Выдумка

Глава 14

Я наклоняюсь, чтобы разглядеть маффин во рту.

— Как только полиция не смогла его найти? — удивляюсь я.

— Полицейские — это ленивые, логические существа. Они считают мир, в котором живут, абсолютно нормальным, поэтому склонны полагаться на все эти бесполезные места преступлений, доказательства, отпечатки пальцев и прочие глупости, — отвечает Пиллар. — Могу поспорить, что какой-нибудь офицер увидел маффин, но не придал этому значения, особенно исходя из того, что мальчик толстый.

Не могу сказать, толстый ли он, я ведь всего лишь осматриваю голову. Мне не хватает смелости потянуть за молнию и обследовать тело. Кто знает, что сделал с ним убийца. Я могла бы проверить его пару минут спустя, чтобы меня снова не вырвало.

— Кроме того, это работа патологоанатома. Похоже, он еще не осматривал тело, — добавляет Пиллар.

— Зачем откладывать осмотр тела самого важного на данный момент преступления в Британии? — Я злюсь на ленивую систему, которая откладывает вскрытие пяти невинных детей. На систему, которая оттягивает возможность правосудия.

— Ну, это неплохой довод, — говорит он. — Быть может, коронеру было сказано отложить дело.

— Сказано кем?

— Парламентом? Всегда найдется кто-то, кому есть выгода от смерти другого, Алиса. — Он намекает на что-то такое, к чему я могу быть еще не готова. В прошлый раз я стала свидетелем коррупции Герцогини Маргарет Кент. Я знаю, я все еще наивна по поводу того, как устроен этот мир.

— Не могу его достать. — Я отвлекаюсь от своих мыслей, пытаясь вытащить маффин. — Почему маффин в пластиковой упаковке?

— Нетронутый маффин — важная подсказка, — объясняет он. — Все, что нам суждено узнать могло бы быть утеряно, из-за слюны жертвы. Чешир оставил маффин для нас.

— Достала. — Я пытаюсь вынуть его. — Мне нужно его открыть?

— Если бы люди не тратили время попусту на вопросы. Тринадцать минут.

Я открываю упаковку, используя металлический инструмент, чтобы достать маффин. Он вкусно пахнет. Очень сладкий и свежий. Я губами тянусь к нему. Такая соблазнительная выпечка.

— Только не говори мне, что тебя так и тянет откусить кусочек, — догадывается Пиллар.

— На мгновение, так и было. — Я моргаю, чтобы стряхнуть с себя магию от маффина. — Как такое возможно?

— Как возможно ЧТО?

— Как я чуть не съела маффин в такой ужасающей ситуации? Я чувствую себя плохим человеком. — Это правда. Я ощущаю неконтролируемое желание съесть маффин. ПРЯМО СЕЙЧАС!

— Как думаешь, станешь выше, если съешь его? — шутит он.

— Вот теперь, Вы — глупый.

— Ниже? — он тихо жует. — На нем не сказано: «Съешь меня»?

— Хватит нести чушь.

— Может, он нужен тебе, чтобы стать меньше и сбежать из морга.

— Я больше не хочу его съесть, Пиллар. Я выше этого, — я делаю на этом акцент. Его комментарии действуют мне на нервы. — Но серьезно, как такое возможно? Как может маффин вытворять со мной подобное, даже временно?

— Вот как пищевая промышленность постоянно подсаживает детей… и взрослых… на свои продукты. — Он снова делает несколько глотков газированного напитка. Он сегодня когда-нибудь перестанет есть? Где его кальян? — На данный момент, я — наилучший тому пример. Чтобы они туда ни клали, я лишь толстею и не могу прекратить есть. Скажи, что эта еда не напичкана всем этим дерьмом: сахар и жиры. В любом случае, расскажи мне о маффине во рту у мальчика. Разгляди повнимательнее.

— Это просто маффин.

— В нем должно быть нечто такое. Иначе Чешир бы не засунул его туда.

Я просматриваю маффин со всех углов. Всплеск электричества жалит мой позвоночник. На одной стороне у кекса изображение улыбки Чешира. Я сообщаю об этом Пиллару.

— Это ведь своего рода самовлюбленный поступок, Чешир оставил свое изображение на маффине в точности, как и на головке Чеширского Сыра?

— Хочешь, верь, а хочешь, нет, на упаковке Чеширского Сыра и по сей день стоит кошачья ухмылка. Кстати, как и на маффине, что ты сейчас держишь.

— Вы знаете эту марку маффинов?

— Они называются Мяу — Маффины. Кто-то внедрил их в продажу неделю назад, после убийства Чешира. Ты была в лечебнице, так что, возможно, не знаешь об этом.

— Вы серьезно?

— Вопреки распространенному мнению, я всегда отвечаю за свои слова. — Пиллар, наконец, курит свой кальян.

— С какой стати изготовителю рисовать ухмылку убийцы на еде, которая больше всего ценится детьми?

— Чтобы заработать деньги. Много денег.

— Так Вы говорите о том, что Мяу — Маффины продаются?

— Беспрестанно. Они мгновенно стали бестселлером в Великобритании. Конечно же, Американцы сейчас ведут переговоры, чтобы американизировать продукт.

— Я не могу взять в толк, как можно продавать маффины, вдохновением для которых послужил безжалостный убийца.

— Почти также как и все остальное, что продается с Дартом Вейдером, Майклом Майерсом и Дракулой, — отвечает Пиллар. — Злодеи делают хороший бизнес. Детишкам нравится! Плохой — это на новый манер «классный». В эти дни родителям приходится платить двойную цену, чтобы покупать своим детям Мяу — Маффины: по четыре фунта каждый, кстати, они продаются не в упаковке… чтобы дети отвалили и больше их не доставали. Так скажи же мне, у всех детей во рту Мяу — Маффины?

— Да. — Я не стала ждать, пока он спросит. Это уже пришло мне на ум, и я проверила.

— Хмм… — Пиллар перестает жевать и пить. — Кроме всего прочего, у тебя осталось всего семь минут, я думаю, у нас появилась первая реальная зацепка. Вопрос вот в чем…

Я перебиваю, размышляя вслух:

— Почему маффин?