Все еще жив

Глава 6

«Чернила даруют всякой душе роскошь невинности. Писать что-либо означает быть проворным там, где все прочие замирают на месте, означает иметь возможность насиловать факты словами, до тех пор, пока те не начнут рыдать».

Эберк Меримэ, глава службы разведки республики Аспил.

Дворец Ороз-Хор, взгляд со стороны

Ольтея сидела в мягкой ложе, рядом с пустующим местом своего супруга — Финнелона, принца Империи. Это место в имперском совете было для неё привычным и знакомым. Куда больше смущал сам факт абсолютно полного собрания всех министров и приближённых. В этот раз никто (кроме верховного жреца, и то пославшего замену) не посмел проигнорировать заседание или отговориться более важными делами. Потому что не имелось ничего, что могло бы сравниться по важности с фактом приближения к Малой Гаодии целого флота. Враждебного флота.

Лорд Челефи, не получив желаемого от Сайнадского царства, всё-таки нашёл кое-каких союзников, которые помогли ему кораблями: пираты Серпорта и моряки Тол-Фуалсо. Последнее место — печально известный для Империи остров, который, во время агрессии Дэсарандеса, сумел потопить более сотни судов врага, подняв могучий шторм и не позволив кораблям противника даже приблизиться.

С тех пор водные маги островитян считались лучшими в мире, а все три города, расположенные на Тол-Фуалсо — неприступными.

Впрочем, Ольтея никогда не воспринимала остров Тол-Фуалсо как угрозу. На нём проживало всего порядка пятидесяти тысяч человек, а значит, что если не грубой силой, то экономически или какой-нибудь иной хитростью, подчинить их будет можно. Но нужно ли?

Её муж, Финнелон, считал, что нет. Не нужно. Он вообще желал остановить эти глупые завоевания. И она полностью поддерживала его в этом.

«Хватит! Империю и без того качает, как корабль в шторм. Пора сосредоточиться на внутренних проблемах, самой важной из которых являются непомерные амбиции одного старика», — дерзко покосилась Ольтея на пустующее место Дэсарандеса.

— Ты понимаешь, что и кому говоришь, Цитус? — тем временем, сдавленным голосом спросила Милена министра морских дел.

Зал совета располагался на верхних этажах Ороз-Хора и являлся одним из самых роскошных во всём дворце. В нём не имелось галерей для возможных наблюдателей, как в тронном зале и даже отсутствовали окна. Всё освещение было артефактным, а стены и двери — зачарованы.

Люди восседали за массивным «П»-образным столом, во главе которого располагалась императорская чета. Остальные размещались по бокам, так, чтобы видеть лица других советников, сидящих напротив.

Важность правильного расположения трудно было недооценить, ведь все министры и приближённые противопоставлялись друг другу. Каждый смотрел на своего потенциального соперника-врага, подмечая любой его жест и движение. Каждый держался настороже и внимательно вглядывался в бумаги человека, сидящего напротив, силясь разобрать там мелкие закорючки.

И хоть любой из присутствующих имел возможность высказаться с места, между двумя «ветвями» стола имелось пустое пространство, откуда традиционно вещали посетители, гости, дипломаты или, иной раз, некоторые министры, желающие доказать свою правоту или особо выделиться.

Место это считалось весьма малопочётным и крайне неприятным. Причина проста — уровень пола специально находился значительно ниже, словно в амфитеатре, отчего шедший по нему вынужден был задирать голову, смотря на сидящих вокруг людей снизу вверх.

Узкая полоска голого пола, всего в два метра шириной, имела сверхъестественную возможность высасывать уверенность и твёрдость духа. Чиновники — с немалой толикой страха, — называли это место «Щелью».

Именно по ней сейчас расхаживал Цитус Лерэ, министр морских дел. Ситуацию осложняло то, что он был столь толстым, что Щель казалась ещё у?же, чем обычно. Ольтея едва давила смех, когда Лерэ разворачивался в обратную сторону. Каждый раз ей казалось, что сейчас толстяк застрянет и им придётся звать сионов, чтобы вытащить эту тушу.

Но Цитусу везло, его бока были словно смазаны маслом, а потому хождение продолжалось. Министр морских дел нарезал круги уже несколько минут, отчего под мышками мужчины расцвели тёмные пятна пота.

Ещё в прошлом году Ольтея мимоходом спросила у него, когда Лерэ доберётся до целителей, чтобы исправить своё состояние, но министр лишь отмахнулся, посетовав на нехватку времени и нежелание в течение пары месяцев после процедур принимать алхимические препараты, закрепляя результат.

«Чем выше человек поднимается по ступенькам власти, тем сильнее он изменяется, — подумала Ольтея. — Мышление бедняка и богача столь отличается, что они кажутся существами разных видов».

Сама женщина находила слова Цитуса глупой отговоркой, но не планировала ничего предпринимать. Этот человек был для неё практически безразличен.

— Я должен… Должен был сказать это! — завопил Лерэ, отчего его объёмные телеса заколыхались. — Люди говорят, что против Империи выступили даже боги! Иначе столько навалившихся несчастий просто невозможно объяснить!

Ольтея знала, что имперский совет был своего рода упрощённой версией Великого Сбора — на котором ранее, ещё во времена до объединения Малой Гаодии, выступали короли этой земли, обсуждая вопросы, слишком важные, чтобы решение мог принять лишь кто-то один. Например о вступлении в Великую войну.

Аналоги имперского совета с его кабинетом министров, высшим духовенством и верховной аристократией имелся у каждой страны. Это было место, где представители наиболее важных фракций всего государства могли советоваться с императором. Хотя в данном случае — скорее доносить какую-либо информацию, ибо Дэсарандес не терпел попыток вклиниться между собой и рычагами управления Империей.

Когда Ольтея обсуждала совет с Миленой, как горячими и страстными ночами, так и при свете дня, она всегда притворно морщилась, называя заседания сборищем скучающих стариков, переливающих из пустого в порожнее, но втайне обожала собрания и игры внутри игр, которые там происходили. Во всяком случае в те времена, когда их не посещал император. В таком случае все лишь дружно выкрикивали «Слава тому и слава этому!», а торжественный тон всё гудел и гудел. Это было всё равно, что смотреть, как люди дерутся тренировочными палками. Но вот без Дэсарандеса слова и голоса всех присутствующих напоминали до предела отточенную сталь.

Настоящие споры вместо пантомимы. Реальные последствия вместо небесных прошений. Жизнь, иногда тысячи жизней решались в этом месте, как ни в каком другом. Супруга принца Империи почти ощущала запах дыма и крови. Здесь сжигали настоящие города, а не макеты, что вырезали из дерева.

— Только послушайте себя! — Милена, за спиной которой стоял Карсин Беза — высший сион и капитан гвардии Ороз-Хора, поднялась на ноги, обращаясь к собравшимся. — Случилось несколько неурядиц и вы уже готовы сдаться⁈ Неужто мой муж ошибся, назначив вас на свои посты? Кому нужны советники в мирное время? Кому нужна помощь, когда нет никакой беды? — она оглядела молчаливых придворных. — Именно сейчас Империя нуждается в каждом из вас, так хватит ныть и винить судьбу!

Ольтея якобы случайно приподняла руку, положив ладонь себе на рот — чтобы скрыть улыбку. Она часто видела раздражение Милены, но оно редко выплёскивалось на собравшихся в виде гнева.

«Интересно, осознаёт ли жирдяй Лерэ всю опасность своего положения? Очень надеюсь, что нет!» — мысленно посмеялась женщина.

— Ваше величество, это сложно назвать «несколькими неурядицами»! — не отступал Цитус.

— Смею вставить слово, — поддержал его Дэбельбаф, министр разведки и шпионажа, — но хоть уважаемый Лерэ и взял через край, приплетая богов, — он смерил стоящего в Щели толстяка неприязненным взглядом, — однако же Челефи и его армия на самом деле движутся в нашу сторону.

— Первые столкновения кораблей произошли вчера, — Цитус взял себя в руки и откашлялся. — В прямом бою наши пароходы сильнее, но у противника много магов. Островитяне в должной мере поддержали ублюдка-кашмирца, отчего нужно собирать полноценный флот, чтобы остановить его.

— Так почему же он ещё не собран? — притворно мягко спросила императрица. — Лоринсон! — и тут же громогласно выкрикнула фамилию министра военных дел.

— Армия собрана! — вытянулся он. — В любой момент сухопутные войска готовы вступить в бой, но мы не знаем точную месту высадки.

Мирадель махнула рукой, принимая этот ответ. Следом её холодный взгляд остановился на Лерэ.

— Флот распределён на части и патрулирует Аметистовый залив, — толстяк утёр пот со лба. — А ещё, по вашему же приказу, на прошлой неделе мы выделили часть кораблей, чтобы помочь беженцам и купцам из Роха пересечь Ржавый океан, спасаясь от дикарей Тразца.

— Вина не на Цитусе, а на Дэбельбафе, — неожиданно для всех произнёс Нигель Санторион, министр иностранных дел. Его место размещалось напротив Мариуса, так что Ольтея не удивилась этому выпаду. «Иностранные дела» и «шпионаж» связаны столь же тесно, как торговля и налоги. А потому двое этих мужчин на дух не переваривали друг друга. На чём и строилась политика Дэсарандеса, который позволял им следить и докладывать о каждом шаге противника, надеясь получить стратегическое преимущество. — Если бы министр разведки занимался тем, чем должен, мы бы заранее узнали обо всех перемещениях Челефи.

— Не вы ли, уважаемый, — ядовито ответил Дэбельбаф, — на каждом собрании упорно утверждали, что никто из других государств не поддержит Челефи, рискуя вызвать наше недовольство? Получается, что дипломатия, в вашем лице, оказалась провалена по всем фронтам?

— Его поддержали лишь пираты и один маленький остров! — тон Санториона сделался оправдывающимся. — Аналогично можно было построить плоты или украсть рыбацкие лодки!

— Так это рыбацкие лодки топят наши пароходы? — рассмеялся коротконогий министр внутренних дел, Инар Моурен.

— Хватит склок и препирательств! — всё ещё стоящая на ногах Милена хлопнула ладонью по столу. Ольтея успела заметить, как императрица поморщилась. Удар был звонким.

Теперь она знала, какую часть тела любовницы стоит трогать особенно мягко.

— Но ваше величество!.. — взвыл Лерэ. — Что нам делать⁈

Карсин Беза, изображавший статую, посмотрел на толстяка с брезгливостью, смешанной с жалостью. И это было понятно. Тот, кто задаёт такие вопросы не может долго оставаться на своём месте. Здесь люди должны давать ответы, а не наоборот.

Очевидно, что заставлять министров спорить друг с другом было весьма разумно в мирное время, но в моменты опасности они должны были сплотиться, чего, однако, совершенно не наблюдалось.

— Может, боги и в самом деле вмешались? — спросил старый Роддерк Хиторн, министр контроля магии, школ и гильдий. — Все мы знаем, что такое случалось.

Ольтея заметила в глазах Милены нерешительность. Императрица сомневалась. И раз это видела она, то видели и остальные.

«Вот он», — прошептал внутренний голос супруги Финнелона.

«Хиторн?» — зачем-то уточнила она у самой себя.

«Да. Его голос оскорбляет меня».

— А я о чём говорю? — толстяк в Щели, довольный, что его поддержали, радостно кивнул. — В такой ситуации, пожалуй, лишь Хорес…

— Тихо, я сказала! — повторила Мирадель, а потом нервно оглядела собравшихся. Ольтее показалось, что Милена вздрогнула от серьёзности их взглядов. — Вентуриос, — наконец посмотрела женщина на герцога Севера, молчаливо сидящего в противоположном конце стола. — Что ты можешь сказать?

«Плохой выбор, — мысленно поморщилась Ольтея. — Перекладывание ответственности. Показатель слабости. Остальные неизменно воспользуются этим».

— Думаю многие здесь слышали о так называемой Великой войне, — спустя несколько секунд тишины, начал говорить старик с длинными, густыми бровями. Его неизменно строгий взгляд вперился вначале в императрицу, а потом, по очереди, в каждого из остальных. Ольтея улыбнулась, когда Вентуриос посмотрел на неё. — А также о том, что боги не принимали в ней никакого участия. Где было Триединство? Амма? Оксинта? — он покачал головой. — Если бы высший жрец присутствовал сегодня, — герцог Севера взглянул на его место, где сейчас восседал болезненно худой парень, — он бы сказал точнее.

Ольтея видела хитрость за этой игрой слов, однако никому не мешала разыгрывать свою партию. Что же до Киана, то он находился в Щуво, городе, считающимся географически центральным на всей Малой Гаодии. В нём находился наиболее большой и по совместительству главный храм Хореса. Самое сильное святое место, где по преданию покоились божественные мощи. Силакви созвал наиболее высокопоставленных представителей жречества, проводя между ними совет, аналогичный тому, который происходил здесь.

«А ещё там собирались паломники, образуя новый центр силы, — подумала она. — Если понадобится, то Киан легко может поставить каждого из них под ружьё. И не стоит забывать о святых рыцарях — собственном ордене, подчиняющемуся лишь высшему жрецу и Дэсарандесу».

— Кюннет, — Милена посмотрела на парня, который дёрнулся от звучания своего имени, а потом резко кивнул. — Поведай, что Трактат о святости говорит про других богов.

— Боги… — он брызнул слюной, механически взмахнув руками. — Они конечны, — объявил Сарг, вызвав перешёптывания среди собравшихся. — Ограничены и очень ус-условны. Они видят и понимают ли-лишь те грани жизни, которых касаются. Многие наши поступки дят-ят… уходят в глубины, слепые пятна, выходящие за пределы-делы их взгляда. Они не видят истины, которой является Хорес и император, а потому подлежат забвению.

Милена довольно улыбнулась и кивнула ему, отчего Ольтея ощутила немотивированную толику ревности.

«Не глупи, она не любит его, лишь меня», — подумала женщина.

«Тебя, — сказал ей внутренний голос, — и Дэсарандеса».

— Надеюсь, ответа представителя духовенства было достаточно, — постановила императрица. — А теперь перейдём к более важному вопросу: как будем удерживать ожидаемый удар в связи с ограниченным контингентом войск и разбросанным по всему океану флотом, — её глаза опасно сощурились.

— Так… значит это… — толстяк Лерэ оглядел остальных министров пустым взглядом. — Значит… правда? Против нас выступает не просто мятежник Челефи, но человек, которого поддержали боги?

Катастрофа. Это был сильный удар по милому личику Милены, чьи губы, как всегда в такие моменты, сжались в тонкую линию. Ольтея вздохнула, невольно поймав взгляд Карсина. Он, как другой высший сион, прекрасно подмечал все жесты и действия, происходящие вокруг.

«Он оскорбляет меня… — проворковал внутренний голос женщины. — Тот, толстый».

— Сейчас не время для подобного, Цитус, — жёстким голосом высказался Вентуриос. Старик поджал губы, а его ладони собрались в пирамиду. — Стоит ли бояться ложных и слабых богов, когда ты находишься в вотчине самого настоящего? — его прямой взгляд был холодным, как вершины гор Восьми Вечных. — Или кто-то считает, что Хорес может отступить? — оглядел он остальных, словно инквизитор, выискивающий еретиков. — Сдаться под напором тех, кого громил без малого тысячу лет?

Угроза была не высказана, но крайне ясна, отчего Лерэ сразу же заулыбался с сальной неискренностью.

— Что вы, герцог, я бы ни за что так не подумал! — моментально заюлил он. — Это нужно мне как министру, сугубо для понимая, ведь одно дело — рассчитывать на честный бой, а другое — на мистические трюки высших сущностей.

На мгновение Ольтея увидела ненависть на лице Милены.

В конечном итоге заседание постановило то, что было очевидно с первых же секунд: сбор армии и флота в единый кулак. Каждый министр и представитель совета получил задание. Даже Сарг — в качестве передачи для Киана, и Ольтея — в качестве помощи Дэбельбафу. Впрочем, последнее она предложила сама — всё в рамках давно срежиссированного плана.

Когда собрание закончилось, все разошлись, спеша заняться своими делами. Ольтея встала рядом с Миленой, невинно посмотрев на Мариуса. Министр разведки быстро занял своё место поблизости от неё. И, конечно же, за спиной императрицы тихо ступал Беза. После убийства Хиделинды, капитан гвардии теперь не оставлял Мирадель наедине.

Процессия направилась в императорское крыло. На сегодня Милена отменила приём просителей, в связи с тяжёлой ситуацией.

«И, — как подумала Ольтея, — они возобновятся ещё не скоро».

Ороз-Хор был не просто дворцом или огороженной забором территорией. Это был практически целый город в городе, скрытый переплетением крыш и высоких куполов. Тут имелись и жилые кварталы, и тёмные переулки, и даже свои торговцы.

Императрица, не отдавая себе отчёта, вцепилась в руку Ольтеи. Женщина ощутила её отчаяние. Очередной знак того, что она на верном пути.

Скоро…

— Киан ничего не ответил на последнее письмо? — спросила супруга Финнелона.

— Направил Кюннета, сама ведь видела, — несколько нервно ответила Милена.

— Думаешь, он всё ещё сердится? — Ольтея старалась действовать максимально естественно, понимая, что Карсин, высший сион, владеет всеми теми же трюками, что и она сама.

— За те невинные вопросы? — императрица фыркнула. — Не думаю, что Силакви может пронять что-то подобное.

— Но разве Киан не обвинил тебя в происходящем? — выгнула Ольтея бровь. — В том, что Челефи не был пойман и устранён ещё несколько лет назад?

— Скорее упрекнул, — Мирадель пожала плечами, но её любовница видела, что новая игла нашла своё место в нежном сердце Милены. А ещё она поймала пристальный и изучающий взгляд императрицы.

«Действуешь слишком явно, — упрекнула она саму себя. — Нужно быть осторожнее».

— Пожалуй, если кто и имеет на то подобное право, так лишь он, — слабо улыбнулся Дэбельбаф, напоминая о том, что вера и власть в Империи всегда шли рука об руку. Формально высший жрец считался независимой фигурой, избранной самим Хоресом. Фактически Силакви говорил голосом бога. И об этом не стоило забывать. — Сегодня его очень не хватало. Быть может, пока отсутствует император, он мог бы…

Ольтея едва не взвизгнула от радости, наблюдая за столь потрясающей актёрской игрой. Мариус не просто говорил — он жил своей ролью!

— Дэсарандес оставил править меня, Дэбельбаф, — раздражённо бросила ему Милена. — А не высшего жреца, герцога Севера или совет.

— Конечно, — министр униженно опустил голову. — Безусловно, вы правы. Простите мне мою дерзость.

— Думаю, всё это лишь недоразумение, — словно птичка, прощебетала Ольтея, едва уловимо сжимая руку любовницы, — вот только в связи со всем происходящим, многие действия Киана вызывают вопросы. Быть может стоило бы вызвать его в столицу и поговорить? Решить вопрос раз и навсегда?

— Оли, — устало произнесла Милена, — у меня нет времени на эту чушь. Силакви — один из самых преданных Империи людей. Нам стоит переключить внимание на куда более серьёзную цель — Челефи, который может ударить чуть ли не по любой точке Малой Гаодии. Каждый прибрежный город под угрозой, включая столицу!

Женщина знала, что Мирадель врёт. Это было слышно по её голосу. А значит, сегодня был поставлен очередной кирпичик в стену отчуждения, которая должна образоваться между двумя столпами власти: светской и духовной.

Раскол. Вот что им было необходимо. Чтобы построить что-то новое, нужно было как следует истончить старое. В Империи же имелось слишком много всего, что на взгляд Финнелона и самой Ольтеи необходимо искоренить. И когда страна окажется на грани, когда Дэсарандес примчится восстанавливать и исправлять, истратит все силы, ресурсы и влияние, позволяя Империи восстать из пепла… О, Ольтея не сомневалась, что у императора это получится! Он точно сумеет починить этот испорченный механизм. Но сколь многого ему будет это стоить?

Именно тогда, ослабший и потерявший бдительность, лишившийся всех союзников, оставшийся в одиночестве, он и найдёт свою смерть. А им достанется обновлённая Империя.

С этой мыслью Ольтея проходила весь день, порхая, как бабочка. Вечером же привычно заглянула в покои императрицы. Ожидая увидеть давно знакомую картину, женщина похолодела, заметив ледяной взгляд Милены. Императрица неспешно подошла к своей любовнице, а потом отвесила ей хлёсткую пощёчину.

Волна ярости и удушливого страха затопили Ольтею. Слишком много мыслей и чувств поразили её. Что если императрица всё знает? Что если она облажалась и убийство Хиделинды оказалось раскрыто?

— Ты знаешь, за что это? — зло спросила Милена.

И Ольтея поняла. Вокруг нет стражи, нет никого. Сама Мирадель не сион, так что не имеет никаких возможностей навредить ей. Следовательно, арестовывать её никто не станет. Тогда…

— Высший жрец, — тихо ответила она.

— Поднятая тобой сегодня тема — вопрос нашей династии, Оли, — кивнула императрица. — И я готова закрыть на это глаза лишь потому, что ты жена его сына.

— Я хочу сберечь тебя, Милена, — Ольтея шагнула вперёд. — Ты и Финн — вот единственные люди, которые волнуют меня. И уж никак не Силакви!

Через миг они слились, крепко обнимая друг друга. Слёзы и слова летели как потревоженные птицы.

«Люди бросают жребий, — думала Ольтея. — Рискуют временем, богатством, даже любимыми людьми, ради тех великих личностей, которые, по их мнению, должны были принести победу. После того как жертва принята, нужно только дать им повод поздравить самих себя».

— Прошу тебя, Оли, — шептала Милена. — Ты не должна говорить так о Киане. Особенно при посторонних.

— Но… — начала было она, но оказалась прервана.

— Распри и раздор! Никто не должен знать, как сильны они в наших рядах! — значительно громче произнесла императрица. — Подобное подчёркивает нашу слабость. Даёт врагам шанс вцепиться в неё и не отпускать.

Ольтея выразительно промолчала.

— Знаю, — Мирадель покачала головой. — Всё знаю! Я тоже не могу верить Киану также, как раньше. Я ведь общалась по его поводу с Дэбельбафом, сразу после того, как ты мне рассказала, что видела Силакви с представителями культа Аммы…

«Да! Да-а!» — мысленно завопила Ольтея.

— … и Мариус поведал мне тоже самое. Его шпионы не смогли пробраться в храм, но какое-то время следили за Кианом и его подозрительной активности. Потом, когда мы общались…

«Когда ты завалила жреца вопросами, полными подвохов и чуть ли не напрямую потребовала отчёта о его действиях!» — про себя захихикала женщина.

— … он был так уклончив! И знаешь, если Силакви и правда причастен к смерти Хиделинды, то весьма логично, что никаких следов так и не найдут!

«Почти в цель!» — пронеслась ещё одна мысль в голове Ольтеи.

— В попытке захватить власть весьма логично попытаться создать в стране кризис, используя чужие руки… — продолжала Милена.

«Ещё как логично!» — мысленно закивала женщина.

— … однако… Киан ведь высший жрец! Он разговаривает с Хоресом. По настоящему. Как Дэсарандес. Как может такой человек желать власти? Ещё большей власти, чем у него уже есть!

— Аппетит появляется во время еды, — Ольтея коснулась щеки своей любовницы. — И разве кто-то на его месте не затаил бы обиду? Киан — такой же как Дэсарандес, пророк, говорящий с богом, но почему-то император не доверяет ему, а ставит на место наместника страны «какую-то женщину», без малейшего опыта и способностей. Так продолжается вновь и вновь, но почему-то с каждым годом этой женщине становится всё труднее. Словно бы кто-то начинает активно ставить палки ей в колёса. Со временем и вовсе, в Кашмире вырастает предатель, готовящий армию именно в момент отсутствия императора. А ещё, в это же самое время, культисты Аммы начали поднимать голову, выбрав новую Святую мать, нацелившуюся на правящую семью, — женщина улыбнулась. — Забавное совпадение, не находишь? И ведь именно Силакви рассказал тебе о них, верно? Самый первый узнал о смене власти в культе и подал ситуацию под нужным для себя углом.

— Верно, — нахмурившись, подтвердила Мирадель, ведь сама рассказала ей об этом.

— Долгоиграющий план, который подходит к финалу, — пожала она плечами.

— Но ведь… рано или поздно Дэсарандес вернётся, — Милена посмотрела своей любовнице прямо в глаза.

«Теперь осторожно», — шепнул внутренний голос Ольтеи.

— И тогда решающее слово скажет Хорес, — притворно задумалась женщина, нежно проведя рукой по плечу императрицы. — Верховный повелитель всего. Что будет важнее для бога: покой на вверенной территории, под правлением мудрого ставленника, с которым он может напрямую поговорить в любой момент времени, или одна-единственная жизнь? Прости, любовь моя, но я не верю, что твой муж накажет Киана в должной степени. Можешь вновь ударить меня, но я неплохо успела узнать характер Дэсарандеса. Его истинная любовь — не ты, а завоевания.

Милена закусила губу, стараясь сдержать слёзы.

— Ну-ну, — Ольтея прижала её к своей груди. — Ты хотя бы писала ему?

— Я не спрашивала об этом напрямую, — Мирадель мотнула головой, — но уверена, что Дэс обо всём в курсе. Его проницательность зачастую пугает. Кажется, он знает всё и обо всём, — женщина грустно улыбнулась. — Тем не менее, император никогда не посвящал этому вопросу слишком много текста в своих письмах. Он почти не упоминал Киана. Словно…

— Словно уверен в нём, как в себе, — дополнила Ольтея. — Очевидно, что Силакви осознаёт ситуацию, а потому и не боится играть грязно.

— Я… я тоже считаю, что это может быть связано, — призналась Милена. — Но что если это испытание? Как в сказке о Эдсэле?

Эдсэль — мифический король, который притворился мёртвым, чтобы посмотреть, как поведёт себя его семья и проверить их честность. Каждый из многочисленных сыновей и дочерей давал ему слово, точно также поступила и его жена. Наказания «воскресшего» короля, которые он приготовил для клятвопреступников были суровы и по настоящему жестоки.

— Вряд ли испытание, — Ольтея почесала висок. — Слишком уж сейчас нездоровая обстановка для подобных проверок.

— Но я чувствую, связь есть! — воскликнула Милена.

«Ты взрастила её паранойю слишком сильно, — укоризненно произнёс внутренний голос. — Расхлёбывай».

— Может ты права, — притворно вздохнула Ольтея. — Я редко когда понимаю императора. Многие его действия кажутся не просто бессмысленными, а откровенно вредительскими.

— Ты снова про расширение, — сердце Мирадель сжалось. Ей очень хотелось рассказать своей любимице правду про гисилентилов, но в отличие от многого другого, здесь Дэсарандес был предельно строг и точен: никто не должен знать истину. Чем это грозит, Милена не знала, но сам император, очевидно опасался, что у гисилентилов могут найтись способы помешать Империи Пяти Солнц даже будучи запечатанными. — Подумай лучше вот о чём: император несомненно в курсе о росте вражды между нами, его женой и ближайшим сподвижником. Так почему же он ничего с этим не сделал?

Ольтея ощутила, как на миг у неё закололо в груди.

«Что если это и правда какая-то многоходовка Дэсарандеса? Сможет ли сын обыграть отца?»

Однако ответила высший сион как всегда естественно, ни на миг не сбившись и не продемонстрировав реальных чувств:

— Похоже он считает, что лучшим решением будет то, к которому вы придёте сами, — произнесла она.

— Вот именно, — задумчиво согласилась императрица. — Моё, ха-ха, невежество должно помочь всё наладить!

Несколько мгновений Милена блуждала взглядом по разным точкам внутри широкой спальни, а потом с внезапным возмущением и отвращением покачала головой.

— Как я ненавижу в нём эту черту! Будь проклят Дэсарандес и его чёртовы манипуляции! — женщина метнулась в сторону балкона и испуганная Ольтея бросилась следом. В её голове промелькнула мысль, что Мирадель сейчас выбросится, решив покончить с жизнью. Что делать в таком случае она решительно не знала. Ну, кроме как поймать свою любовницу, само собой.

Благо, Милена хотела лишь вдохнуть свежего ночного воздуха.

Ольтея напряжённо встала рядом. Она всё ещё готова была оттаскивать женщину от пропасти.

Неожиданно для себя, заговорщица осознала, что и впрямь излишне прикипела к императрице. То, что началось как одна из частей плана, переросло в нечто большее.

«Бред, — сказала она самой себе. — Я не такая».

«Ты именно такая, — хихикнул внутренний голос. — Сколько раз ты уже размышляла над тем, что её стоит оставить в живых? Именно её».

«Финнелон не пойдёт на это», — отмахнулась Ольтея.

«Да-а? — протянул её незримый внутренний собеседник. — А в чью сторону склоняется чаша твоих весов? К твёрдости или мягкости?»

Собственная двусмысленность с намёком на пошлость заставили Ольтею сжать зубы. Иной раз она ненавидела себя за то, что не может в должной степени контролировать собственный разум.

— Расслабься, — неправильно поняла её Милена. — Я в порядке. Просто… иногда такое находит.

— Тебе не обязательно ломать голову, гадая, предатель Киан или нет, — Ольтея подошла ближе. — Ты можешь просто спросить у него.

— Просто спросить, — фыркнула Мирадель. — Ты ведь помнишь, что было в прошлый раз.

— Ты можешь настоять, — улыбнулась женщина. — В крайнем случае, связка целитель-некромант никогда не давала осечки.

— Они не смогут увидеть столь глубоко и далеко, — нахмурилась императрица.

— Смогут, если взять лучших, — пальцы Ольтеи начали мягко и нежно массировать шею и плечи своей любовницы. — Но настоящий вопрос будет не в том, смогут ли они, а согласится ли сам Силакви.

— Он не сможет отказать, — Милена прикрыла глаза, отдаваясь умелым рукам. — Это проверка его преданности…

— Сможет, если захочет, — возразила Ольтея. — Во всяком случае — отказать именно тебе. Ведь принудить Киана попросту нечем: ни армией, ни интригами. Высший жрец сидит столь высоко и крепко, что лишь император может в должной мере управлять им. Однако, — она улыбнулась, — я думаю, что он сам поймёт твои резоны, ведь его отказ фактически будет означать признание. Пойдёт ли Силакви на прямое обострение, находясь под угрозой вторжения Челефи?

— Вряд ли, — согласилась Мирадель. — А мне и правда нужно знать ответ, чтобы снова начать доверять ему.

Зал совета оказался комнатой с низким потолком, каменные стены не были покрыты штукатуркой, а лишь выкрашены белой краской. В центре возвышался внушительный мраморный стол, возле которого и собрались все присутствующие.

Нас с Силаной встретили удивлёнными взглядами. И немудрено, ведь здесь находились весьма представительные люди.

Императора я узнал сразу. Его трудно было не заметить или не признать. Он выделялся на общем фоне, словно казался более реальным. Также я узнал и своего дальнего родственника — Сандакая Мираделя, герцога Юга. Мужику уже под сотню лет, а больше сорока и не дашь. Иной вид был у старшего (из живых на данный момент) сына Дэсарандеса — Аелиноса. Вот тот имел вполне себе пожилой вид, хоть создавал ощущение достаточно бодрого человека. Младший Финнелон выглядел точно также, как и при первой встрече. Он казался слишком молодым, но я знал, что причиной тому являлись умелые целители.

Остальных трёх мужчин, на момент своего прихода, я не знал, но позднее выяснил, что это были генералы Вирраг Иставальт и Рориан Винзор, а также бригадир армии — Поэлиас Блумфилд.

— Что же, кажется собрались все, — слабо улыбнулся Финнелон. — Думаю, никто не будет против, что архонт Монхарба, как фигура, в каком-то смысле равная всем нам, составит компанию в разработке плана дальнейшего наступления?

Это он так выполняет распоряжение императора? «Присматривает» за Силаной? Или просто затеял какую-то игру? — я почти сразу осознал, кого стоит благодарить за наше (формально только Плейфан) приглашение.

— Тащишь свою грелку в совет? — недовольно спросил Аелинос, на что его брат лишь шире улыбнулся.

— А я буду рад получить свежий взгляд на нашу ситуацию, — благосклонно произнёс Сандакай. — Никогда не знаешь, что может прийти в голову человеку, мало знакомому с военной доктриной.

— Займите своё место, — покосился на нас Блумфилд, кивнув на стол.

Лишь сейчас я осознал, что меня смущало в первые мгновения — отсутствие стульев.

Легонько толкнув Силану, которая после этого будто бы отмерла, я направился вперёд. Девушка двигалась следом.

Стулья явно убрали нарочно, — крутилась в голове мысль, особенно когда удалось заметить следы, оставшиеся от их ножек. И конечно же, подобное действие императора (а кого ещё⁈) создало некоторое незримое напряжение. Я видел, что как минимум Аелинос, принц Империи, бригадир Блумфилд и генерал Винзор ощущали себя не в своей тарелке. Даже за столь короткое время, что я присутствовал в помещении, они чуть ли не искрутились, не зная, какую позу принять и как лучше встать.

Второй генерал, Вирраг, явно решил для себя этот вопрос, а потому выпрямился и застыл, спрятав руки за спину. Лишь капли пота в свете самых обычных, совсем не артефакторных светильников, выдавали его нервозность.

Сандакай и Финнелон, кажется, сохраняли наибольшее спокойствие, хотя последний, как мне показалось, слишком часто косился на стену, возле которой стоял. Создавалось ощущение, что он предпочёл бы прислониться к ней, но не знал, как остальные воспримут такое поведение. И, что главное, как его воспримет император.

Дэсарандес единственный выглядел так, как будто бы находился на своём месте. Ему хватило короткого доброжелательного взгляда, чтобы осмотреть и взвесить нас, после чего взор Дарственного Отца устремился на карты, лежащие на мраморном столе. Подойдя ближе, я заметил, что на них имелось множество разных пометок, а также расставленых фигурок.

Вот вроде и полная тактическая выкладка, однако я не понимал в ней ровным счётом ничего! Ну не учили меня подобному. Карту прочитать ещё сумею, тут особых проблем не видел, но понять, что значит красная линия, серая звезда, зелёный круг и фигурка копейщика, стоящая на жёлтом квадрате, мне было не дано.

— Представься, юноша, — оказалось первым, что произнёс Дэсарандес, когда мы застыли возле стола.

Эти слова бросили меня в невольную дрожь, заставив сжать кулаки. Всё, что я прошёл, все испытания, которые пережил: убийства, смерти, голод… Всё это было брошено на стол и найдено лёгким.

Выстоять под взглядом императора оказалось очень трудно, хоть я и находился в полной уверенности, что он не давил. Однако, его фигура была овеяна такой славой, что ореол власти буквально вбивал любого человека в пыль.

Невольно откашлявшись пересохшим горлом, я вытянулся и посмотрел ему… нет, не в глаза, на это не хватало душевных сил. На брови. Так было проще.

— Я — Кирин Анс-Моргрим, — каждое слово выходило всё проще, будто бы я начал перебарывать его присутствие. — Колдун, подошедший с последним подкреплением, — храбрости набралось в должной мере, чтобы сместить взгляд чуточку ниже и заглянуть в карие глаза Мираделя. — Рад наконец-то встретиться с вами, ваше величество, — и поклонился так, как положено по этикету.

— Подкрепление, живым из которого добралось лишь два человека, — с долей задумчивости проговорил Дэсарандес. — И теперь один из них здесь, на моём совете. Похоже, нам суждено было встретиться. Что это, как не благоговение судьбы?

— Думаю, тяжёлая работа, упорство, труд и интеллект, ваше величество, — словив внезапный кураж, ответил я.

На мне скрестилось сразу несколько взглядов, отчего здравый смысл тихонько постучал в черепную коробку, сообщив о том, что я столь спешно рвался ответить, что забыл взять его с собой. И этот прохиндей был чертовски прав…

— Ошибка выжившего, — пробубнил Аелинос.

— В таком случае я рад, что ты здесь, — заглушил его император. — А теперь перейдём непосредственно к повестке дня. И первый вопрос: необходимая очистка дворца от хлама, который Броннусворд, кажется, принципиально предпочитал не выкидывать.

Слова Дэсарандеса вновь сумели меня поразить. Картина непогрешимого идеала обрела ещё бoльшую глубину. Он… человек. Император — не неведомое мне существо, не пришедший с неба ангел, он… такой же! Аха-ха-ха! И его точно также раздражает засилье хлама предыдущего, ныне мёртвого архонта!

Атмосфера официоза мгновенно была нарушена, отчего даже дышать, казалось, стало проще.

Предложение было принято смехом и мгновенно одобрено. Даже Силана немного расслабилась и улыбнулась, а то стояла, не зная, чем себя занять. И я её понимал. Что мы тут делаем — вопрос не просто хороший, он, мать его, краеугольный! Во всяком случае для меня.

Хех, честно сказать, когда Плейфан сообщила, что её пригласили на военный совет, я подумал, что на него созвали вообще всех: человек под пятьдесят в огромном зале, где все будут обсуждать самые разные вопросы, а лучшие идеи, одобренные большинством, станут доносить до верхушки, которая сядет в центре этого зала за большой стол…

Стол здесь был! Это единственное, что оказалось верным из всех моих предположений. Однако собрание было не просто ограничено по численности, тут осталось лишь табличку повесить: «Только для своих».

И всё же… мы здесь. Невольно и правда поверишь в превратности судьбы.

— Города Сауда и Олсмос объединили силы, — обсуждение плавно перешло на новую, более серьёзную тему. — Предварительная разведка сообщает, что в их совместной армии будет почти сорок тысяч человек. Конечно же они не успеют толком наладить коммуникацию, но даже сражайся по отдельности — ожидаемая битва окажется в два раза сложнее. Плюс они собирают всех магов, даже недоучек, и спешно подтягивают их по боёвке, — высказал генерал Винзор. — Даже слабый колдун, научившийся кидать банальный огненный шар, каждым своим ударом будет забирать по десятку-другому жизней.

— Мы немного обсудили эту тему до совета, — тут же поддержал его генерал Иставальт. — И оба пришли к выводу, что объединённая армия противника займёт оборонительную позицию возле города-крепости Фирнадан, — он ткнул пальцем в точку на карте, которая проходила между границей территории захваченного Мобаса и городом Сауда, разместившимся в центре своего куска земли.

Как я узнал уже после совета, Фирнадан изначально задумывался как банальное укрепление, однако его положение оказалось на удивление удачным: прямо между Саудом, Мобасом и Кииз-Даром. Поэтому постепенно крепость была перестроена, начав превращаться в торговый город.

— Единственное место, которое идеально перекрывает путь наступления, — кивнул Винзор, а потом потёр друг о друга вспотевшие руки. Причём явно не от жары вспотевшие! Здесь было достаточно прохладно. — Очень неудобная точка. Территория вокруг, несмотря на хорошие дороги, по которым регулярно ходят караваны, будто бы создана, чтобы осложнить нам жизнь.

— Крысы объединились, — хмыкнул Аелинос. — Думают, что так у них будет больше шансов?

— Люди никогда не учатся на чужих ошибках, — тень пробежала по лицу Сандакая. — Снова тысячи бессмысленных жертв…

— С нашей стороны проблема кроется в том, — произнёс Иставальт, — что подкреплений более не будет. Причину вы знаете, — обвёл он всех присутствующих коротким взглядом. Вот только генерал был не прав! Я не знал. И Плейфан явно тоже. — А срок жизни наших магов начал подходить к концу. По предварительным подсчётам, в течение трёх месяцев, их число сократится на сорок процентов по абсолютно естественным причинам — Стигматы Хореса.

Ну да, войска здесь уже давно. Логично, что два года жизни подходят к концу… Даже если Дэсарандес набрал самых свежих колдунов — что было невозможно, ибо один выпуск не мог дать ему достаточное число людей — то дорога и захват трёх вольных городов потратили изрядное количество отведённого им времени. Два года — это не много. Оставаться же без магической поддержки…

— Значит нужно поспешить, — прокомментировал Сандакай.

— Возможно стоит набрать магов из местных? — поступило предложение от Блумфилда.

— Слишком высок риск предательства, — поморщился Аелинос. — Хотя предложение следует рассмотреть, проведя проверку потенциальных претендентов.

— С крестьянами ведь получается, — Иставальт пожал плечами. — В их отдельной армии набралось уже более двадцати тысяч человек. И цифра будет лишь расти.

— А правда, что они запросили «честный поединок один на один»? — усмехнулся Финнелон. — Их солдат против нашего? Не сион, не инсурий и не маг?

— Что за глупость? — приподнял брови первый принц.

— Тем не менее, это так, — кивнул бригадир Блумфилд. — Это был один из вопросов для обсуждения и решения.

— Я не против, — улыбнулся Дэсарандес. — Правда и мы, и они прекрасно понимаем бессмысленность подобного действия. Разве что сугубо для поднятия боевого духа победившей стороны.

— Мы подготовим списки претендентов, — произнёс Иставальт.

— А что Магбур? — Финнелон взглянул на Винзора. — Гуннар не передумал сдаться нам?

— Мы не так давно общались с ним, — на этот вопрос, однако, снова ответил Дэсарандес. Император якобы случайно задел ладонью цепь с насаженной на неё головой Сигнора Йосмуса, отчего она забренчала, привлекая внимание. — Даже в переписке он проявлял крайнюю угодливость, а потому, — мужчина усмехнулся, — если это не высшая степень коварства, я бы рассчитывал встретить силы двух, а не трёх вольных городов.

— Возможно стоит приказать ему ударить союзникам в спину? — высказал Финнелон разумную, как по мне, идею.

— Человек начинает свой путь с первого шага, — глаза императора смеялись, хоть выражение лица не изменилось ни на грамм. — А потому, прежде чем предложить ему путь в тысячу километров, стоит позволить хотя бы выйти из дома.

— Отец прав, — Аелинос скрестил руки на груди. — Если объединятся силы трёх городов, то у Гуннара может возникнуть ложное чувство уверенности в победе над армией Империи. Подобное имеет шанс заставить его передумать и атаковать вместе с остальными. Зачем давать ему такую возможность? К тому же, не стоит надеяться на предателя в случае, когда победа и так у нас в кармане. Иначе кто-то непременно скажет, что мы выиграли лишь благодаря коварству и интригам!

— Какая разница, что они скажут, если мы сэкономим жизни простых солдат? — прищурился второй принц. — Решать, безусловно, не мне, но как советник, — насмешливый поклон, — я высказал своё мнение.

— Силана, — внезапно произнёс Сандакай, устремив свой прямой взгляд на девушку, которая аж вздрогнула от неожиданности. — Что ты можешь поведать нам про Фатурка и Хелфгота?

Кендал Фатурк — архонт Сауда и Лойнис Хелфгот — архонт Олсмоса. Я уже знал их имена и очень краткую сводку по предстоящей операции. Настолько краткую, что не имел представления даже о предполагаемом времени отбытия из Мобаса. Но судя по ранее сказанным словам о жизни колдунов, нам необходимо поспешить.

— Боюсь, я весьма мало общалась с ними и могу поведать лишь общеизвестные факты, — повинилась Плейфан.

Я заметил, как Аелинос закатил глаза, в то время как Финнелон лишь хмыкнул, глядя на брата.

Прекрасно! Отлично знакомое по моей семье поведение. Мирадели играют в собственные игры, пока мы выступаем сенетскими фигурками. Чьи кости покажут большее число? Кто станет победителем? Это не так уж важно, ведь в конце игры фигуры в любом случае отправятся в коробку…

— Что-то случилось, Ал? — младший принц, похоже, решил окончательно додавить своего старшего. — В какой уже раз замечаю, как твоё лицо искажается гримасой боли. Может, позвать целителя? Всё-таки в твоём возрасте стоит больше заботиться о здоровье.

В следующий миг Финнелон будто бы что-то вспомнил и посмотрел на меня.

— Хотя не стоит. Кирин, окажи милость… — и указал на Аелиноса.

— Не делай из меня посмешище, — зашипел пожилой принц. — Все вы прекрасно знаете моё отношение к ситуации. Нам следует быть не здесь, — он с силой ткнул пальцем в карту, указывая на вытянутую линию, обозначающую бывшее королевство Нанв. — А тут, — и теперь на очень знакомую мне точку столицы. Таскол. — Войска мятежников скоро возьмут в осаду наши города, а мы торчим здесь, в двух месяцах пути от Малой Гаодии!

Что? — невольно я ощутил, как мои веки широко распахнулись. — Как? Когда⁈ Кто посмел⁈

— Разве вы не понимаете очевидного? — подключился Дэсарандес, останавливая перепалку. Его тон был как у отчаявшегося отца, который раз за разом сталкивался с глупостью собственного чада. — Правда не видите этого?

Аелинос тут же бросил взгляд на Сандакая. Я знал, что герцог Юга был одним из ближайших советников императора, но непроницаемое лицо мужчины не показывало ничего.

— Челефи — мертвец, — Дэсарандес произнёс это как свершившийся факт. — Может, кто-то скажет почему?

Учитель — вот кем был император. Он стремился подтянуть своё окружение до собственного уровня. Невольно я и сам зашевелил мозгами, хотя уровень моих знаний о ситуации был максимально низок.

— Он должен был оставаться в Кашмире, — с долей неуверенности, но на ходу всё больше понимая суть, начал говорить генерал Иставальт. — На родине у него была поддержка населения, его считали героем. Кроме того, рядом находился беспокойный Сизиан и Шарские кряжи, полные диких бахианцев. Тот же Серпорт, в конце концов, также разместился сравнительно недалеко. Но Челефи не остался. Он захотел рискнуть, поверил в себя, и из колоний решил направиться в метрополию.

— Именно, — кивнул император, благосклонно улыбаясь. — Что он найдёт на Малой Гаодии? Каждый имперский житель почтёт за честь плюнуть ему в спину. И пусть вас не смущают волнения культистов Аммы. Как бы много их не было, но истинно верующих в нашего Господина Вечности, великого Хореса, гораздо больше. И нам, — подался Дэсарандес вперёд, — приход Челефи будет выгоднее всего.

Армия мятежника растает как снег по весне, — осознал я. — У него не хватит сил, чтобы закрепиться. Пусть даже Челефи сумеет каким-то чудом захватить город или два, постоянные волнения и поддержка оставшихся на родине войск, которые быстро начнут стягиваться в единый кулак, сумеют смести его. Без подкреплений, без помощи… у Челефи не останется выхода.

— Всё так, если… — улыбнулся Финнелон, — он не решит сразу ударить по Тасколу.

— И если у него не будет козыря в рукаве, — проворчал Аелинос.

— Его могут поддержать наши противники, — согласился с ними Иставальт.

— Челефи давно утверждал, что призван богами, дабы убить меня, — Дэсарандес величественно развёл руками. — Если он не позаботится даже о такой малости, как правильное планирование атаки и поиск союзников, то я разочаруюсь в нём.

Советники заулыбались. Император выглядел слишком спокойным и довольным, чтобы можно было заподозрить существование по настоящему больших проблем. К тому же… — я мысленно отрешился от совета и закрыл глаза, представив себя висящем в абсолютной тьме.

Что если бы мне, как независимому наблюдателю, незримому судье всего сущего, дали выбор, на кого сделать ставку: на лорда Челефи — мятежника, который плывёт к берегам моей родины, или на Империю Пяти Солнц?

Едва сдержав улыбку, я понял, что совершенно не беспокоюсь о границах своей страны. Да, укус Челефи, скорее всего, создаст ряд проблем, но разве это вызовет какую-либо реакцию, кроме упрочившейся поддержки Дэсарандеса?

— Куклы! — мысль, которая пронеслась в моей голове, вырвалась наружу быстрее, чем я смог бы её обдумать. — Прошу простить, — склонился я, заметив взгляды собравшихся. — Я… думал о нападении Челефи. Дело в том, что я присутствовал в Морбо на момент захвата города. Тогда Челефи активно применял так называемых «кукол». Это…

— Ультима его дочери, Йишил, — закончил за меня император. — Благодарю за поддержку, Кирин. Но имея лишь это преимущество, Челефи не следовало бы даже носа показывать за пределами Кашмира.

Я лишь молча прикрыл глаза. Очередной жест из разряда придворного этикета, на который меня натаскивали как родители, так и братья с сестрой. Ну и многочисленные учителя, чего уж… Лишь теперь, здесь, за почти весь последний год, я ощущал, что могу демонстрировать эти знаки и меня поймут. Это… словами не передать, какое облегчение! Ранее я будто бы был вынужден говорить, пропуская половину звуков. Делая свою речь заведомо беднее и скуднее.

Ах, как же много всего невербально демонстрируется нами во время беседы! А уж если все эти жесты и движения вбивались в подкорку мозга с самого детства, то отказ от них равен отрезанию языка. Оставалась лишь возможность бессвязно мычать.

В общем, я проникся, показал себя не совсем уж диким, заслужил пару пристальных и пару удивлённых взглядов, а также, в каком-то роде, умудрился запомниться императору. Не так уж и плохо.

К тому же, получил информацию. То, что куклы — это магия, я давно подозревал. Однако про то, что у Челефи есть дочь и она является волшебницей узнал впервые. Хех, сколько же всего мне ещё предстоит выяснить! Зато… теперь понятен риск и спешка кашмирского лорда. Он желает использовать этот козырь, чтобы максимально ослабить своих врагов до момента естественной смерти дочери.

Хм… теперь я хотя бы знаю причину. Это сделало Челефи более понятным и… предсказуемым. Не зря Дэсарандес относится к нему, как к таракану. Для бессмертного императора он и есть таракан.

Вскоре обсуждение вернулось в формат захвата города-крепости Фирнадан. Люди прикидывали варианты наступления, звучали вопросы: стоит ли дробить армию, следует ли начать захват области с деревень или сразу же организовать осаду, можем ли мы обойти город, оставив крепкий орешек позади, и прочее-прочее.

Я с Силаной смотрели на карту и перемещающиеся фигурки. Не знаю, как Плейфан, но я довольно быстро сумел разобраться в обозначении таинственных значков и определять факт принадлежности фигурок.

Конечно же детальный и точный план, учитывающий каждого солдата, здесь родиться не мог. Сейчас определяли общее направление, которое, как я понял, потом будет дорабатано уже каждым представителем совета отдельно. То есть, генерал напрягал бригадиров и полковников, обсуждая с ними СВОЮ часть операции. Они прикидывали, как лучше всего выполнить задачу, набрасывали собственные варианты, планы и идеи, долженствующие улучшить или упростить процесс, и так далее. Потом генерал, со всей этой информацией, вновь приходил на совет, где уже рассказывал конкретику, оперируя цифрами и точными фактами, точно также как и все остальные.

Таким образом общий план понемногу обрастал мясом. И сейчас, пока шла наладка коммуникаций и управления Мобасом, пока перестраивалось войско и пока добивались все остальные побочные задачи, имперская верхушка уже готовила варианты следующего удара.

Настоящий военный совет, Кирин! Самый настоящий!

Это заставляло внимательно прислушиваться к абсолютно чему угодно, даже вялым препирательствам сыновей императора.

Заключительной темой сегодняшнего сбора стала вспышка Мускульной Дымки — лихорадки, которая передавалась с укусами насекомых. Заразившиеся слабели, не в силах поднять ноги и руки. Глаза же будто наполнялись туманом. Речь путалась. Потом поднималась температура, которая держалась два-три дня. А там, ежели не оказано своевременное лечение, человек или выздоравливал, или нет.

Скверная вещь. Я даже покосился на Силану, которая испуганно шмыгнула носом.

— Не беспокойся, — мимолётом усмехнулся Дэсарандес, заметив выражение её лица. — У тебя обычная простуда. Под дождь вчера попала?

Конечно же он, даже не зная ничего, точно попал в цель! Впрочем, кто, если не тысячелетний император, мог бы понимать такие вещи?..

«Честь» остановить эпидемию свалилась на бригадира Блумфилда, которому поручили собрать магов-целителей (и обычных лекарей тоже) — лечить заразу. Плюсом артефакторов — ваять амулеты отпугивания насекомых.

— Я бы предложил использовать упрощённый стиль, с кисточкой и чернилами, — вновь осмелился я взять слово. — Создавать артефакт по всем правилам — долго. Это может занять от пары часов до целого дня. Если же рисовать краской, это будет хоть и недолговечно — фактически до первого дождя, зато быстро и просто. За пару дней можно обеспечить рунами целый лагерь, особенно если использовать подобия. Эм-м, — почесал я затылок, — это такие руны, они значит…

— Мы знаем, что это значит, — высокомерно фыркнул Аелинос. — Однако идея кажется годной. Я поддержу мальчика.

«Мальчик» очень рад.

Благо, хоть на меня всё это не свалили! Точнее, бригадир Блумфилд вякнул было на эту тему, но император сказал, что я, как протеже Финнелона — это когда это я успел им стать⁈ — обязан чётко следовать инструкциям и обеспечивать защиту, а также комфорт архонту Монхарба.

Возразить ему не посмел даже упомянутый Финнелон. Принц лишь покосился на меня долгим взглядом, расшифровать который я, увы, не имел никаких возможностей.

На этом собрание и завершилось. По дороге в свои комнаты, Силана, видимо, или совсем разболелась, или перенервничала, но попросту упала в обморок. Благо, что физически я не был совсем уж слабаком, а потому сумел подхватить девушку.

— Ух, — взвалив её на спину, осознал, что веса в Плейфан никак не меньше, чем в хорошем мешке с репой. А это, так-то, не мало. А ведь когда мы дурачились, то девчонка казалась лёгкой пушинкой! Что это? Поддавалась мне, наверняка! Да и не поднимал я её тогда над головой. А вот сейчас — вполне себе…

Дотащив её до спальни, быстро организовал слуг, приказав принести воды, куриного бульона, горячего чая, алхимических препаратов (вряд ли они есть, но а вдруг?), несколько тряпок и иной мелочи. Буду лечить. Всё-таки не зря меня посчитали весьма перспективным целителем!

— Выглядит качественно, — ощупал я шатёр. — Сумели отыскать подходящий вариант?

— Напрягли магов-производственников, — усмехнулась Анселма. — Вот они и собрали его из нескольких других, маленьких.

Слуги проворно начали разворачивать шатёр, а я ещё раз подивился тому, как быстро — особенно при желании! — можно найти себе чуть ли не рабов. Особенно если пообещать им защиту и хотя бы минимальную оплату труда. А с последним в захваченном городе обстояло не шибко хорошо. Работы было много, но денег за неё платили столь прижимисто, что многие предпочитали работать за еду — так получалось выгоднее. Потому что миска овощного супа без мяса сейчас стоила столько же, сколько раньше отметить праздник в хорошем кабаке.

Но город сам выбрал свой путь, пожелав до последнего сопротивляться Империи и её армии. Сейчас он просто пожинал плоды этих решений. И мобассцы будут пожинать их ещё долго.

Как я слышал, ныне войска активно принуждали к подчинению окрестности, до которых ранее не успели дойти. Разведка делала робкие попытки прощупать оборону Сауда и, пока что, им давали такую возможность. Но помня многочисленные засады Броннусворда, разведчики действовали крайне осторожно, зато во всю использовали магов. Особенно тех, у кого начали появляться Стигматы Хореса. Последних и вовсе открыто направляли на самоубийственные задания в сторону противника. И многие волшебники радостно соглашались, собираясь забрать столько врагов, сколько сумеют до самой своей смерти.

Благо, что мне до этого… Сколько? Проклятье, конкретную дату не назову. Примерно год и полтора месяца. Хах, я знаю этот срок, просто календаря под рукой нет!

Прошло два дня с момента собрания и начала болезни Силаны. Я подлечил её, но оказалось, что заразу исцеляют несколько по другому, чем обычную рану. В общем, через некоторое время девушка снова стала пускать пузыри из носа, так что положил её в постель, а сам побежал к лекарям, поведавшим о том, что больной организм нужно полноценно чистить, иначе даже крупицы заразы хватит, дабы вернуться вновь.

В обмен на нужные для лечения знания, а также, чтобы «закрепить их», поработал четыре часа, исцеляя Мускульную Дымку. Солдат с ней поступало не просто много, а прямо-таки до хера и больше! Тысячи, если не десятки тысяч. Не даром на совете подняли этот вопрос как один из основных.

Благо, что науку лечения болезней я и правда понял крепко. Не всех, само собой, ибо способы разнятся, но, скажем так, один из основных вариантов. Вечером сниму простуду Силаны, хватит ей пластом лежать.

Ныне же, по пути ко дворцу, решил заглянуть к своим родичам. Всё-таки я и правда обещал им помочь. Плюс надеялся и сам сыскать кое-что для себя полезное.

Поболтав с Анселмой, навестил и отца. Тэдрех был на месте, что поначалу удивило меня, но оказалось, отец всё ещё продолжал свою затянувшуюся шутку. На собрания и прочие дела ходил Лиам.

— Библиотека местной школы и гильдий? — он приподнял бровь, а потом замолчал, мысленно что-то подсчитывая. Срок моей жизни?

— С учётом потери моих книг… — сдержать вздох стоило некоторых усилий. А ещё нужно было поддерживать привычный тон! — Нужна замена. Магия, как и любое другое мастерство, требует постоянного оттачивания. Если дать в этом слабину, то есть риск быстро деградировать.

— Рад, что ты понимаешь важность и ответственность, — усмехнулся Тэдрех. — Но что бы ты делал, если бы меня не оказалось рядом?

— Тебя и сестры, отец? — тонко улыбнулся я, на что он рассмеялся. — Скорее всего обратился бы к Силане и… хотя постой, тогда я не был бы с ней, — продолжил я развивать тему, — а значит, находился среди остальных магов и, вероятнее всего, или погиб на стенах, или выжил, оставшись при своём.

— Лагерь был уничтожен почти полностью, — нахмурился Тэдрех.

— Но сумка у меня зачарована, — возразил я. — И в бой я бы её не взял. Следовательно, она осталась бы в лагере и, вероятнее всего уцелела. Впрочем, — поднял руку, — не будем уходить в софистику. Конечно же я бы направился договариваться с представителями школы и гильдии. Что ещё мне было поделать? Предложил бы денег, может артефакты или какую-то услугу. Не думаю, что они стали бы сопротивляться, ведь наверняка можно было бы получить доступ к их знанию через наших военных офицеров, которые просто приказали бы. А я пришёл договариваться. Разницу почуял бы кто угодно.

— Это разные вещи, — кивнул он. — Что же, мне по нраву, что ты продолжаешь держать свой ум отточенным.

Я наклонил голову, показав, что всё ещё жду ответа. Ах, настоящая беседа с понимающим человеком! Как же я соскучился по этикету, позволяющему вести диалог со всеми тонкостями и едва уловимыми намёками!

В общем, договориться получилось, а потому сегодня я, в должной мере прикинув, как заниматься шатром, наметил планы и варианты, да направился к интендантам. Перекупить у них набор артефактора для нанесения рун оказалось на диво простым делом. Признаться, думал придётся спорить за каждый медяк, но уставший мужчина, светя красными глазами, сходу назвал более чем адекватный ценник.

Отец обещал помочь в получении доступа к книгам и я не сомневался, что подобное не будет стоить ему ровным счётом ничего. Эх… сейчас, вспоминая, как легко жилось, имея титул и деньги, я жалею о том, каким был глупцом. Сколь же бездарно я тратил свою жизнь!

Сжав зубы, заставил себя перестать думать о подобном. Не время и не место! Порефлексировать можно будет потом. Когда я буду находиться на пороге смерти, получив Стигматы Хореса, например. Пока же, чтобы продолжать жить, надо прикладывать усилия. Я не хочу просто плыть по течению!

Однако лучше всего будет запоминать нужную мне информацию. Запоминать… как⁈ Я физически не смогу это сделать. Есть вариации узкопрофильных рун, которые попросту не нужны в повседневной жизни. И вспоминать о них я буду раз в год, если не реже. Поэтому, когда настанет такой момент… если не будет записей, то я ничего не сумею сделать.

— Но настанет ли этот момент? — почесал я затылок. — Будем откровенны, Кирин, вряд ли тебе пригодятся руны инерции для взбивания сливок и масла.

Размышляя обо всём и ни о чём, я вернулся во дворец и заглянул к Силане. Сегодня, получив сведения о правильном магическом искоренении заразы (вот их точно не помешало бы записать!), настала пора окончательно вылечить мою «госпожу».

— Привет, жива ещё? — с насмешливой улыбкой заглянул я к ней в опочивальню, получив гневный взгляд из-под одеяла. — А где эта… — щёлкнул я пальцем, — ну-у…

— Налия ушла ещё с час назад, — пробурчала Плейфан, когда я присел рядом, ощупав её горячий лоб. — Мне кажется, она боится, что тоже заразится.

— Её задача — ухаживать за тобой, — прищурился я. — И всем плевать, заразиться она или нет.

— Правда? — Силана еле заметно ухмыльнулась. — Скажи ещё что-нибудь своим злобным тоном. Мне это нравится.

Я рассмеялся.

— Ладно, я всё равно не за этим пришёл, — чуть подался вперёд, — сегодня я ходил к лекарям и меня научили исцелять болезни. Тут нет чего-то сложного…

Следующие полчаса я водил руками по телу девушки. Приятная процедура, хоть Силана и не снимала нижнего белья. По моему же собственному настоянию! Вот только… это не особо помогало. Она была горячей… физически горячей! А моё лечение облегчало её страдания, пока полностью не исцелило.

Ух, под конец мой стояк стал настолько силён, что начал доставлять неудобства. Благо, смущённая архонт старалась смотреть мимо — на потолок.

— Меня раньше никто не лечил, — призналась она. — Имею в виду разную заразу. Хотя мелкие раны тоже.

— Ты же знатная, как так получилось? — удивился я, радуясь возможности переключить тему и хоть так отвлечься от её гладкой кожи и женских прелестей, что находилось прямо перед глазами.

Это было одно из самых трудных — суметь вызвать нужные эмоции, не переключаясь на похоть. А как тут не переключиться⁈

Её попытки как-то прикрыться делали лишь хуже. Силана словно бы нарочно — хотя это не так — распаляла фантазию, заставляла гадать, что же там такое… вожделеть скрытое.

— Отец считал, что так будет лучше для иммунитета, — пояснила девушка. — Кто-то из учёных рассказал ему: организм учится бороться с болезнью, как народ против единого врага. Когда люди знают, что за рекой проживает противник, то они готовятся: куют мечи и доспехи, обучают солдат. Если же они живут в изоляции, не видя ни одного врага вокруг, то расслабляются. Мечи и ружья откладываются в сторону, инсурии медленно ржавеют под дождём и солнцем. И тогда даже слабый противник может нанести непоправимый ущерб.

— Интересная теория, — согласился я. — Но меня вот лечили и всё нормально, — улыбнулся.

— Может, дело в искусственной стимуляции? — задумалась она. — Алхимия и прочее?

— У тебя будет возможность спросить об этом моего отца, — развёл я руками. — Когда-нибудь. Уверен, то приглашение было не последним.

— Наверное, — Силана пожала плечами и потянулась, словно кошка. Полоски ткани на груди и бёдрах натянулись, а я стал свидетелем того, как полностью здоровая девушка довольно и чуточку смущённо улыбнулась. — Мне лучше!

— Ещё бы! — важно упёр я руки в бока.

— Мне понравилось твоё лечение, — улыбка Плейфан стала шире. — У тебя ладони… ну-у… — и отвернулась, — тёплые, сухие и мягкие. Приятно.

Откашлявшись, я осознал, что скорее всего моё лицо такое же красное, как у Силаны. Проклятье, я ведь уже не в первый раз с ней общаюсь! Да и девушки у меня раньше были, чего же смущаюсь так⁈

— Расскажи, как ты жил у себя? — едва разобрал я её тихий голос. — Какие у тебя были отношения с семьёй до того, как… ну-у… пробудил магию?

— Чего это ты вдруг? — удивился я.

— Я… — она замялась, — слышала, что в Империи родители отказываются от детей, если они становятся колдунами, но у тебя всё иначе. Я ведь общалась с твоим отцом, братом и сестрой. О тебе отзываются без какого-либо негатива.

Криво усмехнувшись, я невольно погрузился в воспоминания. Да-а… семья меня поддержала. Хоть я того и не заслужил.

Мотнув головой, я поднялся на ноги и прошёл в конец комнаты, встав возле плотно закрытого окна, которое сейчас приоткрыл, запуская прохладный свежий воздух.

— Я сам, честно сказать, был удивлён, — медленно произнёс я. Слова шли с трудом, будто потяжелели. — Наверное я изменился и они увидели это. То есть… — почесав подбородок, я оглянулся на девушку, сидевшую на кровати, — я был засранцем, хоть и умным, это признавали все. И наверное прошлый я отказался бы от себя.

— А нынешний? — уточнила она, во все глаза изучая меня.

Пожав плечами, я подошёл ближе и сел на её кровать, повернувшись к Силане спиной. Так было проще. И говорить, и сдерживать свои порывы. Перед моими глазами осталась лишь её нога…

Сглотнув, я прикрыл глаза, стараясь забыть изгиб ступни и аккуратные пальчики. Это же так естественно, Хорес! Обычная нога! Обычная! Почему же так тянет?..

Сосредоточившись на вопросе, погрузился в собственную память.

— Нынешний? — переспросил я, скорее чтобы потянуть время. — Говорю же, сильно изменился. Магическая школа, а потом долгое путешествие, в котором погибло всё подкрепление, кроме меня и ещё одного парня, оставило свой след. Я не просто ощущаю это, но даже вижу со стороны.

— Как это было? — Силана подалась вперёд. — Имею в виду не путешествие, а…

— Изменения? — подсказал я ей. — Как начался мой путь? — открыв глаза я посмотрел на неё, заметив искренний интерес. А ещё то, что она была слишком близко.

— Чтобы понять, как ты изменился, я хотела бы знать, каким ты был раньше, — улыбнулась девушка. — Как жил в поместье? Как проводил время в Тасколе?

— Уверен, эта жизнь не слишком отличалась от твоей, — хмыкнул я, а потом положил ладонь на её бедро. На миг сосредоточившись, выпустил толику целебной магии, вызывая щекотку.

— Аха-ха-ха! — дёрнулась Плейфан. — Что ты делаешь?

Она оттолкнула меня ногой, которой я завладел и уже не отпускал. Однако, найдя в этом отдушину, чуточку успокоился и вновь развернулся боком, посмотрев на стену.

— Если начать рассказывать про имперскую столицу, то нам не хватит и года, — спокойно и мягко улыбнулся я.

Ладони цепко удерживали доставшийся «трофей», оглаживая нежную кожу. На какое-то время я нашёл в этом альтернативу излишне близкого контакта. Лучше дать телу возможность выплеснуть избыток своей энергии хотя бы на какую-то часть объекта вожделения, чем на самом деле дождаться момента, пока самоконтроль окончательно не рухнет.

— Наверное… — Силана двинула второй ногой, зажимая меня между ними, после чего подтянулась и положила голову мне на плечо. — Ты был помолвлен?

— Я… да, был, — припомнил я Миреллу.

— Ты любил её? — спросила она. Горячее дыхание обожгло моё ухо. Колено захваченной «в плен» ножки поднялось, уткнувшись мне в подбородок. Я упёрся в него лицом, вдыхая запах кожи молодой девушки. Едва уловимый терпкий аромат. Нотка мускуса и чего-то древесного. Ко всему этому примешивался лёгкий запах пота. Почти неуловим…

— Мы редко виделись, — ответил я. — И… она умерла.

— Прости, — повинилась Плейфан.

Мои пальцы прошли по её бедру, доходя до полос ткани, скрывающих пах. Дошли и остановились.

— Не извиняйся. В тот момент я сам… не испытывал особых эмоций, — вспомнил я тот момент своей жизни. — Мы с Миреллой плохо знали друг друга и мало общались. Наверное она… была удобна, только и всего.

— Ты рисуешь из себя какого-то монстра, — ладони Силаны опустились на мои плечи, а потом добрались до шеи, аккуратно массируя её.

— Избалованного аристократа, — не слишком весело заявил я, нахмурив брови. — Разве тебе не попадались такие?

— Чаще, чем ты думаешь, — призналась Плейфан.

— Ха-ха, значит понимаешь, — смех прозвучал вымученно, но я и правда считал, что вёл себя как распоследний идиот. И почему никто не взялся как следует обучить меня, показав истинный мир⁈ — Кста-а-ати, а у тебя был жених?

Сдвинув голову, я почти столкнулся с ней лицом. Силана находилась столь близко, что я мог пересчитать все её ресницы.

— Отец не давал согласия никому, — она прошептала мне это прямо в губы.

— Понимаю, — остатки самоконтроля держались скорее не на силе воли, а на каком-то божественном чуде. — Свою дочь я тоже никому бы не отдал.

— Вы бы нашли общий язык! — фыркнула девушка.

— Наверное… Чёрт, это так странно. Мы словно обсуждаем бывших, — подсознание — единственное, что работало у меня в данный момент. И оно усиленно кричало: «Говори! Потому что если говоришь, то не сможешь запечатлеть поцелуй на этих губах!»

— У меня никогда никого не было, — мотнула она головой. — Даже формального жениха.

— Скажи ещё, ни в кого не влюблялась, — рука дёрнулась вперёд, но я сумел остановить её, отчего ухватил Силану за талию. Ещё хуже…

— Это… другое, — она отвела взгляд, а я лишь сейчас заметил покрасневшие щёки.

— Что тут другого? — вторая рука тоже пошла в атаку, опустившись на её бедро. Горячая кожа отбивала последние остатки сопротивления.

— Он был старше и… женат. И вообще… — Плейфан изменила положение тела, отчего на мгновение я оказался «не у дел».

Свобода! В голове будто бы прояснилось. На короткое мгновение, я знал это. А значит, нужно постараться воспользоваться этим на полную.

Я отклонился назад, пряча руки едва ли не за спину. И вообще — надо встать, чтобы не чувствовать её запах, от которого уже весь изошёл метафорическими слюнями.

— Стесняешься рассказывать? — я поднялся на ноги, встав полубоком, чтобы не демонстрировать оттопыривающиеся штаны.

— Сам стесняешься! — по-детски среагировала Силана. — Ничего про свою невесту не рассказал!

Пожав плечами, сделал ещё один шаг назад. Самоконтроль, Кирин! Ты почти сорвался!

— На поместье Миреллы напали ренегаты, — произнёс я. — Не то, что хотелось бы обсуждать.

— Ой, прости… Ты же говорил, что она умерла. Я… просто невнимательная дура, — Плейфан уткнулась лицом в колени.

— Успокойся, Силана. Я не в обиде, — ободряюще улыбнулся я. — Ты умная девушка. Уверен, твоему будущему жениху, каким бы он ни был, очень повезёт.

— «Каким бы ни был»… Меня продадут, ты в курсе? — скривилась она.

На миг я застыл, пытаясь придумать ответ. Сказать «да»? Пф-ф…

— Мне жаль, — искренне ответил я.

— Кирин… я красивая? — она поменяла позу не вставая с кровати — приподнялась на коленях. Лицо Силаны отображало максимальную серьёзность, лишь краснота выбивалась из колеи.

Сглотнув, я внимательно её осмотрел. Хорес…

Передо мной находилась почти обнажённая великолепная девушка, которая уже несколько раз снилась мне. И сны эти были весьма развратны.

— Красивая, — признал я.

— У тебя сильные руки. Мне рассказали, что ты нёс меня до комнаты, — заявила она.

— Ты лёгкая, как пёрышко, — польстил я ей.

— Тогда я была без сознания. Не честно, что я ничего не помню. Подними меня снова, — подалась она ближе.

— Зачем? — удивился я.

— Хочу ощутить это, — Плейфан наклонила голову.

— Но… — покрутил я рукой, пытаясь подобрать ответ.

— Может, мне никогда более не удастся испытать это чувство! — воскликнула она.

— Уверен, твой… — начал говорить я, но оказался прерван.

— Думаешь, муж будет носить меня на руках? — скептично фыркнула Силана.

Дрогнув, я сделал шаг в её сторону. Девушка едва ли не нырнула мне на руки. Ловушка… я попался.

Нежные пальцы завладели моим подбородком и потянули на себя.

Поцелуй. Не такой, как был в момент моего «воскрешения». Долгий. Страстный.

Когда я ощутил её язык, то последняя преграда была сметена. Полоски ткани, прикрывающие грудь и бёдра Силаны, были отброшены в сторону. Её пах был мокрым от влаги.

Моя одежда полетела на пол. Судорожные, механические движения едва поспевали за мыслями. Я смотрел и видел лишь её. Девушку, которая поселилась в моих снах.

А ведь если бы сохранил хоть толику рассудка!.. Долю здравого смысла! Может, это позволило бы мне заметить, что уже некоторое время у нас был невольный свидетель.