Выдумка

Глава 17

Я парализована от ужаса. Все мои желания избавить мир от Чешира испаряются в его присутствии. Его улыбку, вылепленную на лице гробовщицы нельзя ни с чем спутать. Проклятье тому, кто видел эту улыбку слишком много раз, незабываемые впечатления гарантируют пожизненные кошмары.

— Чего ты от меня хочешь? — Я выплевываю каждый слог на своем языке. Подобным способом я хотела замаскировать свой страх….может быть, кто-то курит кальян, как Пиллар, а я буду скрывать свои страхи. Пустяки.

— Я тоже тебя люблю. — Чешир вспыхивает ослепительной улыбкой, а затем делает долгую затяжку сигаретой. Я ощущаю себя муравьем, разглядывая его снизу. Он похож на возвышающуюся махину кошмаров.

Инстинктивно, я выскальзываю из мешка и спрыгиваю с другой стороны стола. Чешир не двигается. Он наблюдает, как я ударяюсь левой коленкой и чуть не вывихиваю лодыжку. Я бегу по направлению к дальней лампочке, той самой, до которой я так и не дошла. Оказывается, она ведет к двойным металлическим дверям, ведущим наружу. Я хромаю, падаю и снова поднимаюсь. Остаток пути, я прыгаю, словно кролик.

Чешир стоит спокойно. Я знаю это из-за запаха маффина. Он позади меня, затягивается сигаретой гробовщицы, наслаждается зрелищем. Я такая трусиха, убегая подобным образом. Я тянусь к тяжелым дверным ручкам. Не думаю, что я пока готова для Чешира.

— Если не знаешь куда идти, любая дорога отведет тебя туда, — издевается Чешир за моей спиной.

Я останавливаюсь, как вкопанная. Не знаю почему. Воспоминание о Льюисе Кэрролле в Викторианской Англии вспыхивает перед глазами. Оно подобно электрошоку. Болезненное, но эффективное. Оно пробуждает меня и избавляет от паутины страха.

Я отпускаю ручку и разворачиваюсь лицом к Чеширу. Это то, что я должна была сделать. Мне не следовало убегать. Я здесь для того, чтобы поймать его, а не сбегать от него.

Не знаю, к чему был сон о Кэрролле, но я знаю, что не хочу в конечном итоге сожалеть как и он. Не хочу, чтобы через неделю я сказала нечто вроде " Я не смогла их спасти».

— Оу. — Чешир облизывает пальцы. Кошачья привычка. Он стоит в проходе между двумя рядами трупов. Это очень забавно, но в зловещем смысле, наблюдать, как гробовщик искрится плохими намерениями. — Значит, в конце концов, ты можешь оказаться Настоящей Алисой.

Я становлюсь спиной к двери, морщусь и качаю головой, недоумевая, почему он говорит это.

— Настоящая Алиса не убежала бы от меня, — объясняет он. — Дверь все равно заперта. Но ты ведь не знала об этом, так? — Он позвякивает брелком в руках. — Кто-нибудь все еще может открыть дверь снаружи, но ведь никто не знает, что ты здесь, Алиса.

— Откуда ты знаешь? — Признаться честно, я в шоке, что дверь заперта. Не знаю, может, он врет мне. Быть может, он обманывает, что увидеть, как я попытаюсь снова открыть ее. Я не двигаюсь, стиснув кулаки.

— Всем плевать на тебя, Алиса. — Усмехается он. — Ты знаешь об этом.

С этим я поспорить не могу. Кажется, только Джеку не все равно. Где же он, когда он мне так нужен?

— Ты всегда была такой, — продолжает он. — Даже в книжках, ты была одинокой, быть может, чокнутой девчонкой, которая бродила по Стране Чудес…. да и то, может все это происходило лишь в твоем воображении. — Он смеется, фыркает и усмехается, чертовски смущая меня своими словами. — Ведь в книге у тебя никогда не было настоящего друга, помнишь?

— Моя сестра ждала меня, когда я проснулась, — бормочу я, поникнув головой. Чешир бьет по больному месту в моей душе. Я не только чокнутая. Я еще и одинокая. Я понимаю это. Пора заканчивать с этим!

— Твои сестры ненавидят тебя, Алиса. Они так сильно тебя ненавидят, что ни одна не потрудилась рассказать тебе детали того, как ты убила своих друзей. А твоя мать слишком слаба, чтобы защитить тебя. — Он наслаждается этим. — А твои друзья? — Он тушит сигарету тяжеленной ножищей и потирает подбородок. — Ах, да, ты же убила их.

— Ты тоже одинок! — Я делаю шаг вперед. Это выбивает его из колеи. Этого он не ожидал. — Ты всегда был одинок, Чешир. Люди убили твоих родителей. Ты поклялся отомстить миру. Одинокий псих, которого никто не любит. — Лицо гробовщицы напрягается. Я нажимаю сильнее. — Даже в Стране Чудес всем на тебя плевать. Ты и твоя глупая ухмылочка; брошенный на кухне Герцогини, затем ты прячешься в лесу, появляешься и исчезаешь, пытаясь привлечь внимание к своему жалкому существованию своими цитатами о жизни.

— Интересно. — Он делает шаг вперед, приглядываясь к моему лицу. — Расскажи больше. Это, правда, ты, Алиса?

Я пожимаю плечами, затем поднимаю голову.

— Почему это так важно, если я окажусь Настоящей Алисой?

— О, это важно. Ты и понятия не имеешь. — Он по-прежнему не отводит глаз, делая еще один осторожный шаг вперед. — Меня озадачивает то, что ты ничего не помнишь. Любопытно почему. Что такого о тебе знает Пиллар, чего не знаю я? Кто ты такая, Алиса?

Чешир приближается, ненависть всего мира сияет в его глазах.