Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле

Глава 26

Яна

Проснулась от того, что яркий солнечный свет заливал комнату и, отражаясь от окна в зеркале шкафа, один из лучей падал прямо мне на лицо. Я с удовольствием потянулась, с удивлением отметив, насколько прекрасно выспалась. Еще больше порадовало, что сегодня выходной и планов особых нет, так что можно смело проваляться в постели хоть до вечера. Пошарила рукой по прикроватной тумбочке, но телефон не обнаружила. Странно.

Еще более странным оказалось наличие на теле одежды. Оглядевшись, обнаружила, что на мне джинсы и кофточка, а сама я спала на застеленной кровати, укрытая свободным краем покрывала. Но удивиться еще раз не успела.

Воспоминания накатили удушливой волной, на миг лишая дыхания. Я крепко зажмурилась в надежде на то, что мне это всего лишь приснилось, но разум был неумолим. И всплывающие подробности вчерашнего вечера заставляли нервно закусывать губы в попытке упорядочить сумбурный поток мыслей.

Я хорошо помнила, как приехала на гонки, встречу с Бариновым и его ошеломленное лицо, когда вручила подарок. Поездку до Бригантины, разговоры и танцы с Иркой тоже помнила прекрасно. А вот после начинались пробелы… и всему виной этот чертов коктейль! Жаль, что не поняла это сразу, приняв злополучный напиток за знак внимания. Размечталась, идиотка!

Когда лицо Брагина встало перед глазами, меня передернуло. На этот раз он превзошел сам себя, провернув мое похищение на глазах стольких людей… и самое страшное, что у него почти получилось… С размаху ударила по постели кулаком, а затем еще и еще. Что мне сделать, чтобы освободиться от этого чудовища раз и навсегда? Только своевременное и, чего уж скрывать, совсем неожиданное вмешательство Баринова спасло меня последние два раза. Надеяться, что повезет в третий – глупо.

В голове настойчиво пульсировала мысль о том, что мне необходимо оружие. И на вопрос, не дрогнет ли у меня рука, если придется защищаться, я себе ответила без колебаний.

Нет.

Уткнулась лицом в подушку и застонала в голос. Господи, что он мог подумать! Я вспомнила, как умоляла Баринова помочь мне, цепляясь за него руками и боясь отпустить даже на миг. В тот момент я сомневалась, что это действительно он. Боялась, что его образ – лишь игра моего отравленного неведомой химией разума, но надежда была слишком сильна. И это действительно оказался он. И, хоть драку я помнила весьма смутно, тот момент, когда он пнул этого ублюдка, убеждая оставить меня в покое, отозвался злорадной радостью в душе. Жаль, что мало.

Никита… мысленно повторила его имя и удивилась, как легко оно легло на язык. Очень красивое и удивительно идет парню.

Дальше память подвела меня окончательно. Смазанные картинки, невнятные фразы. Я помнила, что мне было очень плохо. Настолько, что хотелось забиться в нору и подохнуть в одиночестве. И Баринов отвез меня туда, где я могла почувствовать себя в безопасности. В квартиру вроде занес даже на руках, а я успела потереться щекой о мужскую крепкую грудь, прикрытую пуловером, вдыхая его особенный запах. Кровь бросилась в лицо, и я искренне понадеялась, что парень ничего не заметил. Дальше, вроде, он меня в чем-то убеждал… или нет? Темнота…

Я вздохнула. Как ни напрягалась, но вспомнить больше ничего не смогла. Лишь виски отозвались тяжестью, предвестницей головной боли. Поэтому я решительно откинула одеяло и спустила ноги на пол, перетекая в сидячее положение. Контрастный душ – вот то, что мне сейчас необходимо, чтобы навести порядок в собственной голове. И окончательно рассортировать воспоминания и выверты собственной фантазии.

Ведь тот поцелуй просто не мог произойти наяву…

Мышью скользнув из спальни, я с легким разочарованием поняла, что в квартире никого нет. Стыдно было признаться, но я совсем чуть-чуть, но все-таки надеялась, что Баринов остался и сейчас просто спит на диване. Но в гостиной никого не было, а звенящая тишина лишний раз свидетельствовала о том, что я дома одна. Огорченно выдохнув, я потопала в душ.

Оздоровительная процедура помогла. Правда не в том плане, в каком я рассчитывала. Остатки сна слетели окончательно, а тело налилось непривычной бодростью. Давно я не чувствовала себя настолько полной сил. А вот со вчерашним вечером все осталось по-прежнему.

Что же произошло после того, как Баринов привез меня домой? О чем мы разговаривали? И почему меня не покидает ощущение, что я забыла что-то важное?

Хотя, учитывая, что проснулась я в собственной постели и полностью одетая, все было в рамках приличий. А учитывая, что с некоторых пор провалы в памяти вызывают у меня истерическое заикание, это была хорошая новость.

Небрежно завернувшись в широкое полотенце, я взяла второе, небольшое, и распахнула дверь, выпуская накопившийся пар. По ногам тут же повеяло холодом, вызвав толпу мурашек и желание поежиться. А я, рассеянно вытирая мокрые волосы, сделала несколько шагов на кухню…

Чтобы тут же остолбенеть от настоящего шока.

– Хм… а знаешь, красный цвет тебе идет, – протянул мажор, с легким стуком ставя чайник на стол, – особенно в сочетании с такой длиной наряда…

Полминуты тишины и офигевания, а затем…

– Ой!

Оглушительно взвизгнув в лучших традициях выпускницы института благородных девиц, я влетела обратно в ванную, громко хлопнув дверью под оглушительный хохот Баринова. И уже там, пытаясь отдышаться и успокоить выпрыгивающее из груди сердце, присела на край ванны.

И чего, спрашивается, орала? Можно подумать, что кто-то покушался на мою честь… Хотя, даже не смотря на поспешное бегство, успела заметить внимательный, по-мужски тяжелый взгляд парня, задержавшийся на моих обнаженных ногах, едва прикрытых полотенцем. Неужели заинтересовала?

Но тут же отругала себя за эти мысли. Меньше рассекать в полуголом виде надо, физиологию никуда не денешь, а Баринов нормальный обычный парень. И если вспомнить, как он вчера дрался с Брагиным, а после тащил мой невменяемый организм домой… Боже, как стыдно…

– Янка, ты там долго еще? Остынет все! – голос мажора прервал мои размышления, а легкий запах кофе заставил сглотнуть набежавшую слюну. Есть хотелось просто зверски.

Я медленно выдохнула, собираясь с духом, а потом, завернувшись в длинный махровый халат, висевший тут же, на двери, потопала в кухню. А там, в истинно женском противоречии с собой и всем миром, нахмурилась и, уперев руки в бока в классическом жесте, брякнула:

– Какого черта ты тут делаешь?

Лицо парня вытянулось в таком удивлении, что мне на миг стало стыдно и весело одновременно. Особенно в свете того, что на столе расположились два больших стакана с кофе с логотипом одной известной в городе кофейни, тарелка со свежими булочками и еще одна с парой горячих бутербродов с сыром и ветчиной. Откуда узнала, что горячие? Просто от них парок шел, а от аромата, запоздало достигшего моего носа, слюнные железы свело в болезненном спазме.

– Нет, Янка, – покачал он головой, задумчиво смерив меня взглядом. Я скосила глаза, но все было в порядке, халат надежно скрывал тело от шеи до щиколоток. Но следующие слова показали, что дело вовсе не в моем внешнем виде, – я долго сомневался, но теперь убедился окончательно. Нет у тебя совести! Ни грамма!

Теперь настала моя очередь удивляться неожиданному выпаду.

– Я, значит, вырвал девушку из рук бандита, доставил домой, спать уложил. С утра пораньше смотался за кофе и завтраком в щедром порыве облегчить муки похмельного синдрома, а она… тьфу на тебя, Лазутина!

Он демонстративно сложил руки на груди, отворачиваясь к окну в притворной обиде, но уголки губ подрагивали, выдавая истинное настроение. Вопреки его шутливому тону, я ощутила жгучий стыд. Ведь и правда…

– Прости, Баринов…

– Никита, – перебил он, повернувшись и глядя мне прямо в глаза. Уже не улыбаясь.

– Что? – растерявшись, переспросила я, сбитая с толку резкой переменой в парне.

– Зови меня по имени, – серьезно попросил он, – после вчерашнего, мне кажется, я это заслужил.

Я опустила глаза в приступе смущения, тут же вспомнив, как отчаянно умоляла его помочь мне… Хорошо хоть не покраснела. Но мне не давала покоя другая мысль.

Опустившись на стул, я взяла в руки ближайший стакан с ароматным напитком, делая большой глоток, чтобы промочить горло и начать этот нелегкий разговор. От волнения аппетит внезапно пропал, и я принялась крутить стакан в ладонях, чувствуя, как согреваются озябшие пальцы.

– Кстати о вчерашнем, – я откашлялась, прогоняя невесть откуда взявшуюся хрипоту, и тихо продолжила, – а ты не мог бы… в общем…

Баринов не сводил с меня глаз, сев на стул напротив и пододвинув к себе второй стакан. Я на секунду зажмурилась и на выдохе закончила фразу:

– Расскажи, что вчера было, – я сделала еще один глоток, почти не чувствуя вкуса. И лишь после этого рискнула поднять глаза на парня. Успев заметить мелькнувшее сочувствие на его лице.

– Совсем ничего не помнишь? – неожиданно мне показалось, что в его словах прозвучала какая-то надежда, смешанная с облегчением, но списала это на игру не до конца протрезвевшего подсознания.

– Смутно, – призналась, пододвинув к себе булочку и отщипывая от нее крохотные кусочки, – помню, как Курт угостил коктейлем. Потом мне стало нехорошо и я отправилась в туалет, где меня поджидал Брагин. Потом улица, ты, драка. Последнее, что помню – как ты привез меня домой. Вроде мы о чем-то говорили?

Я продолжала смотреть на парня, поэтому легкое замешательство от меня не укрылось, удивив. Мелькнуло ощущение, что Баринов мне что-то не договаривает. Но что?

– Ни о чем, – пожал он плечами, отвернувшись к окну, – предлагал выпить горячего чаю, но ты наотрез отказалась. Потом чуть не свалилась прямо здесь, и я отнес тебя на кровать, оставшись ночевать на диване. Вот и все.

Складно. Не подкопаешься. Но ощущение недосказанности не пропадало. Я откусила свежайшую выпечку, оценив в полной мере потрясающий вкус, и задумалась. На языке вертелась куча вопросов, и я никак не могла выбрать, с чего начать. Но неожиданный вопрос Баринова решил эту проблему радикально.

– А ты мне не хочешь ничего рассказать? – его взгляд жег лазером, но я упорно продолжала смотреть на свои руки, делая вид, что ничего не замечаю.

– О чем? – и от догадки меня едва не заколотило. Только не об этом. Только не…

– Что связывает тебя и Брагина? – его голос не дрогнул, в отличие от меня, – я думаю, что заслужил знать правду. Хотя бы для того, чтобы знать, за что получаю по лицу.

Против воли, скользнула взглядом по парню, отмечая ссадину на скуле и сбитые костяшки пальцев. И как бы не хотелось этого признавать, но Баринов был прав. Раз за разом спасая меня от Брагина, он заслужил знать хотя бы причины.

Черт! Но как же не хочется это снова ворошить!

Прошло уже несколько минут в полной тишине, но я никак не могла решиться и заговорить. Парень не торопил меня, взявшись за бутерброд, и я была благодарна ему за эту передышку. Но бутерброд слишком быстро закончился, а я так и не решила, с чего начать…

– Янка, – тихо позвал Баринов, заставляя посмотреть на него, и почти гипнотизируя проникновенным взглядом, – ты мне можешь доверять…

И это прозвучало так искренне, так откровенно…

Что я решилась.