Всем застрявшим в лифте

РАШЫНЖЫП

Я когда мастерил в карьере, к нам периодически приезжали иностранцы. Черные, желтые, всякие, в общем. Обычно их встречал и сопровождал главный инженер или еще кто равного ранга.

Но в этот раз то ли главный инженер срулил куда-то, то ли день хреновый был, но встречать приехавшего представителя фирмы «Коматсу» выпало мне.

Фирмач был на удивление не японец, а вполне даже американец. По-русски не говорил, переводчика не взял. Как потом объяснил, он просто хотел посмотреть на работу экскаватора и снять с него некоторые показания. Такой вот самостоятельный ковбой, блин, нарисовался в наших якутских прериях.

Приехал сам за рулем на джипе, который я, естественно, в карьер не пустил. В карьер вообще запрещено постороннему транспорту спускаться, а тем более этому дитю гамбургеров и кока-колы.

Поскольку меня заранее предупредили о его приезде, куда везти америкоса, я знал.

Небольшая сложность заключалась в том, что я по-английски разговаривал примерно так же, как он по-русски.

…На борту карьера мы встретились, пожали друг другу руки. Я немного покивал головой на его минутный диалог, ибо вежливый я. Вообще-то кто его знает, что он говорил, может, секреты какие государственные выспрашивал, не знаю. Но закон гостеприимства, то да сё… В общем, я с ним согласился, только не знаю в чем.

Широким жестом он пригласил меня в свой джип, показывая знаками, что мы сейчас с комфортом спустимся в карьер до самого забоя.

Ответными знаками я показал, что хрен он угадал, потому что это карьер, весна, с бортов валятся камни, да и вообще поедем на моей машине.

— Рашын джип! — широким жестом я указал на запыленный «уазик», сиречь «Козел».

То, что это действительно «Рашь'ш», амери-кос понял с полувзгляда. Немного выпучив глаза, он ткнул пальцем в «ЭТО» и что-то спросил. Судя по интонации — он мне не доверял. Хотя на его месте я, наверно, поступил бы так же, поскольку «уазик» имел вид ну совсем инвалидный. А с чего ему иметь другой вид, когда лет ему было столько, что у них в Америкосии в таком возрасте люди уже о завещаниях задумываются.

— Не бздо, сэр! — подбодрил я его. — Рашын джип — самое заиптсо для карьера!

Наверно, он меня понял, поскольку испуганно кивнул и полез на пассажирское сиденье.

Ну чо сказать. Машинка внутри была гораздо тоскливее, чем снаружи. Голый, зеленый металл в салоне явно не соответствовал евойному представленню о комфорте. Анатомически перекошенное сиденье не позволяло развалиться как в кресле, а звук заведенного «уазика» вызвал резкую судорогу американского тела.

Ухватившись за переднюю ручку на торпеде, гость вперил испуганные очи вперед и застыл.

Поначалу все шло хорошо и, судя по шевелению его губ, амиго нравилась поездка. Но вот мы въехали в карьер… На улице тепло… Мимо периодически с бортов свистят камешки, причем некоторые из них гулко бухают по израненному капоту… Под колесами далеко не американский хайвей. И еще пыль. Не, не так. ПЫЛИЩА!

Задорно вертя баранку и подпрыгивая на сиденье, я периодически поглядывал на гостя. Гость тоже яростно скакал в кресле, бился о железные внутренности рашынжипа и пытался что-то сказать. Периодически я разговаривал по рации, захлопывал открывающуюся на ходу дверь, причем и свою, и его, отчего взгляд камрада становился несколько безумным и прощальным.

— Б-б-бэ-э-э… — прыгающий американский френд явно что-то хотел мне сказать.

— Бэд дороги?! Есть немного. Но фигня, прорвемся! — явил я некоторые познания в английском и добавил газку.

— Б-б-б-у-э-а-а… — товарищ явно хотел донести до меня какую-то важную мысль.

Запас английских слов у меня вообще невелик, а на букву «б» их всего два.

— Батл? — с целью уточнения спросил я второе знакомое слово. Ну мало ли, мож, пить хочет?

— Н-н-но-о-у-у… Н-н-н-о-о… Б-б-ат-т-тл… Б-б-у-у…

Мы приехали, я тормознул возле забоя. Мы из-за пыли, еле идентифицируемые как гомо сапиенсы, вылезли из машины.

— Но батл! Но! — амиго испуганно посмотрел на рашинжип. И, сцуко, почти без акцента произнес: — Бляд!

…Оказывается, он тоже знал два русских слова.