Выбор странствий

ЗАРАЙСК

Но дух отцов воскрес в сынах;

Их поприще пред нами…

В. А. Жуковский

Северная стена Зарайской крепости оправдывает свое положение. Во всяком' случае, когда впервые мне довелось приехать в Зарайск и я пришел в кремль, то именно эта стена Зарайской крепости, показалось мне, обращена к.северу.

Стояло солнечное, но холодное летнее утро; вдоль домов дул студеный ветер, закручивая на спусках улиц юркие столбы ржавой пыли, которые с разбега осыпались на дощатые, перевитые травой заборы, на приречные буйные кусты мелководной Монастырки, на поставленные у магазинов мотоциклы. Зато за каменной оградой кремля царило безветрие, сухо пахло нагретой зеленью, мухи спокойно жарились на обращенных к солнцу и уже горячих стенах крепостных соборов. От лаза в западной проездной башне на галерею вели полуразбитые ступени крутой каменной лестницы. По галерее, где когда-то стояли пушки «верхнего боя», идти было совершенно свободно. Через амбразуры виделся подернутый рябью Осетр, за ним заречье, некошеные луга, обрамленные разорванной цепью лесков. От угловой башни галерея сворачивала направо и подводила к главному крепостному въезду - Никольским воротам. Тут, на этом участке галереи, и пел ветер.

Он врывался через полукруглые сверху бойницы, со свистом разлетаясь на тысячи ручейков, которые жалили, как разъяренные мошки. Солнце не проникало сюда, и потому ветру нечего было опасаться. Он словно задался целью доказать, что сейчас не июль, а глубокая безлистая осень, мрачный канун зимы, и следует признать, он это доказывал на совесть.

Он прилетал от низовий Осетра. Внезапно, как легкий кочевник, выскакивал из оврага с правой стороны реки - и взлетал по крышам домов на крепостную стену, легко проникая на галерею через широкие отверстия бойниц. Несомненно, ветер этот был послан Бореем.

Потом я уточнил, что стена действительно выходила на север.

Я попал в Зарайск не случайно и не проездом. Мне давно хотелось навестить этот древний, часто упоминаемый у летописцев город, тем более что Зарайск находится сравнительно недалеко от деревни моего деда (Кораблевка Серебряно-Прудского района). От деда же я не раз слышал имя города, вспоминаемое по случаю рассказов о днях минувших, о старине. Родители деда вместе со своими товарищами, верст около сорока, ходили пешком в Зарайск, чтобы попасть на железную дорогу, где была ближайшая от нашей деревни станция.

Сейчас полотно железной дороги так близко от нашего деревенского дома, что, когда начинают разгоняться под горку составы, потолок и стены довольно древнего сруба колотит дрожь. Но восемьдесят пять лет назад никаких рельсов не было, мирно расстилались выгоны, и, чтобы доехать по «чугунке» до Москвы или куда-либо, крестьянам приходилось топать пешком сорок верст до Зарайска. Это считалось далеко, и сборы в Зарайск превращались в проводы.

Как меняются понятия о дорогах! Тут я не говорю о чем-то необычном, о «глобальной технической революции», о космических трассах - нет. Л вот возьмите незначительный штрих, масштаба сельского района. Дед вспоминал о «походах» в Зарайск: иначе эти прежние переходы, совершаемые раз или два в год, и не назовешь. Нынче перед окном нашего дома, на проселке, насчитаешь за день трех-четырех мотоциклистов, которые запросто приезжают из Зарайска на торфяное рыбное озеро, что в полутора километрах от нашего крыльца.

Иногда прихожу с удочкой на это окаймленное тростником, вытянутое по котловине среди пологих холмов озеро. На черных - от густого вара - плоскодонках и на резиновых, круглых, как автомобильная камера, лодках затаенно сидят рыбаки. Лов на удочку в нашей полосе - дело людей очень терпеливых. Рыбы с каждой весной меньше и меньше, когда-то клюнет?

Зарайцы настроены по дачному: им сразу подавай клев. Час, второй, и огорченные рыбаки торопливо гребут к берегу. Они укладывают снасти на мотоцикл, нажимают педаль и спешат на другой водоем, чтобы успеть попытать счастья там и дотемна вернуться домой - в Зарайск. Мы, местные, конечно, не разделяем их нетерпения: нам гнать некуда, дом рядом. Но про себя думаю, как все изменилось, если так легко приехать к нам за рыбой из города, куда в старину собирались только в исключительных, вызванных самыми насущными жизненными обстоятельствами случаях. И я ловлю себя на мысли, что для меня Зарайск остается городом из «дедовых рассказов», городом, куда надо собираться специально, а не так просто - «по дороге».

Несколько раз именно так, «фундаментально», готовясь загодя, я и приезжал в Зарайск. Результатом стал очерк.

Какое замечательное музыкальное имя - Зарайск! И какое печальное событие произвело на свет нынешнее название города!

«И начата воевати Резанскую землю, и веля бити, и сечи и жещи без милости». 1237 год. Декабрь. За крупами выносливых монгольских коней зимний приок-ский ветер выдувал из обугленных головешек последние скудные струйки дыма: Старая Рязань, столица рязанской земли, была спалена дотла. Далее на пути орд Батыя, на правом берегу притока Оки - Осетра, находилось «красное» село, так за свою красоту и названное Красным: вотчина князя Федора, сына рязанского удельного князя. Татарские конники, спешиваясь, привычно готовили штурмовые «тмочисленные лествицы», налаживали окованные железом тараны.

Спустя века Веневитинов скажет:

Но между тем как над рекой

Батый готовит войско в бой,

Уже под градскими стенами

Дружины храбрые славян

Стояли стройными рядами.

Красное, как обычно княжеские резиденции, было тогда обнесено по гребню насыпного вала деревянной оградой, разделенной через определенные промежутки бревенчатыми квадратными башнями.

Сила одолела мужество. Татары, за плечами которых был опыт многих осад, ворвались в крепость, где истекали кровью последние дружинники князя. Сам князь не дожил до этого дня: он погиб прежде 1. [1 Прямых указаний о нападении Батыя на Красное пет. Но кочевники, очевидно, на самом деле разорили село, ибо источники некоторое время умалчивают о нем. Ведь татаро-монголы двигались от Рязани на Коломну, а эта дорога рядом с Зарайском (Красным)].

По народным преданиям о приходе татар возникла «Повесть о разорении Рязани Батыем» - один из самых выдающихся памятников древней русской литературы. Повесть (именно потому, что возникла через несколько поколений после очевидцев нашествия) включена в относительно поздние своды, в частности в канонический Волоколамский список XVI века.

Одна из центральных фигур этой воинской повести - князь Федор Юрьевич, владелец Красного.

Когда «прииди, - пишет автор повести, - безбожный царь Батый на русскую землю со множество вой татарскими», рязанский князь Юрий послал сына «э дары и молении великими» во вражеский лагерь, разбитый «на реце на Воронеже близ Резанские земли».

«И некий от велмож резанских завистию насочи безбожному царю Батыю на князя Федора Юрьевича Резанского, яко имеет у собе княгиню от царьска рода, и лепотою-телом красна бе зело».

Батый просил князя показать Евпраксию.

Что было делать Федору Юрьевичу? Пойти на отступничество?

Он призвал смерть, ибо что, кроме смерти, мог дать ему его решительный ответ: «Не полезно бо есть нам… водити жены своя на блуд».

Автор повести, говоря об этом последнем разговоре Батыя и князя, удивительно почувствовал душевную твердость князя, замечательно верно передал ответ:

«Благоверный же князь Федор Юрьевич Резанский посмеяся и рече царю: «Не полезно бо есть нам, християном, тобе нечестивому царю водити жены своя на блуд. Аще нас приодолееши, то и женами нашими владети начнеши».

Очень точно емким психологическим смыслом слово «посмеяся». Князь посмеяся… Вот разом обозначенная картина его внутренней стойкости!

«Безбожный царь Батый возярися и огорчися, и по-веле вскоре убита благовернаго князя Федора Юрьевича». Автор не пишет, что Батый убил князя тут же, а пишет: «вскоре». Значит, какое-то время князь Федор жил. Возможно, его заперли под стражей или возможно даже, что его повели назад к его походному шатру, где князь разместился со своими спутниками по приезде в лагерь Батыя.

Тогда князь, очевидно, увидел своих товарищей, обреченных на смерть его - князя - ответом Батыю. Неизбежную, неотвратимую смерть. Думал ли князь Федор тогда, что поступил не так? У него доставало времени, чтобы сказать по-другому, и тогда, возможно, Батый отпустил бы его спутников на Рязань. Конечно, Федор не думал, как спасти себя. Единственно, что могло смутить князя - это лица, глаза его товарищей, когда его привели обратно в посольский шатер.

Подумал ли князь в тот, факелом вспыхнувший перед ним миг, что все надо и можно изменить? Вполне допустимо, что подумал. А если так, сколько внутренней муки он испытал! Испытал до конца! Но он взял на свою совесть всю ответственность за свой ответ Батыю. И один держал самый страшный ответ перед гостьей с косою, которая уже входила к нему, потому что предупреждением об этом скором приходе смерти был его давешний отказ.

Тело зверски убитого князя тайно схоронил один из его пестунов; этот же охранник Апоница прискакал в Красное с вестью о гибели «честнаго своего господина».

«Смертоносные глаголы» - какие сильные слова употребляет автор повести - поразили жену князя Евпраксию: она «ринуся из превысокого храма» наземь. К груди княгиня прижимала сына Ивана.

По-древнерусски убилась - «заразилась». В память гибели Евпраксии Красное стали называть Заразским. Много лет спустя об этом скажет русский поэт Мей:

И оттоле то место Заразом прозвалося,

Потому что на нем заразилася

С милым чадом княгиня Евпраксия.

Село со временем превратилось в город, а Заразск сделался Зарайском (Воскресенская летопись называет его Новгородок-на-Осетре; другие источники - Ни-колой-на-Осетре).

Почему Николой-на-Осетре, а затем Николой Заразским?

Летом 1225 года на княжий двор в Красное пришел греческий священник Евстафий. За год перед тем он - по «велению» чудотворца Николая - вышел с женой и сыном из Корсуня (Херсонеса), близ нынешнего Севастополя, и по Днепру, посетив Великий Новгород, попал на Рязань. Евстафий нес образ Николы, для встречи которого приехал рязанский князь Юрий. По велению великого князя в Красном срубили деревянную церковь, куда поставили корсунскую икону, а первым настоятелем храма стал Евстафий. В этой церкви святого Николая венчался Федор Юрьевич с дочерью греческого царского рода Евпраксией (у автора повести говорится: князь Федор «имеет у себя княгиню от царьска рода»).

Образ Николы Корсунского стал именоваться после возникновения имени Зарайск Николой Зарайским.

Изображение Николы стало каноническим, и оно не раз встречается в русской иконописи и деревянной скульптуре. Причем иконографический тип «Николы Зарайского» 1 распространился чрезвычайно быстро: например, исследователям известны суздальская икона Николы конца XIII века из села Павлова и киевская икона начала XIV столетия [1 С книгой в левой руке; другой тип Николы - Можайский - отличается тем, что святой держит крепость - город Можайск].

Зарайский образ Николы вывезли в Музей имени Андрея Рублева для изучения и расчистки. Художники-реставраторы определили: живопись этой иконы - первой половины XVI века. Краски наложены на очень старую доску. Икона до сих пор находится в процессе реставрации, а потому не попадает в постоянную экспозицию.

Сейчас не время и не к месту останавливаться на вопросе, почему чтимая зарайская икона оказалась на целых три столетия моложе? Это предмет специального и тщательного научного исследования, которое, видимо, рано или поздно будет напечатано. Приведу лишь одно из вероятных объяснений. «Исторически, - говорил знаток древней иконописи Н. Лихачев, - «корсунские» иконы те, которые св. Владимир привез с собою из Корсуни. Этих писем мы не знаем, потому что все памятники, относимые к этому времени, подвергались неоднократному поновлению». Лихачев добавляет: «…«Корсунские» иконы, очевидно, не все одного и того же времени. В старой Руси термин «корсунский» иногда просто служил для обозначения всего замечательно хорошего, отличного по качеству».

Некоторые авторы по-другому объясняют происхождение названия древнего города, производя его или от слова «заразы» - обрыв, круча (второе значение - место захоронения умерших от эпидемий), или даже от сочетания «за рисками»), то есть за болотами. «Раем» называли на Руси не только «вертоград Адама и Евы», но и загородные княжеские дворцы. Они возводились но восточному образцу, с возможной пышностью. «Раем» называл, к примеру, свой любимый дворец под Киевом Юрий Долгорукий. Так что Зарайск мог получить свое имя от того, что это поселение находилось «за раем» рязанского князя.

К сожалению, от XIII века не сохранилось в Зарайске ни памятников, ни исторических описании, которые могли бы пролить свет на этот до сих пор спорный вопрос. Достоверная хроника города начинается лишь со второй половины XIV века, когда Зарайск вошел в состав Московского княжества.

В Зарайск из Москвы можно попасть через Коломну или из Рязани: город стоит почти на границе двух областей. От станции Луховицы ответвляется лента шоссе, которая через двадцать пять километров приводит к Зарайску. Он открывается километров за восемь: с небольшого взгорья его панорама, раскинутая на почти безлесной равнине, видится чрезвычайно отчетливо. Если же ехать через Каширу или Озеры, то подъезд к городу будет с заречной стороны, и характер вида изменится. Именно отсюда Зарайск напомнит о времени своего «детства».

Города на Руси возникали почти непременно по берегам рек или озер. Кремль, собор и терем князя располагались у спуска к воде, и Зарайск не был исключением.

От русла Осетра поднимаются седлами невысокие холмы, сквозь ветви деревьев проглядывают крыши домов. Слева же от моста через неширокую реку отражают солнечные лучи беловерхие стены крепости, воспетые юным Веневитиновым:

Шуми, Осетр!

Твой брег украшен

Делами славной старины;

Ты роешь камни мшистых башен

И древней твердые стены,

Обросшей давнею травою.

…С образованием Русского централизованного государства Зарайску выпадает почетная и трудная роль сторожевого града. Это определило характер его быта, его застройки. Город был прежде всего заслоном, форпостом русской столицы в то неспокойное время.

Ключевский подсчитал, что за период с 1228 по 1462 год Северная (Московская, Ростовская, Рязанская, Тверская) Русь пережила 160 нападений. Естественно, укрепление пограничных городов продвигалось весьма интенсивно. В 1528 году заскрипели лебедки, появились строительные леса и на зарайских холмах. Работа шла споро. Строительство-то вела непосредственно Москва, тогда как ранее забота об укреплении города ложилась на плечи удельного князя и самих жителей. (Показательно, что в 1533 году Зарайск посетил сам Василий III - отец Грозного.) Строительством руководили мастера опытные, присланные великим князем, и они, эти «городовых дел» мастера, отменно владели планировочными приемами, сочетая их со знанием военно-оборонительной техники.

Теперь на пути врагов, знакомой дорогой направлявшихся из южных степей на Москву, встал могучий заслон. В 1510, 1517, 1527 годах отряды крымских татар атаковали зарайцев, засевших под прикрытием уязвимого для огня частокола. А вот в 1533 году, когда Зарайский кремль был построен, враги, нежданно для себя, натолкнулись на неодолимую каменную твердыню, дружный артиллерийский огонь которой косил их конницу (последний набег крымцев гарнизон Зарайска успешно отбил на исходе XVII века).

Сурова Зарайская крепость. Ее высокие, девятиметровые стены и семь башен, особенно вблизи, производят впечатление мужественной простоты, сдержанной силы. Кремль Зарайска отличается от ряда нарядных крепостей середины и конца XVII столетия, когда опасность нападений на Центральную и Северную Россию практически миновала. Зарайские боевые башни не имеют затейливых венцов. Рядом, например, с несколько картинными башнями Ростовского кремля или Саввино-Сторожевского монастыря они выглядят грубовато. Но на то они и воины.

Основным украшением Зарайской крепости (если это можно назвать украшением) является кладка белым камнем. Стены и воротные башни выложены им до половины своей высоты, а угловые башни - до уровня «верхнего боя». Остальная часть крепости - кирпичная. Чередование красных и белых плоскостей придает своеобразную ритмическую живописность Зарайскому кремлю. Линия белокаменной кладки обозначена сверху рельефным каменным пояском.

Зарайский кремль строился с учетом развития оборонительно-инженерного искусства эпохи, на основе опыта военных операций, где стали находить активное применение порох и ядра. Постройке крепости предшествовал план, который всесторонне предусматривал организацию обороны. Следует иметь в виду, что план размечался не на бумаге, а непосредственно на месте, где предполагались работы. Кремль возводится «регулярным», прямоугольным (185X125 метров). Это соответствовало новому характеру войн. Искусствовед В. В. Косточкин определяет разницу строительства крепостей древних и начала XVI века: «На смену крепостям с башнями на одной стороне и длинными стенами на другой пришли крепости, у которых башни распределены приблизительно на равных расстояних одна от другой, вне зависимости от окружающих их природных естественных препятствий».

Каждый угол Зарайского кремля замыкала двенадцатигранная башня. С юга, запада и севера стены делились пополам воротными прямоугольными башнями. Башни выносились вперед, с тем чтобы пушки, установленные на них, могли беспрепятственно простреливать подступы к стенам. Триста лет назад Зарайский кремль окружал боевой ров, впоследствии засыпанный.

Наугольная северо-западная башня (Караульная) увенчана деревянным шатром, который по традиции выполнял роль дозорной вышки, - подобные шатры на боевых башнях встретят вас в старинных порубежных русских крепостях: и в Пскове, и в Старой Ладоге, и в Печорах. Как нельзя верно замечание историка Н. Султанова: «…В наших плоских, как ладонь, равнинах каждая сажень кверху необычайно расширяет кругозор, что было весьма важно для военных целей и вынуждало перенести наблюдательный пункт с уровня зубцов на верхушку кровли».

Каждый многогранник опирается на многогранный же цоколь, отделенный красивым белокаменным пояском. Цоколь не только придавал башне живописный вид, он накрепко связывал ее с землей, служил ей надежным основанием.

Внутри башни эти разделялись бревенчатыми перекрытиями на ярусы. Последние соединялись вертикальными деревянными лестницами. На ярусах находились пушкари. По бойницам можно заметить, что угловые башни Зарайской крепости имели три яруса боя: «верхний», «средний» и «подошвенный» (теперь бойницы для «подошвенного боя» заложены). Из башен ведут выходы на галерею стен.

Из воротных башен самая, безусловно, интересная по своей архитектуре - северная, или Никольская. Здесь был главный парадный въезд в кремль. Башня отличается композиционной сложностью. Она состоит из двух частей. Отводная, добавочная башня вынесена далеко вперед. Огонь ее пушек встречал авангард врага, когда тот атаковал главный въезд. Вторая часть выше на один ярус, что подчеркивает монолитность, незыблемость всей Никольской башни. Сейчас, когда сняты железные ворота и открылась величавая въездная арка, отчетливо видна могучая «вековая» кладка: комариными укусами казались ей татарские бревна-тараны.

Никольская башня могла самостоятельно вести оборону, даже если враг занял бы крепость. Грозные бойницы смотрят внутрь Зарайского кремля, а внушительные размеры самой башни позволяют думать, что число ее защитников было достаточно велико.

Стены Зарайской крепости показывают, насколько труднее становилось врагу вести штурм. Благодаря широкой кладке стало возможным на верхней площадке, основной для защитников, ставить орудия, свободно располагать пушкарей и стрелков. На галерею взбегали по деревянным лестницам, приставленным к переходам.

Верхняя боевая площадка Зарайской крепости прикрывалась снаружи тонкой стеной, где были устроены бойницы и щели. От нее шла деревянная кровля, которая опиралась на каменные столбцы, и таким образом гарнизон надежно защищался сверху от осколков и стрел.

Этим столбцам с внутренней стороны стен соответствовали подпруги арок, которые прикрывали каморы, или печуры: глубокие ниши у основания стен, где также располагалась артиллерия. «Подошвенный бой» составлял неотъемлемую конструктивную (и художественную) часть русских порубежных крепостей XVI века, примером чего служит та же Коломна. На северной стене Зарайской крепости сохранились незамазанные бойницы печур.

Снаружи стены построены по отвесу и только внизу расширяются (эту границу очерчивает все тот же поясок облицовки белым камнем). Декор стен составляет карниз из фигурного кирпича над отверстиями «верхнего боя».

Начало XVII столетия прошумело над Зарайском грозными историческими бурями…

В 1608 году на Зарайск врасплох напал польский военачальник Лисовский. Он пытал было счастья на северо-западе России, но, встретив организованное сопротивление на порубежной псковской земле, перенес военные действия в глубь Московии. Лисовский, этот самый упорный и коварный противник в те черные дни, принимал участие в многомесячной осаде Троице-Сергиева монастыря, которая, как известно, не принесла желанного успеха интервентам. Зарайск, под стены которого пришли тридцать тысяч вражеских солдат, Лисовский воевал более удачно. Ему удалось взять крепость, но удержать ее поляки не смогли. Памятью о нашествии Лисовского является «Курган арзамасцев» - братская могила трехсот погибших ратников из Арзамаса, пришедших на выручку зарайцам.

В 1610 году Зарайск под праздничный звон колоколов встречал вновь назначенного воеводу, великого русского полководца князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Отсюда Пожарский ходил к Пронску на помощь осажденному рязанскому воеводе Прокопию Ляпунову. «Пусть лучше смерть, чем измена», - говорил зарайский воевода маловерам, готовым присягнуть «Тушинскому вору» - Лжедмитрию. 8 декабря Пожарский разбил под стенами Зарайского кремля отряд предателя Самбулова. Затем, оставив Зарайск, Пожарский возглавил народное ополчение для освобождения Москвы.

Более трехсот лет бывший порубежный город на Осетре не знал войн. Но в 1941 году на зарайской земле снова загремели выстрелы. К началу зимы немецкие захватчики, предприняв отчаянную попытку пробиться к Москве, вступили на территорию Зарайского района. В первые дни декабря фашисты занимали позицию, наиболее приближенную к сердцу России. На юго-востоке от Москвы фронт проходил под Зарайском - город перешел на осадное положение. Улицы его покрыли баррикады, были заминированы подходы к наиболее важным зданиям. Четырнадцать тысяч зарайцев принимали участие в оборонительных работах. К счастью, Зарайск избежал уличных боев.

В начале декабря Красная Армия повела историческое контрнаступление, после чего план гитлеровцев по захвату советской столицы рухнул. На Зарайском направлении оккупанты были разгромлены конногвардейцами генерала П. П. Белова и воинами 322-й стрелковой дивизии под командованием П. И. Филимонова.

В годы Великой Отечественной войны прославился земляк зарайцев видный полководец, Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза К. А. Мерецков. Зарайск гордится также своими бесстрашными воинами адмиралом С. Е. Захаровым, дважды Героем Советского Союза В. Н. Леоновым, Героями Советского Союза Н. И. Власовым, Ф. И. Каменевым, С. М. Новичковым, А. И. Пчелкиным, В. И. Хряевым…

Ратный подвиг зарайцев остался не только в памяти жителей старинного подмосковного города.

В братской Болгарии можно найти село Зараево - оно названо так в честь солдат 140-го Зарайского пехотного полка, отдавших жизнь за независимость болгарского народа. Имена прославленных зарайцев увековечены в Москве и Ленинграде, Томске и Новгороде, Петрозаводске и Благовещенске… Зарайские улицы есть в Москве и Волгограде, имя Зарайск носят советские корабли.

Ныне, по сохранившимся, уцелевшим от иноземных разгромов кремлям и порубежным крепостям судим мы о движении русской истории, об особенностях развития и жизни края или города.

Вот - Зарайск, его каменный щит, о котором упоминал неизвестный летописец: «Поставлен бысть град камен на Осетре…» Появилась крепость в небольшом (даже до сих пор) Зарайске закономерно, обозначив определенную страницу дальнего Подмосковья, вернее - Московии первой половины XVI столетия. Со временем Зарайск сильно отстал от многих русских городов, но крепость его выдает его значение для своей эпохи, для своей поры, когда Московская Русь, только-только сбросив черное монголо-татарское иго, не освободилась вполне от угрозы кровавых, несущих массовую гибель нашествий врагов. Тем более что оставались еще сильные Казанское и Крымское ханства, упорные и коварные недруги, чьи вылазки дорого обходились русским землям.

Давно почти повсеместно принято считать русских миролюбивым народом. Зарайский кремль никогда не играл роль плацдарма, он выполнял чисто оборонительные функции, надобность в которых отпала при движении границ государства к Приазовью и Каспию.

Читайте по крепостям на рубежах Руси многовековую историю Родины! Восстановите перед мысленным взором своим ратные подвиги русичей.

Вот одна из страниц воинской доблести: Зарайск.

Отсюда навестите ближние приокские твердыни - Коломну, Серпухов, Тулу. Обязательно посмотрите кремль в Горьком. Побывайте в Казани, где Иван IV приказал строить крепость после взятия города в 1552 году. Или в Астрахани, где также памятник борьбы России с последними поволжскими ханами - мощный, очень хорошо сохранившийся каменный кремль. Поразит вас крепость Свияжска, срубленная из дерева под Угличем и переправленная вниз по Волге как опорный пункт русских полков перед генеральным штурмом Казани.

Или поезжайте в Смоленск, где свидетелем героической борьбы народа нашего с разнообразными захватчиками является каменное «ожерелье» Руси - могучий Смоленский кремль, возведенный при Годунове гениальным зодчим Федором Конем. Смоленск трижды покрыл себя неувядаемой славой: в 1609 - 1611 годах, в 1812-м, в 1941-м.

Или путешествуйте по седой псковской земле. Здесь другая страница славы отечества. Относится она ко времени вечевой Псковской республики, то есть примерно к XIV - XV векам, ко времени борьбы псковитян с воинственным Тевтонским орденом, с Ливонией, железными армадами рыцарей-крестоносцев. Псков сам строил свои оборонительные укрепления. Они отличаются от крепостей Московской Руси. Складывали их из местного серого камня, почти необработанных плит, оттого выглядят они сурово, аскетично, вовсе не претендуя быть декорацией. Таков Псковский кремль, таковы древняя крепость в Изборске (1330 года), остатки твердынь Гдова и Острова.

Нелегкую борьбу с тевтонами, шведами, поляками столетиями вел Новгород. Вот и от эпохи Новгородской республики сохранились крепостные сооружения - Старая Ладога, Порхов.

Или Соловки, время проникновения русских смельчаков на Беломорье, их битвы. Недаром Белинский восклицал: «Не говорите, что у нас нет памятников, что знаменитейшие события нашей истории записаны только на сухих страницах летописей… Они рассеяны всюду, особенно в старинных городах наших, но не всякий захочет заметить их… По одним этим памятникам можно было бы прочесть историю Руси…»