Выключай телевизор, хэппи-энда не будет!

Глава 6

— Ты перед Сабо извинился? — строго спросил Бесков, когда динамовцы расселись по своим местам в автобусе.

— Да, Константин Иванович, сразу после игры зашел к ним в раздевалку и попросил прощения, — Данила виновато улыбнулся. В самом деле, не следовало так перегибать палку и оскорблять хорошего игрока.

— Тебя не побили там? — хохотнул Маслов.

— Ну, как, — смутился Мельник. — Встретили совсем не ласково. Но оно и понятно, продули ведь. В какой-то момент и правда уже приготовился отмахиваться, разве что не рычали. Потом, вроде, смягчились малость, когда узнали, зачем я пришел. Сабо как раз из душа вышел, ну я и извинился. Он побурчал немного — о, кстати, Валер, а он кто по национальности, ни фига язык не узнал?

— Венгр, — ответил за приятеля Аничкин. Капитан сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Можно было подумать, что он спит. Но нет, оказывается, внимательно слушает. — У них еще Медвидь тоже венгр.

— Так он же Федор? — удивился Данила. — Что за венгр с таким именем.

— Это его так переиначили. А на самом деле Ференц.

— Ничего себе, — изумился парень. — Спасибо, не знал.

— Век живи, век учись, — философски заметил Аничкин. — Вот, к примеру, мы следующий матч с кем проводим?

— С ЦСКА.

— Правильно. Центральным защитником и капитаном у них Шестернев. В паспорте записано Альберт, но близкие его зовут исключительно Валерием. А почему? Он родился за два дня до начала войны. У матери еще двое к тому времени на руках. Поехала регистрировать, сотрудница ЗАГСа почему-то записала его Альбертом. Причем, мать даже имени такого не знала. А документы не проверила, потому что торопились со сборами — в эвакуацию уезжали. Так и осталось все, менять не стали. Вот ведь как в жизни-то оно бывает.

— Да, в войну и не такое творилось, — тяжело вздохнул Яшин. И, ссутулившись, отвернулся к окну. Видать, что-то свое вспомнил.

— О, в «Черноморце» еще Секеч, нападающий, Иштван, — вспомнил Маслов, заметив реакцию Льва Ивановича и, видимо решил отвлечь. — Хороший такой игрочок, забивной. Да ты его должен помнить, Малой, в Одессе же дебютировал.

— Какое там, — честно признался Данила. — У меня тогда все, как в тумане было. Руки-ноги трясутся, сердце вот-вот из груди выскочит. Боялся, жутко, что напортачу.

— Да это почти у всех так, — засмеялся Яшин, оттаяв. — В своем первом матче я такую «бабочку» со страху запустил, сейчас даже вспомнить смешно — от чужого вратаря.

— Как это? — обалдел Мельник. — Там же расстояние ого-го.

— Ветер сильный был, как раз в мою сторону, — начал объяснять Лев Иванович. — Плюс, я неправильно рассчитал момент выхода, столкнулся со своим же защитником. Упали оба, а мяч так в ворота и допрыгал. Хохоту на трибунах было, страшно вспомнить! Где же это было?

— Да со сталинградским «Трактором», Лева, — пришел ему на помощь Бесков. — 49 или 50-ый год. Ты за дубль стоял. Мы тогда матч этот смотрели, действительно чуть со смеху не лопнули. По-моему, Вася Карцев тогда еще сказал, мол, ну и вратаря нам сосватали! А оно видишь, как все обернулось. Да, бывает. — Старший тренер ностальгически улыбнулся. — А ты, Мельник, — выражение лица резко сменилось на угрожающее, — еще раз язык свой длинный распустишь, вырву на хрен! Соперника надо голами наказывать, а не хамством. Представь, что будет, если ты также себя будешь вести, когда мы в Европе играть будем — тебя же выгонят в момент. И, значит, подведешь всю команду.

— Так он первый, — попытался оправдаться Данила. — Он ведь первый начал. Москалем обозвал, пообещал в кресло инвалидное усадить.

— Терпи! — отрезал Бесков. — Молчи и терпи. Кстати, это всех касается! — Константин Иванович повысил голос и повернулся к салону. Притихли даже картежники на галерке. — Игровая дисциплина…

— Ну, бля, началось! — тоскливо проговорил вполголоса Маслов и потихоньку потянул из кармана пиджака ватные шарики. Сидевшие с ним рядом футболисты завистливо вздохнули.

На следующий день Бесков лютовал на тренировке. Так, словно и не выиграли они у киевлян, а, наоборот позорно проиграли. Футболисты ворчали, но не слишком громко — попасть под горячую руку Константина Ивановича не улыбалось никому. А ведь с утра, хорошенько попарившись в баньке, все ожидали, что вечерняя тренировка пройдет на расслабоне.

— Малой, — обратился к Даниле Рябов. Дышал защитник тяжело, со свистом. — Подкинь Бесу идейку какую-нибудь, дай передыху. Пусть он отвлечется, загонял уже!

Идейку. Как там говорят, вам надо песен — их есть у меня!

— Константин Иванович, можно вопросик?

— Опять ты, — отозвался тренер с кислой миной. — Что на этот раз?

— Я вот чего подумал. Мы с Киевом когда играли, то обратил внимание, насколько у них нападающие острые, взрывные, все время перед нашими защитниками барражируют, ждут паса на выход.

— Ну, — Бесков посмотрел с легким интересом. — Дальше-то что?

Аничкин, который стоял у него за спиной, показал большой палец и беззвучно, одними губами, произнес: «Тяни время!»

Как дети малые, проснулся в голове тот, взрослый Данила. Так и норовят обмануть наставника. Словно шкодливые пацаны в школе перед строгой училкой. Правдами и неправдами сорвать годовую контрольную работу. Хотя, если без обид, у многих из динамовцев что за душой в плане образования имеется? Три класса, четыре коридора. Вон, Лев Иванович в войну на станке работал, как проклятый, когда ему университеты было заканчивать? Вот и ведут себя, порой, соответственно. Хотя и старается руководство футбольное отправить их учиться. Институт физкультуры есть, кое-какие иные заведения. Выбирай! Не, не хочу.

— Тут какое дело, — изобразил глубокую задумчивость Мельник. — Мы когда в со шведами играть ездили, нам Андрей Петрович рассказывал, как он однажды принимал участие в матче между сборными командами Москвы и Одессы. Давно, еще перед войной. И вот в этом матче одесситы раз сорок их поймали на выполнении искусственного офсайда. Вот я после вчерашнего матча сидел и думал, а что, если бы и мы киевлян в эту ловушку загоняли?

Все то время, что Данила излагал свои мысли, старший тренер слушал его с брезгливым выражением лица. Так, словно парень предлагал нечто неприличное. В конце концов юный форвард смешался и замолчал. Бесков смерил его недовольным взглядом и сказал, покривившись:

— Старостин рассказывал? Плохая идея. Объясню, почему. — Игроки оживились и подтянулись к нему поближе. Сработала замануха, сейчас Бес минут сорок будет Малого розгами сечь. Не натурально, конечно, но все равно больно! — Что нам нужно для того, чтобы искусственный офсайд сработал? — Менторским тоном начал Константин Иванович. — Мы должны до автоматизма, до полного инстинктивного движения всех игроков линии обороны, выполненного одновременно, сделать так, чтобы они строго в момент паса на выход, шагнули вперед. Повторюсь, как единый слаженный механизм. Иначе враз пропустим достаточно курьезный гол. А как этого добиться?

— Должен быть кто-то, кто будет руководить ими, — первым сообразил Рябов. Как защитнику, ему эта тема была близка. — Обороной, в смысле. И в нужный момент подаст сигнал. Ну, там, крикнет: «Вышли!» или «Оп!»

— Молодец, соображаешь, — снисходительно похвалил его Константин Иванович. — То есть, помимо того, что надо долго и нудно тренировать синхронность работы защиты, нужен еще и ее лидер, который может оценить ситуацию на поле в долю секунды, который «читает» игру и предугадывает, куда последует навес или передача. Вот, кстати, Шестернев из ЦСКА прекрасно подошел бы на эту роль. У него как раз такая манера игры.

— А мы что, рыжие что ли? — всерьез обиделся Аничкин. — Алик, конечно, футболист выдающийся, но и мы, чай, не пальцем деланные. Умеем кое-что.

— Да? — предвкушающе ухмыльнулся Бесков. И вкрадчиво предложил. — Так давайте попробуем. Ты, Рябов, Штапов и Зыков — строите линию. Козлов, Мельник — перед вами. Гусаров, Масло — в центр, готовите передачу на ход. Начали! — он коротко дунул в свисток.

Провозились долго. И, если честно, получалось действительно не очень. Защитники постоянно запаздывали, действовали врозь и кто-то из них то и дело задерживался с выходом. Поэтому, быстроногим форвардам не составляло большого труда преодолеть полосу обороны и выскочить один на один с голкипером. Правда, попутно динамовцы коллективно выработали как минимум два приема, которые позволят нападающим эффективно противодействовать офсайдной ловушке.

В первом случае игрок, владеющий мячом, показывал, что собирается отдать пас, дожидался рывка защитников вперед, а сам вдруг устремлялся им навстречу. Второй вариант был посложнее. Кто-то из защитников подключался вторым темпом атаки и передача шла не на нападающих, а на игрока, влетающего в оборонительные линии соперника из глубины.

Игрокам неожиданно понравилось. Мельник, если честно, не ожидал такой реакции. Видя, что его предложение не слишком удачно получается применить на практике, он ждал упреков и обвинений. Ан нет, одноклубники с интересом разбирали, в чем именно кроется ошибка, предлагали какие-то свои идеи. Все же, люди в этом времени искренне наслаждались жизнью и брали от нее все, на полную катушку. Играть, так играть, гулять, так гулять.

Вот и сейчас, наспорились до хрипоты, но при этом довольные, как обожравшиеся сметаной коты. И Бесков сменил гнев на милость, видя подобный энтузиазм своих игроков. Он активно что-то объяснял, ругал, кричал, но с улыбкой до ушей. Значит, цепанула его общая атмосфера, цепанула.

— Заканчиваем, — дунул он в свисток напоследок. — В душ и потом на ужин. Мельник, мячи!

— Саня, давай на спор? — коварно предложил Данила Ракитскому. — Пять пенальти пробиваю. Три или больше забью, ты мячи собираешь. Нет — значит, я. Согласен?

— Ага, ищи дурака в зеркале, — посоветовал ему вратарь. — Ты опять по «девяткам» начнешь как рукой класть, что я не знаю что ли. Не, сказали тебе собирать, вот и собирай!

— Может на пальцах кинем? — не унимался Данила. — Камень-ножницы-бумага — ага?

— На пальцах? — заколебался Сашка. — А ты что поставишь? О, три компота!

— Два!

— Ух, е! — втянул вдруг со свистом воздух Ракитский, глядя округлившимися глазами куда-то за спину Даниле. — Вот это да.

Мельник обернулся. Твою…дивизию! Пока они с Сашкой препирались и решали, как и на что сыграть, Яшин — великий и легендарный Яшин! — спокойно собрал все тренировочные мячи в сетку, закинул ее за спину и не торопясь пошел к базе.

Игроки переглянулись. Стыдно. Честное слово. Стыдно!

— Лев Иванович, — кинулись они за голкипером, — Лев Иванович! Ну, зачем вы, мы сами отнесем! Отдайте сетку!

— Идите уже, клоуны, — усмехнулся Яшин и на ходу, выщелкнул из пачки «Кэмела» сигарету. Прикурил, затянулся, и вдруг неожиданно сказал. — А ты ничего так, Малой, соображаешь. Надо будет тебя как-нибудь с собой на рыбалку взять.

Ракитский, услышав эти слова, просто замер на месте с открытым ртом. Данила непонимающе оглянулся на него, что, мол, случилось, потом посмотрел на мерно шагающего Яшина и опять обернулся к товарищу.

— Саш, ты чего?

— Ты дурак что ли? — перестал изображать, наконец, статую Ракитский. — Ты разве не в курсе, что Лев Иванович с собой на рыбалку почти никогда из команды никого не берет? Правда, не знаешь?

— Вот те крест!

— Идиот, — проворчал Сашка. — Мы с Европой всего один раз с ним ездили. И то, он нам даже удочку забросить не позволил. Сидели рядышком, на поплавки глазели, да в машину бегали. То за прикормкой, то за червями. А Лев Иванович знай себе сидит, щурится, курит одну за одной и молчит. Мы ему в какой-то момент кричим: «Клюет! Смотрит, поплавка уже не видно!» А он рассердился, руками машет: «Что орете, всю рыбу распугаете, сам вижу!» Удочку поднимает, а там уже крючок голый, рыба всю приманку сожрала. Так Яшин нас чуть в речку не загнал. Говорит, из-за вас, дурней хорошую поклевку пропустил. А мы-то причем? Ну чего ржешь, как идиот? А, — Ракитский расстроено махнул рукой и побежал догонять Льва Ивановича.

Мельник же поплелся следом, утирая слезы. Да уж, съездили ребята на природу. Ну Яшин, ну приколист! Хотя, если подумать здраво, для него, как для вратаря, рыбалка должна быть великолепным средством, чтобы расслабиться. Или, наоборот, настроиться. Напряжение в любом случае, у стражей ворот ого-го какое. А переживания из-за пропущенного мяча? Это полевому игроку легче сбросить с себя вину и решить, к примеру, что виноват кто-то другой. Тот, кто не добежал, кто не подстраховал и так далее со всеми остановками. А голкиперу на кого пенять? Только на себя.

Вон, ребята рассказывали, как Яшина буквально заклевали после чемпионата мира в Чили. Один сволочуга-корреспондент передал в газету заметку, мол, исключительно по вине Льва Ивановича проигран решающий матч, и, пожалуйста, по прилету домой его разве что ленивый не пнул. И с трибун орали: «Дед, вали на пенсию внуков нянчить!» И машину сожгли. И даже пару раз стекла в квартире били. Каково? Ему и так непросто, всю жизнь с больным желудком играть, а тут еще такой накат пошел. И ведь перетерпел. Тренировался, пахал, как проклятый, но снова номером один и в клубе и в сборной стал. Человечище!

Данила недавно наблюдал, как вратари одно упражнение выполняли: им надо было пробежать по дорожке и преодолеть при этом десять барьеров. На время, разумеется. Ладно Ракитский с Ивановым — молодые кузнечики — прыг-прыг и финиш. А у Льва Ивановича ведь оба колена травмированы не один раз. Мельник, грешным делом, тогда подумал, что в силу заслуг и возраста Бесков освободит Яшина от выполнения норматива. А Лев Иванович и просить не стал. Туго перевязал колени и вперед. И ведь выполнил!

Не, тяжко вратарям приходится. Не хотел бы Мельник оказаться на их месте. Ни за какие коврижки! Нападающему проще. Хотя, тоже своих проблем хватает. Эх, горек ты, хлеб футболиста!

О, кстати, а вот, неожиданно, интересная мысль в голову пришла. Думал о вратарях, и вдруг всплыла в голове картинка: знаменитый Босс — Сергей Овчинников зычным голосом командует своими защитниками. И ведь неплохо у него это получалось. А что, если при выполнении искусственного офсайда предложить Яшину руководить обороной? Нет, ну а что, не такая уж и плохая идея. Ведь, если подумать, чем в настоящее время так отличается Лев Иванович от других голкиперов? Первое, что приходит в голову, и за что его так ценят во всем мире — это то, что советский вратарь первым начал играть по всей штрафной. Но, ведь у него есть еще одно немаловажное достоинство: Яшин великолепно читает игру, умеет прогнозировать развитие событий и точно определяет, куда прилетит мяч. Из-за этого даже порой кажется, что он играет очень неброско. Просто вдруг раз, и мяч у него уже в руках. И стоит там, где нужно. Без лишних прыжков и бросков. Но понимающий-то человек знает, какая огромная, поистине титаническая работа стоит за этой внешней простотой.

Так что, может быть предложить Льву Ивановичу попробовать себя в роли дирижера? Вдруг заинтересует его такая возможность. Ведь при таком раскладе и вратарь получает возможность не допускать до своих ворот нападающих противника, гасить их атаки в зародыше, еще на дальних подступах. Нет, Яшину, конечно, и так зачастую боятся бить. Слишком уж давит он в Союзе всех своим авторитетом. Но ведь не за горами старт в Кубке кубков. И кто сказал, что зарубежные форварды будут испытывать к нему подобный пиетет? Наоборот, если удастся забить самому «черному пауку», как прозвали его иностранные журналисты, какая слава и почет вмиг обрушатся на счастливчика. Да они из кожи вон будут лезть ради этого. А мы бы их офсайдиком! Раз за разом. Глядишь, нервишки-то и начнут шалить.

Нет, чем больше Данила обдумывал эту мысль, тем больше она ему нравилась. Дело, в принципе, оставалось за малым. Яшину-то идея придется по душе? Или один молодой да ранний будет по-простому, по рабоче-крестьянски, послан далеко и надолго? Вопрос. Через Бескова протолкнуть? А что, можно попробовать. Хотя, конечно, сделать это будет непросто. Не нравится старшему тренеру искусственный офсайд. Ну, вот не нравится и все тут, хоть застрелись! А Мельник печенкой чуял, что идея стоящая. Значит, будем рисковать.