Вторая семья. Неверный

Глава 3

— Правда, что у папы есть другая жена и другой сын? — звучит вопрос от Кира, и я напрягаюсь. Откуда ему вообще знать такие подробности?

— Это тебе Герман сказал? — снова поправляю зеркало, потому что сейчас важно видеть его лицо. И Кир кивает. Откуда вообще истеричка взяла такую информацию?

— Ты не ответила, — напоминает сын. Только я не хотела его впутывать в это, а теперь, выходит, что круг замкнулся, и я в кольце проблем. Взять и ребёнка туда?

— Нет, неправда.

У него не сын, а дочка, — добавляю мысленно, вспоминая про маленькую девочку.

Пока не удостоверюсь, ничего не скажу. Всё же ребенку девять, и втягивать его в интриги не стану. Если уж новости пришли со стороны, получается, я была слишком слепа, что не замечала очевидного. У моего мужа есть вторая семья!

Кажется, до этого момента Кир не дышал, и только теперь начал. Будто на маленьких детских плечах лежала гора взрослой лжи.

— Что он тебе сказал? — делаю вид, что всё в порядке. Ну да, в полном! Всё вообще лучше не придумаешь, только детство должно быть детством. Отодвинуть подальше детей и разбираться самим. Но, если по школе пошли сплетни, его в покое не оставят.

— Что папа меня не любит, потому завёл на стороне другую семью, отвечает на заданный вопрос.

— Это его папа не любит, раз такие вещи при ребенке обсуждает, — выпаливаю первое, что приходит в голову. Но язык не поворачивается нахваливать Макса. Не теперь.

— Я звонил ему, — говорит Кир, — там дядька сказал, что папа телефон потерял.

Дядька. Там этому дядьке двадцать два от силы. Рустам, друг мужа, забирал у него телефон. Вот так мы становимся по молодости стариками для тех, кто куда моложе.

Надо было самой забрать, так я бы посмотрела, что от меня Рубцов ещё скрывает. Только не могла я быть во всех местах одномоментно. А теперь, если Рустам в курсе событий, он не отдаст компромат.

— Где папа? — допытывается сын. — С другим мальчиком?

А это, на минуточку, ревность в нём играет. Я не даю своей поднимать голову, ещё чего. Стиснув зубы, буду делать вид, что я ничерта не чувствую. На самом деле внутри будто разорвался снаряд, настолько всё саднит и ноет. "У него другая", — нашёптывают голоса. Причем, судя по ребенку, уже лет как шесть. Значит, все эти годы мы жили во лжи...

— В больнице, несчастный случай, — пытаюсь говорить спокойно. Оттого, что я в красках опишу девятилетке реальное положение дел, ничего не изменится.

— Что случилось? — Кир хочет податься вперёд, но бустер держит.

— Не отстёгивайся, — прощу, пытаясь сохранять спокойствие, — пока мало информации, что и как, нужно подождать.

Говорю, сама вспоминая встречу у дверей реанимации. Меня не пустили, интересно, а та, вторая, добилась аудиенции? Отчего-то приходит стыдливость за то, что сбежала, оставив его там одного. Да, под наблюдением врачей, но по факту одного, если не считать женщины, которая может с таким же апломбом утверждать, что она королева Виктория. Почему я вообще поверила человеку с улицы, что она имеет отношение к Максу?

Столько лет жить с мужчиной, а принять на веру слова незнакомого человека.

Внезапно приходит мысль, что это подстроено. И на самом деле произошедшее с Рубцовым — не случайность. Что, если он перешёл кому-то дорогу, и его решили уничтожить по всем фронтам? Кто я после такого? Какая жена так просто откажется от супруга, поверив первой встречной? Я же ничего про неё не знаю. Ни кто такая, ни действительно ли она любовница Макса.

— Слушай, закинул тебя домой и съезжу в одно место, ладно? — прошу у сына разрешения. Дома никого. Несмотря на то, что он довольно большой, штата прислуги не имею. Коробит от того, что кто-то будет суетиться. Два раза в неделю приходят две девочки, наводящие порядок, потому что, во-первых, мне ни за что не справиться с таким количеством уборки, во-вторых, я её терпеть не могу. Что касается готовки, её полностью веду сама. Это несложно и даже приятно, потому что люблю заниматься этим делом.

Тут же вспоминаю о звонке с темой «конфискация дома» и понимаю, что оставлять Кира там одного нельзя. Чёрт! Придётся взять с собой.

— А впрочем, со мной лучше, — довожу до сведения. Оставлю его в машине, пока буду говорить с Рустамом. Можно и по телефону, но хочу забрать гаджет и спросить его обо всём, глядя в глаза. Он плохо умеет врать, сразу краснеет и начинает заикаться. Надеюсь, в ближайшее время не оканчивал курсы по маскировке лжи.

— Привет, — набираю ему по громкой.

— Ну что там? — выдыхает в трубку после шестого гудка.

— Меня не пустили, пока сложно говорить. В реанимации.

— Парень сказал, там была просто река крови.

— Наверное, ещё и снял ролик, — понимаю, что в нашем мире всё стремится к оцифровке. — Слушай, надо по камерам посмотреть, кто это был! — внезапно, мозги встают на место, и я начинаю здраво мыслить. Это же покушение на убийство!

Холодок пробегает по телу, и я смотрю на Кира, который ковыряется в телефоне. Что если теперь и мы под угрозой? От этой мысли становится не по себе, и тяжесть наваливается на грудь. Нет, только не опять! Перемещаю руку на сумку, чтобы найти аэрозоль, вдруг сильно накроет, пока перестраиваюсь правее, чтобы остановиться, если потребуется.

В этот раз проносит, и я понимаю, что сейчас следует найти кого-то, кто поможет мне хотя бы понять, с чем я имею дело.

— Мам, — тянет протяжно Кир, касаясь моего плеча.

— Что?

— Дядя Рустам зовёт, ты не слышишь?

— Прости, — обращаюсь к собеседнику. — Будет на меня пару минут? Хочу телефон забрать.

Он молчит дольше положенного.

— Да я потом Максу отдам, чего ты кататься будешь? Сам заеду на днях, больному магнитные волны опасны.

Несёт околесицу, потому прихожу к выводу, что Инга Рубцова не пустой звук.

— Ты на работе? — интересуюсь, хотя вижу его машину и паркуюсь около неё.

— Нет, — нагло врёт, — уехал.

— На машине?

— Да, конечно.

— Ну тогда выходи, — хлопаю дверцей, смотря на окна его конторы, и вижу, как дёргаются жалюзи.