Встречи с амурским тигром

Бродяга

Каждому живому существу природой определено место обитания. Белому медведю — Арктика, северному оленю — тундра и приполярные редколесья, снежному барану — холодные горные кручи. Ну а тигр — обитатель теплой Южной Азии. В стране Амура и Уссури — крайний предел его распространения. И самый трудный. Уже на северном Сихотэ-Алине и в левобережном Приамурье зимой ему слишком морозно и многоснежно. К тому же и крупного зверя для пропитания маловато.

Однако бродягу даже среди прирожденных домоседов найдешь в любом месте планеты. Редки они, но их странствия порождают много разговоров, и порою сенсационных. Вот, например, долетел вечный океанский странник альбатрос чуть ли не до Хабаровска. Недавно рассказали мне, что заплыла нерпа к устью Уссури — за тысячу километров от родного ей моря пробралась, да еще против могучего напора Амура. Зачем? Почему? Загадка.

А тигров встречали даже у Станового хребта. И даже вблизи Якутска одного застрелили — за множество сотен километров от предусмотренных ему эволюцией мест. Это одного застрелили, появлялось же их там куда больше.

В низовьях Амура грозные полосатые странники неведомыми путями объявляются не так редко. В прессе широко оповещалось, как в последний раз там застрелили именно такого. И столь печально окончил он свои дни в основном потому, что вознамерился отомстить кровному своему обидчику. Отомстить согласно твердому тигриному обычаю: всякий покусившийся на жизнь владыки должен понести наказание. Даже слон или крокодил. И человек.

Никто достоверно не знает, как этот могучий полосатый кот в расцвете лет оказался вдали от родных мест. Скорее всего, шел он зимними ночами со стороны Уссури по дорогам вдоль Амура от села к селу, легко ловил собак и тем жил. А что? Зачем мучиться в таежном глубокоснежье, если пса поймать оказывается проще простого, а собачатина вкусна и сытна? Да если еще и дорогами идти одно удовольствие, а уклоняться от встреч с людьми ничего не стоит?

И так вот потемну путешествуя и промышляя собак, а днями отдыхая в укромных местах под не слишком теплым зимним, но все же солнцем, достиг Бродяга того далекого места Амура, от которого по озерному льду уже можно было выйти к морю за несколько часов неторопливым ходом и с высокого берега увидеть на горизонте сахалинскую землю.

Но он этого не знал. И море ему было ни к чему, и остров Сахалин. Ему нужны были собаки и дневной покой. Чтобы его никто не трогал, в том числе и люди.

Однако его тронули. Ночью. Шел он по дороге привычно и спокойно, выбирая укромное место для дневки. И на крутом повороте неожиданно оказался в ярком, слепящем свете автомашины. К ним он давно привык и света их не боялся, потому что достаточно было одного маха, чтобы выпрыгнуть из него в спасительную темноту дорожной обочины, за которой, как правило, был если и не лес, так кустарник или лесной завал. Извергающие же свет и грохот железные громадины мчались по своим делам дальше.

А эта не промчалась. Эта остановилась. И хлестко ударил выстрел, и острой болью обожгло переднюю лапу. Еще не осознав случившееся, зверь прыгнул в темноту и затаился за оказавшимся поодаль корчем. Тигр увидел обидчика, осторожно выглянувшего из кабины и посветившего тонким лучиком по его следам и на корч. Увидел и запомнил до дней своих последних. Он расправился бы с этим двуногим здесь же, спустись тот на дорогу. Но тот из кабины не вышел. Тот предпочел умчаться на своем чудовище, хорошо зная, что властелин уссурийской тайги обид не прощает.

А через несколько суток Бродяга, зализывая рану и все еще мучаясь болью в простреленной лапе, с лежки вблизи пересекающей речку дороги уже в конце дня увидел точно такую же автомашину, из которой был обстрелян, остановившуюся на дымящейся наледи. Из машины вылезли несколько человек, среди которых он безошибочно узнал своего обидчика.

Маскируясь за шпалерами приречных тальников, тигр подкрался как можно ближе, оставаясь незамеченным, и залег, терпеливо выжидая миг отмщения.

Он дождался его уже в ночной темноте, когда в свете фар увидел недавно поднявшего на него оружие…

За секунду до смерти этот несчастный заметил стремительно надвигающийся зеленый блеск звериных глаз и дико закричал, но тут же был настигнут, сбит и придавлен. Он уже не слышал, как с ревом мчалась к нему на выручку вся бригада лесорубов. И не видел, как тигр, мстительно рявкнув, ушел в ночь.

А через час по всему Нижнеамурью, достигнув вскоре и Хабаровска, покатилась паническая новость: тигр растерзал человека. Начальством было приказано без нужды в темноте и по одному из домов не выходить, да и днем в одиночку меж сел не появляться. А районный охотовед получил строжайший приказ: хищника-убийцу найти и уничтожить.

Утром вертолет торопливо нес группу охотников-истребителей к месту происшествия. Ночью выпала пороша, на которой ясно пропечаталось: через несколько часов к месту кровавого происшествия приходил крупный тигр, волочивший правую переднюю лапу. Но след вывел на наезженную колею дороги и исчез.

Весь день кружил вертолет, отыскивая разбойника, но того словно и не было. Зайцев сверху люди видели, даже рябчиков, четкие следы лисиц просматривались, а тигриные не обнаруживались. А ночью телефоны понесли новую душераздирающую весть: только что огромный тигр вошел в село, задавил там двух собак, пытался напасть на вышедших из домов людей. Охотник стрелял в него, но лишь легко ранил.

Чуть свет главный в том районе охотовед Сергей Анохин, крепкий и смелый парень, специалист своего дела, не в первый раз обруганный начальством всех рангов за неспособность расправиться с полосатым разбойником, был на месте происшествия уже с бригадой истребителей, вооруженных скорострельными карабинами и даже знаменитыми автоматами Калашникова.

Выяснилось: да, ночью тигр был в селе и задавил двух собак. Видевшие его в свете фонариков говорили: здоровенный, голова больше, чем у льва. А тот, что стрелял, честно признался: «Такой громадный и так оглушительно ревел, что рука дрогнула».

Взяли след, стали на широкие охотничьи лыжи и — в погоню. С уверенностью, что непременно настигнут хищника, потому что трудно было ему идти по глубокому снегу, в котором утопал по самые бока.

Но охотовед Сергей Анохин, памятуя о недовольном его действиями начальстве, все же спешил сам и торопил своих охотников, потому что знал: если зверь снова выйдет на дорогу — тут же и потеряется.

Однако Бродяга на дорогу средь бела дня не пошел. Подкрепившись собачатиной, он вернулся под тот же большой еловый выворотень рядом с заплывшим свежей наледью ключом, из-под которого накануне наблюдал за шумной железной птицей, искавшей его весь день. Даже успел вздремнуть. Но теперь он вовремя почуял наземную погоню за собой по следам и направился в глубь леса.

Сергей потом рассказывал:

— Бегу сколько есть силы. Осматриваю впереди по следу каждый корч и валежину, всякое дерево, кочку или пучок кустарника, за которыми тигр мог затаиться. Знаю, что ранен он человеком, а значит, и озлоблен, что не терпит этот зверь преследования, а все равно спешу так, что даже молодой рослый милиционер порядком отстал. Боялся, что выйдет он на лед или дорогу и свежий след потеряется. Потом попробуй объясни начальству…

Но нам повезло: вывел след на поляну посреди мари, на дальнем краю которой, метрах в ста, увидел я рыжую голову наблюдающего за нами тигра. Выстрелил второпях и промазал, еще раз прицелился. А тот уже с ревом атакует нас в пяту своему следу, траншейно пробитому в снегу. То увижу его на секунду, то исчезнет он в снежной пыли. И так быстро мелькает, что не успеваю прицелиться толком и мажу, мажу…

Допрыгал тигр до середины поляны, и началось такое, что ни в одной книге, ни в одном рассказе о нем не читал. Стал он раз за разом выделывать «свечки». Высоко подпрыгивает, извивается в воздухе вдоль тела и поперек и грозно вертит башкой, остервенело машет всеми лапами. Да при этом ревет так зло и оглушительно, что даже деревья вздрагивают. А был он в ярком полуденном солнце так хорошо высвечен, что каждую полосу на его теле успевал я ухватить глазом. Будь он в зоопарке — не устал бы любоваться, но тут стрелять требовалось.

Соображаю, что в магазине карабина всего два патрона осталось. А что если зверина опять попрет в атаку? Но замер тот. Приподнялся над снегом и уставился в меня: каков, мол, эффект произвел, достаточно ли для паники страху нагнал?.. На всю жизнь его в эти мгновения запомнил: на голове каждая волосинка дыбом поставлена, отчего она стала на самом деле как у гривастого льва. Нет, даже, пожалуй, больше! Глаза и клыки на солнце сверкают, усы вразлет, уши прижаты. Даже черный «иероглиф» на рыжем лбу и темени вижу…

Примолк Анохин, словно заново переживая быль. А я спросил, заведомо зная ответ:

— Пугал ведь? Понимал, что силы неравные?..

— Пугал, конечно, — откликнулся парень, — и не хотел трусом себя показать. Перемирие предлагал. И я бы принял это предложение, если бы не два «но»: грозный приказ начальства застрелить опасного зверя и высокая вероятность повторения проделок хищника, оказавшегося в экстремальных для него условиях… Однако доскажу историю. В каком-то трансе был я в те мелькающие секунды. Но тигр стал перебирать лапами, напружинился… Сейчас опять ринется в атаку! Собрал себя в кулак, хорошенько прицелился и выстрелил. На этот раз точно…