Я для тебя всегда онлайн

Глава 14. Утро вечера мудренее

Теперь Кирилл сверху. Он самостоятельно выбирает скорость движений, силу давления и места, где прикосновения одной части его тела желаннее всего. Когда оргазм взрывает моё тело на миллиарды отдельных частиц, я сжимаю его плечи руками, а бёдра ногами, позволяя ему делать с собой всё, что он захочет. Но мужчина не пользуется предоставленным моментом, просто держит меня в объятиях, пока моё тело полностью не расслабится после полученного удовольствия.

— Когда мужчины дружат — они при встрече жмут друг другу руки, — тихо произносит Кирилл. — Так как у нас с тобой дружба, а ты — женщина….

— Хочешь, чтобы я пожала тебе кое-что другое? — заканчиваю я его фразу. Сделать это оказывается легко и внутри меня ничто не грозится выплеснуться через край.

— Я бы не стал отказываться, — осторожно говорит он, ожидая моей реакции.

— Кирилл, ты занимался сексом вчера и сегодня утром. Уверена, что не по разу, — ворчу я. — Сколько можно-то?

— Я уже и забыл, — честно отвечает он и не сдерживает стона, когда я, сместившись чуть ниже, обхватываю ладонью его член. Он тяжёлый, горячий и мокрый от моих соков. И мне это нравится. Наверное, было бы удобнее, чтобы он лёг на спину, но мне так не хочется лишаться тяжести его тела.

— Надеюсь, у меня рука не устанет? — тихо спрашиваю скорее у себя, чем у него.

— Не успеет, — обещает мужчина. — Если будешь сообразительной девочкой.

Мне не удаётся сомкнуть пальцы на его объёме. Ради правдивости могу отметить, что руки у меня вполне миниатюрные, а пальцы не длинные. Через минуту Кирилл обхватывает мою руку своей ладонью, задавая ритм, который нравится ему.

— Вверх можешь уходить, как тебе удобно, а вниз — не дёргай до конца. Для меня это скорее больно, чем приятно. И пальцы старайся держать, если смотреть от середины, ближе к верху, чем к низу — это более чувствительно, — проводит он краткий экскурс по собственным ощущениям.

То ли он оказывается хорошим учителем, то ли я — способной ученицей, но проходит не более десяти минут, как мою руку и живот заливает горячее семя. И по приличному объёму жидкости я не могу сказать, что последний секс у него был утром. Неужели забыл не только он, но и его тело? С этим мужчиной, определённо, можно только дружить. Из его постели вылететь намного проще и быстрее, чем пробке из шампанского!

Я терпеливо жду, пока он насладиться остатками полученного удовольствия и прошу:

— Ты не мог бы мне подать бумажное полотенце, например?

— Мог бы, — мурлыкающим голосом удовлетворённого котяры отвечает он. — Но не хочу.

— Тогда я сейчас лягу на тебя и тебе тоже придётся идти в душ, даже, если не хочется, — угрожаю я. — Если я встану, то по мне всё потечёт. И на мокрой половине кровати будешь спать ты!

Через секунду на мой живот, прямо в центр лужи, шлёпаются мои шортики.

— Кирилл!

Он протягивает руку и тщательно промокает ими жидкость. Я тоже протягиваю свою испачканную мокрую руку и не менее тщательно вытираю о его боксеры.

— Ладно, один-один, — соглашается мужчина и стягивает с себя бельё. Затем забирает мои шортики и всё это бросает возле кровати.

Понятно, не царское, вернее княжеское дело — нести грязное бельё в ванную. Ничего, я не гордая — сама отнесу. Сажусь на кровати, чтобы встать. Из одежды на мне остался лишь короткий спальный топик. Хорошо, что в номере достаточно темно. Заодно в ванной возьму себе трусики.

— Куда ты? — Воронцов ложится на бок и обеими руками тащит меня к себе.

— В душ.

— Тебе что, воды было мало сегодня?

— А ты что, мне её жалеешь? Сам сказал, что я могу хоть всю ночь сидеть в ванной.

— Я несколько преувеличил.

— Кирилл, мне надо в душ. Я мокрая — там, да и после твоего… гм…

— Моё «гм» очень положительно влияет на качество женской кожи, особенно после двадцати пяти лет. Это не я придумал, а научно доказано. Так что пользуйся на здоровье, — с видом благодетеля предлагает мужчина.

— И всё же я предпочитаю это смыть!

— А я предпочитаю, чтобы ты оставила. Мы, князья, просто так не разбрасываемся подарками. Прошу — больше уважения.

Он, конечно, смеётся, но по прежнему не отпускает меня. Я уже успела пригреться под его боком, поэтому особо не возмущаюсь.

— Кирилл, в ванне лежат мои трусики. Да и тебе не помешают.

— Твои трусики? Вряд ли размер подойдёт, — продолжает смеяться он.

— Друзья не спят голыми!

— Я ещё ни с кем не дружил, поэтому ко всему будем приходить постепенно. Методом проб и ошибок. Всё. Закрывай глазки и спи. Нет. Не спи. Я всё же хочу услышать, чем закончилось твоё свидание с сантехником. Не сегодняшнее, а то — с определением краника.

— Я больше не хочу об этом, — честно отвечаю.

— Двумя словами. Без подробностей. Просто хочу понять всю картину в целом, — в его голосе больше нет смешинок.

— Он сказал, что предпочитает анальный секс. Мотивировал это тем, что у него стандартный член, а у женщин в возрасте уже растянуты вагинальные мышцы и что-то там ещё. Целую лекцию прочитал. Я как-то не очень вслушивалась, так как долго не могла решить про «женщин в возрасте». Это он всех своих любовниц имел в виду или меня лично? Вошла я уже в этот список или ещё стою в очереди. Кстати, предупредил, что презервативом не пользуется, так как те сейчас плохого качества и постоянно сваливаются. Я постаралась с ним как можно вежливее распрощаться, даже про вагинальные мышцы решила смолчать. Ну и про презервативы тоже. Всё же мы с мужем почти три года сексом именно в презервативе занимались. Ни разу не свалился. Может, потому что всё время в аптеке покупали.

— Скорее всего он покупает не самый маленький — S, а больший размер. Да ещё полностью раскатывает. Тогда может свалиться. Ну, а с маленьким членом в попе действительно приятнее. Тут не поспоришь. Что касается вагинальных мышц. Наверное, у определённых женщин такие проблемы действительно бывают. Но это единичные случаи. Ты хоть не поверила во весь этот бред?

— Я, может, не сильно опытна, но здесь нужно быть полной дурой, — произношу я. — Впрочем, это ещё не всё. Когда он стал обуваться в коридоре, то наклонился и у него из кармана рубашки выпало обручальное кольцо. Как логическое завершение вечера.

— Может, он хотел тебе предложение сделать? Задобрить, если сразу попу не дашь, — вновь смеётся Воронцов.

— Я потом всё же спросила у Игоря. Не хотел говорить, но признался, что у Ника двое детей. А жена ещё из декрета с младшим ребёнком не вышла. Кирилл, это ужасно!

Он ещё крепче прижимает меня к себе:

— К счастью, ничего плохого не случилось!

— Я сейчас не о Нике. Мы лежим совершенно голые и обсуждаем член постороннего мужчины! Кирилл — это ненормально!

— Если бы мы были в отношениях, согласен, такое обсуждение было бы странным. А друзья могут обсуждать ещё и не такие вещи.

— Воронцов, надень трусы, пожалуйста.

— Софи, признайся, ты просто забыла, как выглядит мужское бельё, — смеётся он мне в волосы. — Спи. Утро вечера мудренее.

Меня вновь будит звонок телефона. Я морщусь, так как ощущения в голове не очень приятные. Всё же почти бутылка коньяка на двоих — это перебор. Для меня — точно, ведь я редко употребляю спиртное. Но в памяти пробелов нет. Я, как обычно, сплю на животе и уже знакомо — под Кириллом. Кровать очень широкая, как ему самому удобно так лежать? Телефон начинает звонить заново, и я понимаю, что это мой телефон! И кому это я понадобилась в воскресенье утром? Рукой нащупать орущий гаджет не удаётся. Похоже аппарат барабанит на тумбочке, да ещё со стороны Воронцова.

— Да! — сонно буркает мужчина. — Кого? А, Софи? Так она ещё спит. Нет, вы не ошиблись номером, поэтому, пожалуйста, ещё раз не перезванивайте. Ближайшие часа два.

Он возвращает телефон на тумбочку, а я пытаюсь вылезть из-под его тела.

— Кирилл. Это мой телефон!

— Так я его и не забираю, — хмыкает мужчина, не давая мне перевернуться на спину. — Софи, полдевятого утра. Воскресенье. Дай поспать.

— Мне звонили!

— Мужик какой-то! Аркадий, вроде бы. Очередной сантехник? — вопрос риторический, так как Воронцов утыкается лицом в моё плечо с явным намерением продолжить спать.

— Не сантехник. Юрист. Работает в колледже и в нотариальной конторе. Я с ним сегодня на свидание собиралась, между прочим.

— Какое свидание, у тебя воды нет, а грязной идти неприлично. Вчера не оттрахали, так хочешь сегодня продолжить?

— Кирилл! — от возмущения у меня заканчиваются слова.

— Спи, Софи. Если твой Аркадий не дурак, он уже звонит другой девушке. А если дурак, то вчерашний сценарий для тебя может обратно стать актуальным.

— Ваше сиятельство!

— Спать. Велено спать, — мужчина всё же переворачивается на спину и прижимает мою голову к своему плечу. Я ещё немного верчусь под его боком, удобно устраивая собственную попу, пока не засыпаю.

Кирилл уходит в душ первым, затем я. Долго не стою под струями воды, но кожа всё равно кажется пересушенной. А молочко осталось на тумбочке возле кровати. Надеваю чистое бельё, закручиваюсь в халат и выхожу из ванны. Кирилл лежит поперёк кровати и что-то просматривает в своём телефоне. Но, при моём появлении, отрывается от экрана:

— Идём завтракать?

— Сначала приведу себя в порядок. Опять всю кожу стянуло.

— И на животике? — улыбается он.

Я не сразу понимаю суть вопроса и его улыбки. Когда понимаю, чувствую, что покраснела. Кирилл опрокидывает меня на кровать и разводит полы халата. Его пальцы легко проходятся по моему животу:

— Смотри, какая кожа нежная. Дядя плохого не посоветует, — смеётся советчик.

— От одного раза точно ничего не изменится, — не сдаюсь я.

— Вот. И я тебе вчера тоже говорил, а ты не согласилась, — находит он в моих словах свой собственный смысл.

— Кирилл!

— Давай, помогу, — он забирает флакон из моих рук, стягивает халат и начинает аккуратно втирать крем. — Говори, если больно, столько синяков.

— Приятно, — честно признаюсь я.

Руки Кирилла двигаются от моих плеч, по спине, заходя на живот и ягодицы, проникая под трусики. Особое внимание он уделяет лодыжкам и ступням, приятно разминая кожу. Я мысленно отмечаю, что благодаря процедуре шугаринга, которой мне хватает на месяц, кожа ног гладкая и приятная на ощупь. Может, Кирилл и не оценивает меня с сексуальной стороны, но он избалован красивым и ухоженным женским телом. Я не претендую на «мисс сексуальность», но и краснеть мне не приходится. Всё же он не дворовый кот Васька, которому всё равно о мои ноги тереться, либо о соседа Игоря, либо о шерстяные колготки бабули Марьи Петровны с первого подъезда. Наверное, колготки бабули даже предпочтительнее — на них остаётся больше скатавшейся за зиму шерсти.

— Софи, ты там прибалдела, что ли? — интересуется мужчина, нажимая на мои пятки большими пальцами рук. — Может, ещё где-нибудь потереть?

— Может, но не там, о чём ты сейчас подумал, — отвечаю я, лениво касаясь ступнями его бёдер. Тело полностью расслабленно, даже завтракать идти не хочется.

— И о чём я сейчас подумал? — продолжает провоцировать меня Воронцов. Его рука без стеснения залазит в собственные брюки, поправляя то, о чём, без сомнения, думаем сейчас мы оба. Пожалуй, мне пора начать стесняться и краснеть, но, вместо этого, я вытягиваю ноги, касаясь низа его живота и обхватываю ступнями то, что уже отчётливо проступает через ткань. Глядя мне в глаза, мужчина приспускает верх брюк и боксеров. Теперь я не только касаюсь горячей и твёрдой плоти, но и смотрю на неё в ярком свете бьющих в окно солнечных лучах. Вместо слов чувствую, как рот затапливает слюной от острого желания коснуться его даже не рукой, а губами, почувствовать всё, что только можно от этого незнакомого ощущения. Слюны настолько много, что я сглатываю её и облизываю языком почему-то ставшими сухими губы. Наши взгляды по-прежнему прямо друг в друга, а этот мужчина достаточно грамотен, чтобы читать меня, как раскрытую на нужной ему странице книгу. Впервые я вижу, как темнеют золотистые глаза Кирилла, делая взгляд не только горячее, но и жёстче, предупреждая, насколько сильно можно обжечься об этого мужчину; насколько много он потребует себе места и насколько глубоко проникнет внутрь так тщательно охраняемого мной сосуда.

Брошенный рядом телефон разрывает абсолютную тишину вокруг нас с громкостью взрыва мощной гранаты, случайно уроненной новичком-сапёром. У бедняги, как и у нас, был только один шанс на ошибку, и мы все её допустили. Оба смотрим на широкий экран дорогущего айфона, с которого чувственно улыбается лицо Анжелики.

Я осторожно убираю ноги, чтобы резким движением не причинить боль чувствительной плоти и прихватив одежду, ухожу в ванную. Слышу, как Воронцов отвечает на звонок, но не вслушиваюсь в его слова, а прислушиваюсь к себе. Всё в порядке, ничего не перелилось и не расплескалось, поэтому всё, что произошло минуту назад не подлежит моему внутреннему обдумыванию и обсуждению. Я по-прежнему сама. У себя. Достаточно!

А утро, бесспорно, оказывается мудренее вечера.