Вторая попытка

Тридцатое апреля

Дорогая Хоуп!

Я собираюсь положить на алтарь родительского прощения пятьдесят лет каторжного труда, чтобы оплатить наш последний телефонный звонок, однако я не сдалась.

Последнее явление Маркуса было таким же неожиданным, как чертик из табакерки. Он просто не может оставить меня в покое. Он намеренно рассказал Глэдди о Колумбии (о чем вообще не должен был знать), в надежде, что из-за своего слабоумия она растрезвонит об этом на всю округу, чем усугубит родительские стенания — и это делает его присутствие в моей жизни на редкость ужасным.

Я не знаю, как мне поверить в то, что он таким образом проявляет свое внимание ко мне, ты можешь так считать, но ты же не видела его! Он настоящий Мастер игры, Хоуп. Он ЗЛОЙ ГЕНИЙ, который вторгся в мой разум и жизнь, потому что ЕМУ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ, раз уж он живет целомудренно и скромно. Слава богу, осталось только два месяца до выпускного, потому что я не знаю, как долго еще смогу это выносить.

Я спрошу у тебя кое-что сейчас, потому что я слабачка и по телефону не сумела задать тебе этот вопрос. Почему ты не ненавидишь Маркуса? Разве ты не испытываешь к нему ненависти за то, что он делал то же самое, что и Хиз, однако вот он — живой и невредимый? Не ненавидишь ли ты его за то, что твой брат умер, а он все еще здесь?

Вот что заставляет меня переживать: если ты не испытываешь ненависти к Маркусу, тогда мне очень трудно, если не невозможно, отталкивать его. И куда это меня приведет?

Расстроенно твоя,

Дж.