Выдумка

Глава 60

Лимузин Пиллара, где-то по дороге обратно в Лондон

— Все в порядке, милая? — лицо Фабиолы освещает широкая и спасительная улыбка, даря чувство безопасности, которого мне всегда так не хватает: редкий момент ощущения, когда кто-то по-настоящему заботиться о тебе.

Я не отвечаю ей. Я понимаю, что лежу в лимузине Пиллара, моя голова покоится на коленях Фабиолы. Перво наперво, я смотрю на свои ноги. Они выглядят нормально. Но этого недостаточно. Я шевелю носком. Все в порядке. Но и этого недостаточно. Я сгибаю колено, и оно работает. Я не калека. Тогда что все это было? Плохой сон? Или прямо сейчас я живу в выдуманном мною мире?

Значит, так тому и быть! Я не возражаю.

— Где я? — Я выпрямляюсь на сиденье в лимузине Пиллара. За рулем шофер. Фабиола, она же Белая Королева, элегантно сидит рядом со мной, а Пиллар расположился напротив на пассажирском сидении. Полагаю, Фабиола заставила его сесть там, вопреки его желаниям.

— Мы в…, - начинает Пиллар, поворачиваясь ко мне лицом.

Фабиола тут же шикает на него.

— Мы в лимузине Пиллара, едем в Лондон. Кажется, ты вернулась в наш мир обратно сквозь зеркало, но немного позже четырнадцати минут. — Она передает мне стакан воды. — Хвала Господу Богу, ты опоздала не на много. Несколько секунд после четырнадцати привели к потере сознания, а не к большему вреду. По-крайней мере, так гласили надписи Льюиса на Доске. Ты вернулась назад без сознания, и Пиллар подумал, что ты умерла. Он послал ко мне за помощью. И я рада, что оказалась полезной.

— Послал за Вами? — я сделала глоток, который не утолил ни жажды, ни вопросов, которые лишь продолжали множиться. — В Ватикан?

— Это заняло у меня несколько часов, включая дорогу и ожидание в аэропорту, — объясняет она. — Прошли те дни в Стране Чудес, когда я могла оказаться там, где пожелаю в мгновение ока.

Я помню, как входила в Доску Эйнштейна несколько минут спустя полуночи. Сколько же сейчас времени? Как долго я не могла очнуться? Я сунула руку в карман, в поисках часов. Оказалось, что я потеряла их вместе с часами.

— Я взял свои часы назад, если не возражаешь. — Пиллар показывает часы у себя в руке. На его лице играет слабая улыбка. Он и вправду сердит оттого, что его место заняли. Как всегда, Фабиоле он не может и слова поперек сказать, и мне до сих пор интересно почему.

— Сейчас три часа дня, — сообщила Фабиола. Ее успокаивающий голос обладает способностью с легкостью переносить столь ужасные известия. В противном случае, я бы запаниковала. Срок, установленный Пекарем, заканчивался через два часа.

Нельзя паниковать. Нельзя жаловаться. Чтобы ни происходило в этом безумном мире, я обожаю это. Потому что, если в реальной жизни, я калека в психиатрической лечебнице, то мне не хочется возвращаться туда, не смотря ни на что. Мне нравится здесь. Рука зудит, в том самом месте, где располагается татуировка. Прямо в месте где слова: Я не могу вернуться в прошлое, потому что там я была кем-то другим. Что если «прошлое» означает «реальность».

— Я так долго пробыла без сознания? — спрашиваю я.

— Твое задание было не из легких, — ответила Фабиола. — Я имею в виду, никто из нас не смог бы вернуться вовремя сквозь то зеркало. В записке, что оставил Льюис говорилось, что «девушка сможет».

— Неужели это значит, что я — Алиса?

— Не могу сказать, — сказала Фабиола. — «Девушкой», что упомянута в его записке, может оказаться кто угодно. Мы лишь предполагаем, что это — Алиса.

— Но я прошла.

— Это было нелегко. Ты чуть не умерла. Пришлось использовать специальные и крайне редкие снадобья, чтобы вернуть тебя назад, — рассказывает Фабиола. — Мне, правда, очень жаль; до сих нет никакого подтверждения, что ты — Настоящая Алиса.

Не смотря на то, что я обожаю Фабиолу, я ужасно зла на нее. Почему она просто не скажет мне, что я и есть Алиса? Теперь мне так нужно это услышать, потому что я так боюсь снова потерять сознание и вернуться обратно к ужасной «реальности».

— Не слушай ее, — фыркает Пиллар. — Религиозные люди как всегда нерешительны и старомодны. Они едва ли могут с чем-либо справиться, если это не относится к их древним верованиям. Будто мы не должны развиваться и творить. — Фабиола пытается шикнуть на него, но Пиллару плевать. Не тогда, когда разговор заходит о том, Настоящая ли я Алиса. — Ты единственная и неповторимая, Алиса. Хочешь, чтобы я это доказал?

— Пиллар! — Фабиола деликатно повышает голос.

— Да, докажите, пожалуйста. — Я всем телом подаюсь вперед.

— Если ты не Настоящая Алиса, зачем тогда она спасла тебя? — Пиллар показывает на Фабиолу, которая, потупив взор, избегает моего взгляда. — Зачем тогда сейчас мы отправляем тебя на последнюю новую миссию? Спроси ее!

Я снова смотрю на Фабиолу и не могу поверить, что она могла солгать. Когда-либо. Но зачем тогда она отводит взгляд?

— Когда Галилей открыл вращение земли, подобные Фабиоле убили его за предположения о «человеке в небе», — говорит Пиллар.

— Прекрати! — Фабиола напрягает челюсть. — Мы могли бы спорить, кто ты такая целый день напролет, — говорит она мне. — И позволить людям умереть. — Она отрывисто вздыхает и, закрывает глаза будто бы медитируя. Когда она снова открывает глаза, ее охватывает безмятежность. Есть ли вероятность того, что иногда она показывает свою темную сторону?

— У нас новая миссия, Алиса, — говорит она. — Осталось менее двух часов до массового отравления Пекарем миллионов людей. Ты последняя надежда человечества.

— Значит, он не передумал? — Я разочарована, что не смогла изменить ход событий, когда была в Стране Чудес. Я даже не могу начать думать, что все это значит. Неужели Льюису не удалось спасти детей Горгона? Боже мой. Кажется, меня сейчас снова стошнит.

— Нет, отвечает Пиллар. — У нас нет времени, чтобы рассказать тебе, что произошло, к тому же все равно ничего не вышло.

— Значит это конец? — Я не заплачу. Я уже многое повидала. Я знаю, что слезы делу не помогут.

— Тебе остается сделать лишь одно, — выкладывает Пиллар, когда мы въезжаем в Лондон. — И выбора у тебя нет.

— Я сделаю это. Время истекает, — говорю я им обоим. — Что такое?

— Мне стыдно за то, что я сейчас скажу, но это наша последняя надежда. — Фабиола с Пилларом обмениваются взглядами, а после поворачивается ко мне. — Чешир позвонил мне в Ватикан несколько часов назад.