Всегда только ты

Глава 26. Рен

Плейлист: Nick Jonas, Tove Lo — Close

— Что происходит с Фрэнки? — спрашивает Энди. — Она на этой неделе особенно ворчливая. И я даже не видел, как она сегодня ушла, — стянув форму через голову, он бросает её и стряхивает пот как мокрый пёс. Я сижу на скамейке и смотрю на свой шкафчик. Как в трансе.

«Приходи домой голодным».

Вот что говорится в её сообщении. Как только прозвучал сигнал об окончании игры (с минимальным перевесом в нашу пользу), Фрэнки растворилась в толпе персонала, пока какой-то пиар-интерн разбиралась с завершающей работой и быстрыми интервью, явно подменяя её. Как только мне представилась возможность, я пришёл в раздевалку и шарился в своей сумке, пока не нашёл телефон. Потому что я знал, что она не уехала бы вот так без объяснений.

«Приходи домой голодным».

Я нервно сглатываю. Интерпретировать это сообщение можно двумя способами. Один из них пронизывает всё моё тело похотью.

Толчок в плечо заставляет меня поднять взгляд.

Энди всё ещё тут.

— Что ты говорил? — переспрашиваю я всё так же в трансе.

— Я спрашивал… — он снова толкает меня, и на сей раз я толкаю его в ответ, отчего он отлетает до своего шкафчика. — Что происходит с Фрэнки?

Я снимаю шлем и бросаю на пол, проводя пальцами по волосам.

— Её опять беспокоит желудок, — вру я наобум.

— Ну, хотя бы это не та гадкая зараза, которую притащил Мэддокс.

Мэддокс слёг с бронхитом. А до этого неделю выкашливал свои лёгкие перед всеми нами. Перед Фрэнки. Я сжимаю руки в кулаки и стараюсь медленно выдохнуть. Если она заболеет из-за его беспечности…

Энди морщит нос.

— Просто странно. Фрэнки всегда такая суровая. Хоть больная, хоть нет, она всегда здесь. Как думаешь, она в порядке?

Похлопав его по руке, я отрешённо улыбаюсь.

— Думаю, с ней всё будет хорошо.

— Эй, — Крис подходит ко мне. — Вы видели Фрэнки? Как-то странно без неё.

Энди закатывает глаза.

— Чувак. Он только что сказал, что у неё болит живот. Научись слушать, ладно?

Пока эти двое пререкаются, я перестаю их слушать, быстро раздеваюсь и хватаю полотенце. Проходя мимо и слыша их продолжающийся разговор, я невольно думаю о том, что Крис прав, и как странно не видеть её здесь. И какими неподготовленными мы окажемся, когда лишимся её навсегда.

Шагнув под струи душа, льющиеся на моё тело, я чувствую давление тревоги в груди. Страха, что она не всегда будет со мной, робкой надежды, что куда бы ни завела её жизнь дальше, я буду рядом, потому что мы выстроили меж собой нечто крепкое и длительное…

«Между вами точно есть нечто крепкое и… длинное, идиот».

Я смотрю на свой стояк. Куда ж он денется. Торчит прямо и мучительно неудовлетворённо; эти слова буквально описывают последние несколько недель. Одна лишь мысль о Фрэнки заставляет меня изнывать, так всегда было. Но в последнее время пытки усилились из-за всего времени, что мы проводили вместе, из-за её запаха ночного воздуха и орхидей, из-за ощущения шёлка её волос на моей щеке, когда она прижимается ко мне, из-за обнимания её в постели и прижимания её мягкого тела к моему твёрдому.

Ключевое слово — «твёрдому».

Мой член сердито дёргается от воспоминания о том, как она, кончая, выгибается навстречу моим прикосновениям, как её полная попка прижимается ко мне, когда она засыпает.

Застонав, я шлёпаю рукой по кафелю и делаю воду ледяной, затем дрожу и быстро моюсь. Это работает. Я беру своё тело под контроль, но мысли всё равно возвращаются к Фрэнки. Как она прикусывает губу, пока думает. Как прижимается ко мне в объятиях, позволяя мне покачивать её из стороны в сторону и целовать. Как мы сплетаемся в постели, изучая, познавая тела друг друга через одежду и касания украдкой.

Схватив полотенце с крючка и обернув им талию, я шагаю к своему шкафчику. Нет необходимости переодеваться в душевой зоне, раз я знаю, что Фрэнки тут нет.

Да, моя скромность в этом отношении была целиком и полностью для неё. Поскольку я надеялся, что если она не увидит меня с оголённым достоинством, я не буду для неё просто одним из парней, которые не удосуживаются прикрыться в её присутствии. Совсем как её тело было и до сих пор по большей части является загадкой для меня, я хотел, чтобы моё тело было загадкой для неё.

«Приходи домой голодным».

Это должно означать нечто большее, чем просто поздний ужин. Мой желудок скручивает нервозностью. Я достаю телефон, снимаю блокировку и печатаю:

«Слушаюсь, мэм».

Когда я закрываю за собой входную дверь, весь воздух вырывается из меня. Фрэнки стоит у плиты с бокалом вина и покачивается под музыку, играющую на телефоне. Медленный, чувственный ритм заставляет трепетать её крохотные пижамные шортики. Прозрачный как салфетка топ спадает с одного плеча, волосы собраны на макушке, и лишь отдельные невесомые шоколадные прядки ласкают её шею.

Обернувшись через плечо, она улыбается и ставит бокал вина.

— С возвращением.

Я сокращаю расстояние между нами, обхватываю ладонью её рёбра и притягиваю к себе. Я целую её, посасываю нижнюю губу, дразню язык.

— Рен, — произносит она с придыханием. — Всё в порядке?

Покачав головой, я целую её в шею, прикусываю зубами мочку уха, заставляя её дёрнуться, а потом растаять в моих руках.

— Мне тебя не хватало, — шепчу я.

Её смешок тихий, запыхавшийся.

— Прошёл всего час.

Я накрываю ладонями её щёки, поворачивая её лицо так, чтобы иметь возможность поцеловать все места, которые мне хочется.

— Нет, — бормочу я. — Прошли годы.

Фрэнки замирает, склонив голову набок и подняв ладонь к моей щеке. Её глаза всматриваются в мои.

— Что такое, Рен? — тихо спрашивает она.

Я отстраняюсь достаточно, чтобы удерживать её взгляд, и поглаживаю большим пальцем ямочку на её щеке.

— Просто один из парней кое-что сказал. Это заставило меня нервничать и грустить.

— Что именно?

— Когда ты уйдёшь, — шепчу я, — я буду по тебе скучать.

Её лицо смягчается.

— О, Рен. Я тоже буду по тебе скучать. Но… — моргнув, она приглаживает мои волосы. — Ну то есть, при условии, что мы всё ещё будем вместе. Я надеюсь, что будет так…

Я целую её.

— Фрэнки, — шепчу я ей в губы. — Боже, я сделаю что угодно… — эта правда крепкая и стабильная, подобная биению сердца в моей груди.

«Я люблю тебя».

Всегда любил. Я любил её с того самого момента, как впервые увидел. Каким-то необъяснимым образом это так и случилось.

Я снова целую её, сплетаясь языками, прижимая её бёдра к моим, показывая, как сильно я в ней нуждаюсь.

— Ты знаешь, как долго я тебя хотел? — говорю я ей в шею, проводя языком по ключицам.

Она вздыхает.

— Я тоже, — её руки поднимаются к моему галстуку, возятся с узлом. Я рывком ослабляю его, затем нападаю на пуговицы рубашки. Фрэнки хватается за пряжку моего ремня и дёргает с такой силой, что теряет равновесие и едва не налетает на плиту. Я ловлю её за локоть и обвиваю одной рукой, чтобы поддержать.

— Чёрт, — бормочет она, глядя на еду, которую готовила.

Я тянусь мимо неё, выключая конфорки.

— Потом.

Она кивает, приподнимаясь и целуя меня, обвивая руками мою шею. Я подхватываю её и заставляю обвить ногами мою талию.

— Так тебе не больно? — спрашиваю я, не отрываясь от её губ.

— Нет, — шепчет она, роняя голову и подставляя шею для моих поцелуев.

Я стону, когда она тянется между нами и накрывает меня ладонью через брюки.

— Закончились? — спрашиваю я.

Она пылко кивает.

— Сегодня. Слава Богу.

Посадив её на кухонный шкафчик, я отстраняю её от себя, затем прокладываю дорожку поцелуев по её животу. Я стягиваю её шорты ниже по ногам, затем и вовсе отбрасываю в сторону.

— Что ты… О Господи, — ахает она, мягко опираясь руками на холодный гранит.

— Ты сказала приходить домой голодным, — я целую её живот, опускаясь языком всё ниже и ниже. — И я более чем счастлив подчиниться приказу.

Мои ладони раскрывают её, и я наконец-то, наконец-то вижу её вблизи, вдыхаю. Мягкая бархатная кожа, тёмные завитки, по которым я провожу пальцами. Изучая нежную кожу её живота, я тянусь выше и накрываю её грудь.

— Ты посмотри на себя. Идеальная.

Она выгибается мне навстречу, пока я дразню её соски и оставляю медленные, влажные поцелуи на внутренней стороне бедра.

— Рен, ты не обязан…

— Даже не утруждайся заканчивать это предложение, Фрэнки. Я умру, если не сделаю этого.

Она смеётся, задыхаясь.

— Такой драматичный… — у неё вырывается хриплый вздох, когда я наклоняюсь и провожу языком по тому месту, где она тёплая и влажная, порочно мягкая. Мой большой палец дразнит её клитор лёгкими, невесомыми касаниями, пока я пробую её на вкус и пронзаю языком.

У неё вырываются тихие, повторяющиеся крики. Её пальцы вплетаются в мои волосы, но не тянут, не давят, не направляют. Она колеблется.

— Ты сдерживаешься, Франческа?

Она шумно выдыхает.

— Н-нет.

— Ты берёшь то, чего тебе хочется?

Она кивает, но этот жест медленный. Робкий.

Я дёргаю её бёдра к краю столешницы, накрываю ладонями её задницу, затем опускаюсь на колени и закидываю её ноги себе на плечи.

— Неправда.

Фрэнки издаёт надломленное рыдание, когда я накрываю её ртом и имею своим языком. Ввожу один палец глубоко внутрь, где она мягче, нежнее, и такая невероятно влажная. Затем два. Я хочу, чтобы она была готова. Не хочу причинить ей боль, когда окажусь внутри. Я желаю для Фрэнки лишь удовольствия, больше никакой боли. Не больше, чем уже есть в её жизни.

Она сладкая как мёд, как тёплый шёлк. Я утыкаюсь носом, легонько покусываю, затем наконец опускаю губы к её крохотному набухшему клитору и нежно посасываю…

— Да! — она ударяет ладонью по столешнице шкафчика и толкает бёдра навстречу моему лицу.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы нежно куснуть её бедро и тут же поцеловать.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я… — она снова вскрикивает, когда я игриво дразню её клитор пальцем. — Я хочу сильнее. Грубее.

— Ты хочешь трахнуть моё лицо.

— Иисусе, — стонет она. — С тебя станется оказаться неожиданным королём грязных фразочек.

— Скажи мне.

— Я хочу трахнуть твоё лицо! — орёт она.

Улыбаясь ей, я опускаю рот так, чтобы моё дыхание обдавало её блестящие от влаги и порозовевшие складочки.

— Так сделай это.

Когда я снова принимаюсь ласкать её языком, удерживая поближе к себе, она бешено и безудержно трётся, скачет на моем лице, сжимает мои волосы в кулаке, направляет меня, пока не взрывается с хриплым криком.

Её бёдра крепче сжимаются на моих плечах. Она снова кричит, и на сей раз следом раздается хриплое рыдание. Губами я чувствую мягкие пульсирующие волны. Прилив сладкой разрядки ударяет по моему языку, и я стону, рефлекторно накрывая себя ладонью. Я едва не кончаю только от её вкуса.

Она тяжело дышит, содрогаясь от дрожи, а я встаю, подхватываю её на руки и иду по коридору. В спальне я медленно опускаю её по своему телу, ставя на ноги и стискивая зубы, когда она задевает мой пах.

Фрэнки смотрит на меня, положив ладони на мою грудь. Время замедляется, из звуков слышен лишь рёв океана вдали и наше размеренное дыхание. Она осторожно заводит пальцы под мой пиджак и скидывает его. Сдёрнув рукава с моих рук, она бросает его на стул рядом. Я смотрю на неё, снимая галстук и быстро расправляясь с оставшимися пуговицами. Фрэнки торопит меня, дёргая ткань, пытаясь стянуть нижнюю майку.

Когда я оказываюсь голым по пояс, она прижимается горячим поцелуем к моей груди, царапает зубами сосок.

— Боже, — я стискиваю её волосы в кулаке, прижимаю к себе.

Фрэнки отстраняется, и я справляюсь с её маечкой, стянув ту через голову. При виде неё из моей груди вырывается стон. Она такая красивая. Дух перехватывает куда сильнее, чем я мог себе вообразить. Я смотрю на неё, и моё сердце оглушительно колотится. Мягкие груди с напряжёнными сосками. Длинные мышцы, безумно привлекательный изгиб бёдер. Золотистая кожа. Я провожу ладонями по её талии и вздыхаю. Она такая мягкая.

— Ты такая красивая, Фрэнки. Просто невероятно красивая.

Она улыбается и привстаёт на цыпочки, даря мне долгий, медленный поцелуй.

— Снимай одежду, — шепчет она, опять опуская руку к пряжке ремня. — Я хочу на тебя посмотреть.

Я скидываю брюки и боксёры-брифы, снова подхватываю её и несу к кровати. Аккуратно уложив её, я стою рядом.

Она прикусывает губу, пока её взгляд бродит по моему телу.

— Сорен. Ты великолепен.

Её бёдра потираются друг о друга, пока она смотрит на меня. Я развожу её ноги и сжимаю себя в кулаке; медленное движение рукой по всей длине члена порождает хриплый стон, пока я смотрю на неё. Свирепая, примитивная сила побуждает меня прикасаться к себе, пока я смотрю на самые интимные её части.

— Вот что ты делаешь со мной, Фрэнки. Ты делала это годами. Делала меня таким твёрдым, что я изнываю.

— Ну, это кажется справедливым, — отвечает она будто в трансе. Она смотрит на мою длину, пока я работаю кулаком; её глаза широко раскрыты, губы приоткрылись. — Учитывая, что я слишком долго была позорно влажной в твоём присутствии. Ты вообще знаешь, как некомфортно ходить в промокших трусиках, Рен?

У меня вырывается рычание. Опустившись на нее, я просовываю руку под её спину и подтягиваю выше по кровати вместе с собой, устраиваясь между её бедер.

— Сейчас будет признание.

Её ладони поднимаются по моим рукам и обхватывают мою голову.

— Я слушаю.

— Я ужасно боюсь, что всё это будет катастрофой.

Она смеётся и целует меня.

— Это невозможно. Это же ты и я. Мы разговариваем. Показываем друг другу, что нам нужно.

Я нагибаюсь и целую её, растеряв слова. Моё сердце грохочет в груди, плечи напрягаются от тревоги. И словно почувствовав это, ладони Фрэнки скользят по моей спине и принимаются мягко массировать плечи.

— Посмотри на меня, — шепчет она, убирая мои волосы от лица и улыбаясь мне. — Доверяешь мне?

Я киваю.

— Хорошо. Я тебе тоже доверяю.

Мы с Фрэнки уже поговорили о предохранении. Проверились и показали справки. Согласились, что не хотим, чтобы нас что-то разделяло. А значит, ничто не мешает нам наконец-то соединиться так тесно, как только физически возможно соединиться двум людям.

Взяв её руки в свои, я завожу их за её голову. От этого её груди приподнимаются, становится заметнее изгиб рёбер и впадинка между бёдрами, ждущая меня. Я опускаюсь на неё, удерживая взгляд.

Медленно, не дыша, я проникаю в неё буквально на несколько сантиметров и останавливаюсь. Фрэнки хватает ртом воздух, зажмурившись. Это не похоже на всё то, что я испытывал прежде. Тепло, тесно, невероятно гладко и в то же время как будто нет.

— Ты в порядке? — шепчу я.

Она лихорадочно кивает. Затем качает головой.

— Ты огромный. Это всё равно что пытаться загнать грузовую фуру в малюсенький переулок.

Я смеюсь, не отрываясь от её шеи.

— Прости. Я буду действовать медленно. Хочу, чтобы тебе было хорошо, — шепчу я.

Она нежно целует меня.

— Об этом я не беспокоюсь, — шепчет она в ответ.

— Хорошо. Хоть кто-то из нас двоих не беспокоится.

У неё вырывается смешок, и мне приходится стиснуть зубы из-за того, как её тело напрягается вокруг меня.

— Просто дай мне, типа… пять часов, чтобы привыкнуть, — бормочет она.

— Мне повезёт, если я продержусь хоть пять минут, Фрэнки.

— Пока можешь, двигайся медленно, хорошо? — шепчет она. — Так лучше. Нежнее. Вот так.

По её подсказке я ослабляю хватку и отпускаю её руки. Схватив меня за задницу, она направляет меня, отводя свои бёдра назад, а затем приподнимая вперёд. Весь воздух шумно вылетает из моих лёгких.

— Боже, ты ощущаешься невероятно, — я накрываю её губы своими, целуя, пробуя на вкус, деля один воздух, пока я следую за её ритмом и инстинктами своего тела. Я отстраняюсь и беспомощно стону, вновь проникая внутрь.

Держа вес на локтях по обе стороны от её лица, я целую её шею, подбородок, губы, наконец-то погрузившись так далеко, что чувствую — глубже войти не получится.

Фрэнки ахает. Я рефлекторно отстраняюсь, но она останавливает меня, хватая воздух ртом.

— Всё хорошо. Продолжай, ладно?

Нужда моего тела толкаться и вбиваться берёт верх. Это слишком резко, слишком чересчур.

— Я не хочу причинить тебе боль.

— Не причинишь, — нежно говорит она, снова скользя ладонями по моему заду, направляя меня, притягивая к себе. — Обещаю, не причинишь.

Волны мышц сжимаются вокруг моего члена. У меня вырывается вздох, когда я отстраняюсь, затем вхожу в неё в размеренном и медленном ритме. Я чувствую, как по моим ногам будто пробегают искры, свирепая потребность в движении направляет меня.

— Ещё, — шепчет она. — Ещё.

Мы стонем в губы друг друга, пока я толкаюсь в неё, а Фрэнки крепко меня обнимает. Её бёдра двигаются в ритме с моими, сначала медленно, затем нетерпеливо. Ускоряясь.

— Быстрее, Рен, — хрипит она. — Быстрее.

Последние нити моего колебания лопаются, выпуская поток нужды. Я нахожу большим пальцем её клитор и размеренно потираю в ритме с каждым толчком. Быстро. Намеренно. Шлепки кожи по коже, тихий ритм её вскрикивания. Снова волны, трепещущие и слабые, дразнящие спазмы по всей моей длине, пока наши тела движутся вместе.

Я уже так близок, что мне приходится остановиться. Ещё один толчок, и я сорвусь. Погрузившись в неё, я целую груди Фрэнки, грубо сосу её соски. Моё тело дрожит, пока я сдерживаюсь.

— Рен, всё хорошо, — мягко говорит она. — Ничего страшного, если ты кончишь. Ты уже довёл меня…

— Нет, — бормочу я в её кожу. — Я хочу почувствовать, как ты кончишь со мной. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моём члене. Мне это нужно, Фрэнки.

Её тело крепче сжимается вокруг меня.

— Мне тоже, — тихо говорит она.

— Тогда позволь мне сделать это, — я дразню её клитор, посасываю соски и медленно двигаюсь в ней.

— Да, — тихо повторяет она. Её руки блуждают по моему телу, пока она извивается подо мной. — Уже близко, — бормочет она. — Я кончаю. О Боже…

Она содрогается подо мной, и хватка её тела резко сжимает мою длину. Я хочу замереть и смаковать каждую секунду, пока она разлетается на кусочки, но не могу. Мне нужно двигаться. Это непоколебимое требование, всепоглощающая нужда свирепо толкаться внутри неё, и вот молния простреливает мой позвоночник, и я вдалбливаюсь в неё с финальным рёвом.

Я проливаю своё семя так долго, что перед глазами уже начинают плясать звёздочки, и только потом мне удаётся вдохнуть. Фрэнки дрожит всем телом, пока я нежно целую её горло, подбородок.

Опустившись на Фрэнки, я поворачиваю её вместе с собой так, чтобы она прижималась к моему боку, а её больное бедро не лежало на матрасе и аккуратно покоилось на мне. Мои ладони бродят по её коже, губы прикасаются к щекам, и наконец наши рты встречаются, ладони нежно обхватывают лица, и мы оба протяжно и удовлетворённо выдыхаем.

Фрэнки приоткрывает глаза и улыбается со счастливым вздохом.

— Я же говорила, что нам не о чём беспокоиться.