Выбор

Глава 46

Софья не отходила от Ирэн все предсвадебные дни. В самый последний момент выяснилось, что Софья должна была преподнести подарки родителям и родственникам жениха. Но не просто подарки, а для мужчин-родственников это должны были быть связанные собственноручно… носки. А для женщин — тёплая шаль. Соня носок вязать не умела, Ирэн тоже, а нашали времени не хватало. Пошли к бабушке Нино. Та давай качать головой. Но Ирэн быстро это дело остановила:

— Мы здесь уже почти два месяца, Нино, почему про носки и шали не сказала?

— Я вышиваю красиво, — тихо сообщила Софья, потом улыбнулась и хитро сказала, — и математику знаю

Ирэн и старшая княгиня Дадиани рассмеялись. Договорились, что Нино принесёт носки и шали, а Софья их красиво вышьет.

— Будут первые вышитые носки в княжестве

— Ага, — кивнула Софья, — царские

И действительно вышила герб Стоглавой империи на носках для князя Дадиани и остальных мужчин рода, а на шалях разные цветы, для матери Давида Дарии вышила красивые розы. И только для для бабушки Нино Соня изобразила голубку.

Вышивали вместе и Софья и Ирэн в четыре руки. Ирэн и вправду стала воспринимать Софью словно дочку. Молча вышивать было скучно и Ирэн, всё-таки, посвятила юную княжну в тему отношений между мужчиной и женщиной.

Будучи женщиной из другой эпохи, Ирэн понимала, что не всё ей бы хотелось перенести оттуда сюда. Когда-то ей нравилась её независимость, но она помнила, как мечтала о том, чтобы было с кем разделить жизнь. Всё-таки те отношения, которые у неё были с мужчинами в её времени, нельзя назвать идеальными, поэтому сама для себя здесь она видела всё по-другому. Ей нужна была семья.

Софье Ирэн рассказала только то, что могло бы помочь избежать недопонимания с мужем. Если она могла, то она бы и с Давидом поговорила. Всё-таки первый раз для девушки всегда непростой и от мужчины здесь многое зависит.

Софья смотрела на Ирэн расширившимися глазами, когда Ирэн рассказывала, как всё происходит.

— У вас с бароном тоже всё было так? — с непередаваемым выражением лица спросила Софья.

— К сожалению, нет, — ответила Ирэн, — но мне бы хотелось, чтобы было именно так.

Софья сглотнула и Ирэн поняла, что вероятно, она переборщила.

Но Софья Обухова снова её удивила.

— Значит у меня и Давида будет именно так, — уверенно заявила она и покраснела

А Ирэн подумала, что Софья и Давид обязательно будут счастливы.

И вот настал день свадьбы. Ночевали Ирэн и Софья в домике у Нино, когда Давид вернулся, сразу же и переехали.

Всё утро Ирэн провела рядом с Софьей, которая вдруг решила «вспомнить» все традиции и начала заливаться слезами ещё ночью. Прибежала в комнату к Ирэн и всхлипывая говорила, что она боится, потом говорила, что хотела бы, чтобы Ирэн осталась и ещё много чего, пока, наконец-то не уснула, привалившись головой к плечу Ирэн, словно маленькая девочка.

Проснулась, конечно, с красными глазами и опухшим носом, пришлось в срочном порядке приводить невесту в праздничный вид. Хорошо ещё, что невеста должна была быть с закрытым лицом. Наряд невесты включал полупрозрачную шаль, которой накрывалась голова невесты, «чтобы не сглазили», пояснила бабушка Нино.

Когда все «женские» приготовления были сделаны, пришёл брат, князь Обухов. При виде брата Софья снова расстроилась, стала вспоминать, как они вместе переживали разные интересные события.

Какое-то время Николай Обухов ещё держался, стараясь быть рядом с сестрой, но потом, виновато взглянув на Ирэн, сообщил, что ему «очень надо» и… сбежал.

Ирэн и подошедшей на помощь бабушке Нино удалось успокоить невесту. В общем три раза умывали и два раза переодевали и причёсывали.

Венчаться молодые должны были здесь же во дворце в небольшой часовне.

Ни Забела, ни Якоб накануне так и не приехали. Зато Али-Мирза прислал подарок. Жених получил великолепного коня, а невеста тяжёленький сундучок с драгоценностями.

Вели невесту брат и Ирэн, как наречённая мать.

Ирэн смотрела на успокоившуюся Софью, и видела себя, ей вдруг тоже захотелось вот так вот, наплакавшись, надеть белое платье, и глядя на любимого идти к нему по дорожке к храму.

Сам обряд был очень красивым. Много людей, много цветов, ароматы цветов и каких-то благовоний, которые дымились в курильницах на всём пути к храму, создавали ощущения праздника. В часовне было светло и солнечные лучи, отражаясь от венцов, словно подсвечивали молодых и казалось, что они окружены каким-то неземным светом. Хрупкая воздушная небольшого росточка Софья с платиновыми волосами и высокий плечистый черноволосый красавец Давид. Они смотрелись словно пара из сказки.

А как только церемония бракосочетания состоялась, о чём громко три раза объявил священник, то вся толпа приглашённых словно бы «взорвалась» криками и на головы выходящих из храма молодожёнов посыпались зёрна, монеты, цветы. Ирэн с облегчением увидела, что несколько человек натянули полупрозрачную ткань над их головами, потому что в какой-то момент Ирэн даже испугалась, что что-то может ударить невесту или жениха по голове.

Сразу после храма жених должен был ввести жену в дом. Это тоже был особый обряд.

Ирэн увидела, что вся толпа расступилась, пропуская молодых. Возле входа, прямо возле дверей во дворец Ирэн увидела баранью шкуру, за которой со стороны дома лежала маленькая фарфоровая тарелочка. Стоявшая рядом Манана пояснила, что невеста должна с правой ноги переступить шкуру и разбить тарелочку этой же ногой.

— Зачем? — спросила заинтересованно спросила Ирэн, — на счастье?

Манана назидательно ответила:

— Да, чтобы привлечь в дом счастье и благополучие, и чтобы не было семейных ссор.

Шкура была широкая, но Софья не растерялась, она слегка подпрыгнула и ловко приземлилась каблучком правой ноги на тарелочку, тонкий фарфор которой тут же рассыпался на мелкие осколки.

Гости дружно закричали: —беднирреба!

— Что они кричать? — снова спросила Ирэн у Мананы

— Счастья вам! Счастья желают молодым, — весело ответила Манана и тоже закричала да так, что Ирэн чуть было не оглохла.

Вдруг из дома выскочил мальчик, лет шести и обнял Софью.

— А кто это? — Ирэн не помнила, чтобы у Давида был такой маленький брат

Манана объяснила, что это тоже свадебная традиция, первым невесту должен обнять мальчик и тогда первенец обязательно будет сын.

Ирэн усмехнулась, уж она то знала, что за пол ребёнка всегда «ответственный» отец, но всё-таки спросила: — И что всегда работает?

— Нет, —ответила Манана, — не всегда, но это потом объясняют, что невеста что-то не то кушала.

И женщины рассмеялись.

Перед праздничными кострами снова была лезга. Но это была праздничная лезга без всяких кровопролитий. И каково же было удивление Ирэн, когда на поле вышел Яша Морозов, вслед за ним выскочил Батыр вместе со своим хозяином, вскоре там же появился Виленский.

Все кругом радостно закричали, зашумели. И Ирэн услышала, как по-деловому произносит Софья, обращаясь к мужу:

— Ну иди уже, вижу же, что тоже хочешь поучаствовать

Ирэн весело подумала:

— Меньше двух часов женаты, а Соня уже командует.

Между тем на поле разворачивалось настоящее представление. Горные решили биться против русов, а бедный Давид стоял и не знал куда податься. Но потом взглянул на Софью и что-то сказал Николаю Обухову, который уже тоже заворачивал рукава рубахи.

И Николай пошёл к стороне горных, а Давид к Морозову.

Раздался радостный крик. Ирэн сначала перепугалась, увидев Романа Леониди, но потом выдохнула, когда поняла, что ученик пришёл сразится с учителем. А кричал обрадованно, потому что не надо в другую команду переходить, чтобы сразиться с Давидом.

И Морозов и Забела издалека поклонились Ирэн, когда увидели, что она на них смотрит. Ирэн была очень рада что они живы и здоровы и всё-таки смогли приехать, пусть и с небольшим опозданием, но хотелось поворчать:

— Вот же поганцы, видно же, что освежились с дороги, вон рубашки белизной так и сверкают. Хоть бы весточку передали.

Лезга продолжалась больше двух часов. Ирэн уже стало казаться, что зрители охрипли кричать и подбадривать и ту и другую команду.

Бои лезги были больше похожи на танцы. Ирэн даже понравилось, хотя она никогда не причисляла себя к поклонникам драк.

И несмотря на то, что мужчины знатно друг друга поваляли, объявили, что «победила дружба», и все были приглашены на берег на праздничные костры.

Ирэн наконец-то увидела всех близко. Софью увёл Давид и Ирэн увидела, как её обнимают члены семьи Дадиани.

— Да, — подумала Ирэн, — передали мы Софьюшку в другую семью

Первым подошёл к Ирэн Николай Обухов:

— Я вам очень благодарен Ирэн Леонидовна, я даже представить себе не мог, что вот так вот далеко буду сестру замуж отдавать. Я бы, наверное, не дал бы ей такой возможности, но, сейчас, глядя на её счастливое лицо, думаю, что родители наши тоже счастливы.

Ирэн почувствовала себя умудрённой женщиной, она всегда себя так ощущала в присутствии Обухова, хотя он и был почти в два раза выше её ростом, сказала:

— Николай, вы молодец, и вы тоже обязательно встретите ту, с которой будете счастливы

— Я уже встретил, — глядя на Ирэн больными глазами сказал Обухов.

— Это вам так кажется, Николай, просто я необычная и вы увлечены, но пройдёт время, и вы поймете о чём я говорю, — улыбнулась Ирэн и оглянулась, рассчитывая, что придёт кто-то и поможет ей закончить этот пустой разговор.

К счастью, Ирэн увидела, что в её сторону идут Морозов и Виленский.

— Простите, князь, я, пожалуй, пойду, — сказала Ирэн и двинулась им навстречу

— Яша, как хорошо, что вы смогли приехать, да ещё и с графом Андреем, — радостно начала Ирэн

Но выражение лиц Виленского и Морозова ей не понравилось. Слишком уж напряжённо выглядели.

— Что-то случилось? — спросила она

— Ирэн, — обратился к ней Морозов, — барон мне сказал, что вы уезжаете сразу после свадьбы?

Ирэн грустно улыбнулась:

— Да, Яша, я уезжаю, очень скучаю по детям, да и дел много в Никольском

И спросила:

— А вы? Вы когда собираетесь уезжать?

А сама подумала:

— Ну скажи, что всё бросишь и поедешь со мной, или попроси и я останусь.

Морозов повернулся к Виленскому:

— Сергей, можно мне с Ирэн поговорить?

У Виленского на щеках заиграли желваки, но он кивнул и отошёл в сторону.

— Ирэн, — начал Морозов, — я пока не могу уехать, есть сложности, и я вынужден остаться здесь, но я обязательно вернусь к вам, как только смогу. Я бы хотел просить вас остаться, но не могу вставать между вами и детьми

Ирэн грустно улыбнулась:

— А я бы хотела просить вас уехать со мной, но не могу вставать между вами и долгом.

Морозов хотел сказать что-то ещё, но в этот момент к Ирэн подошла Манана и дёрнула её заруку:

— Пошли наречённая мать, сейчас танец невесты, все мы танцуем

— Но я не умею, — попыталась слабо сопротивляться Ирэн

— Просто делай как все, душой танцуй, — рассмеялась Манана, посмотрела на мужчин, — и вы пойдемте, все танцуют.

На слабые возражения Манана сразу сказала и ей и мужчинам:

— Ай, да что там знать! Вы, — она показала на мужчин, — орлы, она, — по-простецки ткнула пальцем в Ирэн, — лебедь. Вы — резкие, сильные, а она нежная, мягкая, плавная. Вот и танец!

Больше в этот вечер Ирэн не удалось ни разу остаться с кем-либо наедине. Но танец ей понравился.

А утром оказалось, что Морозов и Забела уехали. Забела передал короткую записку, которая была приложена к конверту адресованному Наде Столич.

В записке говорилось, что письмо надо передать Лизе, или Наде, и что он устал «как собака» и завидует Ирэн и Виленскому, что они возвращаются в центр империи. Желал лёгкого пути.

От Морозова никакой записки не было.