Первое июня

Хоуп!

Помнишь, когда мы с тобой учились в начальной школе? Мы считали, что старшеклассники такие чертовски важные, зрелые, и мы дождаться не могли, когда повзрослеем. В Пайнвилле все крутилось вокруг них — банкеты в честь атлетических соревнований старших классов, футбольные матчи, спектакли… Старшеклассники управляли школой. Однако почему я все еще чувствую себя бестолковой первоклашкой? Может быть, потому, что я сама избрала статус непричастного ни к каким делам человека? А если я все же вольюсь в школьную жизнь — даст ли мне это ощущение принадлежности? Что-то сомневаюсь.

Счастлива, что снова начала бегать, и не сожалею о том, что вышла из команды. Даже после того, как Килли подошел ко мне и сообщил, что кто-то из младших классов побил мой школьный рекорд в беге на 1600 метров. Все мои рекорды когда-нибудь кто-нибудь побьет, буду я бегать или нет, как и рекорды нового лидера.

И я не сожалею, что не вступила в женскую футбольную команду, хотя это была бы прекрасная возможность хорошенько надрать задницы Мэнде и Саре.

Как я сказала по телефону, я не жалею о том, что отшила Скотти. Это говорит о том, что последующие четыре года обучения в вузе я буду с легкостью делать то же самое. Единственное, о чем я слегка сожалею, — это что мне придется остаток жизни, даже от взрослых, которые давно закончили школу, выслушивать ужасающие причитания: ЧТО? ТЫ НЕ ХОДИЛА НА ВЫПУСКНОЙ? Если ты проведешь какое-то время бок о бок с моей мамой или сестрой, ты поймешь, что такое бывает — причем угрожающе часто.

Учиться мне осталось только двадцать дней. Когда я размышляю о том, что произошло со мной в прошлом месяце — первая смерть в моей семье, первое рождение, первый настоящий разговор с отцом, — я понимаю, что двадцать дней — это больше чем достаточно для того, чтобы что-то произошло… почти. Ты знаешь, о чем я не говорю — о том, что я — что мы — должны сделать. Однако мой «сторонний» статус и здесь играет свою весомую роль, поэтому двадцать дней — это определенно чертовски мало.

Тоскующе твоя,

Дж.

Загрузка...