Выдумка

Глава 23

Скорая помощь Пиллара, едем по улицам Лондона

Пиллар сидит напротив, в задней части кареты скорой помощи, с любопытством разглядывая тело, которое я по ошибке прихватила вместо Джека чуть ранее…, тем не менее, как это произошло — я не знаю. Я не могу даже думать об этом. Только я подумала, что мне удалось ухватиться за тонкую грань того, что реально, а что — нет. И я снова ошиблась.

Безымянный труп вытянулся на каталке между нами. Ледяной металл скорой помощи холодит спину. Шофер везет нас к окраине Лондона, чтобы мы смогли пересесть в лимузин Пиллара, а затем вернуться обратно в лечебницу. Он пытается включить сирену скорой помощи, тем самым лишь замедляя нас. Сдуру, он высовывает голову из окна и кричит «Вииииии-уууууу. Вииииии-уууууу!» на скопление машин, чтобы те уступили нам дорогу.

— Вииииии-уууууу, Вииииии- уууууу, — повторяет он. — Скорая! Покойник внутри. Дорогу!

Я притворяюсь, что ничего не заметила и бросаю взгляд на Пиллара, который с любопытством рассматривает труп между нами. Пиллар склоняет голову набок, прикладываясь к мини-кальяну с наклейкой «я знаю, почему ворон похож на письменный стол». Он тянется к трупу и дотрагивается до головы умершего. Она также отрублена…, быть может, еще одно тело, недавно отправленное в морг. Как, во имя Чарльза Латвиджа Доджсона, это произошло?

Пиллара интересует рот покойника, он прикасается к нему и разглядывает. На мгновение, он передает мне свой кальян и используя уже обе руки, пытается растянуть рот мертвеца в улыбке.

— Зазорно не иметь возможности улыбнуться при встрече со своим создателем, — говорит он покойному. — Ведь не хочется оставить плохое впечатление при встрече с Ним. Это будет самое важное собеседование в жизни после смерти. — Он подмигивает мне и забирает кальян обратно. — Эй, — он окликает своего Шофера. — Ели бы я сказал тебе, что этот жалкий труп… — он замолкает и показывает на умершего, -..слишком устал, чтобы вознестись и встретиться с создателем, что бы ты предложил?

Шофер снимает фуражку, продолжая вести машину, почесывает три волосины на своей лысой яйцеобразной голове и уже после отвечает:

— Помочь ему разок затянуться из Вашего кальяна? — Его глаза распахиваются. — Чтобы он словил тот еще кайф. — Он смеется и показывает наверх, после высовывает голову и заходится еще одним «вииииии-уууу» на проезжающие мимо автомобили.

У меня возникает идея — выбросится из скорой помощи. Если так принято разговаривать в Стране Чудес, то я не хочу быть частью всего этого. Я до сих пор в шоке и смятении от исчезновения Джека, но я знаю, что Пиллару Джек не нравится, так что разговаривать с ним о нем просто бесполезно. Боюсь, что моя привязанность к Джеку лишь усложнит положение дел. Все, что произошло со мной сегодня, лишь может усугубить то, что я ощущаю по отношению к себе и ко всему миру.

— Так значит, это Чешир шутки ради нацепил тебе бирку на ногу? — Пиллар делает затяжку из кальяна, сверкнув глазами.

— Не смешно. — Скулю я. — У меня такое ощущение, что я на самом деле схожу с ума, раз за разом возвращаясь в лечебницу.

— Хочешь сдаться? — интересуется он. — Ты вынесла гораздо больше, Алиса. — Он снова затягивается из кальяна, отвлекая меня от того, что я хотела сказать. — Намного больше в Стране Чудес. Растеряла все мужество? — усмехается он.

Несмотря на свой стыд, я киваю. Но если по- честному, случай с Джеком немного выбил меня из колеи.

— Каждый раз, когда я ощущаю, что могу справиться со спасением людей от Монстров Страны Чудес, я заканчиваю тем, что расклеиваюсь и желаю забиться к себе в палату.

— Тогда, мои поздравления, — лицо Пиллара тускнеет. — Ты только что обернулась той, кого так сильно хотел Чешир.

— И что же это должно означать? — спрашиваю я. — Вы понятия не имеете, через что мне пришлось пройти сегодня вечером. Понятия не имеете!

— Чешир хочет, чтобы ты поддалась безумию под его давлением, — говорит он, игнорируя мое нытье.

— Поддалась безумию? — я моргаю в замешательстве. — Я думала, он хотел проверить Настоящая ли я Алиса.

— Именно, — отвечает Пиллар. — Думаешь, Настоящая Алиса поддалась бы его безумию?

— То есть, вместо того, чтобы давать мне подсказки, он пытается проверить, сколько невыносимого бреда я смогу вынести?

— Туше. Ты только что описала ежедневное человеческое состояние. — Он казался польщенным. — Разве ты не видишь, к чему все это ведет? Каждый божий день своей жизни, люди прогибаются и отдаются на милость безумию. Будь то стресс на работе, семья, самореализация, скука, подростковые проблемы, возрастные трудности, как ты их называешь. Безумие повсюду. Оно питается нами. — Он широко распахивает руки. — Но лишь…, - он наклоняется вперед и тыкает пальцем в воздух.

— … Чудесники могут противостоять ему, — заканчиваю я.

Широкая, соблазнительная улыбка появляется на его лице. Это одна из тех редких его улыбок, что мне так нравятся. Словно видеть у дьявола, скрывающегося во тьме, намек на крохотный шанс добра в нем.

— Ты ведь даже не представляешь, какого рода безумие творилось в Стране Чудес, да? Это было прекрасно.

Любопытно, какова же твоя настоящая история, Пиллар? Кто ты и почему помогаешь мне?

— Почему Чеширу так важно удостоверится, что я — Настоящая Алиса? — Если я отдамся во власть безумия и это докажет, что я не Алиса, мне бы хотелось знать, почему ему так важно отыскать ее.

— Это единственный способ убедиться, что он выиграет Войну Страны Чудес, которую я..

— Вы мне сейчас ничего не расскажете. Поняла. Просто скажите, почему он не может выиграть без меня.

Пиллар колеблется. Он разглядывает свои туфли, поджав губы.

— У тебя есть нечто нужное ему. Не знаю, что это. Я могу предположить, но сейчас я не в настроении.

Не смотря на то, что я понятия не имею, чего хочет Чешир, я киваю. Это имеет смысл. Чеширу необходимо удостовериться, что я — Настоящая Алиса, чтобы он смог заполучить ту самую загадочную вещь, которая ему нужна от меня… чтобы там ни было. Внезапно мне открывается следующее, что, быть может, Пиллар тоже преследует ее. За этим он мне и помогает, чтобы я добралась до этой самой штуковины.

— Видишь ли, поэтому он отправиться в ад и вернется за тобой обратно, чтобы только убедиться, что ты — это она, — объясняет Пиллар. — На данный момент, он больше никого не считает Настоящей Алисой, так что никакой конкуренции. Он на самом деле хочет, чтобы ты оказалась ею, поэтому он бросит тебя в яму безумия, да такого, которого еще никто прежде не испытывал.

— Я не возражаю. — Я делаю глубокий вдох. — Мне необходимо его безумие.

— И с чего бы это вдруг? — Смесь восхищения и волнения вспыхивает в его глазах, почти тоже самое я видела и у Чешира.

— Потому что мне нужно знать Настоящая ли я Алиса.

— Понятно. — Кивает он.

— Думаю, я не знаю, чего он от меня хочет, потому что не помню этого, верно?

— Я понятия не имею, почему ты не знаешь, Алиса, — отвечает он. — С самого первого дня, моя интуиция твердит мне, что это — ты. Теперь, быть может, не будем терять время, пока ты не начала жалеть саму себя? — Его тон пронизан энтузиазмом. — У нас есть подсказка. На самом деле, даже множество нитей этой подсказки. Чешир убивает полных детишек, отрубает им головы и прячет у них во рту Мяу — Маффины, после чего запихивает голову в арбуз или футбольный мяч. Я, правда, не знаю, как можно засунуть голову в арбуз, но это своего рода искусство.

— Он именно так и сказал. — Я пристально смотрю на него.

— Чтобы познать своего врага, нужно прочесть его мысли.

— Согласна. Так к чему была эта песенка про Пекаря? — говорю я. — Он сказал, что вся эта жуть — подсказка, раз уж мы не смогли разгадать все прочие.

— Песенка про Пекаря определенно имеет нечто общее с Мяу — Маффинами. — Пиллар потирает подбородок. — Полагаю, этот самый Пекарь делает Мяу — Маффины, или что-то в этом роде. Но, я не уверен.

— Разве это не известная детская песенка?

— Впервые, песенка была вписана в старинный Британский манускрипт, — объясняет он. — Предположительно около 1820 года. Некоторые говорят, что в 1862, но это все предположения.

— Это Викторианские времена? — Я снова вспоминаю видение о Льюисе. Оно произошло в 1862. Я не могу рассказать об этом Пиллару. Льюис сказал никому об этом не говорить.

— Так и есть. Знаю, весьма соблазнительно связать стишок с Льюисом, — отвечает он. — Печально, но мне никогда не попадалось даже слово «Пекарь» в каких-либо работах Кэрролла.

— Я тоже ничего не слышала про Пекаря в Стране Чудес, — соглашаюсь я.

— Давай вернемся в лечебницу, — произносит он. — Мне всегда хорошо думается среди Мухоморов. Нужно пошевеливаться, прежде чем полстраны проснется и обнаружит головы своих детей внутри арбузов. У нас много работы.

— И последнее. — Я тыкаю в него пальцем.

— У нас нет времени, Алиса. — Он украдкой бросает взгляд на свои карманные часы.

— Это важно, — настаиваю я. — Я в таком случае отказываюсь что-либо делать, если Вы не выслушаете меня.

— Понятно. — Он качает головой. — Джек.

— Откуда Вы узнали?

— Лишь он один заставляет твои глаза сиять так ярко. — Он закатывает глаза, не в восторге от мысли о любви. — Что там на счет него?

— Кто он такой? — допытываюсь я. — Мне нужен ответ.

Пиллар смыкает губы, словно боится, что правда сможет вырваться наружу против его воли.

— Послушайте. Я встретила его внутри…

— Внутри морга? — прищуривается Пиллар. — Снова?

— Да. И как всегда, он спас меня.

— Я не удивлен.

— Я спрятала его в мешке для тела, чтобы одурачить медсестру и офицера, чтоб уйти из морга, — рассказываю я. — На улице, я обнаружила, что в мешке его больше не нет.

— Не говори мне, что это тот несчастный парень, которого ты подобрала. — Он указывает на труп, и я киваю. — А я уже было подумал, что ты начала вникать в бредовый юмор Страны Чудес и это тому пример.

— Вы знаете, как это возможно? — Я молю, чтобы у него был ответ. Ведь это так важно для меня.

— Знаю. — На секунду он закрывает глаза. Что ему известно о Джеке?

— Но Вы мне не скажете?

Пиллар не отвечает. Он бросает взгляд на шофера, затем выдыхает кальянный дым.

— Взгляните на меня, — требую я. — Неужели Джек всего лишь выд…

— Я расскажу тебе кто такой Джек на самом деле, когда ты закончишь эту миссию. — Он строг, но по-прежнему не смотрит на меня. Мне хочется ему верить.

— Договорились. — Я протягиваю ему руку над трупом. Каким-то образом, меня успокаивает то, что правду о Джеке решено отложить на потом, потому что я в первую очередь боюсь, что на самом деле нет никакого Джека.

— Предпочитаю не пожимать рук. — Он выглядит раздраженным. — Микробы и бактерии, Алиса. — Он показывает на свои перчатки. — Ради Эдгара Алана По, ты же только что выбралась из морга.

Грубый сукин с…

Я убираю руку. Мне плевать. Необходимо разгадать загадку Пекаря, остановить преступления, и, быть может, выяснить Настоящая ли я Алиса, а уже после получить награду в качестве информации кто такой Джек. Прошу тебя, Господи, дай мне разумное объяснение его существованию.

— Ты ведь знаешь, что это не «веееее-уууу», да? — сообщает своему шоферу Пиллар с неким оттенком брезгливости в голосе.

— Тогда что же, Профессор Пиллар? Прошу Вас, помогите, — отвечает шофер. Проезжающий мимо народ проклинает его. Прочие лондонские водители кричат ему нечто вроде «Ты — псих!» и «Засунь свою задницу обратно!».

— Нужно не «вииииииии-уууууу, а «вуууууу-иииииии», ты, мышиный идиот! — Пиллар делает затяжку и улыбается мне. — Это же всем известно.

Я пытаюсь сдержать смех и откидываюсь на сиденье, думая о загадке Пекаря. До мне только дошло, каким безумным оказалось это приключение. То есть, на прошлой неделе я встретилась со столькими людьми, которые оказались Чудесниками. Кто мне поверит, если расскажу? Мысль пробудила вопрос в моей голове.

— Скажите, Пиллар, — произношу я тем же самым любознательным тоном, который он обычно оттачивает на мне. — Если Маргарет Кент — Герцогиня, Фабиола — Белая Королева, Вы — Гусеница, а Чешир, конечно же, Чешир, тогда мне следует призадуматься, сколько же еще Чудесников живет среди нас.

— Ох, Алиса, — вздыхает Пиллар. — Их великое множество, не говоря уже о тех, кого Чешир еще не освободил.

— То есть, Маргарет Кент — Женщина из Парламента. Фабиола — самая обожаемая монахиня Ватикана. Есть ли еще что-либо безумнее, чем все это?

Пиллар усаживается поудобней, и улыбается своими глазами — бусинками.

— Если бы ты только знала.