Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле

Глава 2

Вообще-то, я представлял это себе несколько иначе. Нет, прицельно никогда не задумывался о том, что там, после остановки сердца. Но все же, регулярно сталкиваясь с этой темой в литературе и кино, ждал божественный свет, туннель, предков с распростертыми объятиями и прочей «возвышенной» атрибутики.

Нифига. Вот совсем ничего общего.

Пришел в себя я резко, будто от удара лопатой по голове. Сделав резкий вдох, распахнул глаза и обнаружил себя стоящим в огромном коридоре перед резной дверью в очереди. Небольшой, всего пять человек, но все-таки. После меня никого больше не было.

Я недоуменно и с любопытством огляделся. Высокие, не меньше пяти метров, потолки, обшитые деревянными панелями стены под «ясень», паркетные полы с обычными ковровыми дорожками. Ничего необычного, как во многих зданиях «элиты» советской эпохи. С небольшими отличиями. Ламп не было, вообще никаких, как и окон на улицу. Свет будто был сам по себе, создавая атмосферу ясного дня. Дорожки удивляли молочным цветом и стерильной чистотой. Мелькнуло сочувствие к уборщице, вынужденной чистить эти непрактичные изделия, когда я заметил, что стою босиком.

Впрочем, как и все люди в очереди. Приглядевшись, отметил, что из молодежи я один. Остальные были вполне преклонного возраста, первому деду так вообще не меньше сотни, похоже, исполнилось.

Еще один взгляд и возмущенный возглас срывается с губ, а бабка впереди меня оборачивается, выразительно хмуря брови. И чего надо, спрашивается? Не в библиотеке, вроде!

Еле сдержавшись, чтобы не огрызнуться, я продолжил материться молча.

Кальсоны! Чтоб вас черти побрали, кальсоны! Неужели тут все настолько плохо с обеспечением, что приличнее одежды не нашлось?

Но, нет. На мне красовалась белая свободная рубаха с белыми же симпатичными кальсончиками. Деды щеголяли в такой же одежке, а женщинам повезло – белые простые платья с длинными рукавами укрывали их практически до пят.

Может, тоже сарафанчик попросить? Всяко лучше… для полного счастья только «вытянутых коленок» не хватает…

Да вы издеваетесь?!

Я чуть не взвыл, заметив, как волшебным образом изменились мои штаны по заказанному дизайну… Не хватает только… все, молчу! Молчу!!!

Пока я осматривался и выяснял отношения с местной модой, очередь уменьшилась на два человека. Быстро. Огляделся еще раз – ничего не изменилось. Дошел до стены, попытался ногтем поскоблить отделку – безрезультатно. На ощупь она оказалась никакой – ни холодной, ни горячей, без какого-либо рельефа или других особенностей. Ровное ничто.

Мне стало немного не по себе. Отойдя от стены, попробовал пройтись по коридору. Но тут же наткнулся на невидимую стену, толстым стеклом заперевшей меня на этом небольшом пятачке пространства перед непонятной дверью. Липкий страх заскребся изнутри, пытаясь расползтись по организму отравой, но я усилием воли загнал его обратно. Поздно бояться уже, судя по всему. Ох, как же я ошибался…

Что ж, придется ждать аудиенции за единственной дверью, может там расскажут что и как. Глубоко вздохнул и обернулся, чтобы обнаружить, что кроме меня никого больше нет.

Неожиданный поворот.

Я подошел к двери вплотную и остановился. Вот дурак, надо было спросить у впереди стоящих, что дальше то делать. Заходить или подождать вызова? Хотя, кажется, не видел и не слышал никаких сигналов или окриков… но ничему уже не удивлюсь. Может постучать надо? Или сразу распахнуть дверь и завалиться без приглашения? Что мне сделают то? Уже, вроде ж, помер…

Машинально поскреб затылок и аккуратно приложился ухом к дверному полотну, прислушиваясь…

Чтобы тут же по инерции влететь в следующее помещение, так как дверь предательски распахнулась без предупреждения. Едва не навернувшись, пробежал несколько шагов и остановился в паре метров от единственного стоящего здесь белого стола, за которым сидели двое неизвестных парней примерно моего возраста. Они были разными, как инь и янь. Блондин и брюнет, оба в строгих деловых костюмах под цвет шевелюры, внимательно разглядывали меня без тени улыбки.

– З-з-здравствуйте, – выдавил я из себя, начав заикаться от волнения.

– Добро пожаловать, дух 20РН0211ПДТ, – мелодичным голосом отозвался блондин, – присаживайтесь.

– Куда? – успел спросить я, и перед столом из воздуха соткался обычный офисный стул с широкой полукруглой спинкой. Только белый.

– Смени гамму, Раф, задрал уже, – поморщился брюнет и щелкнул пальцами, – стул и стол тут же сменили цвет, став… нет, не черными. Черно-белыми в мелкую клеточку.

Перед глазами зарябило. Тем более, что кроме этой мебели вокруг нас не было ничего. Только светлый клубящийся туман. Меня даже затошнило немного.

– Даже не начинай, Афор. Ты сам затеял этот спор, сам же и проиграл. Так что терпи и не жалуйся теперь, – блондин в свою очередь махнул рукой и белоснежный цвет вернулся.

– Ты жульничал! – взвыл тот, кого назвали Афором, вскакивая со стула, – ты знал, что ей премию дали!

– Ты же знаешь, чем чреват для меня обман, – отмахнулся блондин, – ты и сам хорош. Специально отвлек кассира и охранника той сиреной. Просто даже такой соблазн не прокатил, она хорошая девушка.

– Все они хороши до поры до времени, – пробурчал брюнет, усаживаясь обратно, – я еще отыграюсь…

Я выразительно кашлянул, и эти двое так удивленно воззарились на меня, будто впервые видели.

– Хм, – произнес блондин, открывая тонкую папку, лежавшую на столе. Хотя я руку бы дал на отсечение, что секунду назад ее еще не было, – так, посмотрим, кто тут у нас…

К горлу тут же подкатил ком дурного предчувствия. Почему-то почудилось, что в этой папке вся моя жизнь расписана от первого до последнего вздоха. И особо радужного на ум ничего не приходило, кроме того, что в детском саду регулярно рисовал маме открытки на восьмое марта и до пятого класса периодически выносил мусор. Потом решил, что домработнице за это платят и бросил сие неблагородное дело. А уж после гормонального всплеска в подростковом возрасте… Короче, гордиться было нечем.

– А что значит 20РН0211ПДТ? – быстро спросил, желая потянуть время, оттягивая неизбежное.

– Год, страна, город, день, месяц и причина смерти, – пояснил Раф, не отрываясь от папки.

– И что значит ПДТ? – живо заинтересовался я.

– Пьяный дебил на тачке, – фыркнул Афор, окидывая меня насмешливым взглядом, не обращая внимания на укоризненно изогнутую бровь товарища.

– Происшествие дорожно-транспортное, – со вздохом выдал блондин, поняв, что Афору совсем не стыдно.

– Одно и то же, – отрезал брюнет, мельком заглядывая в папку, – что ты там вычитываешь? Тут однозначно все, без вариантов.

Блондин как-то напряженно молчал, а я все больше чувствовал окутывающий меня страх, плавно перерастающий в какой-то беспричинный ужас.

– Что однозначно? – проговорил непослушными губами, не в силах сдвинуться с места.

– Однозначно в ад, молодой человек, только в ад, – Афор махнул рукой в сторону, и я вдруг обнаружил еще одну дверь.

Она была абсолютно черной, будто закопченной, играя светом и тенью в многочисленных вмятинах. Будто кто-то очень настойчивый пытался выломать ее изнутри. Безуспешно… В какой-то миг она чуть-чуть приоткрылась, словно от сквозняка, и меня обдало тошнотворной вонью из смеси пота, немытых тел, жареного и горелого мяса и химической гари.

Я рефлекторно отшатнулся, натыкаясь на любезно предоставленный до этого стул, едва не кувыркнувшись через него.

Не хочу туда! Куда угодно – рудники, урановые шахты, лесоповал, драить заплеванные подъезды! Только не туда! – едва не взвыл я, затравленно впиваясь взглядом в блондина, до сих пор не издавшего ни звука.

Но мне и не требовалось говорить – как оказалось, мои мысли ни для кого секретом не являлись.

– Лесоповал? Подъезды? – издевательски загоготал Афор, похлопывая себя рукой по колену, – ну ты милый и нахал! Души о таком отпуске веками мечтают, а ты прям сразу захотел… Нет уж, сначала исповедуешься, раскаешься, осознаешь. Девять кругов, двести котлов, без сорока тысяча вариантов пыток… А уж потом, возможно, и на лесоповал.

– Ну, неужели нет другого варианта? Я же никого не убил, не ограбил, да даже в драке нормальной никогда не участвовал, так, по мелочи. С чужими женами не спал, детей не бросал, родителей люблю очень… помогите мне, пожалуйста!

Мне было стыдно умолять о снисхождении этих парней, по сути, не сильно отличающихся от меня, но… будущее, в красках расписанное брюнетом, заставляло мочевой пузырь непроизвольно поджиматься. Да и в самом деле, я ж не маньяк, не насильник какой! Обычная фривольная жизнь молодого парня, неужели за это придется теперь мучиться? И я попробовал последний аргумент.

– Я исправлюсь, обещаю! Буду в церковь ходить каждую неделю, перестану пить и ругаться матом. Даже с девками перестану… ну, вы понимаете… только по любви! Честное слово!

Последние слова я выпалил с такой мольбой в голосе, что парни переглянулись.

– И правда, Афор, тут же ничего криминального нет, – неуверенно начал блондин, отрываясь от моего «дела» и переводя глаза на напарника.

– И что теперь, в рай его отправить? – неприязненно фыркнул Афор, вставая и отворачиваясь.

– Нет, в Божественный Сад он точно не заслужил, – постучал пальцами по столешнице Раф и снова задумался, пока я мучительно считал секунды ожидания, – а что, если дать шанс?

– Ему? Да ты посмотри на него! На нем же пробы ставить негде! Одни развлечения на уме! – передернул плечами брюнет, возмущенно поворачиваясь к нам.

– Я исправлюсь! Возьмусь за ум! – не выдержав, вскочил я.

– Ну да, ну да. С трудом верится, – хмыкнул Афор, не впечатлившись моим порывом.

– А если с испытанием? – предложил Раф и настроение брюнета неуловимо изменилось.

– А что, это вариант, – кивнул он, – только с ограничением по времени, а то будет до старости тянуть.

– Принято, – кивнул Раф и они оба повернулись ко мне, предвкушающе улыбаясь. И что-то мне в этих улыбках совсем не понравилось.

– Можешь считать, что ты нас убедил. Мы можем дать тебе возможность вернуться и прожить свою жизнь так, чтобы затем достойно предстать перед Высшим Судом. Но только с одним условием…

– Я согласен, – перебил, вне себя от охватившего меня счастья. Жить! Как же я хочу жить! На что угодно согласен…

– Тьфу ты, нетерпеливый, – поморщился блондин и продолжил, – итак, условие. Ты должен сделать счастливым одного человека. Это и будет твоей платой за возвращение. И ты должен не просто осчастливить этого человека, тебе придется узнать и выполнить три самых сокровенных желания. Ну, помнишь, как в сказке. Золотая рыбка и три желания. Джинн из лампы и три желания. Цветик-семицветик и… кхм, нет, это не та сказка. В общем, принцип понятен?

Я кивнул, слушая вполуха. Вернусь, а там уж посмотрим. Вон, маму осчастливлю, она заслужила… или Маринку. У этой дуры желания простые и понятные до отвращения. Хотя, за эту аварию хрен ей, а не желания…

Укоризненный взгляд Рафа заставил встрепенуться. Упс… обещал же не ругаться.

– В общем, дерзай. Времени у тебя на все про все два месяца. Должно хватить, я думаю, – Афор согласно кивнул на вопросительный взгляд блондина.

– Ну, я пошел? – с надеждой поинтересовался, когда парни замолчали, переглянувшись.

– А не хочешь узнать, кто этот счастливчик? – ехидно прищурился брюнет, а у меня засосало под ложечкой.

– Кто? – деланно равнодушно спросил, предчувствуя, что меня ожидает какая-то подстава. Вот даже попа похолодела в предчувствии.

– Тебе повезло, это девушка, – я несмело улыбнулся. Девушка это вообще замечательно, – Яна Лазутина, ты ее хорошо знаешь. Очень хорошая девушка, ты уж постарайся. Удачи!

Легкий хлопок и картинка перед глазами размывается, приглушая мой отчаянный стон.

Нееееет… может лучше в котлы? Подумаешь пара сотен лет! Переживу! И на рудники даже проситься на буду! Да я готов троих осчастливить! Пятерых! Всю жизнь Дедом Морозом работать буду, только не Янку! Пожалуйста!!

Но меня уже никто не слушал…

– Думаешь, сработает? – Раф задумчиво почесал бровь.

– Надеюсь, – с чувством отозвался Афор, присаживаясь на угол стола. Белого, – иначе я уже не знаю, что еще придумать. Только посадить их в один самолет и отправить на необитаемый остров…

– Что ж, оставим этот вариант на крайний случай, – вздохнул блондин и потянулся, – сложное на этот раз задание выдалось. Прям очень. Сил уже нет, если честно…

– И не говори, – откликнулся брюнет, устало прикрывая глаза, – как закончим, надо будет проситься в отпуск на месяц.

– Ага, лучше на два…