Выключай телевизор, хэппи-энда не будет!

Глава 17

— Это что? — Ленка с недоумением поворошила ногой кучу писем, которую Данила вывалил на пол прямо посреди комнаты. — Кто это тебе пишет, да еще в таком количестве?

— Ты ведь в журнале работаешь, — попенял ей Мельник. — Неужели никогда не работала с письмами читателей?

— Вот еще! — фыркнула Андреева и уселась на тахту, демонстративно вытянув длинные стройные ноги, затянутые сегодня в светло-синие джинсы с видом оскорбленной принцессы. — Делать мне нечего, как с текучкой разбираться. Для этого практиканты есть.

— А ты разве не практикантка? — удивился парень.

— Сейчас по шее получишь! — предупредила Елена, опасно сузив глаза. — Вообще-то я стажер. А когда закончу университет, то сразу перейду в штат. Мне и осталось-то всего два с половиной года.

— Подожди, — задумался Данила. — Но ведь ты на дневном учишься. Как же тебя стажером оформили? А, я, кажется, догадался. Папа, небось, позвонил?

— То есть, ты считаешь, что я ни на что сама не гожусь, — прошипела Андреева. — И все мои достижения яйца выеденного не стоят? А в редакции меня держат исключительно из желания угодить отцу. Так? — И, не дожидаясь ответа, запулила в голову юноши одну из подушек. — Какая же ты скотина, оказывается, Мельник!

Ленка вскочила и ринулась в прихожую. Сопя и пыхтя от злости, натянула сапоги, надела пальто, намотала шарф и полезла с ожесточением крутить замки на входной двери. Данила молча сидел на полу, наблюдая за ее действиями с видимым интересом.

— Не звони мне, сволочь! — Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом.

Вот и поговорили. Мельник тихонько вздохнул. Разыгрывать сценки из индийского кино с уговорами, клятвами, песнями и плясками он не собирался. Пусть за ней другой кто-нибудь другой бегает, словно комнатная собачонка. И так уже не раз ловил себя на мысли, что несколько переборщил в общении с девушкой, позволив ей плотно так вскарабкаться ему на шею, свесить ножки и указывать, куда идти. Хватит. В конце концов, в ЗАГС он пока точно не собирался. А, соответственно, роль покорного и смирного подкаблучника покамест не актуальна.

Вот, кстати, задумался Данила, а почему именно сегодня он осознанно пошел на обострение ситуации, прекрасно понимая, что его, якобы, неосторожные слова вызовут бурную реакцию у девушки? И сам себе ответил: письма! Да-да, вот эти самые многочисленные письма, которые ему вручил комендант новогорской базы. Попросил зайти после тренировки и вручил с некоторым раздражением небольшой мешок.

— Сам давай разбирайся со своей корреспонденцией, — ворчливо заявил он. — Каждый день с почты приносят. Мне их уже складывать некуда.

— В смысле? — растерялся Мельник. — Это что, все мне?

— Нет, папе римскому! — вызверился комендант. — Конечно тебе. Забирай и вали с глаз моих. И чтоб раз в три дня за следующими порциями заходил, я за тобой больше бегать не буду. Понял?

— Понял.

А уже дома, глядя на разношерстные конверты, Данила вдруг отчетливо понял: худо-бедно, но он заработал себе имя в советском футболе. И теперь уже не является никому не известным салажонком из дубля, каких в каждой команде вагон и маленькая тележка. Эдаким китайским фейерверком, который выстрелил, поднялся в небо метров на двадцать, хлопнул там с негромким треском и быстро погас. Нет, его, похоже, взвесили, оценили и признали достойным внимания. И какого, спрашивается, черта, он должен вести себя, как бедный родственник?

По-хорошему, еще очень большой вопрос, что думают об их отношениях с Еленой ее родители. И нужен ли им в матримониальных планах футболист. Обычно в номенклатурных семьях советской элиты не приняты мезальянсы. И, наверняка, уже давно взят на заметку какой-нибудь молодой и перспективный вьюнош из семьи дипломата, партийца или, на худой конец, военного. Почему, спрашивается, не пресекли их общение? Ну, вариантов, разумеется, может быть несколько, но Данила склонялся к тому, что папа или, скорее всего, мама Андреевой решила, что пусть, мол, дочка немного погуляет, перебесится, поймет, что связалась с парнем не ее круга, и тихо-мирно вернется в родные пенаты. Всплакнет на груди родной мамули и покладисто пойдет под венец с тем, на кого укажут. А что, вполне себе рабочая версия. И если в ближайшее время ему не предъявят, что, дескать, как посмел обидеть нашу драгоценную кровинушку — а ну-ка, быстро метнулся заглаживать вину! — то его предположения верны. И их размолвка воспринята с облегчением. Давно пора и все такое.

Ладно, пусть идут лесом. Он свой ход сделал и мяч теперь на их стороне. Подождем ответной реакции. С этой мыслью Мельник взял первое попавшееся письмо, надорвал с одной стороны конверт и вытащил пару листочков, вырванных из школьной тетрадки.

Надо же, обалдело потряс головой Данила. Прям, натуральный фанат появился. А что, если устроить какую-нибудь показательную акцию? В стиле более поздних рекламный мероприятий. Пригласить паренька вместе с родителями в Москву, свозить их на базу, стадион, подарить мячик с автографом. На игру в этом сезоне уже точно отвести не получится, но и без того впечатлений у семьи будет хоть отбавляй. А если еще подключить телевизионщиков, чтобы те сняли репортаж…

Стоп! Эк, куда понесло-то, одернул Мельник сам себя. Какие, к хренам, телевизионщики? Здесь подобные акции возможны исключительно по разрешению вышестоящих органов. И никакой самодеятельности они не потерпят. Ишь, чего удумал, культ личности Данилы Мельника создать! Взгреют моментально по первое число, тот же товарищ Семенов с удовольствием оттопчется.

А вот что действительно реально, так это проехать по городам и весям в составе «Динамо» с мастер-классами. Подшефных коллективов у его клуба было, как на Жучке блох. То есть, до фигища. Вот туда запросто направят. И даже отвезут, поскольку отчитываться наверх о проделанной работе нужно всем. Ведь, как учил дедушка Ленин: коммунизм — это учет и контроль! Кстати, о чем-то подобном — в плане посещения детских команд, разумеется, не об Ильиче, — недавно Голодец говорил на каком-то собрании. Мельник тогда не особо вслушивался, а, выходит, зря. Главное, чтобы на «зону» не отправили, мячик на потеху ворам чеканить. Это сразу нет. Красное пальтишко — ага?

Да, надо все хорошенько обдумать. С этой мыслью Данила отложил в сторону письмо и конверт от мальчика Сережи и решительно потянулся за следующим посланием.

— Плохо, Мельник. Очень плохо, — Бесков поморщился. — Бери пример, вон, хотя бы с Козлова. Он с мячом даже спать ложится. А ты лениться стал в последнее время. Раньше после тренировок всегда задерживался, отрабатывал финты или удары, а теперь первым в душ несешься. Отсюда и резкое снижение уровня формы. И, как следствие, редкое попадание в состав. А тебе, с учетом молодости и отсутствия стабильности, пахать нужно в два, в три раза больше, чем другим. Понял?

— Да, — еле слышно выдавил красный, как рак Данила. — Уяснил.

— А коль уяснил, тогда сейчас идешь и в паре с Лариным отрабатываешь удар с лета. — Константин Иванович недовольно посопел. — Тоже еще один звездун. Один раз прогремел и сразу нос задрал до небес. Володя, — окликнул старший тренер Козлова. — Давай, как ты умеешь, понабрасывай двум этим дарованиям. Ракитский, в рамку! И учтите, — Бесков строго посмотрел на двух провинившихся футболистов. — У кого в серии из тридцати ударов будет меньше забитых — гусиный шаг вокруг поля.

— На хрена ты к нему подошел? — зло поинтересовался Ларин, когда они пошли на исходную точку возле границы щтрафной. — Не видел что ли, он весь на нервах с утра и только и ждал, на ком бы сорваться. Вот ты придурок, Малой! И меня еще под монастырь подвел. Точно придурок!

— Отвяжись, — буркнул Данила. Ну, да, глупость сморозил, даже спорить незачем. Захотелось напрямую, глаза в глаза, поинтересоваться у Константина Ивановича, почему тот в последнее время постоянно сажает его на банку. Вот и нарвался на гневную отповедь и наказание. Что ж, поделом дураку. Хотя, насчет того, что перестал дополнительно тренироваться — это Бес загнул. Сам ведь ордер на квартиру вручал, неужто не понимает, сколько всяких проблем требовалось решить из-за новоселья?

— Не спи, замерзнешь! — крикнул Даниле Козлов. — Лови.

Мяч шустро полетел к молодому форварду. Тот быстро прикинул, в какой точке он начнет снижаться, подстроился, поло-жил корпус. Удар!

— По воробьям! — засмеялся Ракитский. Он даже не стал изображать и малейшего намека на то, что собирается прыгать. Мельник с досады чертыхнулся.

Ларин приложился удачнее. По крайней мере, в створ ворот попал. Правда, почти по центру и Сашка спокойно отбил летевший прямо на него мяч.

— Мельник! — дунул в свисток неизвестно откуда появившийся Кузнецов. Видать, Бесков отправил проконтролировать, как идет воспитательный процесс.

Да что ж ты будешь делать — и второй удар в молоко!

— Туловище как можно больше наклоняй в сторону опорной ноги, — подсказал немедленно тренер. — Бьющую ногу во время замаха резче отводи вверх и назад. А во время удара опорная должна быть в полусогнутом состоянии и слегка приподнята на носке. И по мячу всей плоскостью подъема бей. Попасть должен строго в середину. Усек?

— Угу.

— Тогда готовься к следующему удару. Ларин, ты ведь слышал, что я сейчас Мельнику объяснял?

— Слышал.

— Вот и покажи, как понял.

Так и пошло. К концу серии Данила втянулся и у него стало помаленьку получаться. По крайней мере, Ракитский перестал издеваться над его промахами и язвительно высмеивать их, а принялся кидаться за летящими в ворота мячами всерьез. Счет в противостоянии с Лариным стал неумолимо клониться в пользу Мельника. Володька молчал, но было видно, что постепенно заводится. И бьет все сильнее и сильнее.

— Полегче, чертушка! — не выдержал, наконец, Сашка, болезненно встряхивая кистями после очередного отраженного удара. — Руки отсушил, зараза. Мне ж еще в Донецке играть.

— Иванов, замени его, — немедленно отреагировал на происходящее Кузнецов.

Олег страдальчески закатил глаза, но возражать не решился и послушно пошел на место Сашки. По классу он все-таки уступал коллеге, и потому Даниле удалось два раза подряд прошить его. Ларин окончательно озверел и очередной свой удар нанес с такой силой, что…мяч просто лопнул!

— Ах, ты ж, вредитель! — взвыл Кузнецов. — Мы ведь эти мячи в Швеции за валюту покупали. Импортные, специальной водонепроницаемой краской обработаны — чтобы воду не впитывали. А ты, орясина, их вдребезги! Куда мне его теперь прикажешь девать, на помойку отнести?

— Что за шум, а драки нету? — подошел к ним Бесков, который все это время гонял в хвост и гриву других футболистов.

— Погляди, Константин Иванович, как этот балбес имущество казенное уничтожает! — ярился Кузнецов, демонстрируя старшему тренеру останки несчастного мяча.

— Н-да, силен! — уважительно покачал головой Бесков. — К этой силушке еще бы мозги добавить. Значит, поступим следующим образом, — принял он решение, немного подумав. — Бить прекращаете. Оба. Вокруг поля по три круга. А потом, — Константин Иванович злорадно усмехнулся. — Пойдете старые мячи красить. Восполнять, так сказать, потери.

— А я-то здесь причем? — возмутился Данила. — У меня мячи не лопаются. С какой стати…

— Четыре круга!

— Константин Иванович…

— Пять!

— Заткнись, гад, — злобно прошипел Ларин в ухо Мельнику и незаметно ткнул одноклубника кулаком в поясницу. — Иначе он в раж войдет и мигом до десятка нагонит.

Данила угрюмо замолчал. Бесков с садистской ухмылочкой еще минуту постоял возле них, ожидая, не захочет ли кто-нибудь из молодых игроков снова покачать права. Но те урок усвоили крепко, и поэтому старший тренер удалился ни с чем, разочарованно вздохнув.

— Володь, давно хотел спросить тебя, как художник художника: а как мячи красят? — устало поинтересовался Мельник у одноклубника, когда они, наконец, завершили пыточное упражнение и устало присели на скамеечку у бровки, чтобы немного передохнуть.

— Иди на хер, художник, — окрысился на него товарищ, тяжело дыша. — Лишние два круга из-за твоего длинного языка прошли. У меня сейчас ноги отвалятся. И сердце выскочит.

— Зато мячи красить идем по твоей вине, — немедленно вернул должок Данила. — На кой черт мяч ухайдокал?

— А я что, — недовольно засопел Володька. — Бил, как всегда. Небось буржуи бракованный подсунули.

— Так как их красить нужно? — снова спросил Мельник.

— А, — лениво отмахнулся товарищ. — Пошли к дяде Грише, он все мигом тебе растолкует. Там в принципе ничего сложного нет, просто муторно до чертиков.

Так и оказалось. Выслушав присланных к нему футболистов, мастер похмыкал, а потом скрылся в своей подсобке. Погремел там железками, с чертыханием пошарил по полкам, а потом вышел обратно.

— Вот, держите. — Он протянул несколько разномастных кусков наждачки, кисточки и банки с краской и растворителем. — Мячи старые возьмете вон в том углу, — показал он направление. — Их там уже десятка полтора накопилось.

— Сколько? — взвыл Ларин. — Да нам здесь неделю с ними придется коноеб. ться!

— Все, положим, я тебя красить не заставляю, — спокойно возразил дядя Гриша, доставая сигареты и спички из кармана своего синего халата. — Но штуки три-четыре в порядок приведете. Я их потихоньку готовил уже к покраске, они там все вымыты и высушены. Задача ясна? Тогда приступайте. Если что понадобится, я у себя. — И мастер шмыгнул в свою каморку.

— Самые убитые ищи, — посоветовал многоопытный Володька, когда они добрались до небольшой кучи старых мячей разной степени изношенности.

— На фига? — удивился Данила. — Почему так — новые же лучше.

— Дятел ты, Малой, — глянул на него с превосходством Ларин. — Чем больше кожаная поверхность истерлась, тем проще ее зачищать. Смотри, — он нагнулся и подобрал один из мячей, который выглядел откровенно непрезентабельно. — Берешь шкурку, и начинаешь его зачищать. Делаешь практически замшевым, — Володька сопровождал объяснение действием. Мельник внимательно наблюдал за ним. — А когда станет одинаковым со всех сторон, то хорошенько промоешь, чтобы всю грязь удалить и на просушку. Ну а завтра, обработаем грунтовкой и после приступим к покраске. Да, чтобы краска хорошо легла, можно еще взять желатина, добавить щепотку в теплую воду и пройтись этим раствором по поверхности. Тогда краска ляжет равномерно. Вник?

— Давай помедленнее, — покрутил головой Мельник. — По всем этапам сначала: и с чувством, с толком, с расстановкой.

— М-дя, — расстроился Ларин. — Похоже, мы здесь и правда надолго.