Я для тебя всегда онлайн

Глава 8. Вместо котика

Воронцов предупредил, что в восемь двадцать утра за ним заедет служебная машина из банка. Его сиятельству на службу полагается прибыть к девяти. Понято и принято к сведению. Я ответила, что овсянка на завтрак будет вовремя, но к его кофе и турке я не притронусь. Понедельник у меня полностью выходной день. Обычно я встаю не раньше десяти, пью кофе и принимаюсь за уборку. Квартира в девяносто квадратов минимум раз в неделю настойчиво требует мокрой тряпки и пылесоса. Но этот понедельник начинается со звона будильника в семь утра. Первым делом я иду в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Негоже перед мужчиной (даже и не княжеских кровей) бегать заспанной и неумытой. Затем варю овсянку с кусочками фруктов и накрываю крышкой, чтобы она настоялась.

— Привет, — на кухню заходит Кирилл. На нём брюки, но нет ни майки, ни рубашки. Видимо, решил не тратить время на лишнюю одежду. Не смертельно, конечно, для меня, но как-то непривычно… Нет, не то…. Как-то… Неважно, в общем.

Наклонившись, он целует меня куда-то в район виска. Я не отпрыгиваю, но что-то с моим, аккуратно смазанным увлажняющим кремом лицом, определённо не так, потому что мужчина добавляет:

— Извини, на автомате получилось. Попробуешь со мной кофе? Или сделать твоё?

— Попробую с тобой, — отвечаю, мысленно поздравляя себя: дожилась, Арефьева, поцеловав тебя, мужчина не придумал ничего лучше, как извиниться.

Пока кофе остывает, я делаю тосты и разлаживаю овсянку по тарелкам. Кирилл возвращается уже в рабочих брюках, рубашке и галстуке. Понятно, что всё отличного качества и сидит на нём без единой складочки. Мы молча съедаем кашу, после чего пьём кофе. Он интересуется вкусом. Я честно отвечаю, что кофе мне нравится. Да, вкус выраженно-горький. Как в моих духах. Но я такое люблю. В восемь десять напротив моего подъезда тормозит представительное «БМВ».

— Карета подана, ваше сиятельство? — уточняю я.

Мужчина бросает взгляд в окно.

— Да, моя машина.

Он возвращается в спальню за пиджаком, затем надевает в коридоре верхнюю одежду. Я стою у стенки, держа в руках его сумку с ноутбуком. Невольно вспоминаю, что никогда не провожала Сашку.

— Сонная такая, — Воронцов забирает сумку и касается ладонью моих волос. — Ложись, поспи. Только дверь закрой.

Он выходит, а я прижимаю ладонь к тому месту, где только что была его рука.

— Софи, дверь. Я жду, — доносится его голос через ту самую дверь. Послушно проворачиваю замок.

Вместо того, чтобы идти в спальню, захожу на кухню и смотрю, как Кирилл садится в машину. Лишь, когда автомобиль выезжает со двора, возвращаюсь в кровать и почти сразу засыпаю.

Пылесос, вытирание пыли, мойка пола. Небольшой квест у холодильника, что приготовить? Лучше всего воспользоваться доставкой еды. Оптимальный вариант при моей любви к стряпне и ограниченному запасу блюд. Но зачем-то упрямо достаю кусок мяса. Пока оно размораживается, два часа привычно наслаждаюсь ароматной ванной попутно приводя некоторые части женского тела в идеально гладкое состояние. После ванны смазываю всё тело увлажняющим молочком из натуральных компонентов, подсушиваю волосы, укладываю, чтобы красиво выглядели после полного высыхания и включаю духовку. Пока нарезаю мясо и картошку, та прогревается. Через десять минут противень с блюдом «мясо по-французски» отправляется в духовку примерно на час. В конце готовки обильно посыпать тёртым сыром и ужин готов. Вскоре звонит Воронцов. Радостно сообщает, что документы и кошелёк вновь у него. Следствие пришло к выводу, что водитель не заметил забытых предметов в салоне и дело закрывают.

— Ты уже едешь домой? — спрашиваю я и тут же хмурюсь. Ну и выразилась, словно сгорающая от нетерпения жена. С другой стороны, может, он к Анжелике или ещё куда собрался, а я буду, как дура, ждать его у окна. Сейчас должен вернуться сосед Игорь, но смотреть как соскучился по его машине дворовый кот вряд ли стоит до поздней ночи.

— Да. Пользуюсь в полное удовольствие служебной машиной. Если нужно, могу заскочить в магазин или ещё куда-нибудь?

— Мне ничего не нужно. Если тебя устроит на ужин запечённая картошка с мясом, тогда всё в порядке.

— Устроит, — не задумываясь отвечает мужчина. — Скоро буду.

Звонок в дверь раздаётся через полчаса. На пороге Кирилл с огромным букетом благоухающих лилий. Цветы кажутся очень нежными из-за бело-розового окраса лепестков.

— Держи, — произносит он, вручая мне настоящий шедевр и, глянув на моё лицо, поспешно добавляет. — Это тебе.

— Что, Анжелике не понравился? — произношу я первое, что приходит в голову.

— Понятия не имею, что ей нравится. Я не планировал с ней встречаться до своего следующего приезда, — подробно отчитывается Воронцов. — Софи, я купил цветы специально для тебя. И ты можешь смело их взять, как минимум, по четырём причинам: первая — ты мне за них ничего не должна; вторая — моё финансовое положение позволяет покупать такой букет каждый день без риска разориться; третья — я понимаю, что своим присутствием нарушаю зону твоего личного комфорта и создаю определённые неудобства. Ты вряд ли позволишь мне возместить это всё деньгами, поэтому я решил сделать тебе приятно и подарить цветы. И четвёртая — ты не просто хороший и порядочный человек, но ещё и очень милая и отзывчивая девушка.

— Спасибо, — я чувствую, что краснею. За все свои двадцать семь лет ещё никогда не казалась себе такой полной дурой. — Мне очень приятно. Но ты прав, я разучилась общаться с людьми вне рабочих отношений. Ещё раз извини.

Воронцов уже снял с себя верхнюю одежду, отнёс в свою комнату сумку с ноутбуком и бросил на кресло пиджак и галстук, оставшись в строгой голубой рубашке. А я, как и утром, хвостом хожу за ним сзади. У двери в ванную он притормаживает, и я врезаюсь в его спину. Мужчина поворачивается ко мне лицом:

— Софи, всё хорошо. Я помою руки, а ты поставь цветы в воду. Кто-то говорил об ужине.

— Да, всё готово.

К мясу я нарезаю тарелку свежих овощей. Пока ужинаем, неловкий инцидент с цветами забывается. Мужчина предупреждает, что завтра вернётся около шести, ужинать не будет, так как в семь у него самолёт.

— Ты будешь занята? Я могу тебе помешать? — уточняет он.

— Нет. Завтра у меня два занятия: одно с семи до восьми вечера; второе с восьми до девяти вечера.

— У тебя всегда только вечерние занятия? — интересуется он.

— Мои ученики, как правило, днём учатся в школе. В среду у меня три вечерних занятия. Четверг и пятницу я с восьми до пяти провожу в колледже. Дополнительно в четверг два занятия дома, а в пятницу три. В субботу у меня семь занятий, первое начинается в девять утра. Про воскресенье ты знаешь, — объясняю я.

— Ты достаточно много работаешь, — замечает он. — Особенно в конце недели.

— Мне нравится моя работа. Зато три летних месяца я практически не веду репетиторских занятий. Мои теперешние ученики уже сдадут тесты, а новые придут в сентябре. Бывают, что обращаются и по другим вопросам, но это по мелочам. Зато я совершенно ни от кого не завишу финансово. Конечно, насобирать на квартиру, не прибегая к кредиту я бы вряд ли смогла, но мне это не нужно. У мамы, кроме меня нет других детей, поэтому на эту трёшку никто претендовать не будет. Ремонт я сделала за заработанные деньги. Теперь могу себе покупать ту же косметику и хорошую одежду. Не мировые бренды, конечно, но всё, что мне нравится.

— Почему у тебя нет машины? — интересуется мужчина.

— Наверное, потому что она мне не нужна. На работу быстрее на метро, да и пешком не очень далеко. Если куда-то срочно нужно, я могу себе позволить такси. К тому же я не из тех женщин, что спят и видят себя за рулём. В моём понимании — сесть за руль, это взять на себя ответственность не только за жизнь тех, кто рядом с тобой в машине, но и за тех, кто встретится тебе на дороге. А это очень большая ответственность. Может быть я сейчас высказалась с позиции зануды и, наездив опыта, относилась бы к этому совсем по-другому…. К тому же машину нужно не только водить, но и обслуживать, ремонтировать, чистить от снега зимой. Как я уже говорила, для меня проще взять такси. И, наверное, финансово выгоднее, если посчитать стоимость покупки, заправки, тех же обслуживаний и ремонта.

Калькулятор в голове Воронцова быстро всё просчитывает, и он согласно кивает.

— Если брать в расчёт образ твоей теперешней жизни, то да. Ты можешь каждый день ездить на работу на такси, и это будет экономически выгодно, чем приобретение и содержание автомобиля. Для многих девушек вождение машины является показателем статуса, личного достижения и так далее.

— Мне ничего и никому не нужно доказывать, — пожимаю я плечами. — Всё, что я хотела доказать себе, я доказала, разведясь с мужем. Впрочем, для меня это было не доказательство чего-то, а сохранения самой себя, как личности. Мой побег от одиночества, как бы не убеждали меня в обратном все окружающие.

Чай допит, посуда перемыта, на часах восемь вечера.

— Тебе не нужно работать? — уточняю я у Воронцова. — Отвлекаю своей пустой болтовнёй.

— Есть кое-какие дела, но это не срочно, — отвечает он. — Чем ты занимаешься в понедельник вечером?

— Бывает, гуляю. Иногда сморю фильмы. На самом деле я почти не включаю телевизор, если только по понедельникам. Там есть функция загрузки фильма из интернета. Ей чаще всего и пользуюсь.

— Я тоже давно не смотрел телевизор. Посмотрим фильм? — воодушевляется мужчина. — Сбегать в магазин за семечками?

Конечно, он не задаёт вопрос, а шутит.

— Попкорна у меня тоже нет, — произношу я, открывая створки кухонного шкафчика. — Но есть смесь из сухофруктов, цукатов и орехов. Бывает хочется что-нибудь съесть между занятиями. Такой быстрый перекус.

Я достаю несколько прозрачных упаковок.

— Выглядит вкусно, — комментирует Воронцов. — Бери с собой.

Найдя широкое блюдо, я высыпаю содержимое пачек. Прихватив его, дружно идём в гостиную.

— Диван разлаживается вперёд, — вспоминаю я, включая телевизор.

Мужчина быстро справляется с поставленной задачей. Я приношу из своей спальни подушки под спину и плед, если кому-то станет холодно. Мы удобно устраиваемся, поставив между нами блюдо с вкусняшками. Выбор фильма мужчина предоставляет мне.

— Что ты предпочитаешь: фантастику, боевик, может, триллер? — уточняю я.

— Ничего конкретного. Индийский сериал смотреть не буду точно, — смеётся он. — Вот, смотри, что-то старенькое.

Щёлкаю пультом на соответствующую картинку. Это «Помпеи» 2014 года режиссёра Пола Андерсона.

— Не такое и старенькое, — не соглашаюсь я. — Всего десять лет назад снят. Мне тогда семнадцать было, а тебе — двадцать три.

— В двадцать три меня точно фильмы не интересовали, даже «Титаник» мимо прошёл, — признаётся Кирилл. — Я выключу свет?

Сначала фильм затягивает. Но, когда вкусняшки съедены, а в телевизоре начинается махание мечами, Кирилл откровенно зевает.

— Разве это не самый интересный момент для мужчин? — интересуюсь я.

— Может и самый, но не для меня, — честно отвечает он. — Гораздо больше меня бы заинтересовала героиня без платья.

— Кирилл!

— Герой тоже ничего, — поспешно добавляет он. — Поэтому досматривай. А я, вместо котика, у тебя на коленках подремлю. Так сказать, для полноты картины.

Он действительно отворачивается от экрана, удобно устраивается на диване и кладёт свою голову мне на живот. На насильственные действия с его стороны это никак не тянет, поэтому я предпочитаю обойтись без комментариев.

— Неудобно, что-то здесь упирается, — всё никак не может улечься мужчина.

— Лифчик. Вернее, косточки внутри него, — отвечаю я.

— Сними. Неужели самой удобно?

Я расстёгиваю, заведя руки за спину. Затем вытягиваю бретельки, лишь потом и кружевной предмет гардероба.

— Так лучше, — бормочет сиятельство. — Котиков принято гладить. Я не против.

Хочется сказать какую — нибудь колкость, но на ум ничего не приходит. Поэтому я молча следую его совету и с наслаждением прохожусь пальцами по густой шевелюре Воронцова. Его волосы на ощупь не напоминают шёлк, но и слишком жёсткими их назвать нельзя. Периодически моя ладонь соскальзывает, проходясь по его плечам, но мужчина не возражает. Судя по тихому сапу чуть ниже моей груди, устроился он с комфортом и крепко спит. Я почти не смотрю в экран телевизора, сосредоточившись на движениях собственных пальцев. Ну и что, что он спит и ничего не чувствует. Зато чувствую я. Очень приятно.

Трагический конец фильма взрывается громкой мелодией, когда начинают идти титры. Мужчина, естественно, просыпается. Потягивается, зарывшись лицом в мой живот.

— Секс был?

— У нас с тобой? — изумляюсь я.

Он сонно смеётся, щекоча мой животик своим тёплым дыханием:

— Даже, если бы ты заснула вовремя его подо мной, я бы так быстро не забыл. В кино, Софи? Секс тебе показали?

— Не показали. Но это же фильм, а не порнушка.

— Даже на обнажённый торс героя не полюбовалась?

Я торможу с ответом. Не признаваться же, что не фильм смотрела, а на него самого пялилась.

— Ну-у-у.

— Так и скажи, что сама проспала.

Мужчина выключает телевизор и откладывает пульты на подлокотник дивана.

— Давай спать, соня.

— Не называй меня так!

— Я не твоё имя имел в виду, — вздыхает он. — Можно мне брюки снять? В них неудобно.

— Снимай, — разрешаю я, опять не понимая сути вопроса. Какое мне дело до его брюк?

Кирилл стягивает домашние брюки и бросает рядом с диваном. Ложится головой на подушку, притягивает меня к себе и накрывает пледом.

— Ты что, здесь спать собрался? — удивляюсь я.

— Тепло. Хорошо. Пригрелся. Снимай шорты. Нажмут за ночь, — советует, вновь зевая. — Мяу!

Послушно снимаю шорты, оставшись в трусиках и маечке и возвращаюсь в его объятья. Плед тонкий, а я привыкла к тёплому одеялу. Но Воронцов прижимается крепче, забрасывая ногу на мои бёдра, почти накрывая собственным телом.

— Кажется, котика перекормили, — бормочу я себе под нос.

— Придавил? — уточняет мужчина.

— Нет. С котиками у меня тоже не задалось, — признаюсь, удобно пристраивая попку к его животу и почти мгновенно засыпая. Он что-то ещё говорит, но я уже не слышу. Мне хорошо, словно я под тёплым одеялом в своей постели.

******

Лишь в половину одиннадцатого ночи замечаю, что Воронцов так и не отписался. Впрочем, удивляться нечему. Человек вернулся в привычную обстановку и забыл обо всём. Выключаю свет и укладываюсь в кровать. Тишину квартиры прорезает настойчивый звонок мессенджера. Номер Кирилла у меня не подписан, но телефон безошибочно указывает «Москва».

— Алло.

— Не разбудил? — спрашивает он.

— Нет. Легла, но ещё не сплю.

— А я забыл. Не про тебя. Про время, — признаётся он. — Пока с вещами разобрался, просмотрел расписание на завтрашний день.

— Ничего. Спасибо, что позвонил.

— Незачто, — смеётся он. — Отдыхай.

— Ты тоже. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Софи.

Конец недели плотно расписан, и о Кирилле напоминает лишь пришедшая в воскресенье Алина с Владиком. Когда обед заканчивается, ребёнок идёт смотреть мультики, а мы остаёмся пить чай.

— Не звонит? — спрашивает Алина. Она не говорит имени, но и так понятно, кого имеет в виду подруга.

— Нет. С другой стороны — зачем ему звонить? Он собирался встретиться с Анжеликой. Может, ей и звонит, — отвечаю я. — Это логично.

— Логично, — кивает головой подруга. — А ты упустила очередной шанс. Может, у вас ничего и не вышло бы, но любовью заняться то, кто мешал? Ладно я всё не могу решиться — но у меня законный муж диван занимает. А ты на этом самом диване с мужиком три дня просидела. При этом мужик вполне достойный. Всё при нём. Захотела бы специально найти — никогда бы не нашла.

— Как раз и нашла. На «Мамбе», — напоминаю я.

— Кстати, — от избытка эмоций Алина хлопает руками. — Я буквально вчера Машу Баренцеву встретила, когда Владика из сада забирала. Помнишь, моя одногруппница, чуть полноватая. Она одна красный диплом защитила?

Не то, чтобы с портретной точностью, но образ Маши появляется перед моими глазами.

— Она в институте работать осталась. Ей сразу предложили, — припоминаю я.

— Да. Она. Живёт недалеко от садика, а я, представь, впервые её увидела. Ладно, дело не в Машке. Мы, конечно, перекинулись парой слов. Она сообщила, что наша философ, Елена Константиновна, замуж два года назад вышла! Ей тогда сорок исполнилось! Целый год с бельгийцем на «Мамбе» переписывалась. Затем он к ней прямо сюда, в Минск, в гости на неделю приехал и… дозаказал второй билет обратно. Женились уже в Бельгии.

Алина достаёт телефон и заходит в одну из социальных сетей:

— Смотри, как наша Елена преобразилась! Если бы не Машкины слова, никогда бы не узнала.

Елену Константиновну я помню хорошо. Достаточно высокая и худая, всегда в длинной юбке или платье, с неизменной причёской в виде такого же длинного чёрного хвоста, достающего до самой пятой точки. Студенты часто шутили, что, если отрезать и продать хвост философички, можно несколько стипендий сразу получить.

Теперь с экрана телефона на меня смотрит ухоженная блондинка с коротким ассиметричным каре. Похожа на модель, а не на знакомого нам преподавателя философии.

— Так тоже бывает, — вздыхает Алина. — Знаешь, я почти уверена, что Кирилл — отличный любовник.

— Вот и проверь. Шанс ещё есть, — злюсь я. Говорить о Воронцове мне не хочется. А за Елену Константиновну я искренне рада. Очень умная женщина. Это мы, дураки, до неё только теперь дорастать стали. И только те, кто успел познать своё собственное, персональное, одиночество.

В понедельник все домашние дела переделаны, продукты в холодильник куплены, двухчасовая ванна принята. В восемь вечера я залезаю в кровать с телефоном с намерением отвлечься и почитать какой-нибудь лёгкий роман перед сном. Но пальцы зачем-то нажимают иконку мессенджера. Верхняя строчка — номер Кирилла. Не давая себе времени передумать, нажимаю значок трубки. Почти моментально идут гудки. Связь с Москвой качественная. Сбрасываю собственный вызов. Что я творю? Воронцов перезванивает через минуту. Хочется смалодушничать и проигнорировать звонок. Но это уже ни в какие ворота не лезет. Жму другую трубку и произношу:

— Алло.

— Привет, Софи. Ты звонила?

Отвечаю то, что ответили бы, как минимум пятьдесят процентов женщин, создав такую же ситуацию:

— Привет. Собиралась набрать Алине, поболтать перед сном. Засмотрелась и случайно нажала на твой номер.

— Приятно, что ты перед сном засматриваешься на мой номер, — смеётся он.

— Я, правда, случайно. Извини, если помешала тебе.

— Не помешала, скорее отвлекла, я работал. Но отвлечься мне полезно, — решает Воронцов. — Включи камеру, хочу на тебя смотреть.

Без макияжа он меня видел гораздо дольше, чем с макияжем, поэтому в его просьбе нет ничего некомфортного для меня. Я включаю камеру, и он тоже. Если на мне знакомый спальный комплект, то на Кирилле только простые брюки. Он удобно устраивается в огромном компьютерном кресле. На фоне сзади — домашний рабочий кабинет.

— Как дела? — спрашиваю я. — Приедешь в эту субботу?

— В пятницу. Выходной. Восьмое марта, — напоминает он. — Договорились с Анжеликой встретиться. В пятницу и субботу. Воскресенье будет свободным, наверное. А что будешь делать ты?

— Я и забыла, что пятница выходная. Ещё не знаю. Вечера точно заняты, ведь уроки никто не отменял, — отвечаю я. — С Алиной у меня посидим. Может, куда сходим. Ещё не обсуждали. В четверг, наверное, на работе будет корпоратив. Опять же, у меня вечером уроки. Нужно подумать. А у тебя кто-то из родственников есть? Разве не нужно поздравить?

— В семье я был единственным ребёнком, — произносит Кирилл. Он несколько минут молчит, словно собираясь с мыслями. — Княжеская кровь, которую ты так любишь упоминать — это от мамы. Она не только из достаточно известной семьи, но и из обеспеченной. Мой отец был из простой семьи. Его не приняли, затем просто выжили. Несколько лет назад его не стало. Мама вышла второй раз замуж. На этот раз две семьи в социальном плане стали равны друг другу. У меня с ней хорошие отношения, но мы не общаемся двадцать четыре на семь. Конечно, я её поздравлю с утра восьмого, поприсутствую на семейном завтраке. Но своих девушек, даже официальных, я с ней никогда не знакомлю. Она не примет никого из них и будет настроена очень враждебно.

— Ясно, — бормочу я. — Больше не буду упоминать твою кровь. Не думала, что всё так серьёзно.

— Я не обижаюсь, но не люблю говорить о семье. Вернее, говорить о ней нечего.

— А если ты когда-нибудь женишься на простой девушке? Гипотетически?

— Я не женюсь, Софи. Никогда, — резко отвечает он. — Ни на простой, ни на праправнучке самой императрицы. Я был женат. Почти три года. Этого достаточно.

— О?! — это всё, что я могу сказать. Понимаю, что следующий вопрос неуместен, но не могу его не задать. — А дети у вас были?

— Нет. Детей не было, — более мягко отвечает он. — Теперь ты скажи: кофе пробовала варить без меня?

— Пробовала. Получилось. Жалко такую дорогущую пачку выбрасывать. Мы, мещане, очень экономные.

— Софи, ты же обещала, — смеётся он.

Я прижимаю ладонь ко рту:

— Прости, само вырвалось. Больше не буду.

— Не обещай. Иначе будешь извиняться через каждую фразу, — смеётся он.

Мы проговариваем почти полтора часа. О всякой ерунде. И я первая решаю завершить разговор, понимая, что не только не дала Воронцову доделать дела, но ему ещё и на работу рано вставать.

— Спокойной ночи, Софи, — желает он мне. — Не пропадай.