Вспомнить, чтобы любить (СИ)

Глава 30.

Глеб

Я до сих пор не мог поверить, что малышка меня простила, что приняла обратно и услышала. Конечно, ей понадобилось время, чтобы все переварить, подумать, но для меня это был ад, время тянулось слишком медленно, а я потихоньку умирал. Я рад, что мы поговорили и все выяснили. Больше никому не позволю к себе прикоснуться, не хочу из-за них ссориться со своей девочкой.

Мира стоит и рассматривает след от укуса. Как мне кажется довольная и счастливая.

— Это так необычно, теперь твои зубы навсегда на мне. А вот я не смогу поставить на тебе такую же, чтобы все знали, что ты мой.

— Я и так весь твой. Таблетки, которые ты принимала, они усыпляли твою волчицу с каждым днем все больше, пока она полностью не исчезла, мне жаль родная.

Она опустила глаза в пол и о чем-то думает. Не плачет, не истерит, да волнуется и переживает, но вполне спокойна.

— Да, родители рассказали мне про это, они оказывается знают про оборотней, я была очень удивлена этому. Кстати, они приглашаю тебя на обед, вчера, когда я уже уходила, мама спросила, когда я наконец помирюсь с тобой, я ей и сказала, что планирую сегодня, она очень обрадовалась и пригласила тебя.

— С радостью приду еще раз и ты же испечешь для меня еще что-нибудь вкусненькое?

— Хоть каждый день…

— Иди ко мне, заговорили о сладком и мне захотелось тебя. — спускаюсь вниз, целую грудь, плоский животик и замираю, делаю глубокий вдох, нежно и медленно расцеловываю, не долго он будет оставаться плоским.

Через метку в ее организм попала моя слюна, это сподвигло на некоторые изменения… В ней уже зародилась жизнь, наши малыши, ее запах изменился, стал еще слаще. Луна, их двое, близнецы, ты щедро нас одарила. Дети оборотней развиваются быстрее и поэтому беременность длится шесть месяцев, но Мира будет вынашивать, как и человек девять. Получилось, как получилось, с первого раза, бывает, что истинные тоже долго не могут забеременеть, потому что на все воля Луны, природа сама решает, когда и сколько давать потомства. Во всем должен быть баланс и так она его уравновешивает.

Вот только не знаю, как сказать теперь об этом своей паре. Или подождать пока она сама догадается по женским штучкам, или пока ее не начнет тошнить по утрам, токсикоз вроде, он же у всех, да?

Провожу языком по сладким складочкам, моя девочка истекает, запах возбуждения витает в комнате. Малышка в предвкушении извивается подо мной.

— Глеб, пожалуйста, не могу терпеть. — сам не хочу долго мучать ее, ввожу два пальца, хватает пару толчков, и моя девочка кончает.

Встаю на колени, Мира подо мной, глаза в глаза, зажимаю член в кулак, провожу вперед-назад и кончаю на такие любимые сиськи. Капля спермы попала на истерзанные мною губки, она не растерялась, вытащила острый язычок из домика и прошлась по нижней губе и слизала мое семя, довольно причмокивая. Остальную спермы размазываю по груди и животу, маниакально водя ладонями по податливому телу, хочу, чтобы она вся пропахла мной, теперь каждый будет знать, что эта самочка моя.

К сожалению, нам пора возвращаться в город, небольшие наши пожитки, привезённые с собой собраны. Мне не хочется выходить с этой комнаты, где ночью зародились две новые жизни.

За этой дверью нас ожидают проблемы, которые нужно решать, ожидает мой отец, которому я собираюсь бросить вызов, ожидают ответы на мучившие нас так вопросы, и могу сказать, что они нам не очень понравятся. Нужно закончить со всем дерьмом, чтобы я мог наслаждаться жизнью с друзьями и любимой девушкой и ждать появления на свет наших детей. Я должен вернуть мир и спокойствие близким людям и моей стае. Отец изжил свое, в нем осталась только злость и чернота, он продал свою душу и сам себя погубил, такому волку не место во главе стаи.

— Сегодня остаешься у меня и вообще я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

— А ты не сильно торопишься? — тороплюсь? Ха, малышка, ты беременна, поздно пить боржоми.

— Я уверен в своих чувствах, а ты нет?

— Конечно уверена! Любимый мой, — Мира обнимет меня и чмокает в губы, и я готов разрыдаться от счастья как девчонка, — самый лучший в мире парень, — чмок.

— Муж. По волчьим законам ты уже моя жена. — жена. Я так не хотел жену. Раньше. А теперь молиться на нее готов.

— Мне еще тяжело с этим свыкнуться, муж-ж! — запрыгивает на меня как обезьянка и валит на кровать, проводит ноготком по голой груди к паху, а там дружок уже по стойке смирно. — Мы же можем заехать ко мне, чтобы я взяла некоторые вещи и конспекты?

Опускается и целует мою грудь, ведет языком дорожку от соска по шее к уху, прикусывает.

— Ты ведешь не честную игру, — мой голос охрип от возбуждения, с ней я всегда готов, — на это уйдет так много времени, а я уже хочу оказаться у нас дома в нашей кровати и трахать тебя пока твой голос не охрипнет от стонов.

— Какой же у тебя грязный рот, — опускает руку на мой член и, если сделает хоть одно движение, я кончу, — и мне это нравится. Так мы заедем?

— Да! Ведьма. — она проводит еще несколько раз рукой, и я кончаю в штаны. Опять в душ.

— Спасибо любимый! — моя жена подпрыгнула, крепко обняла и расцеловала в губы и щеки. И я понял, что она будет вить из меня веревки, а я буду не против.

— Через несколько дней ежегодный праздник, съедутся большинство альф других стай и мне нужно быть там. В этот день можно вызвать любого оборотня на честный поединок, повод может быть любой.

— И как это касается тебя?

— Я собираюсь вызвать альфу на поединок, чтобы убить и занять его мест, на глазах у всех. При стае он не сможет ничего сделать, и он обязан присутствовать там. Он не сможет прикрываться своими цепными псами.

— Ты собираешься убить собственного отца? Подожди, так он тоже может убить тебя! Ты рехнулся? Опять хочешь бросить меня? Оставить одну?

— Родная, он не сможет победить, я уже давно сильнее и ловчее, у меня есть ты, оборотни в паре становятся в разы сильнее. Я не брошу тебя, никогда, слышишь? Он не даст нам спокойной жизни, ты, Лиза и другие будут постоянно в опасности. Я не могу этого допустить. Я узнавал информацию, которую оказалась не так легко добыть, и я ждал именно этого дня. Я должен с этим покончить. Ты понимаешь?

— Да, — тихо-тихо.

— Не слышу!

— Слышу! — крикнула в лицо. — И все ты слышишь блохастый, я просто не хочу тебя потерять. — развернулась и пошла на выход.

— Не потеряешь.

— Зачем надо было напрягать парней и охрану?

— Затем, что у меня нехорошее предчувствие и нужно было не идти у тебя на поводу. — я злюсь на себя, что не настоял на своем.

— Любимый, не злись, можешь потом наказать меня, — смотрю на нее, а эта чертовка облизывает губки своим острым язычком. Член в штанах сразу начал оживать и уже больно упирается в ремень, ему мало места в брюках, он рвётся наружу.

— Накажу по всей строгости, не сомневайся!

Через минуту происходит, то, к чему я не был готов, не думал, что он будет нападать в центре, где кругом люди. Но ведь интуиция вопила об опасности, нужно было прислушаться, с малышкой совсем теряю голову.

На перекрестке в нас врезается черный рэнджик, намеренно. Отец. Он следил за нами, не поверил в конец между нами. Выворачиваю руль влево и благодаря этому внедорожник наполовину попадает в заднюю дверь. А не полностью в Миру. Стекло с ее стороны, от удара с треском разлетается на мелкие осколки и врезаются в нежную кожу моей пары, в салоне моментально повисает запах железа.

Я отвлекаюсь на малышку, чтобы посмотреть в каком она состоянии и пропускаю, как уже другой внедорожник таранит нас с моей стороны, машину заносит, и мы кувырком пролетаем пару метров, нас сносит на обочину со стороны парка, где дальше начинается искусственно высаженный лес парка. Машина перевернута и смята, со мной все хорошо, чего не скажешь о Мире. У нее из головы течет кровь, она без сознания.

Я быстро, но не без труда выбираюсь и оббегаю машину, чтобы помочь моей девочке выбраться, но меня опережают и ее достает… Отец Ромы. Бета Альфы.

И да, от этого я теряюсь, меня охватывает ступор, я вообще не понимаю, что происходит.

— Прости. — его голос полон отчаяния, боли и ненависти — явно не ко мне.

В этот момент меня хватают с двух сторон другие два оборотня, эффект неожиданности сработал если они рассчитывали на это, Александра я увидеть не был готов. Нас сажают в разные машины и увозят на тот самый заброшенный склад, то есть лабораторию. Мы не спускаемся вниз, остаемся на первом этаже. Нас заводят в глубь помещения.

Все в сборе.

На голом бетоне сидят родители Мирославы, Виктор и Мария. Яны нет, надеюсь ее просто не оказалось дома, а не…

— Мама! Папа! — Мира бросается к ним, а ее никто не держит. Она плачет навзрыд.

— Какая трогательная картина. Ну хоть в этот раз все члены семьи умрут вместе. Семнадцать лет назад сдохли только мамочка с папочкой, я был очень огорчен, когда спустя столько времени узнал об этом, но сейчас я это исправлю. А потом вернусь за твоей неродной милой сестричкой и перед тем, как убью и ее, я с ней позабавлюсь, она очень милая. А потом снова сделаю так, что твой любимый Глеб забудет о тебе, ты станешь никем, пылью, от тебя не останется даже воспоминаний, я позабочусь о собственном сыне. Нужно было сделать все самому еще в прошлый раз, никому нельзя доверять такое ответственное дело.

Я перестал дышать, я старался не пропустить ни слова, чтобы он ответил за каждое сказанное.

Я не мог отвести от потрясенного лица Мирославы. А что случилось дальше стало полной неожиданностью — малышка подбежала к альфе и накинулась на него как разъяренная волчица, но она — человек!

— ВЫ НЕ ЧЕЛОВЕК, ВЫ НИЧТОЖЕСТВО! — блять. Она влепила ему пощечину, на что этот ублюдок ударил ее кулаком в живот.

— НЕЕЕТ! — я заорал так, что в глазах полопались сосуды. Мира упала на пол и держится за живот. Виктор подполз к ней и укрыл ее своим телом. Я вызываю тебя на…

Я не успеваю договорить, как меня начинают избивать сразу три пса. Они изматывают меня. Отец боится, он знает, что он труп если вступит со мной в бой один на один. Я опять облажался. На хуй я ждал, надо было прикончить его сразу после гребаной помолвки…

Я совершаю ошибку за ошибкой.

Или во мне все еще жила крупица надежды, что глубоко внутри, где никто не видит, в нем еще живет человек способный на… нечто хорошее. Как же я ошибался, в нем больше нет ничего человечного, если его не остановить, то под его правлением нас всех ожидает антиутопия, а этого нельзя допустить.

— Остановитесь! Не надо, пожалуйста! — моя защитница порывается ко мне, сама без сил, все также держится за живот, но пытается защитить, но Виктор держит ее крепко, спасибо ему за это.

Мне сломали пару ребер, но регенерация уже работает.

— Отец, я вызываю тебя на бой, я займу твое место Альфы.

— Ну что ж, для начала я исправлю свою же ошибку. — он подходит к Мире и родителям, они закрывают ее своими телами. Все происходит за доли секунды, отец частично трансформируется и разгрызает горло Виктору, это происходит по щелчку пальцев, никто ничто бы не успел сделать, затем хочет проделать тоже самое с Марией, как на него набрасывается Александр.

Я собираю всю свою силу, я должен вырваться, начинаю биться с одним, как второго сносит волк Ромы. Оборачиваюсь, Яр и Рост в обличии волков бьются на смерть с другими, и еще несколько наших друзей, но численный перевес все также не на нашей стороне. Я бегу на отца, на лету трансформируюсь, он бросается на меня, сбивает с ног, когтями прорезает мне бочину. Лапами скидываю его с себя, переворачиваюсь и делаю шаг назад, скалюсь и рычу, отец приземляется на задние лапы. Мы медленно ходим по кругу, готовый каждый вгрызться в глотку другому, пенистые слюни летят во все стороны. Волк отца делает резкий обманный шаг вперед, но я продолжаю стоять на месте, но во второй раз он бежит на меня. Я кидаюсь навстречу ему, бегу, отбивая лапами грязный битый бетон, он делает прыжок, но я нагибаюсь и проезжаю под ним, выворачиваюсь, прыгаю со спины и вгрызаюсь ему в глотку. Всаживаю клыки глубоко в плоть, перекусываю и отрываю голову от остальной части тела. Его глаза застыли широко распахнутые в которых читался страх перед неизбежной смертью. Он сдох с глазами полного неверия.

Я подлетаю к малышке, которая лежит без сознания.

— Родная! Девочка моя, открой глазки. Прислушиваюсь к малышам, два сердцебиения, с ними все хорошо. И сейчас я почувствовал мощнейшую альфа-силу исходящую от нее. — защищайте вашу мамочку, она нуждается в вас.