Всегда твой выбор

Глава 33. Серж

– Я уверен, что она не сможет поступить в этом году никуда, сроки подачи документов уже прошли, – сообщил мне Виктор. Его слова словно ударили меня в грудь.

Сегодня воскресенье, это был единственный день, когда я мог позволить себе получать новости о ней. Всю неделю я жил надеждой, что рано утром в воскресенье раздастся звонок, и я услышу, как дела у моей милой девочки.

– Можно заплатить кому-нибудь в любом университете, где она была, – предложил решение Виктор. – Пусть ей позвонят, скажут, что освободилось место. Думаю, на платном отделении одно местечко да найдётся.

Я сжал кулаки, чувствуя, как внутри всё бурлит от противоречий. Конечно, это был бы самый простой выход, но я знал, что это не вариант. Она не простила бы мне такого вмешательства. Это означало бы, что за неё опять всё решили. Нужно было найти способ помочь ей по-другому.

– Нет, – твёрдо отказался я, чувствуя, как этот ответ даётся мне с трудом. – Расскажи лучше, что у неё происходит.

Я опустился на диван и устремил взгляд в окно. Светало, значит, у неё уже сумерки. Я закурил, ощущая, как горький дым заполняет лёгкие, а Виктор начал свой еженедельный доклад.

– Она не пытается больше искать институты для поступления, – сообщил он. – Утром уже не занимается. К двум на работу, потом сразу домой. Всё так же ходит пешком. В среду заходила в ломбард, заложила два кольца. Украшения были не особо ценными, так что денег получила немного. В пятницу утром поехала на вокзал, рассматривала расписание поездов. Как я понял, она думала о возвращении домой. Дважды стояла в очереди в кассу, но так и не купила билет.

Каждое его слово словно ножом резало моё сердце. Быть так далеко от неё, когда она нуждается в помощи, было невыносимо. Я глубоко затянулся, чувствуя, как внутри всё переворачивается от беспомощности и желания хоть как-то облегчить её жизнь.

– Виктор, у меня есть мысль, – вырвалось у меня, когда я затушил сигарету. – Я хочу подтолкнуть её к заочному обучению. В конце концов, она потом сможет перевестись на дневное, если захочет. Экзамены на заочное, насколько я помню, позже, правильно?

– Да, по-моему, в середине августа, в одном из университетов видел объявление, – подтвердил Виктор.

– Тогда подкинь ей эту информацию, – озвучил я своё решение, чувствуя, как напряжение постепенно спадает. – Сможешь организовать?

– Думаю, что да, это не сложно. Будет ещё что-нибудь?

– Нет, просто сделай так, чтобы у неё появилась надежда.

– Хорошо, позвоню через неделю.

– Буду ждать новостей, – ответил я, стараясь скрыть волнение в голосе.

Я положил трубку. Если Виктор сумеет заинтересовать Юлю заочным обучением, это может стать для неё новым началом. Я хотел, чтобы она осталась там, где сейчас, чтобы не думала о возвращении к матери. Мой тайный помощник сделает всё мыслимое и немыслимое, чтобы она задумалась над ещё одной возможностью, и я надеялся, что она найдёт в себе силы зацепиться за этот шанс.

Я пошёл на кухню и приготовил кофе. С каждым глотком я вспоминал, как она любила чай, и эти воспоминания заставляли меня улыбаться. Закрывая глаза, я разрешал себе погружаться в прошлое, ведь сегодня воскресенье – день, когда я мог это позволить.

Я вспомнил, как на следующее утро после того, как расстался со своей девочкой, нанял Виктора. Виктор был бывшим сотрудником следственного отдела и в прошлом одноклассником Артёма, моей правой руки, которого я оставлял руководить всей фирмой в моё отсутствие. Именно Артём мне его и посоветовал, когда я звонил ему после того, как узнал, что Юля направилась в столицу. Марк в тот день был в ужасном состоянии, поэтому оставить его и самому лететь и следить за девушкой было не вариантом.

Брови автоматически нахмурились, образовав морщины на лице. Это происходило каждый раз, когда воспоминания о дне несостоявшейся свадьбы утаскивали меня к себе. За последнюю пару месяцев я постоянно возвращался к этому моменту, прокручивал в сознании тот день по несколько раз, словно пытался понять, где же я совершил ошибку.

Макс ждал меня снаружи. Когда он увидел, что я приехал в ЗАГС один, без невесты, его лицо исказилось от отчаяния. Пусть он и знал Марка меньше времени, чем я, это не помешало ему сразу оценить обстановку и понять, что срыв жениха в тот день будет неизбежен. Он подошёл ко мне и взглянул в глаза с тревогой и пониманием.

– Надеюсь, ты осознаёшь, что сейчас будет с твоим лучшим другом, – его голос звучал обеспокоенно. Он похлопал меня по плечу, словно передавая часть своей силы. – Я уведу всех, это дело вы должны решить между собой.

– Спасибо, Макс, – пробормотал я. Это действительно было только между нами. Зрители были не нужны.

– Удачи и, пожалуйста, выживите оба.

Друг быстро зашёл в здание, где влюблённые перед родными и друзьями обещали быть счастливыми до конца своих дней. Я дал ему форы, досчитав до ста, и медленно стал подниматься по ступенькам. Открыв дверь, я уже видел стремительно приближающегося ко мне Марка. В тот момент лучший друг был похож на безумца. Увидев меня, он подбежал и схватился за мой пиджак.

– Тебе просто нужно сказать, где она, – грозно рычал мне в лицо.

Я не шевелился, глядя прямо ему в глаза. Его кулак врезался в стенку, пролетая в сантиметре от моего лица.

– Ты же, чёрт возьми, мой лучший друг! Серж! – Кричал он, его лицо побагровело от гнева.

В глазах была чистая ярость, смешанная с непониманием, болью и чёрт побери, надеждой. Извини меня, друг, но надежду в тебе мне придётся сегодня убить.

– Зачем ты на хрен вернулся, – прошептал Марк с болью в голосе, опускаясь на пол и утягивая меня за собой, продолжая судорожно сжимать мой пиджак.

Я чувствовал, как моя собственная боль переплетается с его. Но я знал, что должен был оставаться сильным, даже если это означало сломать его сердце ради её будущего.

Я не сопротивлялся. Я предоставлял ему возможность выплеснуть первые волны отчаяния на меня. Это был единственный способ дать ему хоть какое-то облегчение. Находиться рядом и наблюдать, как его мир рушился, было тяжело морально. За всю мою жизнь те двадцать четыре часа, начиная с приземления самолёта рано утром и заканчивая следующим днём, когда мне удалось напоить Марка до состояния, при котором его организм отключился, были такими сложными и эмоциональными, что разрывали душу на тысячи клочков. Каждая минута тянулась бесконечно, а боль, что раздирала сердце, сдавалось, не утихнет никогда.

Утром я стоял перед выбором, который казался невозможным: одна половина моего сердца отчаянно кричала, чтобы я бросил всё и полетел за Юлей, чтобы не потерять её из виду. Но другая половина, глядя на страдающего Марка, вопила ещё громче и требовала ни в коем случае не оставлять лучшего друга в таком разбитом состоянии, чтобы не потерять его навсегда. Как вообще могло случиться, что маленькая девушка смогла разорвать сердца двум друзьям так, что даже истерзанные в хлам, они готовы были ползти за ней хоть на край света?

Успокоив себя тем, что нанял Виктора следить за сбежавшей невестой, я полностью сосредоточился на Марке. Мне надо было не допустить его срыва, и я сделал всё, что тогда мог. Две недели мы пили, не трезвея вообще, иногда дрались, затем неделю вспоминали её и опять пили, а потом улетели к его родителям в Германию.

Там Марк полностью замкнулся в себе. Он выглядел спокойно, но в движениях чувствовалась усталость, в голосе звучала пустота, а глаза больше не смотрели ни на кого. Он находился в собственном мире боли и разочарования. Спустя три дня мы сидели в гостиной его родителей и оба делали вид, что смотрели футбол по спортивному каналу. В комнате витала тишина, разрываемая только звуками комментатора на экране. Тишина между нами была куда громче. И куда больнее.

– Тебе пора уезжать. Со мной будет всё хорошо. – Марк выключил телевизор, его взгляд устремился в потухший экран, как будто в попытке найти ответы на вопросы, которые терзали его. – Дальше я сам.

Я молча поднялся, ощущая нарастающее давление слов, которые застряли где-то в горле. Не произнося ни единого звука, пошёл собирать свои вещи. Почти закончив, я услышал, как дверь в мою комнату тихо скрипнула. На пороге стоял Марк, его плечи, обычно уверенные и прямые, были опущены, а взгляд – пустой и отстранённый – проходил сквозь меня, словно я был просто тенью.

– Я не вернусь туда больше, ты должен это знать, – его голос дрожал, словно от переизбытка эмоций, которые он старательно пытался удержать внутри. – Забери все её вещи из квартиры. Через пару дней я выставлю её на продажу. Бизнесом займётся отец, я хочу, чтобы он продал всё в том городе.

– Марк…– Я хотел возразить, но он перебил меня.

– Серж, мне нужно время. Я решил провести его здесь, вдалеке от всего. Когда я разберусь со всем этим дерьмом внутри себя, я позвоню.

Я застегнул чемодан и подошёл к нему. Его взгляд стал осмысленным и сосредоточился на мне. И в тот момент я увидел перед собой сломленного человека, с полным отсутствием надежды на будущее.

– Я знаю, что ты не помчишься к ней сразу, – он говорил тихо, но каждое слово било точно в сердце, – но и не оставишь её без присмотра. Уверен, ты знаешь, где она и что с ней, по-другому ты просто не смог бы. Пока я в таком состоянии, я не хочу, чтобы ты был рядом со мной. Я честно желаю ей счастья, даже если это счастье с моим лучшим другом.

И я клянусь, на секунду, на одну проклятую секунду, я увидел перед собой старого лучшего друга. Он резко притянул меня к себе и обнял так крепко, что казалось, пытался удержать то, что уже было утеряно. И столь же внезапно оттолкнул меня, словно отпуская навсегда. Я глубоко вздохнул, понимая, что нам больше нечего сказать друг другу. Нам обоим нужно было время – время, чтобы привести свои сердца и души в порядок, если это вообще возможно. Он развернулся и вышел из комнаты. Спустя полчаса, я попрощался с его родителями и отправился в аэропорт.

Допив кофе, я сполоснул чашку и поставил её на место. Окинул взглядом кухню. Вроде бы современный дизайн, новейшая техника, но нет того ощущения теплоты и уюта, которое меня окутывало в квартире Марка, когда Юля была там. Я просыпался ночью почти каждый день и, словно на автомате, шёл сюда. Усевшись за стол, я мог выпить стакан воды, выкурить сигарету. Мне не хватало той компании, которая была у меня раньше. Мне не хватало её. Я пытался вернуть себе вкус к жизни, даже запекал нашу с ней любимую курицу, но ночной аппетит так и не приходил. Еда больше не радовала, как раньше. Я бы многое отдал, чтобы увидеть её на этой кухне хотя бы на пять минут, почувствовать её запах, услышать её голос.

Самым сложным было не поддаться порыву и не сорваться к ней сразу. Но с каждым прожитым мгновением, когда секунды превращались в минуты, минуты – в часы, а часы – в дни, я начал осознавать, что могу держать себя в руках. Я так и не смог заставить себя вернуться в квартиру Марка. Передал ключи Максу, попросив его собрать все её вещи и привезти мне. После я отправил их сюда в Штаты, где они и стояли до сих пор неразобранными.

Я оставил все распоряжения по рабочим моментам Артёму, зная, что он справится. Помощник уже показал себя отличным руководителем, когда я уезжал в прошлый раз, поэтому у меня не возникло сомнений в его кандидатуре на должность моего заместителя. Я же оставаться там не мог. Мне нужно было быть как можно дальше от неё, потому что знание того, что она испытывала ко мне чувства, делало ситуацию невыносимой. Но я понимал, что должен дать ей свободу. Это был мой выбор, и я был намерен придерживаться его до тех пор, пока это не станет для меня совсем невыносимым.

Я очень надеялся, что дам ей разобраться со своей жизнью самостоятельно, найти свой путь, хотя бы до получения диплома. Не представлял, как я это сделаю. Ведь зная о том, что она жила в какой-то крошечной комнатушке, непонятно с кем, мыла посуду в забегаловке и возвращалась домой ночью одна, у меня не просто чесались руки, они горели от желания мчаться в аэропорт, забрать и увезти её оттуда, куда угодно, лишь бы быть рядом.

Один раз я даже купил билет, но вовремя одумался и вернулся домой, пытаясь убедить себя, что поступаю правильно. Это было сразу после звонка Виктора, когда он сообщил мне, что её не приняли на факультет танцев. Я не мог даже представить, что творилось с ней в тот момент, мне хотелось быть рядом, поддержать её. И хотя, с одной стороны, я радовался тому, что она не прошла, так как мне претила всякая мысль, что на неё будут глазеть сотни посторонних мужчин. С другой же стороны, я понимал, что её мечты разбились, и ей, наверняка, было ужасно плохо.

Я заставлял себя работать всю неделю, чтобы заглушить мысли о ней. Я управлял фирмой здесь, контролировал Артёма, помогал родителям в их компании, старался занять каждую секунду, не оставляя себе ни одной свободной минуты. Но по воскресеньям, просыпаясь рано утром, я не мог найти себе места, пока не узнавал новости от Виктора. Только один день в неделю я разрешал себе вспоминать о той, что пробралась ко мне в сердце. Я позволял уносить меня мечтам туда, где мы были бы вместе.

Я убеждал себя, что нужно просто уметь ждать. Марк переживёт их отношения, Юля наиграется в самостоятельность, а потом придёт час и всё само разрешится. Я спрашивал себя, сколько времени потребуется для того, чтобы я мог полететь за ней? Год? Два? Пять? Я не знал ответа. Но я очень надеялся, что это будет недолго. Иначе зачем тогда вся эта жизнь?