Вторая Отечественная

Пролог

Николай Адрианович Букретов в задумчивости смотрел в окно, наблюдая за тем, как по пустынному перрону гонит снежную взвесь поземка. Сделав небольшой глоток крепкого черного чая с лимоном и порцией Шустовского коньяка, он невольно улыбнулся в густые, черные усы, залихватски подкрученные на кончиках. Все же есть какое-то особое удовольствие в наблюдение за непогодой, когда сам ты покоишься в уютном тепле вагона первого класса (включенным в состав эшелона специально для штаб-офицеров), удобно расположившись на мягком диване. И попиваешь при этом горячий чай с коньяком из стакана, покоящегося в мельхиоровом подстаканнике с вычурным вензелем…

Мгновение удовольствия, оттеняющее невольно тяжкие, безрадостные мысли о будущем.

А какие еще могут быть мысли, если сам ты едешь на войну?

…Николай Андрианович дослужился до полковника Русской Императорской армии, так ни разу и не побывав в деле. Подавление «боксерского восстания» в Китае и русско-японская война обошли стороной молодого, перспективного офицера, получившего очередное производство по службе «за успехи в науке». Непыльная служба при штабе Кавказского военного округа, затем преподавательская деятельность в Тифлисском пехотном юнкерском училище — и последующее исполнение обязанностей генерала-квартирмейстера округа… Все это не принесло полковнику Букретову ратной славы, зато не обделило чинами — и наградами: «Анна» третьей степени, «Святой Станислав» второй и третьей степеней… Впрочем, сейчас его мундир защитного цвета «хаки» украшал лишь скромный, но многое говорящий кадровым офицерам значок об окончании Николаевской академии Генерального штаба с двуглавым коронованным орлом. Назначенный начальником штаба во вторую Кубанскую пластунскую бригаду, действующую на самом острие наступления Эриванского отряда (уже успевшего овладеть Баязетом!), Николай Андрианович прекрасно понимал, что офицеры-фронтовики, как и сами пластуны, уважают только боевые награды.

И собирался честно заслужить их — или, по крайней мере, уважение соратников и подчиненных…

Легкий, мягкий толчок и негромкий скрип колесных пар о рельсы возвестил о том, что эшелон окончательно остановился. Полковник сделал последний глоток уже заметно остывшего чая, после чего решительно встал, потянувшись к серой шинели из простого, но крепкого и толстого солдатского сукна — и щегольской папахе-кубанке из черного каракуля. Все же и сам казак — пусть и родом из грузин, приписанных к Кубанскому казачьему войску… Шинель перепоясала портупея; на последней свое место нашли ножны с обязательной офицерской шашкой — и кобура с уставным самовзводным наганом.

Но все же прежде, чем открыть дверь купе, полковник на мгновение замер. Ему неожиданно подумалось, что за дверью уютного, теплого купе первоклассного вагона именно для него, полковника Букретова, начинается война… Вздор конечно — до Баязета еще предстоит немалый путь по горным долинам и перевалам, который придется преодолеть верхом — а там сражающуюся бригаду еще и догонять придется! Но естественно, эта дорога будет разительно отличаться от комфортного путешествия железной дорогой по живописным землям, некогда принадлежавшим древнему царству Урарту, а после и античной Великой Армении…

Подавив приступ малодушия, полковник решительно распахнул дверь и двинулся к выходу походкой уверенного в себе, крепкого физически и духовно человека. И как бы не страшило его будущее (кто на войне не боится, пусть и подспудно?), для кубанского казака грузинского происхождения не могло быть никаких сомнений в истинности и святости войны с османами! Тем более, что турки первыми вероломно напали на русские черноморские порты без предварительного объявления войны…

Это про начало войны с Австро-Венгрией и Германией могут быть споры между патриотами-славянофилами, призывающими не бросать «братушек» в беде — и всяким «прогрессивно» настроенным сбродом, все же справедливо подмечающим, что за «братушек» пролито уже море русской крови, «да не в коня корм»! Вон, сколько было войн за болгаров — и что, вернули они свой долг, поддержали Россию в новой войне? То-то и оно, что нет… А ведь было бы неплохо, если бы болгары, усмирив обиды от разгрома во второй Балканской, выступили бы против Австро-Венгрии или той же Турции вместе с русскими и сербами! Или хотя бы перекрыли поставки по Багдадской железной дороге, ведущей из Порты в Германию, в самый Берлин… Везут по ней вроде бы и не военные грузы, в основном продовольствие — но продовольствие в стратегически важных для бошей масштабах! Вот начали бы германцы голодать к концу текущего, 1914-го года, глядишь, сейчас бы уже и мир заключили…

Но то «просвещенная» Европа с «цивилизованными» правилами ведения войны. Хотя судя по последним событиям и сообщениям что с Западного, что с Восточного фронтов, цивилизацией там уже нигде и не пахнет… Один расстрел бельгийских заложников в Динане чего стоит! А там рядом и варварское разрушение Реймского собора — и пулеметный огонь с чердаков больниц по русским солдатам генерала Самсонова в Алленштайне…

Но здесь, на Кавказском театре боевых действий, даже намека на цивилизованность не было последние лет пятьсот! Здесь Азия с ее зачастую средневековой жестокостью — отрубленными головы у пленных, беспощадной резней мирного христианского населения, которой всегда отличались османские иррегуляры. Не говоря уже о повальных грабежах и изнасилованиях… Годы идут, Стамбул приобретает черты современного европейского города с восточной экзотикой, канули в прошлое свирепые башибузуки. Но что — неужели что-то изменилось?! Судя по Киликийской резне, что турки устроили армянам всего пять лет назад — нет. А теперь, с началом войны, положение армянских христиан в Порте стало, очевидно, еще страшнее и тяжелее…

Конечно, класть жизни русских солдат за спасение армянских христиан — идея пусть и возвышенная, и дело правое… Только чем это все отличается от помощи балканским «братушкам»? Но на самом деле еще как отличается. Ведь это сербский убийца отнял жизнь умного и толкового эрцгерцога Франца Фердинанда, не пощадив и его ни в чем не повинной жены! А ведь наследник престола Австро-Венгрии собирался дать славянским народам империи Габсбургов широкую автономию, и был твердо против любых конфронтацией с Россией. Так почему его убили? Да кто его знает, сербских террористов… Вот только уже официальные власти Сербского королевства отклонили австрийский ультиматум, состоящий из десяти пунктов — отклонили только по шестому пункту, отказав в участии австрийских чиновников и правительства в расследование Сараевского убийства. Значит, что? Значит, были замешаны.

Ну, так и получайте войну, и расплачивайтесь за собственные грехи, раз сами ее провоцируете! И может, и не стоило заступаться за «братушек», коли сами навлекли беду на свою голову…

Однако же турки сами начали войну с Россией, внезапно обстреляв Одессу, Севастополь, Феодосию, Новороссийск! Но при всем при этом обстрел портов — это всего лишь «цветочки». Там турки хотя бы соблюли некоторую видимость «приличий» — в Новороссийске и Феодосии перед самым обстрелом османские моряки, подчиняющиеся непосредственно германским офицерам, передали предупреждение о своих действиях и предложили гражданским покинуть города.

А вот здесь… Здесь, на Кавказском театре боевых действий, турки сосредоточили значительные силы в лице полнокровной третьей армии. Последняя состоит из трех корпусов, двух отдельных пехотных и пяти кавалерийских дивизий, а также курдского ополчения. Четыреста пехотных батальонов — а всего под сто восемьдесят тысяч штыков и сабель при более, чем двухстах орудиях и свыше сотни пулеметов! Плюс, отдельный корпус сосредоточен в приморье — это еще под сорок пять тысяч бойцов регулярной армии, последние полтора года активно реформируемой при участии германских военных специалистов. Число же курдской иррегулярной кавалерии наверняка не известно, но по примерным подсчетам тянет еще на один полнокровный корпус!

Так вот «ягодки» пойдут, если вся эта армада прорвется в Россию, ее грузинские и армянские владения, вступит на северный Кавказ… Тогда резня начнется пострашнее, чем в Киликии! Тем более, что к османам может присоединиться и местное население, лишь недавно «замиренное», а ныне активно настраиваемое против русских турецкими эмиссарами… Вон, поморские аджарцы уже за врага воюют! И ведь в случае полного успеха османов резать будут уже христианских подданных русского царя, не глядя, кто стар, кто млад, раненый перед тобой кубанский казак — или же беззащитная беременная женщина…

И всю эту османскую армаду должен остановить единственный русский корпус: сто пятьдесят пехотных батальонов и сто семьдесят пять казачьих сотен при трехстах орудиях. Численное превосходство на стороне противника — едва ли не трехкратное! Нет, до начала войны Русская Кавказская армия была полнокровной и состояла из трех корпусов — но второй и третий корпуса, а также пять казачьих дивизий уже успели перебросить на Восточный фронт… Соответственно, чтобы восполнить эту убыль, на Кавказ из Средней Азии принялись переводить второй Туркестанский корпус и Сибирскую казачью дивизию. Части которых, увы, на настоящий момент только находятся в пути…

С учетом особенностей театра военных действий, русское командование на Кавказе в сложившихся обстоятельствах приняло единственное верное решение — атаковать. Да, именно атаковать! Ибо перекрыть наличными силами сотни верст границы просто невозможно — пассивная оборона приведет лишь к тому, что турки, создав многократное превосходство на участках прорыва, сомнут ее, словно карточный домик. Учитывая же сложность рельефа местности и отсутствие разветвленных железнодорожный линий, сильно ограничивающих не только передвижение по долинам, запертым узкими перевалами, но и возможность свободно оперировать резервами, а также оперативно перебрасывать подкрепления… Одним словом, переход к обороне в настоящих условиях означал не только потерю инициативы — он обрекал армию на поражение.

Соответственно, для наступления армия была разделена на пять боевых групп, каждая из которых имеет свою задачу: первая и самая сильная под командованием генерала Берхмана действует в направлении на Эрзерум, имея в своем составе несколько боевых отрядов. Это ударный Саракамышский и прикрывающий его на флангах Ольтинский и Кагызманский. Вторая под началом заслуженного генерала Абациева (выходца из низов, успевшего заслужить три солдатских Георгия) уже успела овладеть Баязетом и наступает на Ван и Котур. Именно к ней и приписан Николай Андрианович… Третья, заметно меньшая группа прикрывает поморье, четвертая (также незначительная) — защищает границу с Персией. В свою очередь подразделения пятой группы составляют армейский резерв в Тифлисе и охраняют тылы.

Ничего не скажешь, толково…

План действий Кавказской армии разработал начальник штаба, энергичный, деятельный генерал Николай Николаевич Юденич — генерал заслуженный, боевой, награжденный Георгиевским оружием за Мукден. Там полк под его началом выдержал удар двух японских дивизий, сорвав охват русской армии японцами — и в том бою Николай Николаевич был дважды ранен… Так вот, начштаба успел воспользоваться «окном возможности» в тот момент, когда многочисленная османская армия еще только начала разворачиваться для генерального наступления. Турки сочли, что русские в связи со своей малочисленностью будут лишь обороняться — и были неприятно удивлены, когда группы Берхмана и Абациева вдруг перешли границу и, отбросив курдское ополчение да передовые подразделения регулярной армии, начали стремительное наступление!

Понятное дело, что вскоре османы начали вводить в бой основные силы. Но во встречном Кеприкейском сражение с группой Берхмана они понесли значительные потери, а Абациев прочно занял Баязетскую, Диадинскую и Алашкертскую долины, закрепившись на Тапаризском перевале и перевале Клыч-Гядук. Фланговые бои в Дутахской долине и Аджарии победителей не выявили — но, по крайней мере, контратака врага не возымела успеха.

Таким образом, несмотря на значительное превосходство османов в живой силе, кампания для последних началась крайне неудачно. Русское же командование (в лице, прежде всего, Юденича) выиграло не только ноябрьское пограничное сражение, прочно перехватив инициативу, но и столь ценное время на прибытие Туркестанского корпуса!

Конечно, оперативная пауза не могла быть сколько много продолжительной — но полковник Букретов очень надеялся, что времени добраться до второй пластунской бригады ему хватит. А там… А там штабной офицер, не особенно-то и искавший для себя ратной славы и боевых наград на Дальнем Востоке, собирался воевать — воевать всерьез! Историю притеснения грузин турками он знал превосходно, кубанские казаки также воевали с османами все время своего существования — и Николай Андрианович помнил об этом, а потому войну на Кавказе воспринимал для себя как нечто личное…

Понятное дело, что должность начштаба не предполагает личного участия в бою — но ведь случается всякое. Как правило, если в ходе боевых выбывает командир, то его обязанности временно исполняет начальник штаба… А командиры пластунов бывает, что и сами ведут людей в бой, доказывая, что достойны командования лучшими кавказскими воинами Русской императорской армии! За примерами далеко ходить не надо: всего месяц назад, во время Кеприкейского сражения командир Кубанской пластунской бригады генерал Михаил Алексеевич Пржевальский первым вошел в ледяную воду Аракса, ведя за собой пластунов на ночную вылазку…

Вот теперь и Николаю Андриановичу осталось только прибыть в бригаду, получить традиционный для всех офицеров пластунской бригады бешмет с газырями и башлыком, обязательный кинжал-каму на пояс, бурку — и в таком грозном горском одеянии хоть сразу в бой!