Вспомнить, чтобы любить (СИ)

Глава 25.

Как только скрылся ото всех, срываюсь на бег в самую дальнюю ванную комнату, в которую никто никогда не ходит, строители допустили ошибки при постройке дома, и это заметили слишком поздно, но сейчас это оказалось на руку. Комната крохотная, одному оборотню там будет очень тесно. Отец про нее уже совсем забыл, с детства мы с Лизой прятали в этой ванной, скрывались ото всех, разговаривали, строили планы на будущее, или я просто успокаивал сестру, это стало нашим местом. Да, туалет не лучшее место, о котором можно мечтать, но что имеем. Зато вот в таких ситуациях как сейчас, мы знаем куда нам нужно идти.

Я видел, что с ней пошел охранник, предусмотрительно зашел в свою комнату, за аконитом, которого немного находилось в моем тайнике. Лежит он там с моих десяти лет. Я знал, что настанет момент, когда он мне пригодится.

Тихо подкрадываюсь к нему и резким движением руки ввожу иглу, второй закрываю рот, доза почти смертельная, но он выкарабкается, я не убийца, пока не придется. Спускаю тушу в подвал через дверь, находящуюся в доме, в котором я сам сидел не более трех часов назад.

— Лизи, это я, открой. — сестра сразу впускает меня и бросается мне на шею. Даю ей минуту на то, чтобы успокоиться. Больше времени сейчас нет. Отодвигаю ее, плакала конечно, глаза уже опухли, ее всю трясет.

— Прости, Глеб, прости меня! Прос-сто о-о-отец ска-а-а-зал, ч-что отда-аст м-ме…

— Я знаю, можешь не продолжать. Сейчас слушай меня. — концертирую все ее внимание на себе. — Сейчас ты должна успокоиться и взять себя в руки. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я отведу тебя в безопасное место, а потом спрячу так, что никто не найдет тебя. Сейчас мы вылезем в окно и побежим через лес, просто беги за мной, поняла?

Кивок.

— Там ты будешь сидеть тихо и ждать меня. Я сразу уйду, я чувствую случилась беда.

— М-мира? С ней что-то?

— Я думаю да. Ты же видела, как они сорвались?

— Да.

— Я так понимаю, у тебя телефона тоже нет?

— Он все забрал. Телефон, документы, карточки.

— Не беспокойся на этот счет.

— Две минуты, мне нужно позвонить.

Набираю номер Ромы. Одни гудки.

Набираю Роста, абонент вообще выключен.

Яр, давай хоть ты возьми трубку!

И только я собираюсь разъединить звонок, как слышу долгожданный голос друга.

— Слушаю?

— ЯР! Вы где?

— Глеб? Брат, тут такое дело…

— Говори Ярик не тяни!

— Малыха, она в бункере, с нашим медиком.

— Что произошло?

— Лучше тебе это не по телефону услышать, но и сюда приходить не стоит… — я обрываю телефон и крошу его в своих пальцах. Он будет указывать идти мне к своей паре или нет? Меня с головой накрывает и скоро бомбанет.

— С ней же все будет хорошо?

— Ты все слышала. Раздеваемся, одежду в корзину бросай.

— А потом голышом будем идти что ли?

— Нет. У меня есть тайник с одеждой на такой случай.

Мы раздеваемся до нижнего белья, оно разлетится на кусочки при трансформации.

Бежал так быстро, как только мог. Сестра молодец, бежала следом, не отставала. Остановился у небольшого дерева, из дупла достал пакет со шмотками.

— Девчачьих нет.

— Спасибо.

Еще не много и мы оказываемся у меня.

— Это моя квартира.

— У тебя есть квартира?

— Да, но о ней знаю только я, Мира и теперь ты. Здесь есть все необходимое. Никуда не выходишь, телефоном не пользуешься, в сеть не выходишь. В домашнем кинотеатре полно фильмов, одежду найдешь, еда в холодильнике. Сидишь пока я сам лично за тобой не вернусь. Никому, слышишь? НИКОМУ НЕ ОТКРЫВАЙ ДВЕРЬ, ДАЖЕ ПАРНЯМ! ТОЛЬКО МНЕ!

— Поняла! Буду ждать вас всех! Беги.

Бункер. Наше место. Мы решили построить его, когда Рома открывал первый свой клуб. Он находится в земле под клубом со стенами из стали толщиной в метр. Один вход, один выход. Неприступная крепость. Там все есть для долгой жизни десятерых оборотней. Он был построен по приколу, но как оказалось не зря. Хоть он и находится под клубом, но вход в него далеко от клуба.

У входа меня уже встречает Рома и Ростислав.

— Что с ней?

— Сейчас уже с ней все нормально, ей ничего не угрожает.

— Что значит сейчас? — сузив глаза спрашиваю и надвигаюсь на парней. — Отойдите, мне надо к ней! — я надвигаюсь на друга, но он загораживает мне проход и толкает в грудь.

— Ее условием было, что ты и близко к ней не пойдешь и я пообещал ей это. У меня не было выбора, она нуждалась в помощи.

— Какого хрена? Вы можете объяснить мне нормально, что произошло?

И он рассказал. На эмоциях Мира рассказала все только Роме, все что происходило с ней с момента, как закончились пары. Мой волк не выдержал боли за пару, которая обрушилась на нас с ним, он вырвался наружу и пытался пробиться к своей паре, успокоить, приласкать, утешить и вымаливать прощение. Мы дрались с друзьями в обличии волков, и это оказалась первая наша серьезная драка, всегда это было в шутку, либо тренировка. Они не разочаровали меня, они охраняли ее ценой своей жизни. Они рисковали ценой своей жизни. Я буду должен им до конца жизни. Я в неоплатном долгу перед ними.

Так больно мне не было никогда, представьте, что вам в сердце одновременно вонзают миллион иголок, это то, что я сейчас чувствую. Мне больно дышать, мои глаза налиты кровью. Я буду мстить. Я буду убивать. Время пришло. Я отомщу за свою пару. Я вымолю у нее прощение, и она простит меня! Вот только я никогда не прощу себя! Никого не пощажу. Каждый кто причастен поплатится.

Я должен был быть с ней. Я должен был не допустить этого. От представления, что пришлось пережить моей девочке за эти несколько часов, мое сердце разрывается, по веном течет открытая лава. Я сделаю так, что ты забудешь об этом и заменю плохие воспоминания хорошими! Я оторву руки тем, кто ее посмел тронуть. Хоть парни справились без меня, остался Гордей, этому куску дерьма удалось сбежать. Но я найду его и тогда он будет умирать долгой и мучительной смертью.

Я ревновал Миру даже к моим друзьям, но сегодня понял, она для них как младшая сестренка, они также убьют любого за нее. И меня, если я ее обижу.

Малышка не хочет видеть меня, но ей придется меня выслушать! Я не отступлюсь, не сейчас, когда я ее вновь обрел. Сейчас она спит, ей вкололи лошадиную дозу успокоительного, ей нужно восстановиться и успокоиться, и пока она будет спать, я не отойду от нее ни на шаг.

После драки, когда все выдохлись, мы проговорили еще час, затем пошли в бункер. Я привел себя порядок и пошел к моей девочке. Я пробуду там пока она спит. Но то, что я увидел… Во мне с новой силой забурлил гнев и только то, что она здесь в безопасности успокаивало меня. Лег рядом с ней, прижал такое хрупкое и невесомое тельце к себе и забылся тревожным сном.

— Глеб, просыпайся. Тебе нужно уйти.

— Рома, какого хрена тебе нужно?

— Ты забыл, что я обещал ей? Если сам не уйдешь, я вытащу тебя за шкирку!

— Минуту. — смотрю на такое любимое и родное личико словно в последний раз и это пугает до чертиков. Целую невесомо в губы и удаляюсь, но мое сердце осталось там, рядом с моей парой.

Ярослав пошел к Мире сразу, как только мы услышали, что она проснулась, отнес ей поднос с едой.

Бесит.

Я должен быть на его месте! Это моя женщина! Я должен ухаживать и оберегать ее!

Да, вот только ты не справился со своей задачей, Глеб!

Я так зол, что слишком сильно сжал кружку и она разлетелась на мелкие осколки.

— Держи себя в руках. Я вчера тебе не стал говорить, как-то не до этого было. Гордей ей наговорил всякого. Сказал, что ее родители ей вовсе не родные. Что она никому не нужна, даже родному брату альфе.

У нее есть брат?

— У меня было точно такое же выражение лица, — минутное молчание, — послушай, она видела все, весь тот спектакль, который происходил вчера. Видела, как ты обнимаешь и целуешь Дану, сразу скажу, сыграл ты на пять с плюсом, даже я поверил, еще Гордей подлил масла в огонь, она теперь уверена, что ты ее предал, бросил, что никогда не любил и не нужна тебе. Мой тебе совет, дай ей прийти в себя, хотя бы день не беспокой ее. Она не оценит твоего появления сейчас.

— Он труп. Убью этого ублюдка! И эту дрянь тоже! Я больше, чем уверен, что она причастна к этому, как и мой отец, и думаю зачинщиком всего была Дана. И Рома, ты сам понимаешь о чем просишь? День быть в дали от пары? Не иметь возможности все ей объяснить? Я умираю, каждую долбанную минуту, я подыхаю.

— Мое мнение ты услышал. И ты подставишь нас перед ней, что перестанет доверять и нам.

С минуту подумав, я понял, что она может не захотеть видеть меня ни через день, ни через месяц и пусть у нее будут хотя бы друзья.

— Может ты и прав, но черт!

Первым делом я отправился к мозгоправу, пора выяснить, какого черта я почти ничего не помню, а то, что помню подделка.

— Андрей Егорович сейчас занят, он просил никого не пускать. — секретарша бежит за мной и пытается остановить. Совсем спятила.

— Меня он примет. — открываю дверь с такой силой, что дверь с грохотом впечатывается в стену.

Этот ушлепок пялит свою вторую секретаршу в задницу. А ведь у него недавно родилась дочь, жена дома ждет. Истинная. Но иногда что-то идет не так и истинным тоже изменяют, но это редкое исключение из правил или что-то еще, хрен его знает.

— Я говорила, что к вам нельзя, он меня не слушал.

— Пошли вон! Обе! — Андреюшка нервно прячет свой не доросший стручок в штаны и пытается застегнуть молнию, но у него плохо получается, ручонки то трясутся.

— Ну что вы так, Андрей Егорович, надо было закончить начатое, не хорошо бросать девушку неудовлетворенной.

— Ну что вы Глеб Тимурович, для вас я всегда свободен.

— Мне так не показалось. Покончим с любезностями, я не за этим сюда пришел. — подхожу к нему уверенно и спокойно, он пятится назад и упирается в окно, не собираюсь с ним любезничать, может в какой-нибудь другой ситуации, но сейчас мне нужны четкие ответы.

— Я — спрашиваю, ты — отвечаешь, четко и по делу. И только попробуй соврать, ты знаешь, я узнаю сразу. — он согласно кивает.

— Что ты сделал со мной тогда? Почему я помню общие черты своей пары и почему заменены воспоминания и как?

— Если я вам расскажу я — труп. Не заставляйте Глеб Тимурович, пожалуйста!

— Если ты сейчас мне не скажешь, ты трупом окажешься не только ты, один звонок и твоя семья отправится следом за тобой. — да, я веду себя сейчас как полный мудак, но мне нужно узнать и уберечь свою семью, но трогать его жену и дочь я не собираюсь, но ему об этом знать не обязательно.

— Нет, пожалуйста, только не дочь!

— Раз, два…

— Хорошо, — зажмуривает глаза и трясется как осиновый лист, — альфа приказал гипнозом заменить вам воспоминания об истинной паре, забыть ее. Он что-то причитал про то, что ее не удалось убить, как отца и мать вашей пары, что она как сквозь землю провалилась, испарилось, поэтому было принято такое решение…

— Дальше. — с каждым сказанным словом, моя кровь стынет в жилах, я знал, что мой отец чудовище, но что на столько.

— А что дальше. Я сделал как он хотел, ты вернулся к жизни и чувствовал себя вполне сносно без пары. Но я его предупреждал, что, если вы встретитесь вновь, вы почувствуете друг друга, а регулярные встречи, помогут воспоминаниям вернуться, но полностью все вспомните и почувствуете, когда вы поставите метку на свою пару, ну или если гипноз не снимет тот, кто его поставил, то есть я, но сразу скажу, сейчас это сделать не получится, полное восстановление памяти займет дня три. Альфа заверял, что такого никогда не случится, но видимо случилось. Я труп. После всего что вам рассказал, я только прошу, позаботьтесь о моей семье, не оставляйте их, спрячьте. Альфа узнает и убьет меня… человека. Ведь волка он уже убил… Наказал, за то, что плохо справился с работой, но ведь я не всесильный, но кого это волнует. Точно не альфу…

Прислушиваюсь, правду говорит, волка его не чувствую. Как и волчицу Марины…

— Что значит волка убил? Как такое возможно?

Андрей обреченно вздыхает.

— Да отпустите меня, теперь мне некуда бежать. То и значит, он давно узнал про ритуал, который позволяет убить вторую ипостась, подробностей я не знаю, глаза у меня были завязаны, я ничего не видел, я только помню, как неделю или больше находился в агонии. И знаю, что жить мне осталось не так уж и много без волка. Вам лучше обратиться к Матвею Арнольдовичу.

— К моему дяде? — сказать, что я удивлен, не сказать ничего.

— Именно. Если вам так надо, то найдите и расспросите его.

— Он в России?

— А где же ему еще быть, — устало хмыкает и начинает плакать, — мы ехали пару часов, это все что я могу сказать, я ничего не видел, меня везли в багажнике.

Пару часов, так близко.

Я покидаю кабинет. Как только я вышел на крыльцо здания, в пяти метрах от меня превращается в месиво тело Андрея. То, что это именно он, я узнал по одежде и его запаху, ведь другого от него ничего не осталось. И скорее всего это лучше, чем то, что сделал бы с ним отец.