Выключай телевизор, хэппи-энда не будет!

Глава 11

Никакая фанатская группа поддержки, естественно, с динамовцами на ответную игру Кубка кубков не полетела. Советская бюрократическая машина не могла так резко перестроиться и запустить процесс заграничных вояжей каких-то там болельщиков. Да, Мельник накидал товарищу Семенову целую кучу идей о том, как это можно устроить. Да, подвесил ему перед носом вполне себе сладкую морковку, как можно оказаться во главе этого нового направления работы с молодежью. И даже заработать. Не только деньги, но и очки в глазах вышестоящих товарищей.

Но…инерция мышления чиновников и партийных руководителей оказалась слишком велика. И мысль о том, что с командой могут ехать обычные люди — просто, чтобы посмотреть матч — не укладывалась в привычные рамки восприятия окружающей действительности сильных мира сего.

Тем более, что и самих футболистов соответствующие органы мурыжили всегда по-черному, прежде чем разрешить выезд за пределы СССР. Особенно, когда речь шла о враждебных капиталистических странах. Данила с содроганием вспоминал, как на специальной комиссии, его долго пытали совершенно идиотскими вопросами, вроде: «А как фамилия председателя ЦК Коммунистической Партии Греции?», «В каком году вышел первый номер официального печатного органа КПГ газета „Радикал“?» И прочую подобную идеологическую муть. Хорошо еще, что более опытные одноклубники напомнили ему о необходимости заранее полистать соответствующие газеты и журналы. Да и Ленка по каким-то своим журналистским каналам нарыла достаточно емкую аналитическую справку по греческой партийной тематике.

И все равно вредный старикашка-проверяющий долго вздыхал, недовольно качал головой и морщился, будто сожрал лимон, слушая сбивчивые ответы молодого футболиста. Данила уже готов был психануть и наговорить ему дерзостей, когда ветеран все же поставил свою закорючку на разрешительных документах. Маразм, блин — едешь защищать честь своей страны и эта же страна еще думает, пущать или не пущать? Дикость форменная.

В аэропорту неожиданно столкнулись с киевлянами. Те проходили регистрацию у соседней стойке, расположившись шумным табором у границы барьера. Накидали здоровенную кучу баулов и спортивных сумок и весело что-то обсуждали, дожидаясь своей очереди. Летело «Динамо» (Киев) на ответную игру с «Цюрихом» в рамках Кубка европейских чемпионов. В первом матче украинские футболисты оказались сильнее, выиграли со счетом 4–1 и потому смотрели в будущее с оптимизмом, считая ответную игру пустой формальностью.

Знакомые между собой игроки тут же пошли здороваться. Тут и там образовались кружки по интересам, откуда то и дело раздавались шумные возгласы и раскаты смеха. Ну а что, обычное дело, нормальное мужское общение людей, связанных одним делом. Вон, даже Бесков и его помощники подошли к своим киевским коллегам и с улыбками о чем-то разговаривали.

Данила вместе со всеми не пошел. Во-первых, он толком никого из киевлян не знал. Во-вторых, свежи еще были в памяти скандальные детали их недавнего очного противостояния. Ну, и, в-третьих, он был банально занят. Общался с Еленой, которая вдруг ни с того, ни с сего приехала его проводить.

— Тебе на работе не влетит? — переживал за девушку Мельник.

— А, ерунда! — Андреева легкомысленно отмахнулась. — Я редактору сказала, что поехала писать очерк о ваших играх. Знаешь, всякая фигня: улетали, чтобы защитить честь советского спорта, достойное выступление, высокая ответственность. Да забудь, накарябаю что-нибудь. Эх, жалко меня с вами не отпустили. Главный уперся и ни в какую. А можно было как-то интересно вашу поездку подать.

— Разумеется, — засмеялся Мельник. — Например, через ассортимент товаров, который каждый из футболистов планирует привезти из Греции.

— Тихо ты, — испугалась Ленка и нервно оглянулась. — Что несешь, вдруг услышит кто — это же скандал!

В самом деле, Данила смутился, здесь не принято о таком говорить во всеуслышание. Так-то все всё понимают, но молчат. Потому что враз можно получить ярлык низкопоклонства перед Западом и стать невыездным. Ханжество, конечно. Но, таковы местные правила игры. И лучше их не нарушать.

— Извини, — парень смущенно улыбнулся. — Ляпнул, не подумав.

— Дурак, потому что, — проворчала Андреева. — Ладно, забыли. Скажи лучше, ты по мне скучать будешь?

Детский сад. Но, приходится соответствовать. Иначе не поймут.

— Конечно. Уже начал!

Пожалуй, что самым значимым местом в Пирее был порт. Раскинувшийся почти на миллионе квадратных метров — это динамовцам с энтузиазмом поведал прикрепленный к ним для проведения обзорной экскурсии сотрудник советского посольства — он являлся чуть ли не самым крупным туристическим портом в Европе. Вроде бы под двадцать миллионов пассажиров проходит через него ежегодно. Внушает. Футболисты уважительно цокали языками и смотрели с интересом. На самом деле перед ними открылся самый настоящий город в городе. Бесконечные ряды морских контейнеров, разномастные ангары, юрко снующие по территории транспортные средства всех мастей, шумные толпы туристов, передвигающиеся на разноцветных автобусах, стрела кранов, исполинские туши океанских лайнеров — Содом и Гоморра, голова просто идет кругом, пытаясь успеть за этим водоворотом.

— Простите, — осторожно поинтересовался у разошедшегося посольского работника Рябов. — А какой-нибудь торговый центр поблизости не посоветуете? Исключительно для покупки сувениров! — сразу расставил точки над «i» Георгий, глядя на дипломата искренним взглядом. Тот понимающе усмехнулся, кивнул и сказал что-то на греческом водителю их автобуса.

— Есть рядом один, — повернулся дипломат к футболистам. — Цены божеские, вам понравится. Только не разбегайтесь и не пропадайте надолго. Помните, возможны провокации. Поэтому в одиночку не ходим.

— Молодец! — показал Георгию большой палец Яшин. — Лучше и в самом деле родным что-то купить, чем на этот муравейник глазеть.

— А ты опять, поди, цветочки побежишь покупать? — подколол вратаря Маслов.

— Нет, — спокойно ответил Лев Иванович. — Сегодня у меня другие планы.

— Да ладно, — не поверил Аничкин, — колись, что надумал, Лева?

Но Яшин лишь загадочно усмехнулся и отвернулся к окну. И как не пытали его одноклубники, так и не признался. А в торговом центре, куда их привезли, быстро удалился. Но не один — как и велели, прихватил Данилу, для которого просьба Льва Ивановича оказалось совершенно неожиданной. Впрочем, ларчик просто открывался. Прославленному голкиперу тупо понадобился переводчик. Что ж, почему не помочь? Другое дело, Мельник несколько обалдел, когда Яшин привел его в ювелирный магазин.

— Лев Иванович, а вам что здесь нужно? — осторожно поинтересовался Данила.

— Понимаешь, Малой, — благодушно ответил ему вратарь. — Вы, молодые, вечно охотитесь за всякой ерундой. Вот скажи, что ты собрался покупать своей девушке — ну той, что тебя провожала?

— Не знаю даже, — смутился юноша. — Может, ремень какой-нибудь. Или там косынку. Я видел по дороге, пока мы сюда шли, у них тут фасонов и расцветок разных, не сосчитать.

— Хрень это полная! — веско произнес Лев Иванович. — Тряпки разорвутся, а вот это — он указал на женскую золотую цепочку, которая лежала под стеклом витрины на изящной бархатной подушечке, — на всю жизнь! Понял?

— Понял.

— Тогда не стой столбом, давай, переводи, — строго приказал Яшин и оживленно потер ладони в предвкушении. — А потом еще найдем, где тут у них рыболовные снасти продаются, мне блесны и леска нужны. Да и вообще!

Стадион Караискаки носил такое странное и немного неприличное для русского уха название в честь борца за независимость Греции Георгиоса Караискакиса. Спасибо посольскому, просветил перед тренировкой, а то динамовцы уже стали шуточки отпускать. Арена была сравнительно небольшой — вмещала чуть больше тридцати тысяч зрителей. И выглядела довольно уютной. Внутри, правда, раздевалки и прочие помещения по-хорошему давно уже требовали ремонта. Когда в душевой рядом с Масловым шлепнулся приличный кусок штукатурки, отвалившейся с потолка, Валерка возмутился:

— Парни, это что же, нас специально хотят из строя вывести перед игрой? Не думал, что у буржуев такой бардак!

— Охолонись, Масло, — спокойно сказал Аничкин, продолжая ожесточенно тереть спину мочалкой. — Везде все по-разному. И тот факт, что это заграница, совсем не означает, что у них тут молочные реки с кисельными берегами. Мы когда от аэропорта ехали, что не видел разве, какие иногда кварталы форменных лачуг по пути попадались? А попрошайки?

Данила едва удержался, чтобы не сказать, что, мол, ничего, лет через тридцать у нас тоже не лучше будет. Но вовремя прикусил язык.

После легкой утренней тренировки москвичи отдыхали в отеле, который располагался неподалеку от стадиона. Кто-то решил вздремнуть, кто-то проводил время за картами. Данила спустился вниз, в холл, и разглядывал лежащие на стойке у портье газеты, надеясь найти что-то англоязычное. А что, зачем упускать такую прекрасную возможность попрактиковаться. Все равно до игры еще несколько часов. Позвонить Ленке? Да ну, что за дешевые понты, счет будет астрономический. Это тебе не по мобильнику с подключенным международным роумингом балакать. Эх, как же не хватает привычных гаджетов. Иногда выть хочется от того, что не можешь залезть в интернет, полистать новостные порталы, почитать интересную книгу, посмотреть ролики, поругаться с виртуальными собеседниками на любимом форуме. Беда…Прям информационная ломка.

— Мистер Мельник? — Данила обернулся. Посыльный в униформе протягивал ему записку.

— От кого это, я не жду никаких писем, — сказал по-английски футболист, не притрагиваясь к сложенному пополам листку. Что это за фортели? Провокация?

— Вам просил этот передать господин из бара, — лучезарно улыбался посыльный. Английский у него был откровенно плох. И понять можно было через раз. — Он уже ушел, но перед этим просил отдать вам записку. Не переживайте, — служащий по-своему истолковал заминку в действиях русского футболиста. — За все заплачено.

— Что за господин? — попытался узнать получше Данила. Но паренек, по всей видимости, исчерпал сои познания и лишь виновато разводил руками. — Ладно, давай, — решился Мельник.

Он взял листок и, оглядевшись по сторонам, не маячит ли, случайно, где-нибудь поблизости прикрепленный к команде комитетчик, развернул его. Прочитал написанное, опять окинул настороженным взглядом холл и, вежливо поблагодарив посыльного, пошел в обратно номер. Следовало все тщательно обдумать.

Такие уютные и домашние на утренней тренировке трибуны вечером, на игре, превратились в кипящий котел. Уже на подъезде к стадиону автобус москвичей попал в настоящее красно-белое море и тащился еле-еле. Было такое ощущение, что на игру идет весь город. Пение, скандирование, горящие фаеры — динамовцы сидели на своих местах и смотрели в окна с опаской. А греки, запрудившие улицы и дороги, завидев игроков гостей, пришли в неистовство: прыгали, скакали, били по корпусу автобуса, орали, как сумасшедшие, демонстрировали счет, который будет в игре — преобладали варианты от 3–0 до 5–0.

— Как бы не опрокинули, — тревожился Бесков.

Сказать, что внутри, на трибунах, стоял шум, означало ничего не сказать. Грохот барабанов, вой труб, вопли и свист болельщиков создавали такую атмосферу, что некоторые из динамовцев ощутимо растерялись. Вглядываясь в побледневшие лица товарищей, Данила задумался. Как расшевелить одноклубников, как переключить их сознание? Так ведь, чего доброго, они и после свистка судьи на трясущихся ногах на газон выйдут. И беды тогда не миновать. Сомнут их хозяева. Затопчут. Как назло, на ум ничего не приходило. Оставалось только личным примером постараться завести ребят, дать им понять, что они тоже кое-чего стоят.

И когда футболисты сделали первый удар по мячу, Мельник сразу же полетел вперед не обращая внимания на оглушительный свист. Наплевал на установку Бескова подержать минут пятнадцать мяч, оглядеться, освоиться, а уж потом…может не случиться никаких потом. Что-то кричал ему Маслов, но Данила нарочно смело полез в обводку, пошел обходить греков, словно давешние тренировочные конусы. Один, второй, третий. Черт, больно-то как! Очередной игрок «Олимпиакоса» прыгнул ему в ноги. Еще чуть-чуть и кранты, но в последнюю секунду Мельник смог немного убрать стопу. И все равно боль была адской.

— Ты как, сам встанешь? — Гусаров наклонился к лежащему форварду и все равно, его голос был едва слышен из-за рева болельщиков. — Чего понесся, Бес на скамейке рвет и мечет. Была ведь команда, не торопиться. А тебе словно скипидара в задницу плеснули.

— Нормально, Ген, — отмахнулся от него Данила. — Все в порядке. Так надо.

— Смотри, — покачал с сомнением головой Гусаров, но лезть в душу не стал.

Совсем рядом, на трибуне, оглушительно хлопнуло. Мельник вздрогнул. Что эти придурки, взрыв-пакет никак рванули? Куда полиция смотрит. Да и вояки — вон их сколько нагнали. А старательно делают вид, будто все нормально. Болельщики с первых рядов орали что-то в адрес динамовца, и Данила без переводчика мог сказать, что они не желают ему ничего хорошего. Скорее, зная бешенный южный темперамент, можно было предположить, что речь идет о какой-нибудь противоестественной сексуальной связи русского нападающего с животными, продолжительной экскурсии к дьяволу или близкому знакомству с агентством ритуальных услуг. Классика. О, а вот и монеты с зажигалками полетели! Мельник увернулся от большинства, но две-три чувствительно врезались в футболиста.

— Судья! Рефери! — попытался обратить внимание арбитра на творящийся беспредел Данила, но судивший встречу худой англичанин с лошадиным лицом сделал вид, что не слышит русского игрока. Вот гад!

— Валер, дай мне, — попросил Маслова молодой форвард. Совсем, как тогда, в дебютном матче в Одессе.

— Иди на хер, — неожиданно грубо отказал полузащитник. — А лучше план на игру начинай уже соблюдать. Иваныч на говно изошелся, а этот какие-то свои выкрутасы устраивает. Вали в жопу, понял?

Вот и поговорили. А, с другой стороны, добился чего хотел. И тренерский штаб и игроки отвлеклись на его неожиданную выходку. И сейчас всех больше занимает вопрос, что сотворить с дерзким юнцом в перерыве старший тренер, чем то, какое шоу устроили местные фанаты.

— Он еще лыбу давит! — возмущенно бросил подошедший к ним Рябов. — Малой, ты что, бессмертный? А, блядь! Масло, глянь, мне чуть глаз не выбили!

— Уворачивайся, не стой на месте, — посоветовал товарищу Мельник и потрусил к защитной стенке игроков «Олимпиакоса».

Хозяева сегодня бдительно наблюдали за маневрами советских футболистов. Помнили греки, как ловко разыграли штрафной удар динамовцы в Москве. И, разумеется, вовсе не желали снова попасться на их удочку из-за какой-нибудь новой хитрости. Впрочем, Валерка не стал мудрить, а просто мощно пробил. Да так, что один из игроков «Олимпиакоса» кулем рухнул на газон, получив мячом по голове. Пришлось даже врача срочно звать. Трибуны притихли, глядя за тем, как пытаются привести в чувство игрока к красно-белой полосатой майке. А потом взорвались радостными криками, когда футболист сумел подняться и пошел на слегка подламывающихся ногах к бровке в сопровождении доктора. Опять забили барабаны и противно загундосили горны.

— Масло, еще десяток остался! — крикнул Аничкин.

— Чего?

— Говорю, еще десять раз так пробьешь, и нам даже играть не придется. Не с кем будет! — засмеялся капитан. Те из динамовцев, что стояли неподалеку, жизнерадостно заржали, демонстративно игнорируя свист трибун.

— А если Ларина выпустить, то еще и половину стадиона перебьем, — подхватил Еврюжихин и москвичи снова покатились со смеху.

— Придурки, — проворчал Валерка, пряча улыбку. — Ладно, хорош ржать, расставились!

После вынужденной паузы игра выровнялась. Хозяева осторожничали, гости сбросили предстартовое волнение и играли спокойно и уверенно. Нет, греки пытались организовать давление на ворота Яшина, но защитники «Динамо» поймали кураж и гасили эти попытки далеко на подступах к собственной штрафной. Один раз только упустили юркого нападающего с номером «девять» на футболке, но его неплохой удар в красивом прыжке парировал неувядаемый Лев Иванович. Кстати, в этот момент на советского вратаря едва не бросилась здоровенная овчарка, которую держал на поводке полицейский. Пес, видимо, тоже решил принять участие в игре. И под улюлюканье трибун чуть не вцепился в Яшина. Хорошо, сумели сдержать. Дурдом какой-то!

А минуте на двадцатой Эштреков, которого в кои-то веки Бесков отрядил в основу, хорошо прошел по правому краю, отпасовал в центр на Семина, который в последнее время все чаще исполнял роль центрального атакующего полузащитника, ну а Юра классно выдал передачу на ход Мельнику. Так, как они отрабатывали на тренировках. Данила выскочил один на один с голкипером «Олимпиакоса», но жадничать не стал. Взял, да и покатил аккуратно налево, Еврюжихину. И спустя мгновение Генка уже радостно кинулся к нему в мертвой тишине, обрушившейся на стадион. 0–1.

После этого греки окончательно сломались. С учетом гола, забитого на чужом поле, им теперь надо было забивать аж четыре мяча! Яшину. Ага. На каком, говорите, этаже в вашем книжном магазине отдел фантастики?

В итоге, первый тайм так и доиграли. А после перерыва «Олимпиакос» ринулся вперед с отчаянностью обреченных, которым уже нечего терять. В принципе, так оно и было. Греки даже запихали кое-как ответный мяч, но в очередной контратаке пропустили снова. На этот раз после похожей трехходовки: Эштреков — Семин — Мельник — Данила для разнообразия выложил пятнистого словно на блюдечке не Еврюжихину, а обратно Эштрекову. 1–2.

— Сам-то чего не стал забивать? — смеялся Володя, пока они не торопясь шагали к центру поля. — Тебе ведь не мешал никто.

— А я вас в долги вгоняю, — с самой что ни на есть серьезной физиономией объяснил Данила.

— В смысле? — поперхнулся Эштреков.

— Ну как, вы теперь за меня мячи после тренировки таскать будете. Чтобы отработать.

— Ха-ха-ха! Ну и жук ты, Мельник! Может, тебе еще компот в столовке отдать?

— А то. Сука!

— Ты чего?

— Володь, глянь, мне по ходу бровь чем-то рассекли.

— Ох ты ж! Доктор!