Выбор сердца (СИ)

Глава 8

05 января 2022

1

Самый запад России. Разговор затягивался. Рита, убрав в комнате, где сидели с Масловой, осторожно заглянула в соседнюю. Если звонок важен… Впрочем, если тот связан с младшим сыном Константинова, а за последние несколько дней по другим вопросам звездный гость ни с кем из звонивших и не общался, то — крайне важен.

Алексей показался слишком сосредоточен. Кажется, пытался решить какой-то крайне непростой для себя вопрос. И на сколько сейчас уместно её общество…

— Мне выйти? — спросила тихо, стараясь не быть услышанной звонившим. — Серьезный разговор?

Вместо ответа, Константинов махнул ей, тем самым предлагая подойти. Приобняв, включил громкую связь, что стало полной неожиданностью. На столько доверял ей?

— Алексей Петрович, вы меня слушаете? — раздался в трубке женский, причем — достаточно молодой, голос. А Рита успела поймать на себе секундный взгляд, брошенный Константиновым. И возникло ощущение, что… Нет, тут была не проверка. Скорее — попытка выяснить какой-то крайне важный для себя вопрос. Вот только — какой?

— Да, Лера, — заверил он, добавив, — И очень внимательно,

— Лера? — уточнила Рита, неожиданно выдав свое присутствие. В окружении этого человека была одна Лера. Та самая «счастливая» невеста. Вот только почему-то её забыли (или — не сочли нужным) предупредить о созвонах! И — как часто подобное происходит?

— Алексей Петрович, вы не одни? — после непродолжительной паузы, вновь заговорила невидимая для неё, Лера.

Удивительно, что общение шло не по видеозвонку. Не успели соскучиться? Или такой, тактический, ход? Ни у кого никаких сомнений. Всё чинно, благородно. Те6 м более, что, вроде как, разговор касается ребенка.

— Совершенно верно, — чуть усиливая объятия, подтвердил Константинов.

— Отлично, — совершенно неожиданно для Ритки подтвердила незнакомая ей, по крайней мере — официально, Лера, с приятным женским голосом. — Девушка, я не знаю, кто вы, — продолжал из динамика телефона литься спокойный, уверенный голос. — Но раз сейчас рядом с Алексеем Константиновым, значит, как минимум — его хороший друг. Других он в свое окружение просто не подпускает. Убедите его принять помощь, пока не стало совсем поздно. Никиту необходимо в максимально короткие сроки вывозить из Франции.

— Лера… — он всё же сделал еще одну попытку остановить звонившую особу.

Впрочем, если хотел прекратить разговор, просто мог нажать клавишу сброса. Что-то удерживало от решительного шага. А Рите вдруг показалось, что всё не так просто. Этот человек вот именно сейчас пытается принять единственно верное решение. И не только для себя.

— Алексей Петрович, вы же не глупый человек, — Лера очередной раз перебила звездного собеседника. — Поверьте, у вас всего — полгода. Это — максимум с вашей женой, с её образом жизни. Вы же понимаете, она не остановится и не изменится. И вы прекрасно знаете, что, если мальчишка окажется в клещах местной ювенальной юстиции, вы его уже никогда не вытащите. Чего вы добиваетесь? Действительно хотите, чтобы вашего сына передали в какую-нибудь семью? Поверьте, лучше ему там не будет, а вы себя никогда не простите. Вам даже просто пра́ва встречи с ним добиться будет практически невозможно, а о том, чтобы вернуть в родную семью, останется только мечтать. Вы этого хотите? Алексей Петрович, ну почему в вас столько упрямства? Или все дело в том, что предложение помощи исходит от меня? Если так принципиально, давайте я прямо сейчас позвоню отцу, и с вами свяжутся наши адвокаты.

— Лера, вы сами рискуете, — произнес он, наконец, когда поток слов телефонной собеседницы на время иссяк. — Вы понимаете, что если создадите себе там дурную репутацию, то в последующем своего ребенка можете лишиться прямо в роддоме?

Резко отстранившись от Константинова, Рита задержала на том полный недоумения взгляд. Да, про ювенальную систему европейских стран немного знала. Читала. Но вот как-то на столько глубоко никогда не интересовалась. И теперь, по крайней мере, как казалось самой, становились понятны сомнения Константинова. Соглашаясь принять помощь, практически подставлял человека, не имевшего никакого отношения ни к нему лично, ни к его семье.

— А кто сказал, что я собираюсь рожать во Франции? — практически незамедлительно последовал ответ Леры. — И потом, помогать я вам буду исключительно формально, оставаясь в стране, пока вопрос с Никитой не решится окончательно, — добавила она . — Реально работать здесь будет адвокат папы. Алексей Петрович, мне известно, кто представляет ваши интересы со стороны России. По словам папы — вы наняли одного из лучших. Но еще лучше будет, если здесь, на месте, делом займется человек, знающий местный менталитет, подводные камни юридического права. Есть шанс решить вопрос в максимально сжатые сроки. Ну почему вы такой упрямый? Что вас останавливает? Вы хотите вернуть сына?

Последний вопрос, наверно, да, стал решающим.

— Хорошо, убедили. — Рита медленно выдохнула, когда прозвучал ответ Константинова. Как бы она не относилась к незнакомой ей лично Лере, к ребенку, к его ребенку, это не имело никакого отношения. — Что требуется от меня, помимо данного согласия?

Задавая вопрос, слишком пристально посмотрел на Коташову, остановившуюся у окна. Проблемы вряд ли ожидались, но в то же время, вновь появилось необъяснимое напряжение. А в какой-то момент вдруг понял, чем то вызвано! Её прошлое, пусть семимильными шагами, но приоткрывается. В то время, как с его стороны…

— Подписать соглашение, чтобы адвокат здесь смог начать работу, — прервала его размышления Лера.

Лерочка Вешник, очаровательное создание, напоминающее очаровательную куколку для богатых девочек. Только — живая. И, по мнению всё той же Риты — представляющая серьёзную конкуренцию.

Договорившись о том, что необходимые документы придут на его личную почту, для более подробного ознакомления и консультации с адвокатом, Константинов отключив телефон, еще какое-то время оставался сидеть на диване, наблюдая за хозяйкой квартиры. За окном опустилась зимняя темнота. Однако Рита продолжала упорно что-то там рассматривать. Если только не свет уличных фонарей привлек внимание.

— Не ждала вот такого звонка, — проговорила она медленно, нарушая, наконец, воцарившееся в комнате глубокое молчание. — И хочешь сказать, что ваши отношения исключительно деловые?

Не о том сейчас следовало говорить! Но поделать с собой ничего не могла. Помнила ту кукольную блондинку. И рядом с ней проигрывала по всем параметрам. По крайней мере, как считала сама. Вот для Константинова то очаровательное создание подходило в большей степени.

— Рита, благодаря вмешательству адвокатов её отца, получилось добиться права на встречи с Никитой несколько месяцев назад, — Константинов постарался выдержать ровный тон. В последнюю очередь именно в данный момент времени, да и вообще, хотелось получить еще одну проблему. Да еще с женщиной, которая, сам не заметил, как превратилась в смысл жизни!

— Ты сейчас сам себя слышишь?

Подобная настороженность с налетом отрешенности лично его всегда настораживала. Уже тон говорил за себя. Проблеме быть. Вопрос заключался лишь в том, на сколько серьзезной.

— Вполне отлично, — со свойственным спокойствием заверил Константинов, с той же уверенностью продолжая, — Вот эта девочка тебе точно не соперница.

— Она просто так звонит и предлагает помощь? — на первый взгляд совершенно спокойно продолжала Коташова, старательно выдерживая расстояние. — И вы вот так легко обсуждаете вероятность и место рождения ею ребенка? Она знает о твоей жене, о личной жизни. Очень личной, Алексей. Извини, какие-то нестыковки получаются, — закончила прежде, чем оставить комнату.

— Нестыковки… — обронил в след Константинов, ненадолго серьезно над чем-то задумываясь.

Буквально несколько минут назад одна очаровательная женщина настаивала на принятии им решения относительно сына. А вот сейчас… Сейчас требовалось принять еще одно, не менее важное. И от данного решения зависело собственное будущее! То, что столько лет всеми силами пытался скрыть, сегодня могло создать практически неразрешимую проблему. Если уже не создало.

Оставив в комнате телефон, остановился на пороге, в его понимании — гостиной. Ну, большая комната, зал. Без разницы. Главное, что Рита была там. Задержала на нем совершенно спокойный взгляд. Хотя готовился к более эмоциональной «встрече». Что успела себе там в голове накрутить чудесная женская логика, даже предполагать не брался.

2

Самый запад России. Когда на нее смотрели вот так — молча, без каких-либо эмоций на лице, всегда нервничала. Кто его знает, какие мысли крутятся у человека в голове. Какие решения принимаются и, главное, на сколько судьбоносные.

— Прости, никак не получается держать себя в руках, — обронила она вслух, пытаясь понять причину его молчания. — Мне надо время, чтобы привыкнуть к твоей этой стороне жизни. Если считаешь, что не мое дело и…

— Я не спал с ней, Рита, — остановив её побег в дверях, вернул на диван, с привычным спокойствием продолжая, — Никогда. Ни разу. У нас с Валерией Вешник исключительно деловые отношения, которые не распространяются дальше съемочной площадки, — перехватив взгляд хозяйки квартиры, едва заметно усмехнувшись, поинтересовался, — Интересно, почему, когда человек говорит правду — ему не верят, а вот ложь, в большинстве своем, принимают на ура? Я понимаю, как это выглядит со стороны, поверь.

— Сложно, — буркнула Рита, дотягиваясь до конфет.

А он вновь обратил внимание на её легкую нервозность. Пока — легкую, без мелкой дрожи, с которой, на самом деле, не так-то просто справиться. Совсем недавно нечто подобное наблюдал. И тоже — виновником срыва был он.

— Что я должен сделать, чтобы ты стала доверять мне хоть чуточку больше? — прозвучавший с его стороны вопрос, вызвал вполне искреннее недоумение Коташовой. Готовила себя, как минимум, к «легкому» выговору за непонимание ситуации, в которой он, в настоящий момент времени, находился. — Рит, правда, любое твое условие. Давай не будем оставлять вопрос открытым, — предложил Константинов, без каких-либо сомнений добавив, — Ну, не приведет это к хорошему. А я не хочу потерять тебя.

Еще одно признание. И снова — с его стороны. Рита, прикрыв глаза, постаралась успокоиться. Не стал бы человек выводить на разговор не самой приятной темы, имей скрытые намерения. А под скрытыми подразумевала интрижку с очаровательной блондинкой.

— Да нет никаких условий, — и всё же сделала попытку прекратить разговор на тему, которая сейчас была не ко времени, напомнив, — У нас, кажется, вообще друг перед другом никаких обязательств не было, да и нет. Предложение дружбы — это всего лишь предложение дружбы. Ну, переспали попутно. Просто не хочу, чтобы ложь продолжалась дальше. И если…

— Нет лжи, — перебил вновь Константинов. — Правда — нет. Я своему старшему пацану примерно то же пытался минувшим летом доказать, — не стал скрывать, припомнив один из разговоров с сыном, будучи на отдыхе. — Не знаю почему, но нас едва ли не с первых дней совместной работы в одну постель все дружно пытались уложить. Хотя, скажу честно, у меня в тот период на прекрасную половину человечества своеобразная аллергия была. А Лерочка, своим кукольным внешним видом, раздражала больше остальных. Все, какие у нас отношения, не стану скрывать — достаточно эмоциональные — это на сцене, в кадре. Там — да, в жизни… — задержав на Рите взгляд, признался, неожиданно, эмоционально выдав, — Ну, я ее в качестве любовницы даже представить не могу, не то, что в постель лечь. — молчание Коташовой заводило в тупик. — Рита, в конце концов, мне не было смысла срываться сюда, будь рядом столь очаровательное и, судя по твоим предположениям, желанное создание. Проще тогда уже было в Париж полететь.

— Леш, давай мы об этом обо всем поговорим позже, когда у тебя хотя бы одна серьезная проблема решится, — предложила Коташова, потянувшись за очередной конфетой. — Я, правда, не хотела, чтобы день вот так завершился. Не надо было мне…

Понаблюдав за ней несколько долгих минут, и не дождавшись окончания фразы, Константинов вышел из комнаты.

Поглубже вдохнув, Ритка задержала дыхание, на сколько смогла. Требовалось взять себя в руки. Успокоиться. Ничего, совершенно ничего не произошло. Человек просто обсудил ситуацию с младшим сыном. С человеком, который… Был далек от юриспруденции и вообще — от какой-либо правовой структуры. Вот и вся проблема.

В удивлении подняла взгляд, когда перед ней, спустя несколько минут, поставили чашку с горячим чаем. Вернулся Константинов. А вот выражение его лица совсем не понравилось! Какое-то шестое чувство подсказало: он принял решение. Вопрос только — какое и на сколько касающееся их отношений. И где-то глубоко внутри начал зарождаться предательский страх.

— Не знаю, на сколько это поможет с доверием, но, возможно, ты в чем-то права, — присаживаясь на угол дивана, заговорил совершенно спокойно. — И, если уж планировать совместное будущее, не мешает попытаться решить с прошлым.

— Леш, не надо, — а вот сейчас почувствовала себя крайне неловко. — Не время, — да и страх не желал отступать. — Мне не следовало… — и еще одна конфета.

— Да нет, думаю, что именно сейчас — самое время, — возразил он, внимательно наблюдая за тем, как она с завидной методичностью поедает сладости. — Я не хочу, чтобы между нами постоянно стояла тень человека, к которому у меня, скажем так, полная антипатия. Ты чай пей, — добавил он, при этом чуть отодвигая от неё вазочку с конфетами. Сегодня, по всей видимости, нервное перенапряжение заедала глюкозой.

С сыном о собственном прошлом говорить оказалось куда легче. Впрочем, там разговор не касался уж слишком личного. Здесь же предстояло коснуться в том числе и собственной оплошности. Которой вполне можно было избежать, прояви чуточку больше здравого смысла. Наверно еще и данный факт не давал покоя. Приводил к самокопанию, легче от которого не становилось. И, в итоге, привело к серьезному срыву, в том числе — психологическому.

Сам дотянувшись до конфеты, есть ту, однако не стал. Развернув от фантика, так и оставил лежать на краю столика. Принять решение оказалось куда проще, чем воплотить то в жизнь. Однако, как говорится, сказал «А», говори уже и «Б».

— После первого развода долгое время был один, — наконец, негромко, совершенно спокойно, с привычным ей налетом сарказма в собственный адрес, зазвучал голос Константинова. — Не считал себя вправе создавать семью, пока не подниму Димку. Относительно собственных детей, согласно диагноза, больших надежд не питал, а поднимать чужих был не готов, считая себя ответственным за будущее единственного, как тогда думал, сына. А потом уже как-то и привык один.

Очень коротко. Максимально коротко. Впрочем, о первом его браке в общих чертах Рита знала. В одном из разговоров, во время поездки в Москву, коснулись. Константинов тогда совершенно неожиданно пошел в данном вопросе на контакт. И в новогоднюю ночь упоминал.

— В сорок один встретил Ольгу, — продолжал он, лишь на секунду глянув на Риту, возможно, стараясь уловить её реакцию на то, о чем планировал рассказать. Она же, обхватив чашку руками, сосредоточенно изучала её содержимое. Хотя кроме чая там, точно знал, больше ничего нет. Даже — сахара, класть который не стал намеренно. — Танцовщица одного из современных столичных музыкальных театров. По крайней мере — официально там числилась. Звезд с неба не хватала, но на плаву держалась неплохо. Регулярные гастроли, — секундная пауза, после которой продолжал, — В тот год вместе оказались на отдыхе в Сочи. Больше того — в одном отеле, практически в соседних номерах. Закрутилось все как-то быстро. Яркая, эмоциональная, всего двадцать шесть.

А Коташовой показалось, что именно о той встрече ему вспоминать особенно больно. Молчал слишком долго. Вряд ли собирался с мыслями. Скорее — снова переживал те моменты. Наверняка — не самые худшие.

Работа у него в то время, в основном, была в Москве, где жила и Ольга. Отношения, само собой, были продолжены. Причем это уже потом, спустя время, анализируя всё в то время происходящее, пришел к пониманию того, что инициатором дальнейшего общения выступала именно Ольга Петрова. Только мастерски сделанный «расклад» представил всё так, что решение, вроде как, принимались им. А потом, по прошествии трёх месяцев получил новость…

'— Леш, а как ты отнесешься к тому, что нас уже не двое, а трое? — поинтересовалась она после их очередного, совместно проведенного выходного дня. Замечательно проведенного. Вот где их отношения были идеальны, так это — в постели.

— То есть — трое? — поинтересовался он, выходя в тот момент из душа.

— Ну, как у нормальной пары, в нормальных отношениях появляется третий? — полюбопытствовала она тогда, даря ему свою самую очаровательную улыбку. — Нет, если ты не хочешь детей, я не настаиваю, — изменился тут же её тон. — В конце концов, это я не настояла на предохранении. Даже из роддома меня встречать не надо. Рожу для себя.

— Оля, если ты, действительно, беременна, то должна знать одну вещь…

— Я в курсе, — заверила она в тот момент, а он не стал выяснять: откуда. Свою проблему никогда, ни с кем не обсуждал, в редких интервью не упоминал. Насторожиться бы. — Но, уверена, если получилось с беременностью, всё будет в порядке и с малышом'.

Должно было быть. И очень в то время надеялся, что всё сложится удачно. Хотелось семью, на самом деле. Тепла — простого, человеческого, домашнего.

3

Самый запад России. Да, то, что хотелось забыть, снова и снова напоминало о себе. А, может, и к лучшему. Есть возможность выговориться. Не загрузить проблемой, нет. Просто через разговор попытаться еще раз осмыслить ту ситуацию.

— Свадьба была громкая, — прерывая собственные воспоминания, продолжал тем временем Константинов. — Через месяц Ольга не стала ничего придумывать с выкидышем, хотя я бы поверил и в него. Дома всё равно практически не жил: съемки, театр, гастроли. Да и в то время мы уже практически и не жили как пара. Да и куда, учитывая её положение. Она же призналась, что случился сбой в организме. Ну, бывает такое. Слез было море. На столько качественно сыграть… Прямо номинация на кинопремию за лучшую трагическую женскую роль.

Язвительность в собственный адрес. Константинов, оставив диван, остановился у окна. Долго молчал. Наверно, даже, слишком долго. А у Коташовой снова появились сомнения в собственный адрес.

Не до откровения сейчас этому человеку. Просто поразительно, как держится. Если бы немного не знала его, усомнилась бы в любви к собственному ребенку. Думала, после полученной новости уйдет в себя. Готовилась к тихому завершению новогодних выходных. А он находил в себе силы ничего не менять. Как и обещал — оставался рядом, даря праздник.

— У нас уже тогда брак по швам трещал, — вновь спокойно, без надрыва, зазвучал его голос, отвлекая Риту от собственных сомнений. — Непонятные гастроли Ольги вызывали вопросы. Еще через пару месяцев предложил нам разойтись. На лжи поймать не получалось, но чувствовал, что не всё так гладко. А она сказала о своей беременности. И на этот раз — действительно было так. И мне показалось это знаком, учитывая все мои проблемы. Да и, — оглянувшись, признался, — Один пацан рос, постоянно разрываясь, как мне казалось, между матерью и отцом. Хотелось, чтобы у второго ребенка было по-другому. Потом стали доходить слухи. Наткнулся в интернете на интересные снимки. Припер к стене.

'— Что это — Оля? — фотографии, которые ей представил, вопросов не вызывали. Или, во всяком случае, у него. — Эмираты, элитный отдых в Европе.

— Леша, я…

— Оля, я задал вопрос! — это был один из тех немногих случаев, когда вышел из себя. — Откуда деньги на подобное? Или, что, в музыкальном театре зарплаты до небес подняли? Вот это были твои гастроли с хорошими гонорарами?

— Лёш, я не хотела, чтобы ты знал, — на ее красивых глазах навернулись вполне искренние слезы, не поверить в которые было крайне сложно. — Да, я была эскортницей. Просто эскортницей. Правда. Я ничем другим, не занималась. Только сопровождение. Красивое сопровождение. Для всего остального были другие, если возникала такая необходимость. Мне жить как-то надо было. Пожалуйста, не бросай меня. Мне с тобой очень хорошо. Мне спокойно. Леша, правда, у меня всё давно кончено. У меня сейчас есть ты, есть Никитка. Я очень давно хотела ребенка, но не получалось. Леша, ты мне семью дал, о которой я мечтала'.

— Я не поверил, но уступил, — продолжал Константинов, наблюдая, как Рита делает глоток слегка подостывшего чая. На этот раз — без конфеты. — Условие было одно: не лгать и вести нормальную жизнь. Снова ушел в работу. Димка еще в меде учился, Никитка — маленький, о работе Ольги речи не шло. А потом начались нестыковки. При моих попытках разобраться, Ольга твердила о моей параноидальности. Но верно говорят: сколько веревочке не вейся, конец все равно будет. У нас были съемки в Милане. Во время заселения что-то пошло не так, и отель нам, буквально на сутки, поменяли. Шикарный был отель. Видимо, что-то свыше решило остановить бесконечную ложь. Иду в номер, а буквально передо мной, через пару номеров, заходит… — боль. Вот сейчас ясно расслышала в голосе боль. — Честно говоря, думал, обознался. В наглую вошел следом.

«Всего секунду длилось замешательство обоих. А затем смех Ольги. Издевательский, пронзительный. А рядом с ней — 'карлик» с фигурой бочонка на коротких ножках.

— А я даже рада, Константинов, что так получилось. Ты мне задачу облегчил'.

Он тогда не совсем понял её фразу. Вернее сказать — совершенно не понял. Отыграл сцены, запланированные на Милан. Вернулся в Санкт-Петербург. Собрал вещи и на всегда ушел из семьи, никому ничего не объясняя.

— Рассказать никому ничего не мог, — признался он. — Сорвался. С полгода просто тупо пил. Последние недели три вообще упивался до полусмерти. Если бы не Димка с Арциховским, концы отдал бы точно. Потом, с год, не то, что запаха, самого вида алкоголя переносить не мог. С Димкой почти год не общался. В глаза парню стыдно было смотреть. Так, созванивались. Попал под его жесткий контроль. Семеныч запихал в свой мелодраматический проект, на женскую главную роль которого, вне кастинга, была утверждена Лерочка Вешник. Её отец выступал главным спонсором данного киношедевра и, заодно, удовлетворял желание своей единственной дочери стать кинозвездочкой. Мне в то время, не то, что Лерочка, королева красоты Вселенной не нужна была. И разговор у нас об этом с ней был, — не стал Константинов скрывать.

— И она — смирилась? — с сомнением прозвучал вопрос Коташовой.

Как-то вот в романах, да и в жизни, бывает, дамы не прощают своим несостоявшимся кавалерам принципиального отсутствия интереса. Тем более, когда предполагаемый кавалер вращается в определенных кругах, с определенными возможностями.

— Во всяком случае, врагом для нее не стал точно, — с уверенностью прозвучал ответ Константинова. — Да, был ей интересен, — не стал скрывать очевидного. — И она этого интереса не скрывала. Может, в силу неопытности, может по каким-то другим причинам. Не исключаю, что интерес не пропал до сих пор. Но за четко обозначенные рамки наше общение не выходит.

— И тем не менее, помощь… — осторожно начала Рита, остановившись буквально в полу шаге от «звезды».

— Да, с Никитой помогла. Даже скорее не она, а её отец. Ну, да, так подозреваю, по личной просьбе единственной дочери, — подтвердил Алексей, удерживаясь от соблазна обнять стоявшую совсем близко молодую женщину. — Во всем сейчас происходящем виноват только сам, — продолжал он уверенно. — Действительно, психологически очень долго и тяжело выходил из своего того состояния. Добивал факт, что, выбор-то был мой. Очень боялся, что прознает пресса. Тем более, когда стал «копать», узнал много интересного. Матерью моего сына стала женщина без моральных принципов. Увлекающаяся определенного рода препаратами. Мне бы тогда заняться вопросом мальчишки. Возможно, не вышло бы вот так. Вместо этого ушел в себя. Жизнь остановилась. Было потеряно время.

— А потом? — поинтересовалась Рита.

— А потом… — снова короткая пауза. — Потом встретил тебя. Не знаю, что зацепило. Думал, после всей той заварушки просто мозги на место еще не встали, — признался он. — Старался не думать о случайной встрече. Не получалось. Вернулся в Питер. Загрузился работой по полной. На износ. С одним из фильмов вышел простой, бывает такое. Запланировал отдых в Сочи. А тут Димка со своим Балтийским море и Калининградом. А у меня перед глазами — ты в своей суперкуртке с Глашкой. Теперь могу сказать с уверенностью — летом сюда летел намеренно. Точно знал — сделаю всё, чтобы увидеть тебя. Когда встретились в Зеленоградске, поверить не мог в удачу. А ты на контакт не шла совсем. Такая смесь колючего ежика с улиткой. Ну, наконец-то, улыбнулась, — обронил он, заключая Риту в объятия.

— Ты был женат, а я от таких очень устала, — выдала она совершенно неожиданно. И, кажется, испугалась собственного признания. Хотела отстраниться, чтобы вот именно сейчас увидеть его реакцию на свои слова. Однако, Константинов только усилил объятия.

— Я тебе обещаю, у нас все будет отлично, — заверил он, чуть склонившись к ее ушку. — Очень надеюсь, что происходящее ускорит развод. Скажу честно, благодаря тебе и появились мысли в необходимости разобраться с прошлым. Хотя, если быть до конца честным, до сих пор не могу понять, на кой ей нужен наш брак. Счета — перекрыты, мальчишку рано или поздно, а заберу.

— А как же мое прошлое?.. — выдала Рита очередной вопрос.

Впрочем, нет, не «выдала», а тщательно обдумала. Выходка Масловой всё не давала покоя. Откровение Константинова только усилило опасения возможного «разрыва». Вот если решит прекратить их отношения теперь…

4

Самый запад России. Откуда в ней столько сомнений, понять никак не мог. Что за головоломка, которую никак не получалось решить. Вроде ведет себя нормально. Никаких сцен ревности. Никакого давления.

— Рита, помнишь, что я однажды сказал? — поинтересовался Алексей, при этом очень внимательно на неё посмотрев. — Я бы удивился, не будь у тебя такового. Мы — взрослые люди. Если ты сделала свой выбор, мне без разницы, что у тебя было в прошлом. Тоже святым не был. Только, пожалуйста, никогда не лги. Я не прощаю двух вещей: лжи и предательства. А со всем остальным — разберемся и справимся, — голос его зазвучал со всё ещё непривычной для неё теплотой.

— Ты же меня совершенно не знаешь, — не удержалась она от замечания. — А если я планирую использовать тебя в своих интересах?

Ответил Константинов не сразу. Рита замерла в ожидании. Не о том после прозвучавшей с его стороны, истории, следовало спрашивать. Вот в данный момент точно мог развернуться и уйти. И хорошо, если в соседнюю комнату или — кухню.

— А ты планируешь? — вместо хлопанья дверьми, поинтересовался звездный гость. — Может, начнешь прямо сейчас? — предложил он, внимательно при этом за ней наблюдая. — После того, что между нами происходит, согласен исполнить ни одно твое желание.

Вздрогнув, подняв на него взгляд, медленно выдохнула. Он — улыбался, а в глазах искорки тёплой иронии. Не собирался уходить. Вот — совсем не собирался!

— Леш…

— Хорошая моя, начни же ты мне хоть немного доверять, — проговорил он тихо, легко поднимая её на руки и направляясь из комнаты.

Вот сегодня был как-никогда нежен и внимателен. Хотя и так обвинить в грубости вряд ли получилось бы. Женщин он — любил, как говорил сам, ласково и нежно. А в данном конкретном случае еще и чувствовал. Странно. После Петровой, как казалось самому, осталась только техника. Для здоровья.

С появлением в жизни Риты, снова проснулись желания. Кто-то называл таковые низменными, природными. А он… Ему хотелось дарить тепло. Хотелось отдачи. Тоже — теплой, искренней, доверительной.

— Я могу узнать, о чем ты сегодня с Димкой говорил?

Уникальная женщина. После бурного секса спокойно обсуждала житейские моменты. Хотя, с другой стороны, вполне возможно, просто пыталась стать ближе. Да, старший, слава Богу, давно не ребенок. Сам, в любой момент, может к отцовству подойти. Но для Риты момент с парнем несколько больной.

— Хотел убедиться в том, что я трезв и упиваться не планирую, — обронил Алексей, не выпуская любимую женщину из объятий.

Самого себя понять не мог. Что там Димка спрашивал — не устанет ли? Нет, похоже — не устанет. Как-то не верилось, что через час-другой не придется начинать собираться и отправляться в сторону дома. Или, не ждать окончания очередного уикенда, чтобы расстаться на неопределенное время.

Сейчас тоже, вроде, уикенд. Но знал точно, на долго расстаться не получится. Терпения не хватит. В первую очередь — у него.

— Скажи, чем жена отличатся от любовницы?

— Статусом, — ответил машинально, а в другое мгновение, неожиданно резко оттолкнув, нависнув над ней, поинтересовался. — С чего возник вопрос? Что-то оскорбительное сказал Димка?

Вот в парне, непонятно почему, продолжал видеть угрозу для их с Ритой тихого и спокойного совместного будущего. Говорил тот, порой, не думая.

— Ясно, — вынесла в свою очередь вердикт Рита. И уж точно — не вопросу о Димкиных высказываниях. Еще не хватало. Что ж за день сегодня. Вернее — вечер. Думал, все проблемы закончились после откровенного разговора о собственном браке. Ан-нет. Вылез какой-то засидевшийся в подполье червячок.

— Так, стоп, — удержав Риту от намерения подняться с постели, уверенно добавил, — Будь я свободен, правда, мы бы обязательно расписались.

Показалось, что проблема именно в этом. Помнил их разговор в Москве, когда рассказывала об одном из эпизодов своей жизни. О несостоявшемся браке. Об устоях маленьких провинциальных городков.

— Я не хочу замуж.

Еще одна новость. Константинов постарался собраться с мыслями. Когда они вот так в постели, думать мог только о приятностях. Причем, к тем относился не только секс. Даже просто прикосновения не настраивали на серьезное общение.

— Так, тогда в чем подвох? — не понял он.

— Да ни в чем.

Рита сделала попытку уйти от затронутой темы. Сама не поняла, как вырвался тот вопрос. Вдруг вспомнился Оленков со своими взглядами на отношения между мужчиной и женщиной. Как раз ко времени!

— Рит… — Константинов, избегая слишком резких движений, удерживая за подбородок, заставил посмотреть на него. Недосказанности не любил. Проблем от них становилось только больше. И уж если тема затронута…

— Ну, хорошо, — уступила она, отстраняя его руку от своего лица. — Как бы ты относился ко мне в постели, будь мы женаты?

Еще один странный вопрос. Константинов, на какое-то время взяв тайм-аут, над чем-то долго размышлял. С близостью, вроде, проблем не было. Да, оставались некоторые нюансы, но учитывая, на сколько зажата была в самом начале отношений, прогресс на лицо. Себя — контролировал, выдавая собственные пристрастия маленькими порциями, чтобы не спугнуть. Тоже, вроде, без серьезных проблем. На контакт шла.

— Уточнить вопрос, могу попросить?

Не время выигрывал, а понять пытался, что и где сделано не так.

— Свободная женщина вызывает определенные фантазии. Она доступна. Перед ней никаких обязательств. Жена — мать семейства, так, кажется, у вас, мужиков, говорят. Статус другой. Отношение в постели другое.

К чему клонила? Черт, понять бы правильно! И почему не потерял голову от какой-нибудь девочки, которую без особых проблем под себя можно было бы «слепить»⁈ А здесь, похоже, прошлое в мозгу, с пращуровскими установками, на мертво засело.

— Так, правильно понимаю, или нет, не знаю, но давай сразу максимально откровенно — где-то что-то с моей стороны сделано не так? Рита, — удержав от очередной попытки сбежать, крепко прижав к себе, четко проговаривая каждое слово, продолжал, — Я люблю тебя и не хочу потерять. Секс для меня — не главная, но серьезная составляющая в отношениях. Привык не только брать, но и давать, если ты заметила. Допускаю, что можешь не всё принимать. Если что-то смущает, не надо себя пересиливать.

— Я просто хочу знать, будь мы в браке, будь я твоей женой, у нас всё так же происходило бы? Или только любовница подходит для игр и…

Очередной вопрос, приведший даже в растерянность! А вот мысль, которая мелькнула, позволила перевести дух. Худшие подозрения, кажется, не оправдывались. Всё у них нормально. Просто, действительно, с прошлым, у обоих — причем, серьезные заморочки.

— Кажется, понял, — обронил он, развернув Риту к себе лицом. — Я не против, чтобы рядом со мной в постели любовница и жена были в одном лице. В моей голове идиотских установок нет. Если только тебя саму всё устраивает.

Ответом ему стал её поцелуй. Не часто сама проявляла инициативу. Старался такие моменты поощрять. Обычно — волнующими прикосновениями, ласками.

Остаток вечера провели… в объятиях друг друга. Просто в объятиях, без какого-либо продолжения. И никаких телефонных звонков. Никаких нежданных гостей и провокационных вопросов.

Кошачьи устроились в ногах постели. Да Глашка периодически «курсировала» между большой комнатой, где была ее лежанка и кухней, к миске с едой и водой. Всё.