Вы всё жжёте! Том 3

Глава 17

Доставка нас в общежитие больше напоминала конвоирование, и что-то мне подсказывало, что совсем скоро тут появятся тётя и леди Альвендуа. Я была уверена, что леди д’Авьель не в курсе планов подруги, которая наверняка весьма убедительно вещает, что меня необходимо вывести «из-под тлетворного влияния де Кибо и всяких там Буле». Я даже физиономию леди Альвендуа представляла в тот момент, когда она это всё цедит. Высокомерную такую физиономию личности, убеждённой, что всё, что она делает, — делает во благо. Семейства Альвендуа, разумеется, но этого почему-то никто никогда не уточнял.

— Я к себе не пойду, — предупредила я сразу Шарля. — Во всяком случае, открыто.

— И правильно, незачем облегчать жизнь Фаро, — согласился он. — Может, обманку там поставить аурную?

— После разговора с Пьером-Луи?

— Боюсь, после разговора с ним будет поздно, а так хоть время дополнительно протянем. Делать?

Я кивнула. В том, что в силах Шарля сделать качественную обманку, я была уверена. Не мог бы — не предлагал бы. Поэтому мы свернули к моей комнате, и Шарль накинул отвод глаз, чтобы не попасться кому-нибудь ненужному. И сделал он это вовремя, потому что на нашем этаже у лестницы мы обнаружили брата и сестру Альвендуа, которые стояли на редкость неудобно, перегораживая проход полностью.

— Потому что ты идиот, — шипела Вивиана. — Тебе всё приносят на блюдечке, а ты даже сам в рот положить не можешь, надеешься, что само как-нибудь свалится. А само оно не сваливается.

— Да ты только и делаешь, что ставишь меня в неловкое положение, — бухтел Антуан в ответ. — Тебе приходят в голову самые идиотские идеи, а реализовывать их почему-то должен я.

Нижнюю губу он презрительно оттопыривал, как это у него бывало в разговоре с тем, кто стоял ниже него по социальной лестнице. Но Вивиана-то была ему ровня, более того, в её планах всё так же значилось первым пунктом «Стать королевой», поэтому от столь явного пренебрежения она только дополнительно разозлилась.

— Этот план разрабатывала не я. Он вообще разрабатывался ещё тогда, когда единственное, что ты мог делать осознанно, — ковырять в носу. И то не уверена насчёт осознанности.

— Сама дура! — презрительно бросил Антуан в ответ.

Всё-таки в их паре мозги распределились неравномерно, Вивиане досталось больше, и она даже иногда их использовала. Особенно когда вспоминала, что, чтобы чего-то добиться, недостаточно высоко задирать нос.

— От тебя требуется всего лишь покараулить Николь, не отвлекаясь ни на каких Соланж.

Я возмущённо дёрнулась, но Шарль ухватил меня за талию и прижал палец к губам. Подслушать врагов сейчас было куда важнее, чем высказать всё, что я о них думаю.

— Виви, когда я отвлекался на Соланж? — расслабленно протянул Антуан.

— Как только Николь появится, отправляешь сигнал маме, — продолжала Вивиана, не обратив на слова брата внимания. — Она уже договорилась с менталистом, а Совет обещал посмотреть сквозь пальцы. Конечно, мама рассчитывает, что у д’Авьелей провернуть будет проще, но эта паршивка упирается и не хочет ехать к тёте.

— Да понял я, понял, — закатил Антуан глаза к потолку. — Не надо мне повторять одно и то же. Только чем будешь заниматься ты, пока я здесь страдаю?

— Я видела Пьера-Луи в общежитии, — недовольно пояснила сестра. — Я непременно должна с ним поговорить. Мне нужен хоть один единомышленник во дворце.

— Да хоть десяток заведи, корона тебе не светит. Стоит ли вообще тебе туда рваться, если должен сработать наш план?

Вивиана окатила его полным презрения взглядом, к которому Антуан остался совершенно бесчувственен, он изящным жестом поправил завернувшийся манжет и не думая смущаться.

— Не бывает идеальных планов. И на случай, если мамин не сработает, должен быть запасной. Поскольку ты у нас можешь заниматься только собой, заниматься запасным планом приходится мне. Я подойду где-то через полчаса.

Антуан тоскливо посмотрел вдоль коридора, и я невольно подумала, что ему ужасно не хватает цветка на макушке, чтобы скрасить тяготы бытия. Незавершённо он выглядит без такого украшения.

— Не проще ли поставить сигналку на дверь её комнаты?

— Не проще, — отрезала Вивиана. — Там Люсиль постоянно то входит, то выходит. Не может спокойно посидеть где-нибудь или к родителям уехать. Нет, торчит здесь на каникулах непонятно зачем.

Сказала она по-настоящему зло, значит, пробовала с сигналкой, но адресно ставить не умеет, только на открывание двери. А уж как злилась Люсиль, к которой постоянно вламывалась Вивиана, только представить можно. Впрочем, уж подруга-то мне всё выложит в красках.

— Чего не сделаешь ради семьи… — трагично вздохнул Антуан и двинулся по коридору в сторону моей комнаты.

Вивиана ушла не сразу, она постояла какое-то время, убедилась, что на противоположном конце коридора Антуан развернулся и пошёл обратно, и только после этого начала спускаться по лестнице. Прошла она совсем рядом, обдав нас с Шарлем нежным запахом цветочных духов. Хотя, на мой взгляд, этот запах ей не подходил, ей бы что-нибудь с ароматом экзотичных змеиных ядов использовать. Такой точно отразит её внутреннюю сущность.

Вивиана не зря опасалась: прошли мы с Шарлем в мою комнату буквально под носом Антуана, а тот даже не почесался. Знай себе вышагивал, уставившись в потолок и шевеля губами. То ли заклинания повторял, то ли стихотворения, то ли вообще готовился к встрече со мной и подбирал слова поубедительней.

Люсиль в комнате не оказалось, но небрежно брошенное на стул платье намекало, что она может вернуться в любой момент. Подруга была довольно аккуратна, и если она не убрала вещи, то, скорее всего, от недостатка времени. Или в результате скандала с некстати явившейся Вивианой.

— Может, полноценный фантом оставить? — спросил Шарль сразу, как набросил на комнату полог от прослушивания.

— А оставь, — невольно хихикнула я. — Пусть ради него Альвендуа приглашают своего менталиста. Боюсь только, его куда сложней будет подвергнуть воздействию, чем меня. Как они вообще собирались на меня натравливать менталиста, если у меня артефактов куча? И главное, зачем?

— Артефакты можно заблокировать, — мрачно сказал Шарль. — И если менталист работает на стыке с гипнозом, с заблокированными артефактами добьётся нужного эффекта. А зачем? Понятно же, Цветочек Альвендуа хочет на тебе жениться.

— С чего ты взял? — удивилась я.

— А по-твоему, о чём шла речь в их разговоре? Не о том же, чтобы заставить тебя переписать своё имущество на них? Такое в суде оспаривается на раз-два.

Шарль не просто так болтал, а творил сложную магию. Пока фантом был недвижим и напоминал статую или меня в стазисе, но вот уже моя копия улыбнулась, заправила локон за ухо и сказала смутно знакомым голосом:

— Шарль, ты самое прекрасное, что было в моей жизни.

— Ну у тебя и самомнение, — фыркнула я.

— То есть ты готова обменять меня на Альвендуа? — повернулся ко мне Шарль.

— Скажешь тоже! — вскинулась я. — Я ни на кого тебя менять не собираюсь.

— Значит, я — самое прекрасное в твоей жизни, — уверенно ответил он и, не успела я возмутиться, добавил: — А ты — самое прекрасное в моей. Теперь бы ещё сохранить это.

Поцеловал он меня неожиданно, но очень быстро. Можно сказать, просто обозначил. Но в голове у меня сразу стало совсем пусто и легко. А это не дело, пока мы в опасности. Хотела было предложить отставить поцелуи до тех пор, пока всё не закончится, но передумала. Вдруг согласится?

— Слушай, а неужели Фаро не понимает, что Альвендуа нацелились на трон? — озвучила я так мучивший меня вопрос.

— Понимает, но уверен, что зубов у Альвендуа не хватит там зацепиться, — ответил Шарль, прислушиваясь к чему-то снаружи. — О, Альвендуа уже прогуливается не в одиночестве.

— С Соланж? — сразу догадалась я.

— Разумеется.

Бедная Соланж... Разрыв помолвки с принцем ни на шаг не приблизил её к заключению новой, с Антуаном. Я бы ей даже посочувствовала и пожелала успеха, не будь предмет её страсти столь отвратителен. Не внешне, разумеется, внутренне.

Мой фантом продолжал жить собственной жизнью. Сейчас он что-то перекладывал в шкафу. Почему-то видеть это мне оказалось неприятно. Возможно, потому, что движения были совсем как настоящие, а мне не хотелось бы, чтобы кто-то при мне копался в моих вещах, пусть это даже я сама. Я отвернулась и спросила:

— Как будем выбираться?

— Два отвода глаз: один на нас и один на дверь — и Цветочек Альвендуа, увлечённый флиртом, ничего не заметит. Магию он же не использует, как и мозги.

Всё получилось именно так, как предсказал Шарль. Антуан распушил хвост перед Соланж и, скорее всего, даже не заметил бы нас и без всяких отводов глаз. Для леди же Ламбер в присутствии лорда Альведуа не существовало больше вообще никого.

К Пьеру-Луи мы крались, как диверсанты в тылу вражеской армии. И не зря: Вивиана всё ещё торчала в комнате Шарля и Пьера-Луи. И пусть дверь была не прикрыта, но приличия — последнее, о чём думала младшая Альвендуа.

— Пьер-Луи, — тоном, который указывал на то, что она уже вне себя, выговаривала Вивиана, — как ты не понимаешь, это в твоих же интересах!

— Каких именно, — выдавил из себя Пьер-Луи так, словно у него разболелся зуб, а подходящего зелья под рукой нет и к целителю не доберёшься.

— Я, как будущая королева, гарантирую тебе место придворного мага.

Хорошо, что Шарль набросил на нас полог тишины, от смеха не удалось удержаться никому из нас. Пьер-Луи оказался куда более стойким, он даже не улыбнулся. Всё-таки его с детства тренировали держать лицо.

— Тебе больше никто не гарантирует такой карьеры, — продолжала уламывать его Вивиана. — Ты же понимаешь, что каждый попытается пропихнуть своего ставленника и то, что у тебя дядя является нынешним придворным магом, ничего не значит.

— Я был уверен, что в придворные маги попадают не по знакомству, — холодно бросил Пьер-Луи.

— Кто тебе сказал такую глупость? Дядя? Так он разве может сказать что-то другое? Все эти должности раздаются не просто так, поверь мне, я лучше знаю, — продолжала уламывать его Вивиана. — Пьер-Луи, я же не прошу ничего особенного. Просто достать приглашение для меня во дворец. Остальное я сделаю сама.

Её голос стал умоляющим. Насколько это вообще могло быть в отношении Вивианы. Так-то она предпочитала приказывать, но если не сработало, а ей очень надо, — можно попросить, и даже вежливо.

— Её Величество определённо высказалась против появления любого из вашей семьи во дворце.

— Богиня, Пьер-Луи, что ты такой пугливый! — почти порычала Вивиана. — Да Её Величество уже и думать забыла о своём пожелании. К тому же я не прошу приглашение для моих мамы и брата, только для меня. А на меня Её Величеству обижаться не на что. Я всегда была послушна монаршей воле. В конце концов, может же закрасться ошибка в список? Если нас всё время приглашали, то кто-то случайно перепишет прошлый список, забыв про королевский запрет. Пьер-Луи, тебе кто-нибудь говорил, что желание королевы — закон?

— Вивиана, ты путаешь. Не королевы, а короля.

— Нет, дорогой, это ты путаешь. Когда я стану королевой, моё слово будет законом. А для этого мне всего лишь нужно попасть во дворец. Хочешь, я дам клятву, что если в результате твоей помощи взойду на трон, то сделаю всё, чтобы ты получил место придворного мага? Дяде твоему давно пора в отставку. Не подсуетишься — место займёт кто-то другой. Ну как, договорились?

По её лицу было понятно, что она считает своё предложение на редкость соблазнительным.

— Я подумаю, что можно сделать, — Пьер-Луи решил закончить разговор хоть так. — В ближайшее время никаких балов не планируется. Но как только…

— Как только объявят, одно приглашение моё? — жадно уточнила Вивиана. — Пьер-Луи, ты душка, из тебя выйдет самый замечательный придворный маг.

Выплыла она из комнаты, полностью удовлетворённая разговором, на её губах сияла победная улыбка. Пьер-Луи же выглядел так, словно зубная боль у него только усиливалась. И при нашем проявлении вид у него не изменился, хотя мы тщательно прикрыли за собой дверь, а от Вивианы не осталось даже запаха: Шарль сразу пустил нейтрализующее заклинание.

— Где вы были? Я торчу тут уже орк знает сколько, — Пьер-Луи позволил прорваться недовольству. — Дирижабль уже давно прибыл. Не время для развлечений.

Он посмотрел так тяжело, что если бы Вивиана его сейчас увидела, то в её белокурую головку точно закрались бы сомнения в том, кто перед ней.

— Нас в Совет выдернули сразу по приземлении. — Шарль нахмурился. — Случилось ещё что-то, кроме визита к тебе Вивианы?

— Визит Вивианы, конечно, стихийное бедствие, — криво улыбнулся Пьер-Луи, — но оно меркнет перед утренним разговором с Фаро. Собственно, это был не разговор, а ультиматум. Отказаться от власти я должен в месячный срок.

— Почему он так торопится?

— Он мне не докладывает, — огрызнулся Пьер-Луи, который сегодня был непривычно дёрганым. — Хотя должен, да. А вместо этого играет против меня.

— И против Николь. Но вместе с Альвендуа, — заметил Шарль.

— С Альвендуа, ха, — скривился Пьер-Луи. — Альвендуа играют сами за себя, как и Фаро. Они могут быть союзниками, но у каждого — свой интерес.

— Так что с указом? — нетерпеливо спросил Шарль. — Похоже, у нас это единственный шанс выпутаться.

— Очень на то похоже, — согласился Пьер-Луи и потёр лоб. — Но я бы сформулировал не так: единственный шанс, чтобы каждый остался при своём. Потому что если не получится диверсия с Советом, то я женюсь на Николь, и вы мне оба и слова не скажете.

— Ещё как скажем! — возмутилась я. — Что это за глупая привычка решать за нас?

— Я решаю не за вас, я решаю за страну, — необыкновенно серьёзно сказал Пьер-Луи. — И ваши, и мои желания — ничто перед благом Шамбора.

Нет, не Пьер-Луи, но Филипп Третий. И я бы даже им восхитилась, если бы всё это не касалось меня столь близко.

— Мои желания для меня важны не меньше, — отрезала я. — Так что там с указом?

— Будет вам указ, — проворчал Пьер-Луи, разом потерявший всю величавость. — С завтрашнего дня и на целую неделю столица переименовывается в Эрион. Да пребудет с нами Богиня!

— Да пребудет! — эхом отозвались мы с Шарлем.

Замуж за Пьера-Луи мне однозначно не хотелось даже при неудаче. Не спасёт это его правление, если уж Фаро за нас взялся. А значит, необходимо было обезопаситься с этой стороны раз и навсегда.