Выбор странствий

КАРГОПОЛЬЕ

Каргополье - незабываемо красивый, зачарованный русский Север, какой-то успокаивающий, мягкий.

Летом, в начале июля, такие здесь светлые ночи, что без электрической лампочки нельзя читать всего два-три часа в сутки. Нежнейшие переходы красок, почерневшее дерево домов, закаты на всю ночь и рассветы чуть ли не с полуночи.

Хорошо отдыхать на Севере. Здесь и народ рассудительный, неторопливый, благожелательный. Когда на лодке проплывете вы мимо сел и деревень, можете быть уверены: встретят вас приветливо, все - от мала до велика.

И это вдвойне приятно.

Водой пришли в эти места русские люди, по воде в основном путешествует здесь и заезжий народ. В Белозерск и Ферапонтово, в Тотьму и Сольвычегодск обычно добираются по воде, повторяя тот путь, который проделывали в старину наши предки.

Впрочем, не совсем тот путь. Водные маршруты стали разветвленнее, шире. По голубым дорогам Волго-Балтийской системы поплыли москвичи и ленинградцы к обетованным северным местам.

А стремясь на Север, как обойти старинный город на Онеге-реке! Имя его какое-то загадочное, с южным «привкусом», - Каргополь… Хоть по ладу своему, сосредоточенности облика, из которого изгнано пиршество жарких красок, город-то сугубо северный. В старину город был знатен. Посылал дружину свою на Куликово поле, в помощь князю Дмитрию Ивановичу, а при Грозном соборы многоглавые, грузные, вековой прочности возводил. Да и вокруг самого Каргополя кипела жизнь. Звонили по хвойным лесам монастырские умельцы, дружно ошкуривали бревна, варили смолу, солили рыбу, промышляли зверя… Округа была наполнена деятельным трудом, сами себя кормили и одевали, да еще о красоте не забывали.

Заповедны теперь места вокруг Каргополя. Взять хоть путь из города до Лядин, тридцать пять километров чудес. Помнится, почти все эти версты прошли мы пешком, делая привалы по собственному усмотрению, - не торопились. Так-то вот удалось кое-что посмотреть. Но по порядку…

Вот хотя бы деревня Гринево. Деревня как деревня, каких на Севере сотни, но известна она, пожалуй, всем любителям народного творчества. Причиной тому - знаменитые игрушки Ульяны Ивановны Бабкиной. О них говорили и говорят, каргопольские игрушки заняли свое место в музейных стендах. На наш взгляд, есть в них та наивность и интуитивная сила обобщения, которая столь тянет, привлекает и обычного крестьянина, и эстетствующего столичного интеллектуала.

На каргопольские ярмарки и базары - вплоть до начала XX века - из Гринева возили различную глиняную посуду и веселые игрушки. Грубоватые, но забавные, они изображали лесных зверей и домашних животных, лихие тройки, танцующие парочки, посиделки - словом, несложное каргопольское житье-бытье. В Гриневе большинство мужчин лепило посуду, но игрушки делали всего несколько человек. Ведь для такого ремесла недостаточно одного опыта. Нужен талант, чувство юмора, живое ощущение реальности.

Гончарный промысел в деревне прекратился еще до Великой Отечественной войны. Исчезла бы и гриневская игрушка. Но ведь счастье: одна чудесная старушка, Ульяна Ивановна Бабкина, сохранила память о старинном ремесле. Жила она одиноко, замуж, как говорят в деревне, «не выхаживала», кормилась, собирая на продажу ягоды и рыжики (бегала «по рыжицки»), а зимой, тоже на продажу, лепила игрушки, обжигала их по дедовскому способу в обычной русской печи.

Писатель Юрий Арбат, пропагандист народного искусства, посетил старую игрушечницу, сделал ей заказ для музеев, опубликовал о ней несколько статей и очерк в своей книге «Путешествие за красотой». С тех пор об Ульяне Ивановне заговорили. Ее игрушки получили немало наград на международных выставках, а теперь старая женщина из Каргополья осталась в истории промыслов как одна из лучших игрушечниц.

Воодушевившись успехом Бабкиной, в конце 50-х годов начал делать игрушки ее сосед по деревне И. С. Дружинин. А в 1967 году в Каргополье организована была мастерская керамической игрушки. Возглавил ее А. П. Шевелев - потомственный гончар, человек энергичный, деятельный. Он прожил трудную жизнь, переменил немало профессий. Мастер на все руки, Александр Петрович еще в молодости, до войны, ходил на отхожие промыслы в Ленинград и другие города. Работал плотником, столяром, каменщиком на строительствах. Был директором каргопольского хлебозавода. На предложение организовать в Каргополье мастерскую игрушки откликнулся сразу, несмотря на насмешки знакомых. Действительно, не каждый в солидном возрасте - ему было за пятьдесят - сменит степенную, уважаемую должность директора на профессию, как многим представлялось, несерьезную - мастера-игрушечника. Однако Шевелев взялся за дело, а теперь наши художественные салоны, магазины сувениров регулярно получают расписные каргопольские игрушки.

Эти игрушки гораздо архаичнее знаменитых вятских, дымковских, отмеченных влиянием большого города, его вкусов и быта. Каргопольские изделия - чисто крестьянские наивные фигурки и по содержанию, и в пластическом отношении.

Для мастерской кроме Шевелева работали умельцы-надомники: его сестра, Клавдия Петровна, живущая в городе, и Дружинин. Он жил в нескольких километрах от деревни Гринево в селе Печникове. Клавдии Петровне успешно помогал лепить игрушки муж. Обжигали они игрушки, как и Бабкина, в печке.

Выучиться лепить рядовые игрушки несложно. Это доступно, вероятно, каждому желающему, но стать подлинным мастером, умельцем сложнее. Для настоящего творчества в глиняной мелкой пластике нужен артистизм, живое и непосредственное ощущение жизни, фантазия. Всеми этими качествами в полной мере была наделена Ульяна Ивановна Бабкина. К сожалению, преклонный возраст помешал ей вступить в мастерскую, да и не хотела она покидать насиженное место, родную деревню, хоть предлагали ей квартиру в Каргополе. Работала она неспешно, синими зимними вечерами, когда почти не отвлекали ее хозяйственные хлопоты. У нее выработалась сочная манера лепки, роспись выглядела очень живописно, хотя и была порой из-за слабых глаз небрежна. Лепила она и старые, пришедшие из глубины веков образы коней и птиц, оленей, женские фигурки и сочиняла свои, новые образы, навеянные личными впечатлениями. Несмотря на всю условность глиняной народной пластики игрушки Бабкиной замечательно реалистичны, натуральны. Животные, бытовые сценки удивительно точно переданы, схвачено самое характерное. Слава лучшей каргопольской мастерицы заслужена Ульяной Ивановной. Особенно привлекательны теперь ее кентавры, или, как она их называла, полканы. Полуконь, получеловек - сказочный богатырь, перешедший в глиняную игрушку со старинных лубков, картинок, некогда популярных в народе. Их разносили коробейники, скупавшие у крестьян местные товары.

Игрушки умельцев, работавших в мастерской, современней бабкинских. На их пластику повлияли нынешняя городская культура, изменившаяся специфика народной игрушки. Если раньше мастера, делая игрушку для ребенка, для игры, стремились к наибольшей лаконичности и простоте, хотели, чтобы игрушка была прочнее, то нынче игрушка - сувенир, статуэтка. Мастера, не стесняя своей фантазии, начали лепить вычурные многофигурные композиции, увеличили размеры игрушек. Наибольшим воображением обладала Клавдия Петровна Шевелева. Она иллюстрировала сказки, сооружая из глины печь с пирогами, детишками на лежанке и хозяйкой, орудующей у пода ухватом. Клавдия Петровна сочинила глиняную картинку на слова недавно популярной в Каргополе песни «Каргополочка», мотив которой насвистывал весь город.

Игрушки Александра Петровича, брата, попроще и лаконичнее. Любил лепить он мастеровых: плетельщика лаптей, дровосека или пильщиков. Встречались у мастера фигурки забавные, вроде «белый гриб по грибы пошел» или медведь, торгующий медом.

Игрушки Дружинина более традиционны, но и у него были свои излюбленные фигурки. Более всего жаловал он лихие разудалые тройки различных размеров. Небольшие, в ладонь величиной, и крупные, раза в три превышавшие обычный размер игрушек. Морды коней в сторону смотрят, из ноздрей как бы дым валит, гривы на ветру разметало. Это уже не просто игрушки-статуэтки, это скульптуры, вещи выставочные, или, как их называют, «уникальные». Обжигать их трудно, и потому такие фигуры Дружинин делал редко.

Все эти мастера были приблизительно одного возраста, за пятьдесят лет. Кроме них в мастерской работала молодая девушка, ученица Александра Петровича Шевелева, - Галина Пригодипа. Теперь это зрелый мастер. Работает она не хуже учителя, хотя подчас и подражает ему.

По инициативе Шевелева в мастерской начали делать гончарную посуду: горшки, блинницы, сметанники, рукомойники с затейливыми ушками для подвешивания и прочую утварь, даже в наши дни необходимую в крестьянском хозяйстве. Шевелев собирался взять в мастерскую искусного плетельщика, чтобы наладить выпуск корзин, лукошек, в которых нуждаются местные жители. Да и многим посетителям старинного Каргополя, превратившегося в своеобразный музей-заповедник, приятно будет вместе с безделкой-игрушкой увезти вещь «практическую». Производство изделий чисто местного характера внесет черту своеобразия в повседневный быт, почти обезличенный фабричной продукцией.

Цель усилий краеведов, любителей-коллекционеров, многочисленных экспедиций фольклористов, искусствоведов, этнографов, историков - не только собирание и фиксирование памятников старины, но и попытка возрождения угасших художественных ремесел…