КЭЛЛУМ
Я облажался.
Опять.
Я понял это, как только открыл рот, но я точно понял это, когда она вошла в класс и не посмотрела мне в глаза. Не потому, что она опустила голову, как будто ей было больно. Нет, она высоко держала подбородок и выглядела так, словно была готова надрать задницу всему миру. Она сидела на своём месте, плотно сжав губы и отказываясь встречаться со мной взглядом. Даже когда я попросил её ответить.
Я знал, что сказал что-то неправильное, но я потерял способность сдерживать свои эмоции после того, как я уже выпил ранее, чтобы справиться с её работой в «Вуайеристе». Меня напугало то, как легко я отпускал оскорбления. Я осуждал её за то, как она поддерживает себя, и это было неправильно. Мне повезло, что мне никогда не приходилось беспокоиться о деньгах. И всё же я сделал это, рекомендуя ей «Старбакс». Я съёживался каждый раз, когда слышал эти слова в своей голове.
Я просто никогда раньше не чувствовал себя таким собственником, никогда так не боялся потерять кого-то. Что бы я делал, если бы она ушла от меня? Вернусь ли я к тому, чтобы никогда больше не сблизиться ни с кем? Захочу ли я вообще попробовать это без неё?
Эта мысль привела меня в ужас. Представляю, как я снова в «Вуайеристе», в комнате в одиночестве, наблюдаю, как незнакомцы делают то, что я никогда не смогу. Представляю, как я гуляю по своему большому пустому дому в одиночестве. Я не смогу этого сделать, познав всё, что она мне показала.
Соображая на ходу, я быстро написал записку на стикере и сунул его между страницами заданий, которые собирался раздать.
Мне жаль. Пожалуйста, прости меня за то, что я был ослом.
На маленьком жёлтом листке бумаги можно было уместить только столько слов, иначе я мог бы написать целый роман о том, как мне жаль. Я встал и начал раздавать задания, убедившись, что Оклин взяла то, в котором была записка. Затем я закончил урок и надеялся на лучшее. Я был слишком напуган, чтобы снова взглянуть на неё, чтобы, возможно, увидеть неприятие на её лице.
Было достаточно страшно ждать, останется ли она или уйдёт так же, как вошла, полностью игнорируя моё присутствие и разозлившись. Я не мог бы винить её, если бы она это сделала.
Я попытался отвлечься, собирая свои вещи, пока ученики шаркали к двери, слишком напуганный, чтобы посмотреть, ушла ли и она уже. Я получил свой ответ, когда в комнате оставалось всего несколько человек, и я услышал:
— Увидимся позже. Мне нужно задать доктору Пирсу несколько вопросов о проекте.
— Хорошо, Оки. Увидимся позже.
Я наблюдал, как её подруга вышла за дверь, сопровождаемая несколькими другими отставшими учениками, и затем я, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на неё. Она стояла там, всё её тело было напряжено. Её кулаки сжимали лямки сумки с книгами, челюсть была сжата в твёрдую линию, глаза холодны.
Но я знал — видел — за холодным безразличием скрывалась обида. Обида, которую я вложил туда. Я с трудом сглотнул, подавляя сожаление. Оглянувшись, я убедился, что дверь плотно закрыта. Я хотел бы запереть её и дать нам немного уединения, но это могло привести к проблемам, если кто-то попытается войти.
— Мне так жаль, Оклин, — произнёс я, пристально глядя на неё, чтобы она могла увидеть мою искренность. — Я был неправ. Я был мудаком, и я был неправ. Я не имел права просить тебя уйти с работы, чтобы прийти поужинать со мной. Я не имел права выносить какие-либо суждения о том, что ты делаешь. Мне так жаль.
Её плечи достаточно расслабились, чтобы ослабить напряжение у меня в груди. Её медовые глаза потеплели ещё немного, и она смягчалась прямо у меня на глазах, показывая только боль, и не утруждая себя её сокрытием. Это было одновременно и лучше, и хуже.
— Я понимаю, Кэл. Правда понимаю. И это не значит, что я хочу там быть. Мне нужно быть там, чтобы достичь своих целей.
— Знаю. И я уважаю тебя за твою целеустремлённость. Я позволил своей ревности взять надо мной верх. Я просто… — я поперхнулся словами, и мне пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить: — Я волнуюсь, что ты найдёшь кого-нибудь получше. Без всяких моих проблем.
Я чуть не рассмеялся над ситуацией, в которой оказался. Взрослый профессор признаётся в своих страхах своей студентке. Теоретически, у меня была вся власть, но вот она стоит, моя ученица, сияющий маяк, которая держит моё счастье в своих руках, обладая всей властью, чтобы сокрушить или исцелить меня.
Она фыркнула.
— У меня больше шансов встретить парня на учёбе, чем в «Вуайеристе».
— Даже не начинай рассказывать мне о мальчиках в университете и о том, как тяжело мне наблюдать, как они смотрят на тебя. Даже если ты заслуживаешь кого-то своего возраста.
Я не хотел говорить последнюю часть, признавая, насколько то, что я старше её и нахожусь в более устоявшемся положении в моей жизни, чем она, пугало меня, но не тут-то было. Просто ещё один страх выскользнул наружу и лёг к её ногам. Через мгновение она сократила расстояние между нами и остановилась всего в футе, глядя на меня с удивлением и благоговением.
— Я хочу только тебя. — Она сделала ещё один шаг, теперь между нами осталось только дыхание, которое казалось пустяком, когда она застенчиво улыбнулась мне. — Я хочу Кларка Кента. Я хочу мужчину, очаровательно влюблённого в звёзды. — Ещё шаг, пока её грудь не прижалась к моей груди, и я прерывисто вздохнул, мой член дёрнулся под брюками. — Я хочу мужчину, который смотрит на меня так, будто я значу больше, чем любая из этих звёзд.
— Так и есть, — немедленно согласился я. — Ты намного большее. Прости меня за то, что я ревнивая задница. Я не хочу тебя терять.
— Я тоже не хочу тебя терять, и знаю, что прошу тебя о большом доверии, но у меня нет другого выхода. На самом деле я не хочу там работать. Не то чтобы это было моей угасающей страстью. Мне просто нужно… пока.
Я уставился на неё, изучая её тонкие черты лица, обрамлённые острыми скулами. Тёмные брови, из-за которых её глаза казались ещё ярче. Почти несуществующая ямочка на подбородке. Веснушки, которые можно было увидеть, только если встать прямо перед ней. Всё это привлекло моё внимание, как и в первый день.
— Ты такая красивая, — прошептал я, заправляя прядь волос ей за ухо.
— Ты и сам не так уж плох, — её взгляд опустился к моим губам, а затем её язык скользнул по её собственным.
Я поддался желанию и попробовал их на вкус. Я обхватил губами её нижнюю губу и провёл по ней языком. Я хотел сделать это снова, но она со стоном открыла рот и втянула меня в себя. Мой язык встретился с её языком, и сразу же мои глаза закрылись, я потерялся в ней. Теперь это было так легко. Не было никаких ободряющих речей и пристальных взглядов, прежде чем я, наконец, смог расслабиться настолько, чтобы закрыть глаза и потеряться в моменте. Это произошло в одно мгновение.
Я не вздрогнул, когда её руки скользнули вверх по моим рукам, по плечам, когда зарылись в волосы на затылке, прижимая меня к себе. Я не отпрыгнул назад, когда её бёдра прижались к моим, задевая мою эрекцию. Я так потерялся в моменте, что почти не заметил, когда она начала отстраняться. Оклин ещё несколько раз чмокнула меня в губы, прежде чем отойти с улыбкой, прижав пальцы к губам, как будто удерживая мои поцелуи.
— Нам, наверное, не стоит увлекаться. Не хотела бы, чтобы кто-нибудь застал нас врасплох.
Кивнув, я попытался взять себя в руки, делая глубокие вдохи и желая, чтобы мой член смягчился. Сделав последний глубокий вдох, я повернулся, чтобы собрать свою сумку, готовый проводить её, когда дверь распахнулась.
— Готов к обеду, мудак? — спросил Рид, увидев меня только тогда, когда ворвался внутрь. Однако ему не потребовалось много времени, чтобы заметить её. Её было трудно не заметить. — О, привет. Извини за это. Мы старые друзья. Мне позволено называть его мудаком, — попытался объяснить он.
Оклин улыбнулась Риду и издала тихий смешок.
— Всё в порядке. Не нужно извиняться.
Рид, проницательный ублюдок, подошёл ближе, переводя взгляд с одного на другого. Вероятно, узнавал о каждой студентке, которая у меня была, с тех пор, как я признался в своём влечении к одной из них. Когда он подошёл ближе, он протянул руку Оклин.
— Я Рид. Приятно познакомиться.
— Оклин, — ответила она, пожимая его протянутую руку.
— Специализируешься на физике? — спросил Рид.
— Нет. Определённо нет. Просто пришла на факультатив.
Брови Рида поползли вверх, в его голове щёлкнуло, что это та самая студентка, которая связала меня узлами. Он посмотрел ещё мгновение, изучая все её черты, и мне захотелось вклиниться между ними, чтобы он больше не мог на неё смотреть. Возможно, этого и не было, но в моём сознании тишина длилась вечно, и мне нужно было увести Оклин подальше от Рида, прежде чем он скажет что-нибудь разрушительное.
— Надеюсь, вы хорошо отдохнёте, мисс Дерринджер.
— Спасибо, доктор Пирс.
Я чуть не застонал, когда она прикусила губу, удерживая мой пристальный взгляд, прежде чем уйти. Мои глаза были прикованы к ней, пока дверь со щелчком не закрылась. Даже тогда я продолжал пялиться.
— Она сексуальнее, чем ты говорил.
Я даже не потрудился отрицать это. Это было бы пустой тратой энергии. Вместо этого я схватил свою сумку и прошёл мимо него.
— Отвали, Рид.
Находясь в постели, я изо всех сил пытался сосредоточиться на книге, лежащей передо мной. Мои мысли постоянно возвращались к Оклин. Всё всегда было связано с ней. Даже когда я не знал, какова она на вкус, на ощупь, я всё равно был сосредоточен на ней. Даже сейчас я не мог полностью объяснить, что меня в ней привлекало, что продолжало тянуть меня обратно. Может быть, судьба, энергия, которую распознало моё тело, зная, что именно она изменит меня? Не знаю, и мне правда всё равно.
Отбросив книгу в сторону, я схватил телефон и листал, пока не нашёл её номер. Текстовое сообщение не будет лишним.
Я: Как учёба?
Она ответила почти сразу, и моя улыбка стала шире.
О: Хорошо. Как прошёл твой обед?
Я: Хорошо.
Особенно после того, как Рид позволил мне расслабиться и больше не заговаривал о ней.
О: Он знает обо мне?
Я подумывал солгать, но не хотел обманывать её. Мои большие пальцы зависли над экраном, пока я обдумывал свои слова. Пытаясь увидеть результат, который мог произойти при каждом ответе, о котором я думал.
Я: Он знает, что ты мне нравишься.
О: Тебя это беспокоит?
Я: Нет. А что?
О: Тебе есть что терять, Кэллум.
Я: Рид бы ничего не сказал. Он мой лучший друг.
О: Нам следует быть осторожнее. Я не стану причиной того, что ты потеряешь работу.
Я чуть было не ответил, что она бы того стоила, но не хотел перегружать её чувствами отчаяния, которые поглотили меня.
Я: Не беспокойся обо мне.
О: Но я беспокоюсь. Может, нам стоит свести поцелуи в классе к минимуму.
Я: Наверное.
Я: Обломщица.
Я: Так, где ты предлагаешь нам поцеловаться?
Она не ответила. Я чуть не отложил телефон в сторону, она так долго не отвечала. Мой разум потерялся в возможностях того, что же я сказал, что заставило её замолчать. Может, ей позвонили. Может, я слишком много думал обо всём этом.
Я подпрыгнул, когда мой телефон завибрировал в моей руке. Увидев «О» на экране, я немедленно провёл пальцем, чтобы ответить.
— Привет.
— Что мы делаем, Кэллум?
Я сделал паузу, обдумывая её внезапный вопрос.
— Что ты имеешь в виду?
Её тяжёлый вздох донёсся по телефону и усилил моё беспокойство по поводу того, что она могла иметь в виду.
— Я не хочу быть одной из тех, кто спрашивает, куда всё это приведёт, но ситуация иная. Существует большой риск. Ты мне нравишься. Сильно. Я знаю, что это не нормальные отношения с свиданиями и шансом на естественное развитие, как у любой другой пары. Но что мы делаем?
— Оклин, — я сглотнул и обдумал свои слова, нуждаясь в том, чтобы она знала, насколько всё серьёзно для меня. — Ты знаешь, я бы водил тебя на свидания, если бы мог. И я это сделаю. Позже.
— Но что это значит? Позже?
— Ты не всегда будешь моей ученицей, Оклин.
Это заявление было встречено молчанием, и я прикусил язык, чтобы не заговорить, пока она переваривала, что я смотрел так далеко в будущее. Я мог бы, по крайней мере, признать, что думаю об этом, я просто не признавался ей, как далеко я на самом деле всё обдумывал.
— Ладно. Мне нравится, как это звучит, — наконец ответила она, отчего моё лицо расплылось в улыбке. — Но…
Моя улыбка немного померкла при этом простом слове. Редко после «но» следовало что-то хорошее.
— Что, если люди увидят нас позже на свидании?
— Они могут предполагать что угодно, но не будут знать наверняка. Возможность предположений не удержит меня от того, чего я так сильно хочу и о чём так забочусь.
Мой ответ вышел более страстным, чем я намеревался, но я бы не взял свои слова обратно. Особенно, когда я услышал её мягкий ответ.
— Я тоже забочусь о тебе, Кэл.
На линии повисла тяжёлая тишина, и я задумался о том, что я на самом деле хотел ей сказать. Что на самом деле значили мои слова. Гораздо большее, чем «хочу» и «забочусь». Почувствовала ли она это? Она тоже хотела сказать что-то ещё?
Оклин прочистила горло, нарушая момент.
— Ну, мне, наверное, пора идти. Тут один профессор заставляет нас работать над звёздным проектом.
— Он кажется потрясающим, — произнёс я, позволяя ей избежать серьёзного момента. Несмотря на то, что мы вернулись к более лёгкой теме, опять же, её слова донесли до меня больше смысла, чем, думаю, она хотела, чтобы я услышал.
— Он самый лучший.