Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5

Лин Картер ШАГГАИ

Трижды я, некромант Эйбон, вызывал демона Фарола из его отдаленных ультра-космических бездн, лежащих за пределами линейного пространства, и трижды он материализовывался в герметичной подземной камере, и каждый раз принимал форму черного, клыкастого, циклопического существа с руками, как извивающиеся змеи.

Каждый раз я требовал от Фарола пояснений неясной и загадочной фразы из Пнакотикских Рукописей — навязчивая и трудная загадка, секрет которой так долго ускользал от меня. «Берегись вызывать То, что сильнее тебя; помни о гибели тех, кто вызвал Червя, что грызет в ночи.»

Пока я не познал истины этого непонятного и таинственного текста, я знал, что не могу продвинуться дальше в моем овладении пнакотикскими знаниями, отсюда мое раздражение, когда демон Фарол упрямо и непреклонно отвечал каждый раз на мой вопрос одной и той же туманной и бессмысленной фразой: «О том вы должны спросить Обитателя Пирамиды.»

Напрасно я угрожал строптивому Фаролу заклинанием Яггрр и эликсиром Нн'гао, а так же ужасной силой Алого знака, все безуспешно. Для каждой угрозы он повторял все тот же яростный ответ, чье издевательство мучило меня:

«О том вы должны спросить Обитателя Пирамиды.»

Утомленный его упрямством, я сломал колдовской круг и позволил черному, клыкастому, циклопическому существу вернуться в свой бурлящий и суб-пространственный хаос, в то время как сам забросил все свои колдовские труды в тщетной попытке найти разгадку тайны, которая насмехалась и ускользала от моего понимания. Но загадка Фарола продолжала будоражить мой мозг, и я не смог найти помощь в моих бесплотных и бесполезных исследованиях. Пока я не раскрыл секрет этой загадки из таинственных страниц Пнакотикских рукописей, я больше не мог продвигаться в своем стремлении к Истинному Учению. В конце концов, я решил отыскать этого Обитателя Пирамиды — кем или чем бы он ни был! И с этой целью я искал уединения в моей камере, где сварил отвар из Черного Лотоса, в который добавил желчи мантикоры и слюну упырей, добытых хитростью в темных пропастях у подножия Пиков Трока. Сосредоточив свое сознание на отвратительном и страшном Знаке Коф, я отделил мое астральное тело из праха и швырнул мою сущность в бесконечность.

Мой дом из черного гнейса остался далеко внизу на северном мысу, северный полуостров Му Тулан уменьшился, в одно мгновение древний и первобытный континент Гиперборея превратился в маленький, а в следующий момент сама планета исчезла в усыпанной звездами безмерности.

Я отправился сначала на темный Юггот за край, и там, в ядовитой цитадели, возвышающейся над бездной алого и скользящего ужаса, я кратко консультировался с сильным верховным магом, одним из ракообразных, что населяют тот тусклый и ужасный мир. Но мой коллега либо не знал, либо не дерзнул раскрыть мне тайну Обитателя Пирамиды, и по его повелению я отправился в новый путь к далекому Ктинилу, который кружится вокруг малиновой сферы Арктура. Там я расспрашивал некоего грибовидного интеллекта, знает ли он что-нибудь об Обитателе, но тот так же не захотел или не мог говорить.

Быстрее чем мысль после я преодолел ужасную необъятную пропасть между Ктинилом и лишенным света, плохо изученным Мтурой, откуда кристалловидные разумные существа направили меня к самому краю межпространственных бездн. Там, наконец, я узнал от субъекта из светящегося газа, чье имя было Зжрий, что Тот, кого я ищу, обитает на Шаггаи, кошмарном и гибельном Шаггаи, основном мире в угловом пространстве, чью ядовито-зеленую поверхность даже самый доблестный из путешественников не смеет посетить. Я слышал о странном и опасном Шаггаи те наиболее жуткие легенды, что нашептываются относительно этого Призрачного мира ужасного мрака, но никогда даже в моих самых смелых мечтах я не мог и вообразить отважиться углубиться туда. Но сейчас у меня не было иного выхода, и теперь я проецировал свою сущность сквозь бесконечное пространство и время к мрачному Шаггаи.

Когда я приблизился к Шаггаи, он лежал, купаясь в невыносимом блеске изумрудного пламени двойных солнц — мрачный и пустынный шар голого серого камня, наполненный черными кислотными морями и противными континентами, покрытыми зарослями ползающей и вампирской плесени. Там в странной метрополии из холодного серого металла обитает зловещая разумная раса — Инсектоиды, о которых даже Древние Записи ничего не упоминают.

Некоторое время я плавал над огромными проспектами из грубого металла, переполненными шумными, многоногими ордами, которые текли вокруг основания колоссальных и невыразимых пилонов и шаровидных куполов, которые лежали голые и стерильные под пронзительным блеском зеленых солнц. С раннего утра бесчисленные орды хитиновых членистоногих раскрывали свои большие сверкающие крылья, как яркие полотна, покрытые опалами, и кружились огромным облаком около отверстия, которое служило порталом с поверхности земли, исчезая в нем множественными потоками.

В центре каждого мегаполиса возвышались наклонные плоскости металлических пирамид. Некоторая прихоть или интуиция подсказали мне не останавливаться здесь, чтобы исследовать то, что лежит внутри этих маленьких пирамид, так как то, что я ищу находится не здесь в этих наполненных илом городах. Поэтому я пролетел вдаль несколько лиг, скользя над лишайниками, пульсирующими черными морями и сверкающей грязью. Наконец я увидел сооружение неизмеримо более громадное, чем любое из тех, что я наблюдал на Шаггаи. Оно возвышалось, одинокое и безлюдное, на мертвом плато в регионе северного полюса, и из-за его невероятной и странной необъятности, которая бывает у многих гор, я сразу понял, что это и есть жилище Того, кого я искал — Дом Червя — скрывающий секрет чернейшей тайны туманных страниц Пнакотикских рукописей.

На усыпанной холодными черными кристаллами равнине я опустился. Большая часть пирамиды возвышалась надо мной, как геометрическая гора, но была обширнее, чем сама Вурмитхадрет, самая чудовищная структура, взращенная интеллектом, на планетах, известных мне. От ее огромных плоскостей исходила холодная угроза, перед которой моя душа робела в ледяном страхе, но я не смел колебаться, как какой-то устрашенный неофит, стоя на самом пороге тайны, которая вот уже множество циклов терзает меня. И собрав все свое мужество, произнося безмолвную молитву Тсатоггуа, я спроецировал свою бестелесную сущность вглубь пирамиды.

Сквозь стены невероятной толщины, созданные из металла очень прочного и неизвестного мне, я прошел, воспарив в полной черноте над колоссальной бездной. Внутренняя часть металлической горы была огромной гулкой пустотой, разверзшейся над колодцем таких невероятных размеров, что он казался бездонным… и даже находясь в путах охватившего меня страха, я задавался вопросом — за толстыми стенами из этого ультра-теллурического металла находится — ничто?

Здесь снизу дул сырой, холодный ветер, по воле которого невидимые крылья несли мой астральный разум через зловоние, как дыхание ухмыляющихся упырей или смрад чешуйчатых и прокаженных шантаков, которые питаются отвратительными веществами. Эта вонь склепа была более ужасна, чем то, что источает бурлящая черная слизь, где отвратительные и изначальные шогготы купаются и разлагаются. И все мои чувства были поражены этим ветром из ямы.

Наконец, при слабом свечении, которое источалось гнилостной и растущей на мертвой плоти плесенью, я осознал чудовищные и дикие пиктограммы, которые были начертаны на внутренних стенах титанической пирамиды. При этом тусклом синем свечении я обнаружил, к своему удивлению, что могу частично познать огромные символы, ибо они были подобны глифам первобытных Тхуу-йааа, начертание которых сохранены в некоторых из Древних Записей, хранящихся на охраняемой Целено.

Я видел… я читал… и я сжался, содрогаясь от невероятных ужасов, сокрытых в этих растянутых и чудовищных глифах, видных в колеблющемся и туманном сиянии, которое излучало нечто со дна глубокой ямы внизу… Я вскрикнул беззвучно, когда увидел То, что корчилось на дне этой безмерно глубокой пропасти… То, чья студенистая дрожащая масса, покрытая белой слизью, была источником кладбищенского свечения… То, чья дрожащая как желе плоть источала отвратительную вонь, которую беспрерывно разносил холодный ветер из бездны… Йа! Тсатоггуа! Но червь не должен вырасти до размера горы… не должен грызть вечность, вопреки устоям, или прорыть яму тысячи миль глубиной!.. В этот адской момент я увидел и познал, что холодные разумные Инсектоиды проклятого и страшного Шаггаи однажды вызвали То, чем никакая сила не может командовать, не может уничтожить, но только вечность содержать внутри полой и чудовищной горы из нетленного металла, пока Это беспрестанно будет грызть ядро планеты… и будет грызть все последующее время до тех пор, пока кощунственный и старый Шаггаи не будет поглощен бессмысленной, слюнявой и ненасытной жаждой этого горного Червя Из Вне… И тогда я бросил свое астральное тело с пронзительным визгом вверх из этого всемирно глубокого кошмарного склепа, где титаническое Нечто из пузырящейся слизи пожирало планету, чьи безрассудные жители дерзнули однажды призвать его из пучины, — я узнал, наконец, почему обитатели звездных миров избегают с дрожью всякого упоминания об обреченном и наполненном ужасом Шаггаи, и почему его секрет был похоронен в самых загадочных страницах Пнакотикских рукописей…

Эти вещи я, некромант Эйбон, видел и записал здесь, в моей Книге, чтобы если когда-нибудь снова какой-нибудь искатель тайн дерзнет вызвать ужас из черной бездны — будет предупрежден, и пусть То, что скрыто, навсегда останется скрытым, и поразмышляет над судьбой жалких интеллектов ужасного Шаггаи, которые в своей гордости и высокомерии когда-то вызвали То, что даже Старшие Боги не осмеливались вызывать.