Взятка

Глава 10

Дюк

— Люси, — позвал я, закрывая за собой входную дверь фермерского дома. Я собирался отругать ее за то, что она оставила ее незапертой, а ведь была дома одна.

— Наверху!

Я скинул ботинки и вытащил из кобуры пистолет, оставив его и свой значок в рюкзаке, который взял с собой. Рано или поздно, либо ей придется чаще ночевать у меня дома, где есть сейф для оружия, либо я куплю сейф и оставлю его здесь.

Я взбежал по лестнице, направляясь в спальню. Там было светло, пахло хозяйственным мылом и… пусто.

— Где ты?

— Я в ванной.

Я пересек комнату и увидел ее, стоящую перед зеркалом в резиновых перчатках и с пластиковой бутылочкой черной краски в одной руке. Она провела заостренным кончиком по пробору, втирая краску в корни, чтобы скрыть пробивающийся блонд.

— Ты оставила дверь незапертой.

— Потому что я знала, что ты придешь, а у меня сейчас немного заняты руки, чтобы открывать дверь.

— Завтра сделаю себе дубликат.

— В деревянной миске на кухне есть запасной. Просто возьми его.

Без колебаний. Никаких серьезных разговоров об обмене ключами и о том, куда мы движемся.

Потому что она, как и я, знала, что мы движемся в никуда.

— Помочь с задней частью? — Я вошел в ванную, наклонился, чтобы поцеловать полоску кожи, выглядывающую из-под плотного полотенца, покрывающего ее плечи.

— Конечно. — Она встретилась со мной взглядом в зеркале и улыбнулась. — Это было бы здорово. Нужны перчатки?

— Нет. Оставь их себе. — Я не хотел, чтобы на ее изящных пальчиках остались пятна. А если у меня будут черные кончики пальцев, это будет просто напоминанием о том, что она позволила мне помочь.

Было что-то интимное и доверительное в том, как я помогал ей подкрашивать светлые корни. В том, как я приподнимал пряди ее длинных волос и укладывал их в разные стороны.

Доверяла ли она мне?

Я старался не давить на нее, чтобы она рассказала мне свою историю. Тем вечером за ужином у нее на лице было выражение ужаса, как раз перед тем, как Трэвис прервал нас, и после этого я просто не стал настаивать. Я не хотел переходить к своему режиму полицейского и заставлять ее чувствовать, что я допрашиваю ее, чтобы она призналась.

Но, черт возьми, меня убивало незнание того, что произошло. На прошлой неделе моя жажда ответов чуть не привела меня в Интернет, но я сдержался. Я ждал.

— Готово. — Я вернул ей пустую бутылёк, предварительно обработав последнюю прядь волос, следуя ее инструкциям.

— Спасибо. — Она поставила бутылёк и собрала волосы в пучок, закрепив их на макушке, прежде чем снять перчатки. Она прочитала надпись на обратной стороне коробки с краской и кивнула.

— Тридцать минут.

— Тебе нравится черный?

— Ну, это по-другому. Не ужасно. — Она пожала плечами, давая понять, что ей это совсем не нравится. Люси была бы прекрасна с любым цветом волос — светлыми, черными, каштановыми или голубыми. Она запрыгнула на прилавок, болтая голыми ногами.

— Как Трэвис?

— Зол. В замешательстве. — Я вздохнул. — Ему шестнадцать.

После того, как Трэвис появился у меня на ужине и сбежал, как обычно, я захотел проводить с ним больше времени. Поэтому, вчера, в свой обычный выходной в пятницу, я встретился с ним в парке, чтобы потренироваться в игре в мяч. Потом мы вдвоем бегали по городу, занимаясь глупостями, которые не имели значения, но были важны, потому что мы были вместе. Мы заправили мой грузовик. Отмыли его на автомойке. Отнесли несколько картонных коробок в пункт приема вторсырья и заехали в продуктовый магазин, чтобы купить цветы его бабушке на день рождения. Потом я пригласил его поужинать в кафе, и мы вернулись ко мне, чтобы посмотреть фильм.

Его отношение ко всему этому было как американские горки. В основном он был рад развлечься. Он ворчал по поводу летней школы и жаловался на то, что его учительница испанского слишком сурова. Каждый раз, когда упоминалось имя Джейд, его настроение резко падало. Но что меня больше всего беспокоило, так это то, что он стал тихим и напряженным, когда я вез его домой.

— С ним что-то происходит, но он не говорит. Может быть, это его мама. Может быть, это его бабушка с дедушкой или друзья. Я понятия не имею. Так что я просто пытаюсь быть рядом, если он решит, что хочет поговорить.

— Ты хороший человек, Дюк.

Я занял место рядом с Люси и провел руками по гладкой коже ее бедер. Прошлой ночью мне не хватало ее в моей постели. Это был первый вечер, который мы провели порознь после того случая в баре.

— Как прошла твоя ночь?

— Одиноко. — Она дернула меня за пуговицу на рубашке. — Я тут подумала, может, мне завести кошку.

— Ты имеешь в виду собаку.

Я ожидал услышать смех или улыбку. Вместо этого ее глаза наполнились такой печалью, что мне захотелось послать к черту краску для волос и мою рубашку, а затем заключить ее в объятия и держать до тех пор, пока эта печаль не исчезнет.

— Что?

Она поникла.

— У меня была собака. Она была убита около двух месяцев назад, и я очень по ней скучаю.

— Черт. Мне жаль. — В очередной раз я уперся ногой себе в горло, потому что не имел ни малейшего понятия, что, черт возьми, произошло в прошлом Люси.

— Все в порядке. — Она опустила подбородок и уставилась на свои пальцы, которыми постукивала по коленям. — Ее звали Спат (прим. ред.: spot (спат) в переводе с английского — пятно). Я знаю, это очень оригинально. Но у нее был идеальный коричневый круг на переносице, и я не могла не назвать ее Спат.

— Как она умерла?

Люси подняла подбородок и встретилась со мной взглядом.

— Может ли быть убита собака?

Что. За. Черт.

— Да.

— Она была убита. Тем же человеком, который выгнал меня из Нэшвилла.

Я отступил на шаг и низко наклонился, так что наши глаза оказались на одном уровне.

— Стараюсь не давить, но, детка, ты должна сказать мне, что происходит. Я не могу вынести неведения. Я беспокоюсь. Знаю, что прошу многого, но ты можешь мне доверять.

— Знаю. — Она провела ладонью по моей щеке. — Давай помоем мне волосы, а потом прогуляемся.

Мы подождали, пока краска схватится, затем я помог ей промыть волосы в раковине. Она завязала их узлом прежде чем спуститься вниз, чтобы я мог надеть ботинки, а она — шлепанцы.

Она решила прогуляться по гравийной дорожке, ведущей к шоссе. Я шел рядом с ней, не торопясь, под вечерним солнцем.

— Здесь правда красиво. — Она глубоко вдохнула воздух, задерживая его, словно проталкивая чистые молекулы в свои клетки. Затем выдохнула и взяла меня за руку, переплетя свои пальцы с моими.

— Это долгая история.

— У меня нет для тебя ничего, кроме времени.

Она погладила мои костяшки большим пальцем.

— Думаю, лучше всего начать со Скотта.

— Твоего продюсера?

— Да. Я удивлена, что ты помнишь.

— Профессиональная деформация. — Я старался запоминать имена и родственные связи, потому что они часто были ключом к разгадке преступления. К тому же, что касается Люси, я запомнил каждую деталь.

— В ту минуту, когда Скотт присоединился к нам, все в моей жизни изменилось. Я переехала в Нэшвилл — Эверли поехала со мной — и работа над моим первым альбомом шла полным ходом. Мои родители… они были так взволнованы. Они звонили мне каждый день и проверяли, как дела. У мамы номер Скотта был в списке избранных. Им нравилось, что он взял меня под свое крыло и присматривал за мной. И когда они умерли, он был рядом. Он и Эверли помогли мне пройти через это. Это и моя музыка.

По разочарованию в ее тоне я понял, что в конце концов возненавижу Скотта.

— Я с головой окунулась в музыку. Именно так я справлялась со своим горем, каждый божий день работая так быстро и усердно, как только могла. У меня не было времени грустить. Скотт сказал, что моя преданность музыке не имеет себе равных. На самом деле, я просто отчаянно пыталась перестать чувствовать себя такой убитой горем.

— Я сожалею о твоих родителях. — Мне было тридцать три, и потеря родителей была бы ужасной. Ей было всего девятнадцать.

— Я тоже. — Она грустно улыбнулась. — Мой первый альбом выстрелил, и я отправилась в головокружительный пресс-тур. Три мои песни попали в сотню лучших, и лейбл захотел видеть мое лицо и музыку повсюду. Они наняли мне менеджера Хэнка. Его настоящее имя Кэмерон, но он сменил его, потому что имя «Кэмерон» было недостаточно провинциальным. Он придурок.

Я усмехнулся.

— Похоже на то.

— Они пригласили меня выступить на разогреве у нескольких крупных хедлайнеров. Леди Антебеллум. Кит Урбан. Люк Брайан. А в перерывах между большими концертами я давала небольшие концерты в Нэшвилле и участвовала в радиопередачах. Все это время лейбл заставлял меня записывать второй альбом. Дела шли так быстро, что я не успевала за ними. Поэтому Скотт нанял ассистентку и мне.

Я вспомнил, что услышал о смерти ее ассистентки по радио, но не стал перебивать.

— Меган Эттри была со мной с самого начала. Лейбл нашел ее, и она занималась всем. Моим расписанием. Моим гардеробом. Моими счетами. Когда ситуация стала настолько безумной, что нам понадобилось больше помощников, она занялась и ими. И несмотря на все это, она была рядом со мной. Каждый день. Меган была мне не просто помощницей. Она была моей подругой.

Мы молча прошли несколько метров. Ее шлепанцы издавали шлепающий звук. Мои ботинки вязли в гравии. Но она так и не отпустила мою руку.

— Около полутора лет назад я начала получать угрозы убийством.

Все мое тело содрогнулось.

— Что за хрень?

Люси потянула меня за руку, чтобы я продолжал идти.

— На самом деле они начали приходить за год до этого, но Меган, Скотт, Хэнк и все остальные, кого ко мне приставили, решили, что в этом нет ничего особенного. Они не хотели, чтобы я прекращала выступать, поэтому никто не сказал мне, что раз в неделю Меган разрывала письмо, которое приходило в мой почтовый ящик.

Это был полный пиздец. Полный пиздец.

— Это не нормально.

— Да, не нормально.

— Как ты узнала? — спросил я.

— Меган простудилась, и мы не хотели, чтобы она была рядом со мной, потому что у меня намечалось большое шоу, и я не могла рисковать, что что-то случится с моим голосом. Она договорилась с другой моей ассистенткой, чтобы та забирала мою почту, но Эверли была дома. Мы всегда жили вместе. Она вышла прогуляться и по пути домой забрала почту.

Люси говорила об этом так спокойно, почти как робот.

Я? Я кипел от злости. Как они могли скрывать от нее такое? Долгие годы? Если Люси не злилась, то я, черт возьми, был зол за двоих.

— После этого все открылось. Я потребовала рассказать все о письмах. Оказалось, что меня кто-то преследовал. Причем настойчиво.

Черт возьми. Так вот почему она была здесь. Вот почему она так отчаянно пыталась спрятаться. Она имела дело с психопатом. Я думал, что эта новая личность была придумана для того, чтобы сбежать от ее звукозаписывающего лейбла. Чтобы найти способ уволиться. Нет, из Нэшвилла ее выгнал страх.

Мы продолжали идти, темп Люси ускорялся в соответствии с ритмом моего колотящегося сердца.

— Как раз в то время, когда я узнала о письмах, преследование усилилось. Сначала это были два письма в неделю. Я заставила Меган приносить их мне. Потом это были электронные письма. Затем появились электронные письма с фотографиями. Около полугода назад я начала получать сообщения. Независимо от того, сколько раз я меняла свой номер, я получала сообщения.

— Что это были за сообщения? Еще угрозы?

— Нет, в основном это были просто фотографии. Иногда с подписью или коротким текстом. Но это всегда была моя фотография на публике. Я была в ресторане и получала сообщение с фотографией, на которой я была запечатлена за своим столиком в тот самый момент. Было так страшно, что я перестала выходить на улицу. Если я не была на концерте или представлении, я не выходила из дома.

— А как насчет копов?

— Я пригласила их вместе с частной охраной. По большей части, я чувствовала себя защищенной. Я попросила прекратить давать концерты, но лейбл сказал «нет». Я была в их власти, и они продолжали рассказывать мне, что уже сталкивались с подобными вещами раньше. Что это несерьезно. Я имею в виду, я знаю других артистов, которые сказали бы то же самое. И поскольку я никуда не ходила одна, я не настаивала. За мной велось круглосуточное наблюдение. И все же есть что-то пугающее в том, что кто-то наблюдает за тобой, а ты не знаешь, кто это и чего он хочет.

— Никогда не было никаких требований?

— Сначала нет. Детектив, который вел мое дело, решил, что это была игра разума. Что целью преследователя было вывести меня из себя и разрушить мою жизнь. Заставить меня замкнуться в себе. Что работало, по крайней мере, когда я не выступала.

— Но потом появились требования.

— Около трех месяцев назад. — Она кивнула. — Чего хочет какой-то сумасшедший от богатой и знаменитой певицы?

— Денег.

— Пришлите мне пятьсот тысяч долларов, и я остановлюсь. Пришлите мне шестьсот тысяч, и я остановлюсь. С каждым днем число увеличивалось, пока мы не достигли пяти миллионов долларов. Затем все стихло. На три недели воцарилась полная тишина.

— Почему?

— Детектив Маркум думал, что все это было подстроено. Поскольку я не сдавалась и не платила, возможно, преследование прекратится. Я была настороже. Не ослабляла бдительности. Но после долгих месяцев страха перед звонком моего телефона, когда сообщения прекратились, стало так… спокойно. Обычно. Я сменила свой номер. Ничего нового не поступало, и я потеряла бдительность.

— Спат.

Ее глаза наполнились слезами.

— Я выпустила ее на задний двор, чтобы она сходила в туалет. Это было у бассейна. Я вернулась в дом, потому что смотрела телевизор с Эверли. Она была такой хорошей собакой. Мы научили ее лаять, когда она была готова зайти в дом. И именно это она и делала. Она гавкала один раз, а потом терпеливо сидела и ждала.

— Она не гавкнула.

Люси покачала головой.

— Я думала, она где-то там играет. Не придала этому значения, пока не начало темнеть, а мы все еще не слышали ее. Я вышла на улицу и нашла ее мертвой в бассейне. У нее было перерезано горло, а вокруг все было красным от ее крови.

Я съежился. Рука, не держащая ее, сжалась в кулак.

— Где в это время находился детектив Маркум? У него были какие-нибудь зацепки?

— Он был озадачен тем, что независимо от того, сколько раз я меняла свой номер, информация всегда просачивалась, поэтому он копался в моих сотрудниках.

— Меган. Меган была источником утечки. — Это имело смысл, учитывая, насколько полным был ее доступ к жизни Люси. Но если они были подругами… — Но почему?

— Я не знаю, — прошептала она. — Она была моим другом. Я любила ее. И я не понимаю, почему она так поступила со мной.

И она никогда не поймет, теперь, когда Меган мертва.

Этим летом в новостях появилось сообщение о смерти ассистентки Люси. Я точно помнил, где был, когда услышал эту историю по спутниковому радио. В 5:32 утра я был в своем грузовике, припаркованном у дома Мелани.

Я обратил внимание на время, потому что подсчитал, сколько часов прошло с тех пор, как я видел Трэвиса накануне вечером.

Десять. Ему потребовалось ровно десять часов, чтобы покинуть мой дом после ужина, встретиться со своими друзьями и провести ночь, бегая по всему городу, пока мне не позвонили из диспетчерской и не сказали, что помощник шерифа, работавший в ночную смену, задержал троих детей за то, что они проникли на территорию школы и распивали пиво на футбольном поле.

Я приехал в участок чертовски злой и отвез Трэвиса домой. Потом я разозлился еще больше, потому что, когда я разбудил Мелани, чтобы вернуть ей ребенка, она даже не знала, что он пропал.

Когда я ехал домой, по радио передали сообщение о том, что Люси переносит оставшиеся даты своего тура. Единственная причина, по которой я слушал то радио заключалась в том, что она должна была приехать в Бозмен, и моя сестра купила нам билеты на концерт.

Тогда я всем сердцем привязался к ней.

Люси была незнакомкой. Сияющей звездой на другом конце страны.

Теперь она была здесь. Она была моей, и даже больше, чем я мог себе представить. Она была настоящей и честной. Заземленной. Доброй. Она не заслуживала таких мучений и душевной боли.

— Я нашла ее. — При этих словах пальцы Люси выскользнули из моих, но не для того, чтобы отпустить мою руку. Вместо этого она сжала ее. — Я уволила Меган. Очевидно. Это был полный бардак. Мне пришлось все поменять. Банковские счета. Пароли. Номер телефона. В день ее смерти я встречалась с детективом Маркумом, чтобы обсудить, следует ли мне выдвигать обвинения. Я вышла из полицейского участка и направился в магазин Apple. Я купила новый ноутбук, принесла его домой, собираясь начать все сначала, и обнаружила Меган в своей постели. Она перерезала себе вены в моей постели.

Христос. Эта конкретная деталь не попала в новости.

В другой день я бы посочувствовал этой женщине. Очевидно, что Меган была обеспокоена. Но не сегодня. Какая стерва. Подставить Люси, а потом покончить с собой таким образом, который будет преследовать Люси вечно? К черту это.

Мои зубы могли бы превратить бриллианты в пыль от того, как сильно я их сжимал.

— Это было шесть недель назад, — сказала она. — Все произошло так быстро. Я узнала, что Скотт, мой наставник, уже несколько месяцев знал, что Меган передала информацию моему преследователю.

— Подожди. Что? — Я остановился. — Он знал?

Она кивнула.

— По его словам, это был разовый поступок. Он думал, что Меган просто напортачила. Сделала это случайно.

— Ни за что на свете.

— Это ложь. — Ее губы скривились. — Он знал, но ничего не предпринял, потому что никогда не воспринимал это преследование всерьез. О, и он трахался с Меган. Он не хотел терять свою вторую половинку, потому что знал, что я бы уволила ее, если бы узнала.

— Он трахал ее?

— Да. Мило, да? Он пытался объяснить, но это была всего лишь цепочка отговорок.

— Его уволили?

— Нет. — Она вздохнула и кивнула, чтобы я продолжал идти. Что-то в этом, казалось, успокоило ее, поэтому я снял ботинки и ускорил шаг, чтобы соответствовать ее шагу. — Я должна была рассказать, но у меня не было доказательств. Лейбл принял бы его сторону. А он жадный, эгоистичный мудак. Я больше беспокоилась о том, как выбраться оттуда, чем о том, как отомстить.

Получается, этот ублюдок бросил Люси под автобус, и ему это сошло с рук.

— Он продолжает названивать Эверли, — сказала Люси. — Пытается меня разыскать. Ему, наверное, интересно, когда же я напишу свою историю, в которой расскажу все. Она послала его на хуй.

— Хорошо.

— Так и подмывает послать его жене записку.

— Скажи только слово. У меня в бумажнике есть марка.

Она улыбнулась.

— Вот и все. Вот почему я ушла. Я не чувствовала, что могу что-то контролировать, а лейбл делал вид, что все в порядке. Я была напугана каждый божий день. Ничто в моей жизни не привлекало меня. Из-за Скотта, Меган и преследователя я больше не хотела быть Люси Росс.

— Мне жаль, детка.

— Все в порядке. — Она сделала еще один глубокий вдох, вздернула подбородок и подняла лицо к небу. — Это то место, где мне нужно быть.

В Монтане. Со мной. Черт, она была сильной.

— Я думаю, что в Нэшвилле я бы сошла с ума, прячась в своей квартире и просто прокручивая все это в голове снова и снова, — сказала она. — После того, как я нашла Меган, вся эта кровь… Такие образы не забываются.

— Да, не забываются.

— Первую неделю мне снились кошмары. Также было и после смерти Спат. Но потом пришла глубокая печаль. Ты понимаешь, как хрупка жизнь. Жаль, что не было способа все предотвратить. Я бы хотела спросить Меган, почему, и понять. Я бы хотела, чтобы она не заканчивала свою жизнь.

Я наклонился и поцеловал ее в висок.

Она наклонилась ко мне, и я отпустил ее руку, чтобы обнять за плечи и прижать к себе.

— Я просила тебя не называть меня мисс Росс, потому что Меган всегда меня так называла. Она руководила всей моей командой, и у нее было правило, что все должны называть меня мисс Росс. Даже она. Разве это не странно?

— Может быть, она просто проявляла уважение. — Или, может быть…

— Или, может быть, она держала меня на расстоянии, — сказала Люси, вырвав эти слова из моей головы. Она посмотрела на меня, ее глаза были полны беспокойства. — Я чувствую себя виноватой. Такой, такой виноватой. Я чувствую, что это была моя вина. Когда я уволила ее… Это было ужасно.

— Что случилось?

— Я была холодна. Не знаю, была ли я когда-нибудь так резка с другим человеком. Это не я.

Да, все так. Люси была какой угодно, только не холодной. Она была теплой, как вечерний ветерок. Такая же нежная, как склоны холмов, переходящих в горы. Она была настоящим сокровищем.

— Это не твоя вина. Не смотрись в зеркало, если тебе нужно кого-то обвинить.

— Да, — пробормотала она, глядя вперед. — Ты прав. Но меня это беспокоит, и, в общем, ты единственный, кто сейчас знает правду. За исключением Эверли и детектива Маркума.

— Говори, сколько нужно. Я здесь, чтобы слушать.

— Спасибо. — Она замедлила шаг и высвободилась из моих объятий. — Давай вернемся. Сейчас моя очередь готовить ужин, и мы можем расслабиться и забыть обо всем этом.

— Через минуту. — Пока мы здесь разбирались, у меня возникло несколько вопросов. — Преследователь. Что с ним?

— Все кончено. — Она повернулась и направилась к дому, оставив меня буквально в облаке пыли.

— Что значит, все кончено? Маркум выследил этого парня?

— Нет. Я имею в виду, все кончено, потому что без Меган спрятаться не сложно. Люси Росс — призрак.

— Подожди. — Я схватил ее за локоть и развернул лицом к себе. — Это все меняет, Люси. Твой преследователь все еще на свободе. Я думал, ты здесь, чтобы спрятаться от прессы и уйти из лейбла, но это… — Это было серьезное дерьмо. Я имею в виду, этот ублюдок убил ее собаку.

— Знаю. Вот почему я была так осторожна. Только два человека знают, что Джейд Морган на самом деле Люси Росс. Ты и Эверли. Пока это не изменится, я здесь в безопасности.

Возможно, но, черт возьми. Что случится, если кто-то узнает ее? Какого черта я повел ее в бар? Мне следовало держать ее взаперти у себя дома, спрятав за арсеналом огнестрельного оружия.

— Не волнуйся. — Она подошла ближе и прижала ладонь к моему сердцу. — Я доверяю Эверли. И я доверяю тебе.

Я обнял ее, притягивая к себе. В моей голове прокручивались сценарии «что, если», от плохого к худшему, а потом и вовсе полный пиздец. Но я отбросил все это, потому что, несмотря ни на что, я защищу Люси. Я буду ее щитом, если случиться беда.

— Ты можешь доверять мне, — прошептал я в ее влажные волосы. — В том числе и свою жизнь.