Встречи с амурским тигром

И тигры шутят

Да, могуч и ловок, отважен и умен, и в то же время строг этот владыка уссурийской тайги. Он очень наблюдателен, быстро усваивает опыт и вырабатывает новые привычки, верно оценивая складывающуюся обстановку. И вовсе не без оснований считается он венцом творения в мире животных. Но одни называют его свирепым и беспощадным и, пожалуй, самым опасным хищником на Земле, другие же именуют джентльменом животного мира.

Люди поклонялись этому великолепному по мощи, красоте и смелости божеству с незапамятных времен. У аборигенов культ амбы не утратил свою силу и по сей день, при встрече с ним они падают на колени и с дрожью в голосе истово молятся владыке гор и лесов и всего в них сущего.

На всю жизнь запоминается его мощный, ни с чем не сравнимый гипнотизирующий голос, ну а при виде самой суперкошки, особенно вблизи, человек забывает обо всем. Ему кажется, что в мире осталось в живых двое: он и тигр.

Однако в этом заключается далеко не вся правда о тигриной сущности. Она гораздо сложнее и переменчивее. Конечно же, у всех тигров есть общие черты поведения. Но каждый из них имеет свой собственный, причем ярко выраженный характер, обусловливающий его повадки и индивидуальный образ жизни. Даже один и тот же царственный хищник может быть то до наглости смелым, то до робости осторожным, ленивым или стремительным, беспечным или до мелочей предусмотрительным. И потому-то вроде бы при одних и тех же обстоятельствах тигры ведут себя по-разному. Вспомните, мы об этом уже говорили, но важное иногда приходится повторять.

Верно считается правилом, что амба настолько осторожен, что подолгу живет рядом с людьми и остается незамеченным, причем эта осторожность граничит с таинственностью. Но ведь осторожность украшает любого смельчака. Трусость и благоразумие — не одно и то же. Тигр незримо уступает дорогу человеку по праву более сильного и уверенного в себе… И вдруг он как бы преднамеренно демонстрирует тем же людям свою красоту, мощь и отвагу.

Да, этот воистину царь зверей чаще всего бывает строгим и суровым. Однако ему вовсе не заказаны обыкновенное любопытство, добродушная покладистость и — подумать только! — даже склонность к играм и забавам! И не только между собою, но и с… человеком. Причем не с дрессировщиками под куполом цирка, а под таежными сводами.

В это трудно поверить, но достоверные таежные были — яркие тому свидетельства.

Тогда мой экспедиционный отряд охотоведов обследовал юго-восточные отроги Сихотэ-Алиня, плавными волнами скатывающиеся к Японскому морю. Там испокон веку была высокая плотность населения копытного зверя, особенно изюбра и кабана. И неудивительно, что к середине шестидесятых годов прошлого столетия расплодилось немало тигров. Так много, должно быть, сколько застали их здесь первопроходцы безлюдной уссурийской тайги лет сто назад.

Всякого наслышались мы тогда о проделках амбы, в основном, конечно, о кровавых и страшных. О многих из них мне уже приходилось рассказывать. И вот настал черед совсем противоположной, удивительной были, которая абсолютно не укладывается в ставшие привычными представления об этом хищнике.

…На краю Тумановского зверосовхоза, что издавна и успешно разводит экзотических пятнистых оленей, приютилось небольшое село со странным названием Крещатик. О том, что однажды на околице этого села тигр вздумал поиграть с молодой женщиной, мне поведал зверовод совхоза. И был его рассказ столь необыкновенным, что надо было мне самому убедиться в его правдивости и уточнить подробности… Я еще тогда записал его, но записи ждали своего часа тридцать лет.

…Ее зовут Наташей, ей тогда было двадцать два года. Жила в собственном доме с усадьбой на сельской околице. Муж, двое малых детей. Домохозяйка. Сразу за огородом начинался редкий осинник с березами, а через сотню метров он переходил в настоящий лес.

«Там в то лето было полно подосиновиков, и ходила я за ними часто, — начала Наталья свой рассказ, удобно усевшись на крыльце дома рядом со мною. — Одна ходила и с детьми — как придется. Ходила как в собственный огород. И вот однажды увлеклась я россыпью красноголовиков, опустилась на коленки и обо всем забыла. И вдруг сзади раздался странный и довольно громкий звук, что-то вроде «уфф-уфф». Почувствовала тяжелый кошачий запах. Ничего не понимая, я от страха вскочила и обернулась. И тут же обмерла: рядом со мною стоял страшный тигр. Но стоял как-то уж очень спокойно, даже жмурился вроде бы от какого-то удовольствия, как это делают наши сытые, всем довольные васьки и мурки, особенно когда их гладят.

Потеряла я себя, наверное, на несколько секундочек, опомнилась же, когда это полосатое страшилище, во внимании раскрыв глаза пошире, сделало ко мне медленный шаг и стало тихо тянуть лапу к моей ноге, еще раз «уффкнув». И тут же я закричала на весь мир и ринулась к дому… Никогда так истошно не орала, никогда так быстро не бегала, никогда не испытывала такого ужаса, как в ту минуту. Ни до, ни после того. И, думаю, такого уже не случится, живи я хоть сто лет или в точности повторись та встреча завтра.

Лечу я к дому, прыгаю через всякие препятствия, визжу, а тигр мчится рядом, то с одного моего бока, то с другого. Прыгает легко и как-то небрежно, и все «уфф-уфф», вроде бы фыркает. А на его морде ну никакой злости не написано. Наоборот! Мне и теперь кажется, что он приглашал меня поиграть и обиделся за то, что не приняла я его предложение.

Но ужас меня все равно не покидал. Куда там! А ведь самое страшное впереди… Прыгнула я через куст, да силы не рассчитала, зацепилась ногой за его ветки, пролетела «ласточкой» метра два-три, ударилась о землю и потеряла сознание. Сколько это продолжалось — сказать не могу. Может, несколько секунд, а может и минуту. Но твердо помню, что, открыв глаза, первым делом увидела рядом с собою тигриные лапы. Увидела — и снова зажмурилась. Все, думаю, жизнь кончена, сейчас хищник возьмет в свою пасть мое вроде бы бездыханное тело, понесет в лес и примется там меня есть.

Но тут мой ужас сменился полнейшим равнодушием ко всему. Ничего не болело, ничего не хотелось, хотя все видела и слышала, тигриный дух носом ухватывала. Наверное, так и бывает при шоке… Но вот откуда-то из недалека долетел до меня дочкин крик: «Мама! Где ты?» Словно бомба подо мной взорвалась и высоко подбросила! Снова ужас меня охватил, из горла вырвались новые крики, и с ними я опять ринулась к дому. А тот полосатый нахал все так же играючи рядом со мною бежит, «уффкает», мягко бьет хвостом, и даже пару раз меня им задел.

Опомнилась только тогда, когда влетела во двор и захлопнула за собой калитку. Обернулась и увидела, что между моими и тигриными глазами не более метра, причем почти на одном уровне, потому что зверь застыл с высоко поднятой головой. Забор у нас вон какой невысокий, он мог его запросто перепрыгнуть, но не двигался с места…

Я увидела на крыльце своих детей, схватила их и — в дом! Подошла к окну, а тигр как стоял — так и стоит, только на морде какое-то недоумение. Вроде хотел объяснить, что зла не имел, а хотел всего лишь поиграть.

Теперь-то я могу твердо сказать, что тигр со мною просто забавлялся. Может, и в самом деле играть приглашал? Об этом вам судить. Только я твердо уверена: хотел бы он взять меня как добычу, сделал бы это раз сто. Но ведь не тронул! И у калитки стоял, глядя на меня, стоящую у окна в доме, пока соседские собаки не забрехали и сосед на крыльцо не вышел… Он, кстати, тоже может рассказать, как тигр уходил от моей калитки в свой лес неторопливо и спокойно, то и дело оборачиваясь на окна моего дома… Сосед прибежал ко мне, стал расспрашивать, а я упала на стул и дар речи потеряла… Фельдшера вызывал…

В те дни я частенько прокручивала в своей памяти встречу с тигром, и странное дело: вспоминались даже мелочи, на которые я вряд ли могла в ужасные мгновения обращать внимание. Я и теперь вижу незлобиво жмурящуюся тигриную морду, спокойно моргающие веки, лениво приоткрытую пасть… Вспомнила, что лапу к моей ноге он протягивал со спрятанными когтями… Что почти натурально смеялся, прыгая рядом со мною…»

Однажды у костра на берегу горно-таежного Хора познакомился я с рыбаком средних лет — спокойным и рассудительным, располагающим к доверительным беседам. Услышав его фамилию, спросил: «Так это с ваших слов краевая газета напечатала душещипательную заметку о том, как на вас, едущего на мотоцикле по проселочной дороге, набросился матерый тигр с самыми агрессивными намерениями, но вы сумели оторваться от него на большой скорости?»

Мой новый знакомый несколько смутился и, не сразу найдя нужные слова, коротко ответил вопросом на вопрос: «А что, не верите?» — «Сомневаюсь, — объяснился я. — Видите ли, тигр вряд ли бы промахнулся, прыгнув на вас из придорожных кустов. Вы же не мчались сломя голову по лесной грунтовке. Но если он и не рассчитал первый прыжок, второй был бы точным наверняка. Но главное мое сомнение в другом: зачем вы ему понадобились?»

Отвечать Виктор О. — а так он мне представился — стал лишь после того, как почистил и опустил в котелок со сварившейся картошкой дюжину хариусов и повесил над огнем чайник.

«Знаете ли… Вижу, лапшу вам на уши не повесишь. Да, собственно, я и тому журналисту не хотел этого делать. Мы с ним тогда за бутылкой у меня дома долго говорили о всяких встречах с тиграми, их повадках. И о том «нападении» на меня — тоже. А вот заметку он состряпал придуманно. В действительности же «инцидент» выглядел так… Я и в самом деле катился на мотоцикле, и катился на небольшой скорости, потому что после дождя на дороге стояли лужи и надо было между ними маневрировать. Ехал я с на редкость удачной рыбалки, мечтал предстать перед женой этаким героем, настроение благодушное. И тут — это «вдруг»! Большой, но, судя по очень яркой раскраске, молодой тигр выпрыгнул на дорогу в десятке метров впереди меня. Оказавшись на ее середине между двух больших луж, он как-то странно припал в мою сторону на передние лапы при поднятом заде и вроде бы приготовился принять меня вместе с мотоциклом в свои объятия… Так, во всяком случае, мне показалось. А в те полторы секунды, которые мотоцикл «нес» меня к тигру, я ничего не смог сообразить и решить, кроме как дать полный ход и промчаться мимо зверя через лужу. Развернуться я не успевал, да и не сумел бы этого сделать, не столкнувшись со зверем посреди дороги и не свалившись в одну из луж…

Тигр очень внимательно, и не без любопытства, глядел, как я несусь к нему, но не увидел я в нем никаких агрессивных намерений. В то мгновение он мог запросто опрокинуть меня на землю небрежным ударом лапы… Не обозлился он и за то, что я сильно его обрызгал. Через секунду, обернувшись, я увидел, что полосатый вытирает морду лапой.

На том бы событию и завершиться, но случилось совсем неожиданное. Ликуя от своей ловкости, я снова обернулся, на этот раз обстоятельнее, и… полетел вверх тормашками: под переднее колесо попал камень, мотоцикл рвануло вбок, и я не удержал руль в руках. До тигра было около полусотни метров.

Вгорячах, не обращая внимания на крепко зашибленные руки и ноги, я поднял мотоцикл и стал его заводить, а он даже не чихал. А тут нога отказала, и стоял я на одной, держась за руль поставленного на откидной упор мотоцикла. Тигр же, верно оценив мое положение и приведя себя в кое-какой порядок, медленно зашагал ко мне… Я стоял, скованный моментально скрутившим меня ужасом и болью в разбитом теле, и совершенно обалдело смотрел на приближающегося амбу. Оставалось только подводить итоговую черту под жизнью… Но какие там итоги!.. Врут все писаки, утверждающие, что в последние мгновения перед смертью вспоминается чуть ли не вся жизнь, да еще и осмысливается. Я же теперь могу утверждать: даже если ты в смертельные секунды утратил рассудок и потерял себя, все равно инстинкт самосохранения берет тебя в «свои собственные руки». А иначе разве бы я заковылял к дорожной обочине за палками для опоры на глазах у идущего ко мне тигра? Решил все-таки уходить от этого страшного места, а не стоять в безвольном ожидании «будь что будет». Ковылял, охая и вскрикивая от болей, не спуская глаз с подошедшего метров на пять тигра…

Я так и не вспомнил в деталях его поведение рядом со мною, в сознании запечатлелось лишь то, что я ковылял, а он с той же скоростью шел рядом и как бы что-то хотел мне издевательски или шутливо сказать, не то посоветовать… Вот эта моя седая челка четко обозначилась в шевелюре в те самые секунды, а потом и в минуты… Не знаю, сколько их прошло и сколько бы еще было, когда Его Величество Случай не послал бы мне навстречу для моего спасения санитарный уазик, да еще с врачом и медсестрою. Они успели увидеть моего грозного «конвоира» и остановились в полусотне метров. И онемело ждали, когда я до них доковыляю, хотя амба, поняв, что события закручиваются, прервал затянувшееся представление, невозмутимо спустившись с дороги в лес».

После затяжной паузы я спросил: «Скажите, Виктор, а об этом вы тому корреспонденту рассказывали?» — «Да, — ответил мой случайный собеседник. — Он это и на магнитофон записал. Сказал, что сие станет сюжетом его первой повести, с которой он ворвется в литературный мир».

И уже когда мы выпили по стопке, что весьма желательно перед настоящей ухой, сваренной на костре у реки, я задал еще один вопрос: «И как же вы оцениваете поведение того тигра?» И получил короткий четкий ответ: «Да забавлялся амба… Без злых намерений».

Не менее забавны и интересны свидетельства незлобивого отношения тигра к человеку. Даже миролюбивого. Вот эти.

К бараку лесорубов повадился под покровом ночной темноты приходить тигр. Судя по следам на снегу, был он особенно крупных размеров. Ходил вокруг строения, интересовался оставленным под небом имуществом, в том числе техникой, запрыгивал в кузова автомашин. Несколько раз укладывался отдыхать чуть ли не у самого крыльца. Но на глаза людям не попадался.

И вот пришел черед смешному, хотя и немного грустному… Как-то перед сном, в полном разгаре тихой, светлой, морозной ночи один из мужиков вышел на минутку из насквозь прокуренного жилья подышать свежим воздухом. Справил малую нужду, полюбовался полной луной, немного походил туда-сюда, всласть громко позевал: ааа-эээ-хэхэхэ… И вдруг увидел совсем рядом тигра, сидящего на собачий манер без какой-либо маскировки и с любопытством в упор его разглядывающего.

Тот мужик сначала окаменел, потом с белым-белым лицом и вывалившимися из орбит глазами с ревом ворвался в барак и, бросив дверь настежь раскрытой, нырнул под нары. Загалдели его друзья, вытащили из-под лежанок, спрашивают, что случилось, воды предлагают испить. А бедолага лишь мычит и тычет пальцем во все еще открытую дверь… Вышли — и увидели очень спокойно удаляющегося тигра. Судя по следам, «того самого».

Всего на два дня потерял тот несчастливец дар речи, но вот уже несколько лет удивляется: «Он же мог меня придавить десять раз, но даже не подумал…»

Через две недели после того трагикомического события лесорубы нашли неподалеку от своего барака труп большого, вконец одряхлевшего тигра, умершего определенно от старости. По всем признакам это был именно тот амба, повадившийся приходить к людскому жилищу, тем более что эти посещения оборвались.

Конечно же, со стершимися до основания клыками, затупившимися когтями и утраченной стремительной силой он не мог поймать ни кабана, ни изюбра, ни любого другого дикого зверя. Но задавить и утащить в тайгу человека ему ничего не стоило.

А вот не тронул же…

В таежном районе Сихотэ-Алиня работники лесхоза возвращались на тракторе декабрьским вечером с лесосеки. И вот облюбовали на дрова лежащую метрах в двадцати от дороги огромную, недавно поваленную ветром сухостоину. Свернули к ней, подъехали, остановились. И уже открыли двери кабины, как увидели не далее пятнадцати метров спокойно поднявшегося из-за валежины тигра.

Первым делом наши герои проворно захлопнули двери и завороженно помолчали… Потом, отдышавшись, стали кричать на нахального зверя, не постеснявшегося при свете дня предстать перед людьми, к тому же отвечающими за порядок в лесах, в такой непозволительной близости. А тот замер и внимательно слушает, и вроде бы старается понять смысл явно ему адресованных слов… Когда же те принялись громко стучать металлом по металлу, определенно намереваясь напугать владыку тайги, с чувством уязвленного достоинства… пошел на сближение с ними. Голову вытянул, шаги делает то плавные, а то застывает. Не рычит, клыками не угрожает, хвостом злость не демонстрирует, но с полной очевидностью откровенно любопытничает.

В тракторе народ сидел тертый, и потому в руках людей в немедленной готовности к использованию появилось оружие. В высокой железной кабине чувствовали они себя в безопасности. И вот решили принципиально: кто кого — владыка тайги или властелины планеты всей. Тракторист включил первую скорость и направил свое лязгающее железом, чадящее черным дымом чудовище на бело-рыже-черно-полосатое сверхсущество. А оно застыло, не проявляя каких-либо признаков волнения или беспокойства, и уж тем более страха. Всем своим видом оно как бы говорило: достоинство — прежде всего.

Когда расстояние между ревущими, превышающими полсотни, железными лошадиными силами и одной спокойной тигриной сократилось до нескольких метров, амба легким, но мощным махом небрежно отскочил в сторону и снова застыл. А через несколько секунд лег в снежную целину, бросив задние ноги плашмя, передние вытянув перед собой, высоко и гордо подняв явно улыбающуюся голову и пронзая людей гипнотизирующим взором.

Да, в тракторе сидели люди бывалые, но к тому же благоразумные и достаточно добронравные. Стрелять краснокнижного зверя они не стали и соревнование «кто кого» прекратили, решив, что тайга тоже живет по удивительно краткому, но бесконечно мудрому закону «каждому свое». Развернулись на одной гусенице, прибавили ходу… А тигр несколькими игривыми прыжками поравнялся с дурно пахнущим, противно рычащим, совершенно чуждым зеленому таежному миру чудовищем с такими же двуногими существами. Потом он встал на задних ногах рядом с могучим кедром, подняв голову на трехметровую высоту, а передние лапы еще выше, определенно стараясь разглядеть людей как можно ближе.

Через несколько секунд они могли бы посмотреть друг другу в глаза с метрового расстояния, однако нервы тракториста не выдержали, он резко отвернул в сторону и ударил по педали скорости… А начальник разрядил обстановку своевременной мыслью: «Ближе к селу есть сухостоины получше…»

Тигр же, словно окаменев у того могучего кедра, провожал глазами пришельцев в его владения.

Как-то зимой возвращался таежной дорогой в поселок автобус с лесорубами. Курили, мирно беседовали, устало дремали. И вдруг из-за пологого поворота вывернулся матерый тигр. Примерно в сотне метров. Машину он увидел, конечно же, сразу, но как шел навстречу, так и шел. Не останавливаясь и в придорожные кусты спрыгивать, как обычно делают в подобных обстоятельствах тигры, явно не намереваясь.

Поскольку шагал он посередине неширокой дороги, шофер сначала притормозил, а вскоре и вовсе остановил автобус. Тут застыл и тигр, внимательно разглядывая людей за лобовым стеклом их машины и прислушиваясь к приглушенному галдежу. А через растянувшуюся минуту преспокойно лег, словно специально демонстрируя и равнодушие свое к людям, и бесстрашие. Распластав передние лапы и подобрав под себя задние, он лениво шевелил хвостом, вроде бы без особого интереса поглядывая на автобус и прильнувших к стеклам людей, не в пример ему с жадным любопытством прикипевших глазами к такому неожиданному импозантному гостю.

Минута прошла, другая… Вот и пятая проскользнула в небытие. Бригадир воскликнул: «Не до темноты же стоять!» И тихим голосом велел шоферу трогать, погромче фыркая и взревывая мотором.

А поскольку тигр лежал посреди дороги, объехать его было невозможно, оставалось надеяться, что он все же отойдет в сторону, уступив наконец упорно надвигающемуся на него железному чудовищу. И эти людские надежды он оправдал.

Признанный всем миром владыкой, полосатый с достоинством отошел к обочине дороги, потом как бы растворился в кустах… Но тут же явился людям в новом образе. Он непринужденно вспрыгнул на большой корч и застыл на нем, как конь со знатным всадником на постаменте. И это всего в двух десятках метров от людей, вываливших из автобуса.

От избытка чувств лесорубы дружно замолчали, пожирая глазами необыкновенное зрелище, повторения которого никому и не мыслилось. А тигр привычно разглядывал их, потому что видел далеко не в первый раз, сам оставаясь незамеченным.

И вот, вроде бы удовлетворив свое любопытство, амба лениво спрыгнул со своего «постамента». Спрыгнул он в сторону затаеженных сопок, вроде бы намереваясь туда уйти. И на смену молчаливому созерцанию у лесорубов враз пришли эмоциональные оценки увиденного. Причем все говорили и никто не слушал. Жадно дымили куревом, размахивали руками, а некоторые смельчаки пошли посмотреть на следы типично кошачьего «рисунка», но размером никак не меньше каски.

И вдруг все разом стихло: на дорогу выпрыгнул тот же полосатый шутник, но выпрыгнул теперь сзади автобуса, метрах в двадцати. Выпрыгнул и остановился, вперив в толпу глаза… И вот шагнул к ним…

Лесорубам потребовалось совсем немного времени, чтобы заскочить в автобус. А шофер включил скорость. Четвертую.

И все же эти мои короткие рассказы о забавных встречах с тиграми надо считать редкими исключениями из правила.