Всё перемелется в прах

Глава 20. «Здесь нет места слабости»

Даже не пытайся сдержать мою свободу

Я пришёл забрать твоё, и я вышел на охоту

Да, я поступаю грязно, я могу быть всегда разным

Захочу: я буду милым или лицемерной мразью

FIZICA — Принц иллюминатов

— Ебанное дерьмо…

Иными словами, я не могла выразить ощущения, с которыми проснулась. Тело не просто ныло, его словно скрутили в мясорубке, а затем выбросили останки догорать на солнце. Кожу жгло от царапин и ожогов, но куда хуже пришлось мышцам. Но несмотря на неприятные ощущения, я не удержалась и, выбросив руки над головой, потянулась, с удовольствием чувствуя, как растягиваются мышцы и хрустят суставы. Зажмурившись и вывернувшись в какой-то букве «зю», я не удержалась от писка, который перерос в ультразвук.

Расслабившись, вновь развалилась на кровати. Кровати. Подушка под головой и мягкая простынь под руками. Как минимум не темница с металлическим ошейником и цепью. Собравшись с духом и приподнявшись на локтях, лежа на животе, уперлась взглядом в серую стену над изголовьем. Не сказать, что светло или темно.

— … хочу сдохнуть… — пробормотала я, упав лицом в подушку. Вытянув руку в сторону и пригрозив пальцем, добавила: — это не буквально!

Наверное, прозвучало как «бубубу», но иного гениального способа оповестить Айзена, что я все же заметила его присутствие, в опухшую голову не пришло. Смех-смехом, однако отрывать лицо от подушки было неуютно, так у меня хоть создавалась иллюзия, что я «в домике». Только прятаться некуда, особенно скрывать эмоции, которые так невовремя накатили вихрем нервозности, из-за которого сжала простынь.

Шумно выдохнув, обернула голову. Постаралась расслабиться, чтобы лишний раз не беспокоить раны. Но стоило бросить взгляд на Айзена, сидящего в кресле напротив, внутри все сжалось от нахлынувшего чувства тоски и страха. Как же… отвратительно. Отвратительно признавать, что я соскучилась.

— Долго так наблюдаешь за мной?

— С тех пор, как тебя принес Канамэ.

— Других дел нет?

— Не хотелось, чтобы по пробуждении ты принялась все громить направо и налево.

— Я не настолько вспыльчивая.

— Серьезно?

— Конечно.

Какой продуктивный разговор. И не поймешь, злился Айзен или же в действительности сохранял абсолютное спокойствие, наблюдая за мной, словно за музейным экспонатом. Хотя, сам напоминал произведение искусства. Ох уж эта его прическа…

Ну а что касалось меня, то из всех достояний античности я больше напоминала мумию, и не потому, что мне оказали медицинскую помощь. Такое чувство, словно ко мне и не притрагивались, с рук слезли грязные потрепанные бинты, где-то остались подпаленные пластыри. Приподнявшись на локтях и обернувшись, убедилась, что на мне надета униформа шинигами.

— Что-то не так? — заметив мое поведение, уточнил Айзен.

— Ну… врача мне не хотели привести? А то кровью чистые простыни испачкала.

— Это моя кровать, так что вполне могу решить, что с ней делать.

Ну и что говорить на это?

— Мне должно… стать стыдно?

— Возможно.

Да, он определенно зол, хотя, лучше сказать — недоволен, но далеко не тем, что я испачкала его атласные простыни, или из чего они тут сшиты. Сдержанность, которую сохранял мужчина, вызывала злость уже во мне, но, если уж пошла такая игра, я тоже приложила усилия, чтобы сохранить лицо. Подавив колючие искры в сердце, скривилась в попытке занять сидячее положение.

— Канамэ сказал, что ты сцепилась с Гриммджоу и намеренно его провоцировала. Ты хотела убить его?

— Да.

— Зачем?

— Тебе на зло.

Мой ответ заставил Айзена скупо, но усмехнуться.

— Я бы поверил, не скажи Канамэ, что ты вроде как не особо была огорчена тем фактом, что тебя… похитят. Разыгрывала доблестного шинигами, сражающегося во благо мира живых и Общества душ? Я никак не могу понять, на чьей ты стороне, Хинамори.

— На своей собственной, — не без недовольства отозвалась я. — После того, как дважды получила нож в спину, это стало довольно актуально.

— Если ты получила второй раз нож в спину, то почему позволила забрать себя? Как-то глупо, не находишь?

— О, а притащить меня к себе на чистые простыни, вместо того чтобы убить после моего финта с барьером, это тоже как-то… сентиментально.

Вот и поговорили. Вряд ли Айзена впечатлила моя острота, однако по легкому прищуру, которым он отреагировал, все же стоит отметить, что проигнорировать услышанные слова он не смог. Непонятная ситуация, ни одного из нас не назовешь преданным или хотя бы честным в своих намерениях человеком.

— Мне жаль, что так вышло, я не знал о намерениях Гина. Он увидел в тебе мою слабость, поэтому решил избавиться от тебя.

— Потому что ты бы не согласился с ним?

— Насчет моей слабости или того, чтобы избавиться от тебя? Я не вижу в тебе свою слабость, Хинамори, ты, скорее, один из тех рисков, который принимаешь. Я принял этот риск, когда дал тебе второй шанс.

— То есть ты согласен с тем, что меня стоило устранить? — едва ли скрывая недовольство, уточнила я, сложив руки на груди.

— Тот барьер был подготовлен заранее, и, признаться, ты смогла меня удивить. И, скорее всего, капитаны должны были задаться вопросом, зачем ты устанавливала барьер, не так ли? Видимо, тебе позволили сохранить свободу действий на каких-то особых условиях. Ты умная девочка, хотя, лучше сказать, хитрая, раз смогла подготовить для себя такую страховку. Так что опасения Гина были верны, но только не о том, что он подразумевал. Ты никогда не была мне верна, Хинамори.

— Ошибаешься. Я была тебе верна. Только не доверяла. И до сих пор не доверяю. Ты сам сказал, что тебе это не нужно, поэтому не стоит удивляться.

— Разве похоже, что я удивлен? Или разозлен? — довольно улыбнувшись, Айзен подался чуть вперед, оперевшись о подлокотник кресла. — Я восхищен.

Стоило бы порадоваться подобному комментарию, но от хищного блеска во взгляде мужчины у меня по спине пробежали мурашки. Я привыкла к тому, что он таил в себе угрозу, поэтому его реакция была непривычна, отчего и пугала, вызвала смятение и усилила настороженность.

— Ты мне не веришь?

Помолчав пару секунд и облизнув пересохшие губы, я шумно втянула воздух сквозь зубы и скривилась.

— Как ни странно, верю. Но это и пугает.

— Твоя злость потрясающа, Хинамори. Выходка Гина стоила того, чтобы увидеть ее.

Это, блять, что, комплемент сейчас был? Прозвучало столь абсурдно, что я не удержалась и в недоумении открыла рот, пытаясь подобрать слова, чтобы описать свою реакцию. Но ничего приличного не приходило на ум.

— Меня могли затолкать в тюрьму. Убить.

— Знаю. Но ты же все продумала. Видела такой вариант событий, ведь я не говорил тебе, как именно мы собираемся покинуть Общество душ. Что ж… теперь я точно могу поверить, что твои знания пригодятся мне.

— Нет.

— Нет?

— Тебе же они не нужны. Я столько раз тебе предлагала это, а ты отказывался… Нет, Айзен. Я ничего более тебе не расскажу.

— Думаешь, уместно торговаться со мной? — мужчина сохранил взгляд пугающе холодным. — Ты на моей территории. Тебе не сбежать… никто тебя не защитит и не поможет. И я могу делать с тобой все, что захочу.

Как бы я ни хотела, чтобы это оказалось преувеличением, увы, в текущих обстоятельствах Айзен действительно мог позволить себе любые действия на мой счет. Он король этого места, никто ему не посмеет воспротивиться, и уж тем более заступиться за другого человека. Одна, без единой надежды на поддержку, в лапах монстра, запертая в клетке на замок. Перспектива так себе. Представив, что вся напускная вежливость отойдет в сторону, и меня посадят на цепь, словно собаку, занервничала.

В груди закололо. Прикрыв глаза и сосредоточившись на этом чувстве, горячем и тягучем, словно тающий обжигающий воск, стекающий по ребрам, я медленно выдохнула. Поджала губы. И, вернув взгляд мужчине, который даже не скрывал наслаждения от своего властного положения, чуть подалась вперед и выпрямила руки.

— Думаю, ты уже заметил раны на моем теле, — опустив взгляд, я аккуратно провела пальцами по шершавой поверхности ткани. — Ты прав, в твоих силах сделать со мной, что угодно… Но я не уверена, что тебе удастся причинить мне боль, которую бы я не вытерпела. Я дважды испытала тяжесть предательства с твоей стороны, хоть второй раз и оказался… не инициированным тобой лично. Физическая боль… возможно, я не выдержу пыток, но страх смерти меня не испугает.

Дотронувшись к воротнику и оттянув его, продемонстрировав синяки, оплетающие шею, и подняла взгляд на собеседника.

— Хотя нет, не так. Не смерть… Ты меня больше не пугаешь, Айзен. Не настолько.

Мгновение оставило после моих тихих слов звенящую тишину.

— Кто это сделал с тобой?

— Мой учитель.

— Тебя Зараки что ли обучал?

Я не сдержала ироничную улыбку. Да… Кенпачи. И при одном воспоминании о женщине, что смертью нависала надо мной, вцепившись в шею и пронзая плечо острым лезвием катаны, губы задрожали. Потупив взгляд, нервно сжала кулак, чтобы не дать неприятной дрожи пробрать до костей.

— Говоря, что я могу делать с тобой, что захочу, я вовсе не имел в виду лишь насилие. Зачем мне причинять тебе вред?

— Тогда к чему это было сказано? — вздохнула я, отмахиваясь от липких пугающих мыслей.

— Хотел увидеть твою реакцию. Ведь сейчас мы можем вести себя, как пожелаем, не прятать себя за выдуманными масками.

— Ты всегда будешь прятать себя под маской.

— Как и ты. Разве ты всегда такая послушная и осторожная?

Это уже как-то на флирт начинает походить.

— Ты можешь думать, что у тебя есть шанс вернуться в Готей, пусть так, однако я вижу тебя насквозь, — продолжил Айзен. — Ты же поняла тогда, на холме Сокиоку, что произошло недоразумение. Именно поэтому я дал тебе шанс вернуться, и вместо того, чтобы атаковать тебя, разрушил барьер. И ты пришла. В точности, как я планировал. Все, что тебе нужно, это я.

— Но ты же не отдашь мне себя.

— Нет, конечно. Но мне очень нравится наблюдать за тобой, это меня забавляет. Это ты принадлежишь мне, Хинамори.

На его довольную улыбку я лишь нервно засмеялась, покачав головой. Втянув шумно воздух и расправив плечи, несмотря на боль, облизнула губы и цокнула языком.

— Что именно ты думаешь, от меня принадлежит тебе? Мое сердце? Думаешь, я влюблена в тебя?

— Думаю, да.

— Как мило, — ослабив притворную улыбку, я с трудом сдержалась от того, чтобы оскалиться от раздражающего жжения в груди. — Ты ошибаешься. Я просто хочу тебя. Это другое.

— Естественно, — сведя брови к переносице, наигранно согласился Айзен. — Тебя же подтолкнул ко мне вернуться лишь прагматизм, не более.

— М-м, — чуть качнув головой, я с тем же холодным азартом во взгляде добавила: — а барьер ты разрушить решил, вместо того чтобы убить меня, тоже по этой причине? Прагматизм, не более.

От того, сколь более угнетающей становилась атмосфера, ребячий азарт разгорался в груди все сильнее. Во взгляде Айзена уже не блестел знакомый холод, и уж тем более спокойствие, ему не нравились слова, которыми я посмела уязвить его, даже если они не были правдивы. Ведь по факту я обратилась против него, но он не смог положиться на трезвую голову, чтобы избавиться от появившейся проблемы. Устранить меня, как реализовавшийся риск: бесстрастно, расчетливо, хладнокровно. Не важно, что у него творилось на душе, какими мыслями он руководствовался. Я озвучила неприятный вариант, и любая попытка к оправданию лишь усугубит ситуацию.

Да, интересная у нас игра получается.

Отведя руку в небрежном жесте в сторону, Айзен первым нарушил тишину:

— Там ванная, приведи себя в порядок. Новая одежда также там.

С трудом удалось сдержать рвущуюся наружу ухмылку, пришлось закусить щеку. Опасно, конечно, так дразнить тигра, но риск стоит маленького восторга. Язвительное уточнение, не прогадал ли он в очередной раз с размером для наряда, я предпочла похоронить с почетом.

— Нужно представить тебя эспаде.

— Сейчас? — несколько растерялась я. — Это я так удачно проснулась?

— Нет, просто пришлось бы разбудить тебя через полчаса, поэтому времени у тебя много.

— А-а… — скинув ноги и не без труда поднявшись с кровати, я уточнила: — значит, ты действительно все это время был здесь? И наблюдал за мной?

— Верно.

Что ж, сказать мне на это нечего. Лишь напряженно выдохнула и, стрельнув неопределенным взглядом, направилась к ванной комнате.

— Ты, кстати, в курсе, что слюни пускаешь?

Остановившись, словно врезавшись в невидимую стену, мысленно досчитала до трех, пытаясь придумать достойный ответ, но идея того, чтобы съязвить, вызвала опасения. Так что, выдохнув и, возведя взгляд к потолку, губами сложила классическое безысходное «блять», и скрылась за дверью ванной. Да, я в курсе, что я пускаю слюни, ну, блин! Это неконтролируемо, you know.

Ну блин… это так неловко и странно слышать о подобном от Айзена.

Душ помог прийти в себя, взбодриться лучше всякого кофе, потому что вода обожгла воспаленные раны. Пыль с засохшей кровью оказалось смывать неприятно, и как только я выбралась из душа, то лишь растеребила зажившие раны. Блеск. Так что вместо того, чтобы быстро привести себя в порядок, принялась лечить увечья с помощью кидо. На себе его использовать оказалось сложнее, что удивительно, но все из-за того, что реацу фактически замыкалась в замкнутый круг, и ощущать ее уровень, контролировать давление, становилось сложнее.

Сидела я в ванной достаточно долго, чтобы вызвать подозрения, но никто, к счастью, не стал ломиться внутрь. Куда мне бежать? И как? Даже ложки под рукой не было, чтобы тоннель прорыть под водостоком. Но еще одна вещь заставила меня дополнительно помедлить с выходом, потому что, надев подготовленное платье, я себя почувствовала очень странно. Последние семь лет я носила униформу, редко обычную одежду, когда приходилось выбираться в гигае в мир живых.

Верх облегал, спина частично открыта, голые руки, а еще ноги выглядывали из двух глубоких вырезов. Тату на бедре провокационно выглядывало из-под белоснежной ткани, да и в целом наряд смотрелся вызывающе. Не сказать, что не нравится, но… как в таком вообще драться, не светя голой задницей?

Выйдя из ванной, облокотилась о дверной косяк, даже немного удивившись, что мужчина никуда не ушел. Если он не опасается, что я попробую сбежать или вытворить глупость, то предпочла бы думать, что у него просто есть свободное время для бездельного ожидания. Опасно позволять себе мысль, что… ладно, не важно.

Стоя у окна и бесцельно разглядывая пейзаж, Айзен не сразу обернулся, что позволило мне понаблюдать за ним. Спокоен, сосредоточен на своих мыслях, о сути которых мне оставалось только догадываться. И красив, чертовски красив, что подкупало в первую очередь. Я очень любила глазами, будь человек хоть дерьмом в душе. Умение преподнести себя, подчеркнуть свои достоинства, пользоваться тем, что дала природа — это незаменимый навык. Все мы существа из плоти и крови, прежде чем коснуться души друг друга, мы касаемся тел.

Айзен не только умел пользоваться своим очарованием, он создал идеальный образ, позволяющий добровольно идти к нему в сети. Отрицать сложно, что с каждым шагом я становилась ближе к тому, чтобы запутаться в них и уже никогда не выбраться, однако я сопротивлялась, как могла. И все благодаря дерзкому желанию самой поймать его… господи, даже звучит жалко, но… я хочу. Я хочу это. Я хочу его…

Приблизившись к мужчине под его пристальным взглядом, я выглянула в окно, обнаружив бескрайнюю пустыню под мрачным ночным небом. Самое поразительное, что стояла абсолютная тишина, даже завывания ветра не было слышно.

Не спуская с меня глаз, Айзен вдруг нахмурился и чуть отстранился. По его взгляду поняла, что он пытался взглянуть на мою спину.

— Отряд кидо постарался, — бегло обернувшись, ответила я на немой вопрос. — Можно сказать, легко отделалась, это же запретная печать накопления реацу была.

Ожидала, что это банальное любопытство, которое будет удовлетворено моим ответом. Но от ощущения легкого прикосновения к спине меня словно электричеством прострелило. Выпрямившись в напряжении, аж затаила дыхание, чувствуя, как Айзен кончиками пальцев проводил по рисунку заживших ожогов. Неожиданно, конечно, но в следующий миг это прикосновение растворилось приятным наслаждением.

Закрыв глаза и расслабившись, сосредоточившись на слабой щекотке, я медленно выдохнула. Приятные мурашки бегали по коже, мужчине и напрягаться не пришлось, чтобы понять мою реакцию. Дотронувшись до верхнего позвонка, он аккуратно спустился пальцами вдоль позвоночника. Как же приятно, боже…

— Ты словно кошка… — тихо усмехнулся Айзен, отнимая руку. — Идем.

Нет. Нет, я не хочу уходить. Быть может, ребяческое желание или детский каприз, но поддавшись уверенности, что застучала в груди маленькими кулачками, я обернулась и перехватила мужчину за запястье. Остановившись и выждав мгновение, он опустил ничего не выражающий взгляд вниз, после чего столь же обыденно посмотрел мне в глаза. На меня словно хлынул ледяной поток ветра, однако я почувствовала себя скалой, которую вихри лишь обошли стороной.

Отпустив Айзена, я подошла к кровати и, опустившись на нее, откинулась чуть назад, закинув ногу на ногу.

— Что-то не так? Мы можем опоздать.

— Ты король этого места, думаю, никто не станет возражать.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал?

Мне показалось, или в его голосе прозвучало раздражение?

— Занялся со мной сексом.

Как тебе такая прямолинейность? Прямолинейность, которой ты все же удивился, хоть и на мгновение. А молчание, с которым ты продолжал смотреть мне в глаза, словно имел дело с непослушным ребенком, подчеркивало, что ты не мог так просто проигнорировать мой запрос. Уйти, отмахнуться.

— С чего ты решила, что мне это интересно? — сухо уточнил Айзен, одарив меня безынтересным взглядом. — Разве тебе не приходило в голову, что я просто удерживал тебя подле себя таким образом?

— Для обычного притворства ты слишком уж наслаждался этим, — подметила я. — Ну и с чего ты вдруг взял, что миссия выполнена? Раз для тебя это единственный способ удержать меня… придется снова постараться… чтобы я никуда не сбежала.

А вот теперь даже любопытно, как он поступит? По факту я загнала его в угол, потому что, раз одной из ключевых целей для встречи с эспадой было мое представление, без меня появляться перед арранкарами довольно странно. Мог ли Айзен вывести меня за шкирку в коридор, словно кота — да, однако демонстрационное насилие не его конек. Он предпочитал все делать аккуратно, сглаживая углы. Хотя в его власти просто придушить меня, например, и пригрозить, обрушив на плечи обжигающую тяжесть реацу.

— Пожалуйста, — протянув руку и обратившись к мужчине с видимым спокойствием, я чувствовала, как волнение прожигало меня насквозь. — Я буду послушной.

Выждав миг, Айзен приблизился ко мне, проигнорировав протянутую руку, и безынтересно окинул долгим взглядом с ног до головы. Взяв меня за подбородок и задрав голову, чтобы посмотреть прямо в глаза, мужчина чуть нахмурился.

— Не пытайся играть с огнем, Хинамори. Обожжешься.

— Ты же сам знаешь, что огонь — моя стихия.

— Я повторюсь. Не пытайся. Играть. С огнем.

Разозлился, причем серьезно. Слова, что слетали с его губ, звучали жестко, хоть и тихо, а взгляд горел недовольством. Вот только, пытаясь напугать меня, Айзен поимел противоположный эффект, от звука его голоса у меня все сжалось внутри, и тяжесть от груди медленно стекла вниз живота. Властность, которую олицетворял мужчина, восхитила меня, и вместо ужаса я смотрела на него с откровенным восторгом.

Собеседник не сказать, что обрадовался реакции, нахмурился и с какой-то безысходностью принял данный факт, отпустив мой подбородок и положив руку на плечо. Жест выглядел легкомысленным, случайным, словно бы он хотел похлопать по плечу, как бы говоря «придержи при себе свое мнение». Но едва успев поднять взгляд и отметить, что Айзен о чем-то задумался, он резко толкнул меня назад, заставив упасть на кровать.

От удивления из груди вырвался вздох.

— Будешь послушной? Ты? — задержав взгляд на стене, причем настолько недовольный и холодный, мужчина посмотрел на меня с откровенным пренебрежением.

— Ты постоянно твердишь, чтобы я тебе не доверяла. Как я могу отпустить ситуацию и полностью подчиниться? Особенно сейчас.

— Я ведь тебе обещал — пока ты рядом со мной, тебе ничего не будет угрожать. Когда мы один на один, я хочу, чтобы ты полностью мне доверяла.

Я нахмурилась. Офигеть просьба. Хорошая попытка, чтобы заставить меня потерять бдительность. Но на данный момент у него нет причин убивать меня здесь и сейчас, поэтому, позволив себе напоследок проскочить искре сомнения во взгляде, я утомленно выдохнула и подняла руки в знак капитуляции.

— Ладно. Но я не смогу просто взять и начать доверять тебе. Это работает только в обе стороны.

— Вот как… — недобро прищурился мужчина. — Заберись выше.

Есть!.. Подумала уже порадоваться я маленькой победе, но как только выполнила просьбу, забравшись на центр кровати, Айзен неспешным шагом вернулся к креслу и опустился в него. Недоумение в моем взгляде позабавило мужчину.

— А теперь ляг и удовлетвори себе самостоятельно.

Что ж, я ожидала всякого, но не такого, поэтому на мгновение растерялась, подумав, что он шутит.

— Под… что?..

— Я сказал ляг. И удовлетвори себе самостоятельно, — уже более требовательно повторил Айзен, откинувшись на спинку кресла и оперевшись о подлокотник. — Ты же сама сказала, что будешь послушной. Так будь послушной.

Вот и переиграли манипулятора. Блять.

Мастурбировать под чьим-то пристальным наблюдением мне не приходилось, и от этой мысли стало неуютно. Но это и будоражило. Вот что уж действительно глупо, так это стесняться мужчину, которому и так был знаком каждый уголок моего тела.

Устало выдохнув и откинувшись на кровать, подтянула к себе ноги, согнув в коленях, отчего в такой позе они моментально оказались обнаженными. В животе словно стянулся тугой узел, выдавливающий тепло в нижнюю часть тела. Проведя кончиками пальцев по внутренней стороне бедра, заставила пробежать по коже мурашки, хоть и не столь колючие, как если бы меня касался кто-то другой.

Голова слегка закружилась, когда я максимально сосредоточилась на томительном возбуждении, разгорающимся внутри. Сквозь одежду прикосновения ощущались достаточно нежно и тягуче. Надавливая на клитор, добавляла остроту в смесь чувств, что заставляло прогнуться в спине и расставить ноги пошире. Было щекотно, сладкое удовлетворение буквально ласкало все тело, заставляя то останавливаться, сводя колени, то вновь расслабляться и продолжать работу рукой.

От настойчивых движений ткань пропиталась теплом, исходящим от тела. Тихо выдыхая, облизывая и покусывая нижнюю губу от удовольствия, даже забыла на короткий миг, что за мной наблюдал Айзен. Но благодаря тому, что я держала глаза закрытыми, удавалось полностью сосредоточиться на чувствах. Отбросив юбку в сторону и стянув с себя нижнее белье, вновь скользнула пальцами между ног, почувствовав жар и влагу, которые делали мастурбацию еще более дурманящей.

Это становилось даже как-то слишком хорошо… слишком…

— Остановись.

Прекратив движения, я, тем не менее, оставила руку на месте, и не без недовольства открыла глаза.

— Убери руку.

И чего он вдруг встрял посреди процесса, да еще с таким требовательным тоном? Мужчина желал, чтобы я была послушной, и если бы хотел просто подразнить, то обошелся бы холодным тоном. Но что-то вызвало раздражение. Обернув голову и встретившись со взглядом Айзена, я убедилась, что его одолевало недовольство, отчего даже глаза потемнели.

— Я сказал убери.

Ох, так вот оно что? Он надеялся вызвать у меня неловкость и смущение, а по итогу наблюдал, как я радостно отдаюсь наслаждению.

Проигнорировав предупреждение, я продолжила мягкие движения пальцами, тихо выдохнув от накатившего возбуждения. Проблема в том, что остановить мужчина мог меня, лишь приблизившись, схватив за руку и одернув, но тогда я уже его никуда не отпущу.

Устало выдохнув, я прошептала:

— Просто иди ко мне…

Но он не двинулся с места, лишь нахмурился сильнее и, подозреваю, едва удержался, чтобы не отвести взгляд. Практически ничто не выражало в нем напряжения или состояния в целом, но я заметила, как его пальцы напряженно давили на подлокотник кресла. Было то сексуальное давление или же обычное раздражение, судить не бралась. Пусть горделиво сидит в стороне и мучится, что еще могу сказать? Так что, решив не тратить силы понапрасну, закрыла глаза и решила довести себя до оргазма как можно скорее. Это уже как-то совсем не радовало, настрой сбился моментально.

Точнее, я была в шаге от того, чтобы потерять настрой, однако Айзену удалось удивить меня. Нет, не удивить. Я откровенно растерялась, когда он, опустившись на кровать, фактически навалился на меня и, обхватив лицо, впился в губы жестким требовательным поцелуем. От грубой хватки заболела челюсть, пальцы мужчины словно тупые колья впивались в лицо. Упрямо застонав, я схватила его за плечи и попыталась оттолкнуть, шумно сопя через нос. Но Айзен и с места не сдвинулся, лишь запутал пальцы в моих волосах и углубил поцелуй, пробившись в рот языком.

Он словно хотел выпить меня, опустошить, сжать в своих руках в эгоистичном порыве и никому не отдавать, даже мне самой.

Меня передернуло от будоражащей дрожи, когда мужчина уперся коленом между моих ног. Я попыталась свести колени и прогнуться, но на мое сопротивление Айзен лишь сильнее прижал меня локтем к кровати, не позволяя отвернуться от своего настойчивого агрессивного поцелуя. Напоминал волка, что вцепился острыми клыками в кролика, и чем отчаяннее сопротивлялась добыча, тем сильнее сжимались челюсти на ее шее.

Страсть… желание… Вот оно, то самое, что скрыто за злостью. Я чувствую… просто дай мне это. Я вижу тебя…

Оставив последнюю попытку к сопротивлению, я расслабила тело и не без опасения прочувствовала силу хватки, в которой оказалась. Но давление не усиливалось; наоборот, поняв, что я сдалась, Айзен осторожно, будто подозревая, что это обманка, убрал с моей груди локоть и разорвал поцелуй.

Переводя беспокойное дыхание, я заворожено наблюдала за его губами, влажными от слюны.

— Умеешь ты выводить из себя, — тихо отозвался мужчина без единой тени эмоции, словно констатировал факт, который вызывал лишь удручающую усталость.

Честно признать, эта реакция оказалась куда более непонятной и пугающей, чем злость или же раздражение. За секунду в нем что-то изменилось, как если бы по щелчку пальцев он погасил эмоции, вырвавшиеся в бесконтрольном порыве. Одернул их за короткий поводок. Пристальный беспристрастный взгляд прожигал меня насквозь, Айзен выглядел крайне сосредоточенным, и с каждой секундой становился мрачнее.

— Развернись.

У меня сердце пропустило удар. Я не знаю, что изменилось, внешне мужчина мало чем отличался от того, в каком состоянии пребывал минуту назад, но его импульсивность, страсть, с которой он бросился на меня, прижимая к кровати, сменилась холодом. Это даже не маска, которую он надевал, чтобы сыграть на чувствах окружающих его людей. Такое чувство… словно сейчас Айзен пытался обмануть самого себя.

Отведя взгляд, я с трудом заставила себя перевернуться на живот. Мне стало жутко, отчего возбуждение, которое горело во мне жгучем пламенем, ощутимо угасло. От мысли, что дальнейшее развитие событий будет напоминать изнасилование, дыхание перехватило, однако, к счастью, то или нет, но обошлось без резких движений.

Горячие ладони мужчины легли на бедра и, забравшись под платье, подхватили меня, заставив подняться на колени. Его движения были невероятно плавными и аккуратными. Надавив на спину и заставив меня прогнуться, Айзен прижался ко мне пахом, что заставило понять — он уже спустил штаны и готовился войти в меня. Я подозревала, что он сделает это рывком, но нет, все произошло аккуратно, неспешно, каждое его движение заставляло меня отпускать напряжение и сосредотачиваться на удовольствии, которое постепенно возвращалось.

Но это не то… совершенно не то. Сжимая простыни, выдавливая из себя стоны, я не ощущала той пряности и натуральности, с которой мы занимались сексом. Это чем-то напоминало первые разы, когда все сводилось к тому, чтобы довести нас обоих до оргазма, не более. Никакого наслаждения процессом, какая-то стерильная бесчувственная механика, от понимания которой я уже не то, что об оргазме не думала. Я потеряла всякое наслаждение процессом… и терпела, пока меня трахали, поставив на колени.

Что, блять, вообще произошло?

Единственное, о чем я могла думать, так это о том, чтобы все поскорее закончилось. Больно не было, было… все равно. Обидно. Нет… да. Обида, а еще жуткое чувство негодования, раздражения и неприязни, словно тебе в лицо бросили ком грязи. И даже от того, как Айзен придавил меня в финале к кровати, впившись болезненным поцелуем в шею, я ощутила лишь отвращение. Оскалилась, но ничего не смогла предпринять. Чувствовала спиной, как отдавались быстрые удары его сердца, а над ухом проносились его тяжелые вздохи.

Томительная минута затянулась, затем пошла другая, после которой мужчина мягко поцеловал меня в висок и поднялся.

— Надеюсь, я удовлетворил твой каприз, — буднично вздохнул Айзен. — Поднимайся. Нас уже, наверное, заждались.

Заждались… Я уж думала, более унизительной процедуры мне не придется проходить, но на протяжении всего пути до места встречи меня не покидало чувство, словно я была декоративной собачкой, которой решили похвастать.

Когда мы вошли в зал собраний, у меня появилось ощущение, словно я с головой окунулась в черное глубокое озеро сплошь из негативных эмоций. Максимальная атмосфера недружелюбия. Даже несмотря на то, что Айзен представил меня как «союзника, который занимает ту же позицию, что Гин и Тоусен», никто, казалось, в это ни разу не поверил. Тактичное молчание, ничего более. Сплошь подозрительные недобрые взгляды, хотя некоторые эспада, как та же Тиа Харрибел и Старк, остались равнодушны к новому знакомству.

Показывать страх не вариант, хоть мне и было неуютно, обида и раздражение, что тянулись за мной длинным шлейфом, помогли отреагировать соответственно оказанному гостеприимству. Обведя эспаду взглядом, который искрил недовольством и легкой брезгливостью, я едва удержалась, чтобы не бросить небрежное приветствие. Было бы излишнем. Так что, исполнив свою роль и покрасовавшись лицом, покинула зал, отметив одну любопытную деталь — здесь не было Гриммджоу.

Значит, Тоусен в порыве гневной справедливости отрубил ему руку, а Айзен, видимо, временно отстранил с пьедестала шестого места в эспаде. Чувствовал себя парень, наверное, пиздец, как весело. Я тоже. И радость так вообще подскочила до небес, когда, не пройдя и двух метров, ощутила знакомое присутствие.

Остановившись и подняв взгляд, даже не поняла, что за эмоции мною овладели.

— Поглумиться что ли пришел?

— Ну что ты, Хинамори-сан, наоборот, поприветствовать, — не меняя своей фирменной лисьей улыбки, отозвался Гин.

Его намеренная вежливость, подчеркнутая обращением на «ты», злила даже сильнее, чем ситуация в целом. Ощущая, как к горлу подкатывала обжигающая злость, я постаралась приглушить ее глубоким вдохом.

— Ой-ой, не надо так смотреть на меня, — подняв руки в знак капитуляции, наигранно затревожился парень. — Прости меня за небольшое недоразумение. Видимо, я погорячился, подумав, что у какой-то девочки есть хоть малая капля влияния на капитана Айзена.

Влияние на Айзена… я бы тоже посмеялась, если бы не эпизод в спальне, когда мужчина буквально убил в себе вспышку эмоций. Испугался он этого, как вероятной слабости, или же… нет. Он не притворялся, иначе бы отыгрывал безразличную мразь с начала и до конца, без осечек. Будь то даже банальное сексуальное влечение, Айзен поддался ему, и это могло бы порадовать, если бы он не перекинул презрение из-за собственной оплошности на меня.

Блять. Так злило, аж до скрипа зубов. И тем не менее, приторно, раздраженно улыбнувшись, я произнесла:

— Но капитан Айзен все же вернул свою девочку к себе, несмотря на ее маленький спектакль на холме Сокиоку. Верно, Гин?

Солидарное молчание, подчеркнутое накалившейся атмосферой, заставило понять тот банальный факт, что жить нам придется, как кошка с собакой.

— Надеюсь, тебе здесь понравится, Хинамори-сан, — обмолвился Гин, двинувшись мне навстречу. — Я буду присматривать за тобой.

— Как и я, Гин, — недоверчиво прищурив глаза и не отказав себе в удовольствии приторно улыбнуться, своими словами я заставила парня остановиться, когда он поравнялся со мной. — Тебе же тоже нечего скрывать?

Не хотелось мне выдавать этот секрет хоть малейшим намеком, но Гин и так точил на меня зуб, и не исключено, что планировал подстроить очередное нападение или несчастный случай. Возможно, мои слова сильнее замотивируют его, но в той же степени они могли заставить его быть осторожнее.

Усмехнувшись и оставив риторичный вопрос без ответа, бывший капитан третьего отряда продолжил путь, да и я задерживаться не стала. Прогуляться, развеяться, проветрить голову. Сделать хоть что-то, чтобы избавить себя от злости, которая не переставала меня душить. Как же это… отвратительно!

Проходя мимо очередной развилки, краем глаза заметила движение со стороны — в моем направлении шел Гриммджоу. Одного взгляда хватило, чтобы прочувствовать еще большее сильное раздражение, хотя парень, похоже, слегка растерялся моему неожиданному появлению.

Учитывая, что он никуда не спешил, его действительно не позвали на собрание и отстранили. Давление гнетущих эмоций так и жгло воздух вокруг него. Соваться к нему не стоит, и с этой мыслью я скрылась из его виду за поворотом, но резко остановилась.

Злость, обида. Они не отпускали, и так просто не собирались успокаиваться. А что, если?..

Попятившись и в четыре шага вновь вернувшись на развилку, ввергла Гриммджоу в окончательное недоумение. Хотя взгляд его больше говорил о том, что, если не уберусь с глаз долгой, он меня убьет и одной рукой. Возможно, это не так и плохо, поэтому, помедлив мгновение, спросила:

— Не хочешь подраться?