух ты! А градусов пятнадцать морозца, не меньше! Небо-то как… вызвездило!».

И так потянуло назад, в тепло, под кошму, к Кире – что пришлось даже зубы стиснуть! Косов энергично помахал руками, поприседал. Сон уходил. Зачерпнул снег из сугроба, размял его в руках, и влажными руками – ох! растер лицо! Осмотрелся. У костра сидели двое парней, о чем-то негромко разговаривали.

Иван достал портсигар, выбрал при свете костра папиросу, с удовольствием закурил.

- Земляк! А еще курево есть? – обратился к нему один из парней.

Он молча кивнул, и подойдя к костру, протянул портсигар полуночникам.

- Тут у тебя мало осталось! – с сожалением сказал второй парень.

- Бери-бери! У меня в ранце еще заначка есть.

Молча они покурили.

- Там у костра, с твоей стороны… посмотри, котелок должен быть. Там чай. Мы уже попили. Вон – подвинь его ближе к огню, моментом согреется.

Он сидел, пил чай, курил, глядя в огонь.

«Как она ко мне прижималась! Вот… если бы представить, что Ирины и Светы нет. Не отказала бы Кира! Так, почему-то кажется… Они что – разбежались с Сергеем? Тогда еще, зимой. Она что-то такое говорила… с сарказмом или иронией, про их отношения. Как она ножку закинула, а? Так девушки не лежат. Так лежат женщины, для кого это уже привычно. И что? Ну – не девственница она, это и так понятно! Они сколько уже с Сергеем? Это меняет мое отношение к ней? Да – ничуть! Желанная… но и недоступная. Не по тому недоступная, что откажет, а потому – что… ни к чему это. Зачем девчонке жизнь портить?».

Он в который раз достал портсигар, протянул его парням – «давайте добьем остатки, а утром я из ранца доложу!» - закурил сам.

«Но почему же так хреново на душе? Кажется – вот она желанная… любимая женщина! И сам себе вынужден укорот наводить!».

Улыбался сам себе, размышляя.

«Вот Кира! Очень красивая, умная. Но, по большому счету, такая женщина – сейчас не в тренде, как в будущем говорили. Для этого времени она чересчур высокая, под метр восемьдесят, примерно. И еще – чуть перекачена, опять же – сленгом будущего. Крепкая такая! Нет в ней ничего от культуристок-бодибильдерш той поры. Никаких перекаченных мышц, нет и широких мужских плеч. Все в пропорции, все ровно и красиво. Но! Сейчас считаются привлекательными такие, как Ирина. Невысокие, чуть пухленькие, грудастые. Но Кира… он-то со своими вкусами… оттуда, где фитоняшки, где в тренде большие, красивые попы…».

Казалось, что этот час тянется невыносимо долго, а он – глядь! – и пролетел уже. Парни подняли сменщиков. Они хлебнули еще по чайку, сходили чуть дальше в лес, до ветру и пошли спать.

Очень осторожно приподняв брезент, Иван проскользнул в шалаш. Попытался присмотреться.

«Ни хрена не видно!».

Очень медленно рукой нащупал край кошмы, лежавшую под ней Киру, и также медленно пролез внутрь. Замер.

«А как ложиться-то? Она же калачиком свернулась!».

При попытке его повернуться, Кира вздохнула, потянулась и пробормотала:

- Ну, где ты пропадаешь? Я замерзла так! Давай, обнимай скорее!

Повернулась к нему попой, взяла его за руку и потянула ее к себе на талию. Прижала к животу. А потом… еще сильнее притиснулась к нему… попой. Повозилась так, устраиваясь поудобнее.

- Ну, где твоя вторая рука? Давай ее мне… под голову. Да, вот так. И эту… вот сюда, да.

И прижала его руку к своей груди.

- Ну же, обнимай сильнее. Холодно же!

Иван замер.

«Даже представить не мог… Моя рука лежит на ее груди. Ладонь аж дрожит – так хочется «пожамкать»! И как прижимается попка! И не пошевелиться. Ибо – чревато! Тут впору к члену обращаться, призывая: «Не вставай! Не вставай!».

К утру он не чувствовал ни левой руки, ни левого бока – отлежал напрочь! К тому же – и проспал! Ибо когда он проснулся от голосов возле шалаша и открыл глаза, внутри, кроме него и Ирины, никого не было. Брезент был немного откинут, что и позволяло определить время, как раннее утро. Светло уже! Ирина стояла у входа, что-то собирая в вещмешок.

Пытаясь размять руку, Косов не выдержал и тихо застонал.

- Что, Ваня, далась тебе сегодняшняя ночь? – улыбалась девушка.

Он хмуро ответил:

- Есть такое дело…

- Ага… такие девушки, как Кира… они просто не даются. Сложно с ними. Но ведь красивая, да?

Иван промолчал. Ирина тихо продолжила:

- Красивая… Но характер – это что-то! Наплачешься ты с ней, Ваня…

- Да почему я-то наплачусь? Она… с другим она!

— Вот ты дурень! А то я не вижу, и как ты к ней… и как она – к тебе! - и вышла наружу.

Косов сел, морщась размял руку, чувствуя, как побежали мурашки. Вылез, осмотрелся, оценил суету в лагере.

«А не сильно-то я и проспал! Вот тоже… такие же только-только вылазят!».

Отошел в лес, поглядывая по сторонам, сделал свои дела, и возвращаясь назад, выбрал наиболее пушистый и чистый сугроб, протер снегом лицо.

«Дети! Не ешьте желтый снег за ярангой!».

Девчонки табунком суетились возле костра, раскладывая кашу по котелкам.

- Вань! Я нам с тобой в один котелок положила. Ты не против? – Кира была спокойна и улыбчива.

- Нет, не против…

По очереди запуская ложку в котелок, черпали кашу. Для разнообразия сегодня – перловую.

«М-да… кто же кашу-то сегодня готовил? Перловку-то… хоть с вечера нужно было замочить. Кирза кирзой! Ладно… в брюхе доходить будет!».

- Ты чего такой насупленный с самого утра? Не выспался? – Кира – сама доброжелательность.

- Да так… Ты меня… всю ночь обнимала. Крепко так… Тебе что, Сергей снился?

Кира опешила, помолчала и спросила тихо:

- Почему Сергей? С чего ты…, - еще помолчала и как отрезала, - Дурак ты, Косов!

Потом встала, и пошла к шалашу собирать вещи.

- А ты и правда… дурак, Ваня! – сидевшая поодаль Ирина смотрела на него… с удивлением, - Не ожидала…

Весь обратный путь Иван проделал в одиночестве. Нет, так-то, в составе колонны. Но не Кира, ни Ирина к нему не подходили. Лишь последняя иногда смотрела. С каким-то удивлением, и – с жалостью. Как на убогого, честное слово! Между собой девушки вроде бы разговаривали, но – немного.

«Ну и пусть!» - решил Иван.

У Фатьмы его снова ждала баня, вкусный ужин и ласки красивой женщины.

Им никогда не удавалось заснуть сразу. И Иван, при виде своей подруги, забывал об усталости и всем прочем… и всех прочих. И женщина была горячей. Ему нравилось, что ей нравится. А потом? Ну как же не поговорить после этого? Это же форменное свинство, после такого, развернуться к женщине задницей и захрапеть.

- Смотрю тебе и крышу уже перекрыли. Быстро мужики справились! – еще на подходе к дому он увидел желтеющую свежим тесом кровлю дома.

- Ага! Мужики за неделю справились! Представь – за день старую разобрали, заменили некоторые стропила, и за три дня новую навели. Только деды говорят, что пока красить не стоит – краска долго сохнуть будет. Говорят – жди хозяйка, пока тепло не встанет. Там за день тебе покрасим.

- Так, а разве тес красят? Я вот сколько видел – все крыши не крашены.

- Ну… да. Но деды говорят, что, если проолифить, а потом краской покрыть – в два раза дольше стоять будет!

- Ну-у-у… пусть так. Деньги-то, поди, кончились?

Подруга помолчала, потом сказала:

- Осталось немного. Но мне хватит. А потом… зарплата будет. Слушай! – оживилась она, - А там в гостинице так интересно! И сама работа, да и вообще… Новое для меня все. Правда… бабы есть вредные. Представь! Оказывается, эта должность… ну – непросто на нее устроиться. С улицы туда не берут. Вот и косятся там… некоторые – кто такая, да откуда!

- Ты погоди про гостиницу. Позже расскажешь. Давай про деньги разберемся! Сколько тебе еще надо?

- Вань! Ты опять денег мне будешь давать? Ты же и в прошлый раз столько дал…

- Радость моя! Я сейчас чего-то не понял – что это за вопросы? Я спросил – сколько тебе еще надо! – подпустил строгости в голос Косов, - Или ты, женщина, спорить со мной будешь?

Фатьма удивленно уставилась на него, а потом фыркнула:

- Вань! Перестань! Ты не восточный мужчина, тебе не идет совсем, - потом прильнула к нему, начала ластиться, - Ты ласковый, и вовсе не строгий!

Он протянул руки, обхватил ее за попу и подтянул повыше, чтобы – глаза в глаза.

- И все-таки… сколько денег тебе нужно, чтобы все, что они предложили – сделать?

Они вместе посчитали, и Иван, поднявшись, отсчитал ей тысячу.

- Ваня! Ну ты совсем что ли? Ну куда ты… столько-то?

- Я тебе говорил – моя женщина должна жить хорошо. А дом – это самое важное! Приласкай меня лучше…

И через некоторое время.

- Что там… про гостиницу?

- Ну… в общем-то, девчонки там, в основном нормальные. И горничные, и коридорные. И администраторы. Правда вот – администраторы там все же старше меня! Такие важные дамы, что ты! Ответственность там большая! Представь – в смену выходит около пятнадцати горничных, плюс коридорные. Потом еще буфетчицы, кастелянша, еще прачечная. Хотя прачечная – это не мое… И вот всеми ими, в свою смену, я должна руководить! Представь, да? А еще и оформление постояльцев. Хотя я не одна администратор там, в смену. Двое нас, или даже – трое. Ночью вот – одна остается. Но все равно… времени на все не хватает, все надо успеть, все проверить! А ты говоришь – мужчины, блуд разный. Когда этим заниматься?

- И что, прямо так и не блудят?

- Ну-у-у… говорят, что бывает… всякое. Но это, в основном, горничные. Бывают, что и дежурные по этажам… ну – коридорные. А у администраторов времени на это нет.

- Да ладно, понял уже. Ну и что – нравится тебе?

- Ну… интересно. Но я еще толком не поняла.

- Ладно, вникай дальше. Только, думаю, мне тебя сейчас дома застать будет сложнее.

Она грустно кивнула.

- Ваня, я тебе потом перепишу мой график работы, чтобы ты знал. Хорошо?

- Договорились…

- А вот еще, что, Вань… Я тут немного напугалась. Уполномоченный тут ко мне приходил. Ну – участковый. Спрашивал, на какие доходы я ремонты делаю. Кто-то из соседей, наверное, насплетничал.

- М-да? Ну а ты чего? – немного напрягся Косов. Но только – немного! У него были отговорки перед властью, откуда деньги. Отчисления от песен!

- Ну а я чего… Так и сказала, мол, частью еще со старых накоплений, когда на рынке работала. Ну и что у меня… друг есть обеспеченный, который помогает. Не правильно сделала?

- Все правильно, хорошая! Все правильно! Все у меня в порядке с этим. А значит и тебе бояться нечего!

Непривычно рано они поднялись оба. Фатьме нужно было на работу в гостиницу, а ему – в клуб, на репетицию. Да и прочую работу нужно было работать. Ее никто другой делать не будет!