Я для тебя всегда онлайн

Глава 48. Билет до Минска

Следующие дни проходят очень быстро. Послушно езжу на разработку руки. Через день меня навещает Катерина, которой всегда куда-то нужно: то в салон красоты, то в модный бутик, то посмотреть колье к новому платью. Мне нравится составлять ей компанию, но незнакомый до этого мир Кирилла не становится мне ближе. Более того, я чувствую себя в нём некомфортно и неуютно. Бесполезно. И в следующую пятницу вновь смотрю, как Кирилл собирается на очередное мероприятие, на которое просто не имеет право не идти. Он знал об этом заранее и предложил мне. Но даже Катерина согласилась, что я буду выглядеть там неуместно.

— Почему? — спрашивает Кирилл.

— Потому что она придёт с тобой. Это уже повод рассматривать Софи как лягушку под микроскопом. Кто-то ушлый обязательно поднимет как, сам знаешь что, на вилы историю, как Софи сломала руку. Поползут всякие домыслы и пересуды. Знаешь, Кирилл, если ты введёшь в общество Софи в статусе своей жены или невесты — это одно. А фраза — это моя девушка…. Повремени, Воронцов. Это я тебе советую. Не всё так просто, как тебе кажется.

Я провожаю Кирилла до двери. Сама первой поднимаюсь на цыпочки и целую в губы. Хочу отстраниться, но он удерживает поцелуй:

— Солнышко, не скучай, я быстро. Посмотри мультик «Том и Джерри», тебе же нравится. Всего десять серий, и я вернусь.

— Я не буду скучать, Кирилл. Будь сколько нужно. Это ничего не изменит.

Он резко оборачивается:

— В смысле — не изменит? Ты что надумала, солнышко?

— Ничего я не надумала. Неудачно выразилась, — поспешно оправдываюсь. Зачем ему портить настроение.

Когда Кирилл уезжает, долго смотрю вслед машине. На самом деле я уже всё решила. В воскресенье нам с Кириллом нужно серьёзно поговорить, потому что я хочу вернуться в Минск. И это не поспешное решение. Ничего у нас не получится. У меня не получится. Идеально у нас совпали только тела. Но этого слишком мало. Я люблю Кирилла настолько сильно, что согласна его отпустить. Пусть моя любовь останется для него светлым чистым воспоминанием, приятным послевкусием физической близости, без горького аромата последующих разочарований. Я привлекла его внимание именно такой, какая есть теперь и другая ему будет не интересна. А такой оставаться рядом с ним я не могу. Пусть он уверен, что я полностью подхожу ему и не нужно никаких изменений, он не прав. Может, ему и не нужно, а обществу нужно. Я должна стать той, которую примет его общество. А это уже буду не я. Возможно даже, эта девушка будет лучше, но она не будет мной. И Кирилл поймёт это. Не сразу, но поймёт. Я люблю его настолько, что готова менять все правила, перегрызть горло его и своей свободе. Я готова стать тенью Кирилла. Но весь конфликт наших отношений в тон, что собственная тень ему не нужна. К ни го ед. нет

Я слышу, как он возвращается. Часы показывают половину двенадцатого ночи. Поднимаюсь с кровати и спускаюсь на встречу.

— Не спишь? — он бросает пиджак и галстук на диван в гостиной. Разводит руки, приглашая меня в свои объятия. Я становлюсь на носочки и подставляю губы для долгого глубокого поцелуя. Когда отстраняемся друг от друга, Воронцов извиняется: — Я, наверное, пахну чужой косметикой. Все такие надушенные и накрашенные, по-дурацки чмокают в обе щеки, словно тётки на базаре. Подождёшь немного, я приму душ.

— Кирилл, мне всё равно кем ты там пахнешь.

— Зато мне не всё равно. Я хочу пахнуть только тобой.

Засыпаем очень поздно, пресытившиеся любовью. Проснувшись, не сразу понимаю, что меня разбудило, но точно знаю, что не выспалась. Пытаюсь сфокусировать расплывающейся взгляд по чему-то или кому-то, какой-то тени в дверном проёме. Там действительно стоит женщина. И я сразу догадываюсь, кто это. Мама Кирилла. Очень моложавая, естественно, вся такая ухоженная, стройная, среднего роста. Перекрашенная блондинка с карими глазами. У Кирилла золотые, а у неё карие. Больше никакого сходства между ними я не вижу. Сын похож на отца. Я видела его фото в кабинете Кирилла. Очень красивый мужчина. Не зря Амалия Викторовна выбрала в мужья человека не своего уровня. Между тем женщина продолжает рассматривать нас. А ведь мы спим обнажёнными. Рука Кирилла на моём бедре и именно им я закрываю весьма интимное место мужчины. Вторая рука Воронцова слегка прикрывает мою грудь. А скомканное одеяло валяется в изножье кровати. Ну и где хвалённое воспитание светской львицы? Стоит и пялиться на собственного раздетого сына? Думает этим меня дезориентировать? Не на ту, милочка, нарвалась. Я тебе не обязана нравится, леди княгиня, но и ты мне тоже. На вакантное место невестки я не претендую, поэтому твоё появление меня совершенно не волнует. Жаль, конечно, что испорчено предпоследнее утро с Кириллом. Эти воспоминания остались бы такими тёплыми.

— Мама, что это значит? — растерянно произносит Кирилл. Его голос ещё по сонному хрипл, но в нём уже звучат металлические нотки.

— Я что, должна высылать собственному сыну приглашение для того, чтобы увидеться с ним? — тонкие брови женщины аккуратно приподнимаются, демонстрируя возмущение.

— Могла позвонить.

— Я звонила, но ты не отвечал.

Телефон остался в кармане пиджака, который мужчина бросил на диване в гостиной.

— Мама, выйди и дай нам одеться.

Женщина не выскакивает, а именно выходит, царственно неся невидимую корону. А мы, конечно же, не одеваемся, а идём принимать ванну. Из-за моей руки душ не примешь. Вот-вот должны начаться очередные женские дни, поэтому Кирилл, помня мой график лучше меня самой не отказывал себе в полном удовольствии и не только не пользовался презервативами, но и не выходил в нужный момент. Теперь, стоило мне стать на ноги, по бёдрам потекло в прямом смысле. Пожалуй, его мама ушла слишком рано. Пропустила очень занятную картину.

— Даже не помню, когда она была здесь в последний раз, — искренне недоумевает Кирилл. — Ладно, рано или поздно вы бы познакомились. Попьёт чая и отправим обратно. Пусть говорит, что хочет, ты не обращай внимание.

Наверное, завтрак в присутствии Амалии Викторовны требует платья, но я одеваю обычные шорты и майку и наношу лёгкий макияж. Расчёсываю волосы до появления глянцевого блеска и собираю их в простой хвост. Кирилл тоже отдаёт предпочтение домашним брюкам и футболке. Вместе мы спускаемся вниз.

— Мама — это София, моя девушка. Софи — это моя мама, Амалия Викторовна. Мама, я надеюсь, что ты проявишь тактичность и не будешь бомбардировать Софи вопросами.

Женщина поджимает губы и идёт в атаку:

— Любая мать хочет знать, с кем сожительствует её сын. Желательно от него самого, а не от посторонних людей.

Кирилл варит кофе и разливает его по чашкам. Достаёт сладости, из холодильника нарезку и джем, делает тосты. А меня режет хамский термин «сожительство». Кто вообще его придумал? И понятно, что хотела подчеркнуть уважаемая Амалия Викторовна. Конечно, я могу промолчать и мнение матери Кирилла обо мне не изменится ни в хорошую, ни в плохую сторону. Но я не желаю оставаться бессловесной тенью в глазах этой элитной женщины:

— Мы не сожительствуем с вашим сыном. Он пригласил меня в гости, и я приехала, по умолчанию надеясь на гостеприимство. Но вы, я так понимаю, о нём не знаете. Можете не волноваться, злоупотреблять вниманием вашего сына я не буду и надолго не задержусь.

К счастью, Кирилл в это время отвлекается на собственный телефон, всё ещё лежащий в гостиной и не слышит моих последних слов. Об этом мы поговорим завтра.

Мама сжимает губы ещё плотнее и цедит:

— Гости не спят в одной постели с хозяином.

— Гостям, как правило, предлагают лучшее место в доме. В постели вашего сына как раз такое.

Этот диалог уже касается ушей Воронцова, и он довольно улыбается мне, подмигивая из-за плеча мамы. Садится возле меня и берёт своё кофе.

— Мам, для разнообразия спроси что-нибудь, соответствующее твоему воспитанию.

— Интересно, где вы познакомились? Девушка не тянет даже на твою секретаршу.

— Ты же знаешь, я предпочитаю секретаря. А Софи преподаватель английского и французского языка.

— Одним словом — гувернантка, — делает устраивающий её вывод Амалия Викторовна. — Кирилл, мне казалось, ты давно вышел из того возраста, когда требуются услуги гувернантки.

— Почему же, — улыбается сын. — Такие хорошенькие требуются в любом возрасте. Для постоянной занятости.

Обмен подобными колкостями происходит ещё примерно час, после чего княжеская правнучка избавляет нас от своего общества.

— Извини, — говорит мне Воронцов, закрывая за матерью дверь. — Даже не знаю, откуда у неё ключ. Я ей точно не давал.

— Твоя домработница в лапках госпоже принесла, — поясняю я. — Здесь и к гадалке ходить не нужно. Не извиняйся. Всё хорошо. Мы с твоей матерью вряд ли больше увидимся.

— Почему? Периодически мы будем пересекаться. Рано или поздно она к тебе привыкнет. И своим внукам она точно будет рада. Я это знаю. Она всё же моя мать.

Я не продолжаю эту тему. Предпоследний день перед расставанием мне не хочется заполнять разговорами о матери Кирилла. Ведь я точно знаю, что мы не встретимся.

Дома мы не сидим. Гуляем по башням Москва-Сити, обедаем в любимом ресторане Кирилла. Сегодня на мне дорогое платье и строгая Маргарита приветливо мне улыбается. А ночью снова и снова занимаемся любовью. Я хочу напиться этим мужчиной на всю свою оставшуюся жизнь. В воскресенье Кирилл предлагает снова куда-нибудь сходить, но я отказываюсь. Этот день мы разделим лишь на двоих.

— Рука болит? — волнуется мужчина. — Ты какая-то грустная сегодня. Переживаешь, что эти дни не начинаются? Софи, знаешь, я думал о ребёнке. О нашем с тобой ребёнке. Я буду только рад ему.

— Кирилл, я хотела с тобой поговорить. Хотя, на мой взгляд, говорить и не о чем. Давай закажем мне на завтра билет до Минска. На самолёт.