Вспомнить, чтобы любить (СИ)

Глава 28.

— Останови здесь, дальше пешком дойду, я не готова с ним встречаться сейчас

— Может вам стоит все-таки поговорить? Сколько можно бегать?

— А если бы тебя предал любимый человек?! — я не сдержалась и накричала на сестру. Вышла, хлопнув дверью.

Студенты идут на занятия, кто-то смеется, кто-то еще спит, кто-то учит конспекты, и я, которая так ждала учебы в универе, теперь хочу оказаться как можно дальше отсюда, но я пропустила неделю, а это очень много, теперь мне придётся все отрабатывать.

Сегодня пасмурно, как и мое настроение, одета в черный костюм, худи и штаны, черные кроссовки. Траур блин.

До звонка пять минут. Глубокий вздох, открываю дверь, хорошо, что первая лекция, двигаюсь к нашему месту.

— Луна, Мира! — Лиззи бросается мне на шею и крепко обнимет. — Ты где пропадала неделю? Ты не представляешь, что было! Как ты милая?

— Не надо Лиз. — если скажу еще слово, то разрыдаюсь на глазах у всего потока. Смотрю на подругу, в её глаза, в такие до боли знакомые и похожие как две капли воды как у старшего брата. Не могу видеть ее, потому что от этого больнее, но она не заслуживает моего такого отношения.

— Глеб, он… — кладу указательный палец на ее губы, чтобы замолчала. Она понимает.

— Я не пойду в столовую, но ты если хочешь иди. — я отсиживалась все перерывы в кабинетах и продолжаю делать также.

— Ты не можешь все время прятаться и тебе нужно кушать, ты посмотри, как похудела! И так была крохой, а сейчас совсем тростинка.

— Лиззи, — мы стоим в удаленном женском туалете, здесь почти никого никогда не бывает и сейчас нет, поэтому, когда дверь открывается, что чуть с петель не слетает, я вздрагиваю, но уже знаю кого увижу сейчас, — предательница.

— Прости меня, но ты потом мне еще спасибо скажешь за это. — и она убегает, оставив нас наедине.

Я все также стою к нему спиной, не поворачиваюсь, не могу, боюсь смотреть на него, боюсь, что увижу и не сдержусь, разрыдаюсь или брошусь к нему на шею.

Глеб тоже молчит.

Ну что ты молчишь?!

Чувствую, как меня со спины обнимают такие родные и любимые руки, оборачиваются вокруг талии как лиана. Зарывается волосы у шеи и шумно вдыхает и выдыхает.

Боже, почему так больно? Почему так жжет в груди?

Это невыносимо.

Это когда-нибудь прекратится? Станет легче?

Я не сдержалась, бесшумно плачу, закрываю лицо руками. Глеб разворачивает меня к себе лицом, берет мои руки в свои и целует каждый пальчик с такой нежностью, что я начинаю плакать еще сильнее. Берет мое лицо в свои руки и начинает губами собирать каждую слезинку.

Я умираю, медленно и мучительно, потому что мне нужно это все прекратить, но я не хочу, но и не могу его подпустить! Это убивает.

Сейчас, еще минутку и я уйду. Еще чуть-чуть, вспомнить тепло его рук, сладость его губ, теплое дыхание.

Глеб медленно и аккуратно начинает целовать уголок моих губ, постепенно передвигаясь в середину и вот он уже жадно впивается в мои губы, без церемоний проталкивает свой язык в мой рот. И я отвечаю на поцелуй, возможно он последний у нас. От этого становится еще больнее.

Мы целуемся как раненые животные, вымещая всю боль и тоску друг на друге, кусаемся до крови, а потом зализываем ранки. Но мне все мало. Не могу остановиться, пробираюсь к нему под такой же черный худи как у меня и касаюсь разгоряченной кожи на животе, от моего прикосновения он напрягается.

Глеб смелеет и повторяет за мной, его большие и крепкие руки обжигают кожу, гладят спину и живот. Он смелеет и сжимает мою грудь ладонями, сегодня я без верхнего белья.

Сжимает соски, я не сдерживаюсь и стону ему в рот. Мое слезы попадают на наши языки, и эта соленость словно горечь пробирается в каждый уголок. Глеб не прерывается и ничего не говорит, потому что скорее всего, если он остановится и скажет хоть слово, я приду в себя и все прекратится.

Последний поцелуй перерос в последнее сплетение тел. Пусть так, хочу почувствовать его еще раз.

Мой стон дает Глебу полный карт-бланш, и он его использует незамедлительно, без прелюдий и подготовки, но она и так не нужна, потому что мои трусики и так все мокрые, душа болит, а тело помнит и жаждет. Разворачивает меня к себе спиной, нагибает над подоконником, спускает мои штаны и трусики до колен, спускает свои и резко, одним толчком входит в меня до упора. Не двигается, прислонился к моему затылку и шумно дышит, крепко прижимает меня к себе, да так, что моим легким начинает не хватать воздуха, мы оба дрожим.

Глеб накрыл меня своим телом, одна рука сжимает грудь, вторая удерживает за бедра, он входит быстро и жестко, таранит глубоко, я чувствую каждую его венку, каждый бугорок, целует меня в шею, я знаю, что он ставит мне засосы, один за одним.

Глеб вымещает на мне все эмоции и чувства, что копились к нем всю эту неделю, меня распирает изнутри и я уже не могу сдерживать крики. Он закрывает мне рот совей ладонью, я впиваюсь в нее зубами и прокусываю до крови и слизываю ее, меня прошибает током, еще несколько резких толков и я кончаю с фейерверками в глазах и слезами на глазах.

Я так сильно его сжимаю, что стенками чувствую, как он увеличивается и пульсирует, он кончает следом за мной. Он также не сдерживает стон, его трясет и он еще крепче сжимает меня в своих объятиях. Я чувствую, как он вливает в меня свое семя, его так много, что она начинает вытекать, а он все кончает и кончает.

У обоих сердце сбивается с ритма, мы учащенно дышим, его член все еще во мне и это ощущается так прекрасно…

Некоторое время мы так и простояли пока не успокоились, я вырываюсь из рук, достаю салфетки, вытираю себя и протягиваю ему.

— Спасибо. — голос хриплый с дрожью.

— Это ничего не значит, Глеб.

— Детка…

— Не надо Глеб, не сейчас, дай мне время, мне нужно подумать обо всем и понять, что мне делать со своей жизнью, хорошо? Я очень тебя прошу! — на лице любимого гримаса боли, неужели ему действительно больно?

— Хорошо, — как-то легко соглашается, — но только ты будешь обедать с нами, как и раньше, обещаю к тебе не приставать, просто хочу знать, что с тобой все в порядке.

«Но со мной все не в порядке!» — хочется кричать.

— Я подумаю. А сейчас не мог бы ты оставить меня одну.

— Я люблю тебя! — кивает и неожиданно быстро целует меня в губы, а затем в лоб и уходит, а я скатываюсь по стенке и начинаю рыдать.

Ну что бабы за дуры?

— Привет, Кнопка. — мне на плечо прилетает лапа друга.

— Боже, Яр, я чуть не померла, зачем постоянно так пугать? — он садится рядом, обнимает за плечи и целует в макушку. Следом за ним получаю поцелуй от Ромы и Ростислава. Глеб оскалился и недовольно посмотрел на ребят.

С парнями мы сблизились, они мне стали действительно как старшие братья, веселили, оберегали, поддерживали, у нас были теплые отношения со всеми тремя, хотя с Ростом было сложнее, но все потому, что он очень сдержан и не очень любит проявлять свои чувства, но я вижу искренность в его глазах по отношению ко мне. Вот только Глебу это не нравилось, пару раз я застала, как он раздавал люлей друзьям, что слишком своевольничают со мной. Я, конечно, пыталась ему объяснить, но он гнет свое, ревность застилает глаза, хотя повода абсолютно нет. Ко мне приросло два прозвища — Малыха и Кнопка, потому то я им всем в пупок дышу, буквально самая маленькая, но меня это вполне устраивает.

Я решила для себя, что это мило.

Прошло шесть недель и три дня с нашего с Глебом «инцидента» в туалете, тогда же у нас и была последняя близость. Я почти не вспоминаю ту пятницу, когда мой мир пошатнулся, мои эмоции начали остывать, я могу уже трезво мыслить и прокрутив все не один раз, что произошло со мной, я поняла, что вела себя как маленькая девочка. Вернее, как поняла, Лиза попросила меня посещать психолога-оборотня, чтобы она мне помогла справиться с тем, что мне пришлось пережить и «предательством» Глеба.

Я не соглашалась, мне не хотелось ни с кем обсуждать произошедшее, чем мне может помочь левый человек? Это просто «развлечение» для богатых, как я считала, пока она не уговорила сходить на один сеанс и тогда если я все также буду отнекиваться, она больше не будет настаивать, и я согласилась. Потому что я не могла больше выслушивать разговоры о психологе.

И какого было мое удивление, когда после первого же сеанса мне стало легче, в голове и душе начали зарождаться лучики просвета. Я ходила к ней три раза в неделю, она меня выслушивала и говорила, что мое состояние абсолютно нормальное в такой ситуации, и что я не хочу выслушивать оправдания и правду Глеба, тоже нормально. Я должна относиться к себе мягче и нежнее. Как она говорила, я не была готова. По прошествию времени, она донесла до меня, что ему тоже сейчас может быть больно от того, что не может быть рядом, что не может поддержать меня, что я не слушаю его, что он уязвим как мужчина, он не защитил свою женщину, свою пару и каждый день он корит себя за это.

Да, я действительно так и не дала Глебу возможности объяснить мне произошедшее и увиденное, вдруг все не так, как я себе надумала, я же вижу, как он разбит, как ему больно, и я вместе с ним медленно умираю. Мне не хватает его до скрежета зубов, я так по нему скучаю и так сильно люблю. Стоит ли терять то, что у нас было, из-за того, что я решила не слушать его, даже не дала шанс объясниться! Может еще можно стать счастливыми, если мы будем поддерживать друг друга?

Я ничего не узнаю. Если мы не поговорим.

А ведь я ни разу не видела его больше с Даной, в универе она к нему не подходит, хотя я вижу ее и кольцо на пальце с огромным камнем, которое было тогда на видео, она его не снимает, это может что-то означать?

Вот чтобы не гадать, не мучать больше ни его, ни себя, я решила дать нам шанс и выяснить все. Извинюсь, что не решилась выслушать его сразу и в зависимости от сказанного, будет ясно, есть у нас будущее или нет. И сделаю я это завтра, у нас будет прекрасная возможность.

— Ты же не думаешь завтра слиться?

— Ну как я могу пропустить день рождения лучших друзей? — изначально, конечно, были мысли отказаться, ведь там будет и Глеб, но эти мысли у меня возникли две недели назад, когда я была еще в горячке.

— Мы заедем за тобой в двенадцать…

— Я сам за ней заеду, Мира поедет со мной!

— Малыха? — я могла бы отказаться, но не хочу. Ведь я решила дать нам шанс…

Шанс — как много в одном слове.

— Все хорошо, я поеду с Глебом, — кажется все радостно выдохнули.

Осматриваю себя последний раз, хоть я и собралась на день рождения, но он будет за городом и выряжаться в платье глупо. Черные джинсы с завышенной талией и укороченный черный топ, сверху клетчатая рубашка на два размера больше и дубленка, уже холодно на улице.

Внешний свой видя я оценила как удовлетворительное.

Выхожу из дома и одновременно со мной из машины выходит Глеб.

Какой же он красивый! И…

На нем черные джинсы, коричневые челси, красная клетчатая рубашка и кожаная куртка.

Мы одеты одинаково! Не сговариваясь, мы оделись как парочка, Глеб, как и я, сильно удивлен, но в следующую секунду становится довольный как слон.

— Привет. — он наклоняется и хочет поцеловать меня, но в последнюю секунду передумывает, а во мне растет разочарование. Забирает из моих рук рюкзак и открывает дверь, помогая сесть. — Отлично выглядишь.

— Ты тоже. — не могу не улыбнуться, это действительно умиляет.

— Как твои дела? — Видно, как Глеб нервничает и его нервозность передается и мне, как бы я себя дома не настраивала вести себя спокойно.

— Нормально, а твои?

— Плохо… без тебя… — последнее добавил шепотом.

Мне стало так больно и грустно, в сердце кольнуло и я отвернулась к окну, я не знала, что ему ответить на это, я не хотела говорить в машине, не дай бог, что-нибудь случится по дороге.

Глеб видимо все понял по-своему, потянулся к панели и включил радио, так мы и проехали час, не сказав друг другу больше ни слова и всю дорогу я в руках крутила брелок в виде волка на ключах, он меня всегда успокаивает, я все-таки подарила второй Глебу, хотя казалось, что это ерунда какая-то, но ему очень понравился, свой он тоже носит не снимаю.

— Мы думали ты ее уже не привезешь.

— С днем рождения парни, — целую близнецов по очереди в щечку и обнимаю, — это вам.

— Серьезно малая? Подарок?

— Ну у вас же день рождения? — синхронно кивают. — Тогда открывайте.

— О-фи-геть! Как тебе удалось?

— У меня есть свои способы.

— Что там? — Глеб опять недоволен. Только чем? Что я подарила подарок его друзьям? Бред.

— Это же два билета на последний бой в карьере Котка! Малыха, я готов тебя носить на руках! Ну скажи, как ты их достала? — только Яр собрался исполнить свою угрозу, как Глеб встал перед ним.

— О да ладно Глеб, ты серьезно? Она мне как младшая сестренка, всем нам, сколько тебе еще повторять?

— Не обращайте на него внимания, он бука. Где Лиза?

— На кухне.

— Пойду помогу ей.

Время пролетело незаметно, все были заняты своими делами, гостей уже был полон дом и мне что-то подсказывало, что это еще не все. Мы с Лиз были вместе почти весь вечер, точнее она не хотела оставлять меня одну, она сильно переживает за нас с Глебом. Глеба я видела то там, то тут, иногда находились в одном кругу людей, он всегда старался стоять рядом и никому не давал ко мне подойти, видела пару раз, как он угрожал левым паренькам, что доступ ко мне закрыт. Собственник.

— Мира, обещаю, спрошу последний раз, ты планируешь мириться с моим братом? Вы оба как унылые какахи в проруби плаваете и надоели своими недовольными лицами!

— Унылые какахи? — я громко рассмеялась.

— Это еще самое безобидное как я могу вас обозвать.

— Я тебя люблю подруга!

— А Глеба?

— Тоже. Очень.

— И?

— И я собиралась с ним сегодня все обсудить, я повела себя глупо… Спасибо, что заставила меня пойти к психологу, она оказалась чудо-женщина и специалист.

— Не глупо, Мира. Я тебя понимаю, ты смогла все обдумать и успокоиться и теперь готова, а Людмила да, помогла тебе в этом, правда я классная, что настояла на своем? — я закатила глаза, Лиза такая Лиза. — Лучше так, чем вы с горяча натворили бы дел еще больше. Так, и когда же наступит этот момент?

— Знаешь, а вот прямо сейчас. Найду его и поговорю. — Лизза подскакивает.

— Тогда пошли, мне не терпится увидеть вас счастливыми.

— Вон он, — кивком головы Лиза указывает на Глеба среди друзей, он стоит ко мне спиной, и я вижу по его позе, что он напряжен.

— Что-то мне страшно, а если он не захочет говорить? Если уже слишком поздно?

— Мира, он только этого и ждет, он любит тебя! — поворачиваюсь, делаю пару шагов к нему и тут какая-то рыжуха резво подходит к Глебу, запрыгивает к нему на руки и засовывает свой язык к нему в рот. Я как шла, так и встала на месте, Лиза рядом со мной, в таком же шоке.

Я мать их убью.