Я пришёл

Глава 16

(Семь часов спустя. Коноха. Дом Какаши. Джирайя.)

Подготовка закончена. Кое-какие приспособления и экипировка добавлены. Сумки с кунаями и сюрикенами на поясе. В специально пришитых к штанам карманах, теперь находится солидный запас взрыв печатей и свитков для запечатывания. Барьеры усилены до немогу, сигнальная система добавлена.

Ну как сигнальная. Если кто-то подойдёт к барьеру ближе чем на метр, символ на руке, начнёт нагреваться. Конечно, можно было увеличить расстояние, но там дорога. Сработает закон подлости и прохожих прорвёт бродить по улице. Замучают. Так что метр.

Расстояние между первым и вторым барьерами, и представляющим из себя ловушку, всё же красиво так заминировано немного улучшенными взрыв печатями. Также улучшена защита дома. Ещё я пробежался по деревне, прикупил кое-какие лекарства, заглянул в банк, где указал Наруто и Цунаде наследниками моих сбережений. Поровну. Что удивительно, особой волокиты не возникло. Быстро составили, поставил подпись. Служащая шарахнула по документу печатью. И всё…

На этом хорошие новости заканчиваются. Жаба посланная к Иноичи, вернулась ни с чем. Теневой клон отправленный в резиденцию на разговор с Каге, нашёл только пустой кабинет. Куда делся сам Третий, никто не видел и не знает. И тут или меня кинули, или переиграли. Не исключаю сразу два варианта. Хирузен свалил в сторону, Яманака и его друзей чем-то припугнули. Ожидаемо. Хотя, я надеялся на то, что местные попрочнее будут. Ну нет, так нет. Сам справлюсь. Тем более пока всё идёт по плану. Конечно, от этого плана уже начали отваливаться детали. Но, я как и хотел вывел старичков из себя и заставил их действовать. В открытую, а не интригами и многоходовками. Последнее мне не надо, несмотря на то, что кое-как умею… Не люблю я этого. А так, выведенный из себя враг, склонен ошибаться. Терять голову от гнева и совершать глупости. Знаю, проходили. Ну и, от моей выходки всё встало на свои места. Со всех слетели маски. Хирузен тряпка, остальные трусливые девки. Хотя, опять же, это громкое заявление. Иноичи могли банально вынудить сидеть и не вмешиваться. Я знаю как это работает. Компромат, что если сопоставить факты и знания, провести аналогию и подумать, для главы клана — смерти подобно. Или угрозы. Или вообще у него ребёнка в заложники взяли. Или Иноичи ведёт свою игру.

Так это или нет, теперь уже не важно. Пока что я один и воевать мне тоже придётся одному. Какаши в расчёт не беру. Он просто телохранитель назначенный Хирузеном. Одно его слово и Какаши отойдёт в сторону. Есть вариант, попросить о помощи Цунаде… Нет, её в это я втягивать не хочу. И… И вот он, самый главный минус. То, от чего я нажил себе кучу неприятностей. Привязанность. Любовь. Всё это глупые человеческие слабости которые только мешают. Ослабляют. Вот, например, слишком сильно я привык к мелкому и просто не могу бросить его. Слишком сильно я люблю Цунаде и банально хочу быть с ней. И нет, умирать я не собираюсь, но смена тела, именно смерть и означает. Смерть Жабьего Саннина. При таком развитии событий, окончательный в случае смены тела разрыв с Цунаде, я смогу пережить. А вот расставание с маленьким человечком, будет самым величайшим потрясением. Как для меня, так и для него. Больше, конечно, для него. Так что вариант смены тела, остаётся на самый крайний случай. Потому что это всё перечеркнёт. Как я потом подойду к Наруто? Что я ему скажу? Это я, только тело сменил? И как он отреагирует?

Использую переселение только тогда, когда другого выхода не будет. Пока же, мне остаётся только ждать.

****

Время шло, солнце скрылось за горизонтом, на Коноху опустились сумерки. Ничего не подозревающий Наруто сидит за столом и болтая ногами увлечённо, но аккуратно раскрашивает картинки. Какаши хоть и читает книгу, но бросает на меня подозрительные взгляды. Я же… Сижу с блокнотом в руках и пытаюсь написать послание для Цунаде. Что не получается. Выходит или сухо или слишком поэтично. В итоге плюю на всё, убираю кисточку и пишу карандашом.

"Цунаде, возможно, сегодня случится неприятность и я сдохну. Прям как ты всегда хотела, как бродячая собака. В таком случае, прошу тебя о маленьком одолжении. Позаботься о Наруто. Я не прошу нянькаться с ним. Просто посмотри чтобы в деревне его не трогали. И если можно, найди ему учителя. Деньги я вам оставил, придёшь в банк, там я обо всём договорился. Прощай.

Навсегда твой и только твой, Великий Извращённый Отшельник с горы Мьёбоку. Люблю тебя."

— Так, вроде пойдёт, — запечатывая записку в конверт, довольно улыбаюсь и встав из-за стола, обращаюсь к Хатаке. — Пойдём, разговор есть.

Недовольно глянув на меня, Какаши убирает книгу, бормоча что-то невнятное встаёт и всем своим видом показывая раздражение топает к выходу.

— Наруто, мы на минутку. Не скучай.

— Что? — выйдя на крыльцо спрашивает Хатаке.

— Вечер, темнеет. Скоро ночь. Вообще мне нравится ночь. Опасное время, на охоту выходят хищники. Почти все тёмные и страшные дела, совершаются под покровом ночи, а до утра, возможно, целая жизнь.

— Чего? Опять твои…

— Слушай меня внимательно, Хатаке, — схватив Какаши за жилет и прижав к стене твёрдо и уверенно говорю ему. — Скоро за мной и Наруто придут. Попытаются убить. Тебя, если останешься здесь, скорее всего тоже. Поэтому, бери письмо и вали отсюда. Утром, если меня убьют, передашь послание Цунаде. Иди, Какаши.

— А…

— Не спорь. Я не хочу тебя в это втягивать.

— Но я телохранитель. У меня задание. Хокаге…

— Хирузен под ногтем Старейшин. Толку с него никакого. Если они ему скажут, он и тебя сольёт. Не без сожалений, но тебе ведь будет всё равно?

— Это не выход, — щуря глаз говорит Хатаке. — Но…

— Хатаке Какаши, — стоя перед барьером монотонно говорит Анбу. — Тебя вызывает Хокаге.

— Анбу Не… Не успели. Не мог блин сразу уйти?

— Не мог, — отталкивая меня ворчит Хатаке, поправляет жилет, достаёт из кармана книжку, приваливается спиной к стене, открывает и кричит гостю. — Хорошо. Завтра с утра приду.

— Немедленно, — всё так же монотонно командует Анбу.

— Сейчас, книгу дочитаю, — отвечает Какаши, засовывает руку в карман и вытаскивает пару сюрикенов.

Не уйдёт. Но почему? Задание или мои слова повлияли? Не важно.

— Шёл бы ты отсюда, — кричу посыльному, на что он поворачивается и кивает в сторону.

Тут же рядом с ним встают ещё шестеро.

— Даже обидно, — не отрываясь от книги гнусавит Какаши. — Семеро.

— Выходите, участок окружён.

— Накаркал. Ладно, Какаши, давай-ка в дом. Наруто в его комнату, там барьеры помощнее. И не высовывайтесь.

Кивнув, Какаши, разворачивается, но в дом не заходит, а создаёт теневого клона, запрыгивает на крышу и всё так же читая демонстративно крутит на пальце кунай. Клон же скрывается в доме.

Вот же… Ладно. Судя по настроению, в бой Хатаке особо не рвётся, но своё задание по нашей охране, явно выполнит. Прикрытие не помешает. Так, что у нас? Дом действительно окружён. Судя по тому как горят сигнальные символы на руке, весь Корень здесь. Однако в ловушку заходить никто не спешит. Но это ведь не так важно.

Потягиваюсь, подтягиваю штаны и закинув руки за голову подхожу к калитке.

— Ну, вот он я. Попробуйте взять.

Анбу молчат, с места не двигаются. Даже не переглянулись. Так, пока всё отлично. Пока всё замечательно. Не хотите идти в ловушку, она сама придёт к вам. Но надо чтобы вы все здесь собрались. Ну или как можно больше и подошли поближе. Внешний барьер убрать, печати подорвать и всех их на части разнесёт. Тех кто слишком близко, разнесёт на атомы.

— Чего молчите, недоумки? Думаете я такой дурак, что возьму и выйду к вам? Не угадали.

— Почему же не угадали, — говорит появившийся перед барьером Данзо. — Эх, Джирайя, не стыдно тебе? Заставил старого человека идти в такую даль. Где уважение к старшим?

— К старшим? К старшим уважение никуда не делось. А вот такое дерьмо как ты, я уважать никогда не стану.

— Грубо… Выйди, поговорим. У меня есть предложение от которого ты не сможешь отказаться.

— Давай лучше ты ко мне.

— Приведите, — не в силах сдержать улыбку кивает Данзо и с превосходством глядя на меня отвратительно скалясь продолжает. — Я этого не хотел, но безопасность деревни превыше всего. Я ведь столько лет, сохранял наш дом, наших сограждан…

— Развязывая войны и убивая? — подозревая неладное тяну время и пытаюсь придумать как выбраться из этой ситуации. — Девятихвостый, тоже твоя работа?

— Ни в коем случае, — качает головой Данзо. — То была работа человека в маске. Он подчинил себе биджу, он натравил его на деревню. И я бы с радостью помог Четвёртому, но он был таким умным и уверенным в себе, что вряд ли бы принял от меня помощь.

— Ах ты тварь. Мог помочь но не стал вмешиваться.

— А что ты хотел? Джирайя, я всего лишь немощный старик. А он, Четвёртый Хокаге. Его жена, Узумаки Кушина. В итоге, они всё же справились. А потом ушли, не дожидаясь пока я приду за ними. И это их самый правильный поступок. О-о-о, смотри, Джирайя, а вот и они.

Трое Анбу, подводят к Данзо… Цунаде и Шизуне. От вида которых стискиваю зубы так сильно, что эмаль хрустит.

Като изрядно побита, руки связаны, рот заклеен. Смотрит испуганно, судя по тому что хромает правая нога повреждена. Сенджу… Сенджу просто идёт. Как лунатик она ни на что не обращает внимания. Круглыми, полными ужаса глазами смотрит на свои окровавленные руки. На ногах держится только потому что её ведут Анбу.

— Да-а-а-а, — качая головой тянет Данзо. — Почти Пятая Хокаге. Ни на что не способное ничтожество. Всего то надо было, плеснуть в неё кровью. А вот Шизуне, хорошо сопротивлялась. Двоих убила.

Данзо кивает, Анбу тут же выхватывают танто и приставляют их к шеям девушек. Надавливают, по коже бежит кровь… От чего меня начинает перекрывать.

— Сигнал и обе они умрут, — жмурясь улыбается Данзо. — Но ты ведь этого не хочешь? Да, Джирайя? Предлагаю тебе сделку. Ты оставляешь джинчурики и Хатаке, забираешь женщин и уходишь из Конохи. Договорились? Подумай, Джирайя. Взвесь все за и против. Посмотри. На одной чаше весов любовь всей твоей жизни и её воспитанница. На другой, маленькое чудовище и человек которого ты не знаешь. Я подожду. И нет, можешь не торопиться. Иноичи, Шикаку, Чоуза, они не придут. Я поговорил с ними и все они, о чудо, признали что ошиблись.

Обмен… Нет, про это и речи быть не может. Сейчас у меня есть шанс спасти хоть кого-то. Если соглашусь, то… Причём здесь Какаши? Как-то не вписывается он в эту историю. Он же… Не о том. Думай, комок слизи! Здесь ситуация… Призыв не поможет. Гамабунта слишком большой и ненароком всех затопчет. Другие жабы… Фукасаку? Пока призываю… Без головы, даже Великий медик долго не протянет. Нужно что-то другое. Выплюнуть себя, в Данзо. Не сработает, он только с виду дряхлый старикашка. Увернётся, а потом кто-нибудь шарахнет огненной техникой и всё.

Два танто у шеи Цунаде, один у Шизуне. Первым делом надо убрать этих троих. Потом… Ближний бой, раскидать всех, прикоснуться к Данзо и все проблемы решены. Это да… Но… Наруто и Цунаде как? Они же…

А так они погибнут. Они… Вот же нашёл себе проблемы. А не надо правила нарушать. Особенно когда видел примеры и знаешь о том, что это безотказно работает.

— Мне начинает надоедать, — почесав шрам на подбородке качает головой Данзо и поворачивается к своим. — Помогите Жабьему Саннину быстрее принять правильное решение.

Держащий Цунаде Анбу, бьёт её по ногам, ставит на колени и с силой бьёт рукояткой танто в затылок. От чего Сенджу падает. Лёжа в пыли стеклянными глазами смотрит в пустоту…

— Р-р-р-р…

На мой рык, лезвие танто упирается в шею Цунаде и разрезает кожу.

Кажется, ситуация безвыходная. Спокойно! Были у меня проблемы и посерьёзнее. Справился тогда, найду выход и сейчас. Мне просто надо… Возможно, даже моей скорости не хватит. А это значит… Сен Мод. Без Шимы и Фукасаку? Это опасно и практически невозможно. Было невозможно, теперь же всё изменилось. Но ведь Данзо об этом не знает. Надо потянуть время.

— Спокойнее, спокойнее, — прислушиваясь к себе и начиная собирать обжигающе неприятную сенчакру поднимаю руки. — Я выйду…

— Правильное решение, — не сдерживает улыбку Данзо. — Я жду.

— Ты нас не отпустишь, так ведь, Старейшина? Ты, хоть и мерзкий, но всё же умный человек и врагов за спиной не оставишь. Перед смертью, можешь оказать мне одну небольшую услугу. Зачем ты испортил печать Наруто?

— Не понимаю о чём ты. Печать я не испортил, а улучшил. Знаешь сколько сил и времени я потратил на этого ребёнка? О-о-о, ты не представляешь…

Хроническая болезнь каждого дорвавшегося до власти урода. Вот сука... Каждого! Надо обязательно рассказать о себе, о своих планах, деяниях. Похвалить себя, это обязательно, ну и прикрыться великими целями. Говори, а я послушаю.

Пока Данзо распинается, с огромным трудом, сдерживаю сенчакру. Осторожно вливаю её в систему циркуляции и запоминаю результат. Который… Даже немножечко пугает. Сенчакра, работает как мутаген и убойный стероид. Медленно, но верно изменяет меня и делает похожим на жабу. Но, благодаря созданному блоку управления системой циркуляции, внешние изменения пока удаётся скрыть. Внутри же… Меняется структура мышц, как тех что были, так и уже выращенных. Мои и без того быстрые мыслительные процессы, ускоряются в разы. Но самое интересное, я начинаю вырабатывать яд. То есть не начинаю, а в теории могу его вырабатывать, причём всей поверхностью тела, потому что большая часть кожных желёз под действием сенчакры трансформируется как у жабы в ядовитые. Усилить процесс! Больше чакры в кожу. Противные ощущения. Но выхода нет. Сейчас любые средства подойдут. Ещё немного… Ещё чуть-чуть и чакры хватит для активации режима. Ну…

— Хорошая речь, Данзо, — закрыв глаза и снимая все ограничения перебиваю старика. — Позволь спросить. Ты боишься смерти?

— Я ничего и никого не боюсь. У меня есть цель и несмотря ни на что я пойду к ней. Даже больше этого, я добьюсь…

— А если нет? — спрашиваю и открываю глаза.

Мир предстаёт совершенно в другом свете. Ночная темнота отступает. Одинокий фонарь освещающий улицу пылает как солнце. Запахи, осязание, восприятие, всё это меняется. Само время как-будто замедляется.

Вижу как лицо увидевшего мои жабьи глаза Данзо медленно искажает гримаса ужаса и отвращения. Он как в замедленной съёмке поворачивает голову к Като и Сенджу, открывает рот…

Едва не разорвав мышцы ног, прыгаю к девушкам. Мощным ударом разбиваю маску и череп держащему Шизуне Анбу. Резко поворачиваюсь, ногой проламываю грудную клетку второму, тому кто пытался проткнуть шею Цунаде. Третьего хватаю за руку, отбираю танто и втыкаю в глаз.

Острая боль обжигает спину. Тут же левую руку и грудь.

— Больно же, психи!

Глубокая резаная рана на спине, колотая на плече, ещё одна резаная на груди. Регенераторы в кровь, адреналин и… И убойную дозу дофамина с серотонином. Работа должна приносить радость.

Срываю с себя изодранную футболку, усилие воли, напряжение и тело покрывается молочно белой ядовитой слизью.

— Начнём!

Вывернув ногами пласт земли срываюсь с места и сшибаю двоих Анбу. Хватаю одного за ноги и как дубиной бью им подходящих ко мне. От чего они как игрушечные солдатики ломаются.

— Убить его! — отступая кричит Данзо.

Анбу собираются, в меня летят кунаи, сюрикены и огненные техники. Откуда-то берётся рой дохнущих от ядовитой слизи жуков. Кто-то нагло и грубо пытается проникнуть в мой разум.

Отпрыгиваю назад, волосами прикрываю девушек, создаю над ними шипастый кокон, и получив в грудь техникой фуутона каким-то чудом не потеряв равновесие, оставляя ногами глубокие борозды отъезжаю назад. Складываю печати и выдыхаю чудовищный по силе поток огня. С десяток Анбу сгорают, остальные успевают поднять земляную стену чем спасают себя и Данзо.

— Расенган! — создавая в руке шар усиленный сенчакрой прыгаю к стене и впечатываю в неё технику.

Шар пробивает защиту, а вместе с ней и нескольких Анбу. Взрывается разнося стену и оставляя в земле глубокую воронку. Однако Анбу Не, это нисколько не пугает. Они встают и прут на меня. Метают оружие, запускают техники. Данзо так и стоит…

Раздавая сокрушительные удары, и от переизбытка гормонов не обращая внимания на получаемые повреждения прорываюсь к главному. Как вдруг, занёсший руку для удара боец, ловит в шею кунай и хрипя падает. Второй останавливается, резко поворачивается и втыкает танто в живот своего товарища. Третий стоящий в стороне складывает ручные печати, как вдруг… С истошным визгом к нам летит Тон-Тон. Прыгает и вцепляется Анбу в руку. От чего он наклоняет голову на бок, смотрит на болтающуюся у него на руке свинью, хватает её за ухо и тут в глаза ему попадают сразу два куная. Со всех сторон к нам бегут люди.

Помощь пришла! Ха!

— Добрый вечер! — слышится радостный крик.

Рядом со мной встаёт Чоуза, увеличивает руки и невероятно мощным ударом отправляет четвёрку бойцов в полёт. В том числе и того который помог мне.

— Дебил! Меня-то за что? — кричит со стороны Иноичи.

— Да где тут разберёшь в кого ты вселился? — разводя руками виновато улыбается Чоуза.

— Дотон! — кричит один из Анбу. — Земляная…

— Горластый! — не давая закончить технику вырубает его Акимичи.

— Заканчиваем, — говорит незнакомый голос, после чего остатки бойцов или замирают, или падают.

Техники Нара и Яманака. Это же сколько они сюда народа согнали? Всеми кланами припёрлись? Неважно. Главное пришли.

— Джирайя, я конечно не медик, — указывая мне на грудь морщится Акамичи. — Но мне кажется, вот это, из груди торчать не должно. И из живота тоже.

— Да? — вытаскивая засаженный мне в грудь по самую рукоять танто спрашиваю. — Ну раз тебе так кажется… Данзо! А ты чего так скромно стоишь там? А ну давай поговорим.

Иду к Старейшине, по пути вижу как из кустов у обочины, к тени Данзо тянется другая, длинная.

Так вот почему он так спокойно стоял. Ну жуки хитрые. Ждали до последнего. Хотя нет, они вовремя.

Хмыкая и ударами убивая замерших бойцов, подхожу ближе и смотря в глаз Данзо останавливаюсь. Вытаскиваю из живота кунай, провожу им по своей покрытой ядом коже, тут же втыкаю его в бедро Данзо и проворачиваю.

— Меня нельзя убивать. Я — Старейшина. Я всю жизнь заботился о нашей деревне. Джирайя, мы ещё можем договориться.

— Конечно можем, — подбирая валяющийся под ногами кунай и смазывая его ядом киваю. — Но сначала… Это для твоего же блага. Ты в преклонном возрасте, тебе нельзя лишний раз напрягаться.

Удар, кунай входит в колено старика, поворот и сустав разрушен. Вторая нога, тоже самое. Чтобы наверняка, подрезаю сухожилия и перехожу к руке. Яд на оружие, кунай в плечевой и локтевой сустав. Кисть отрезается за ненадобностью.

— Ты за это ответишь, — вздрагивая рычит Данзо. — Вы все за это ответите. А-а-ах…

Срываю с Данзо одежду и внимательно смотрю на печать. Запоминаю символы, разглядываю руку… Провожу пальцами по печати чем нарушаю систему самоуничтожения.

— Вот ты мразь, — глядя на расположенное на плече лицо Первого выдыхаю. — Вживил клетки Сенджу Хаширамы. Усилил регенерацию.

— Э-э-э-э… — тряся головой и выплёвывая пену стонет Данзо.

Яд оказался сильнее чем я думал? Или парализующий эффект? Что-то как-то странно он завис.

— Эй! Приди в себя, — залепляя старику пощёчину спрашиваю. — Что ты хотел делать дальше? Зачем тебе Какаши? В кого ты хотел перезапечатать биджу? Отвечай?

Данзо не отвечает, вздрагивая смотрит в пустоту и плюётся пеной. Взгляд стеклянный…

— Иноичи? — поворачиваюсь и вижу, что Яманака держа печать стоит закрыв глаза и хмурится.

Молодец, даже просить не пришлось. Сам догадался. Однако судя по роже, то что он там узнаёт, совсем неприятное. Твою мать! Сенчакра заканчивается! Я же…

— Всё, — опуская руки выдыхает Иноичи.

Данзо моргает, жутко скалится. Поворачивает ко мне голову.

— Разговор окончен. Но спасибо что помог принять правильное решение, — киваю ему и ударом валю на землю. — Без вашей помощи, я бы сомневался!

Наступаю на грудь, хватаю за голову и отрываю её. Тело Данзо дёргается, рука разрывая бинты раздувается. Слышится деревянный скрежет. Быстро накрываю тело свитком, подаю чакру и запечатываю. Отряхивая руки выпрямляюсь. Поворачиваюсь к Иноичи…

Всё тело пронзает болью. Раны раскрываются, льётся кровь. Кашлянув пытаюсь сохранить равновесие, но вместо этого заваливаюсь на землю.

— Не трогайте меня, — останавливаю спешащих на помощь. — На мне жабий яд. Прикоснётесь — отравитесь.

Сенчакра совсем заканчивается. Вместе с этим приходит тупая боль и страшная усталость. Очаг замедляет выработку чакры. Организм, с болью медленно приходит к первоначальному состоянию. Глаза становятся нормальными, мышцы слабнут, ноющие ноги похрустывая становятся человеческими. Яд с тела, почему-то испаряется. Наверное как и жабье масло, в этом мире оно не может долго храниться.

Волосы быстро укорачиваются. Кокон защищающий девушек распадается.

Первый серьёзный бой и я так прокололся. Позор. Сейчас, я всё бы сделал по-другому. Но… После драки кулаками не машут. Хотя, выводы сделать стоит и записать в мои слабости, количество противников. Как там на Земле говорили? Толпою гасят даже льва? Вроде так. Ну, значит одолеть старую Жабу, у них почти получилось. Сам дурак. Но что я сделаю? Сенджу… Она для меня почти всё. А то что не она, занимает Наруто. И это… Нет, не плохо. Кто бы что не говорил. Это неплохо! Это даёт смысл жизни. Делает её ярче.

— Пусть мы никогда не будем вместе, я всегда прикрою тебя, — глядя в сторону, туда где девушки, тихо шепчу.

Спать хочется… Кажется я переборщил с сенчакрой.

(Там же. Като Шизуне.)

Кокон из волос распадается. Вызывая тошноту в нос бьёт запах горелой плоти.

Сажусь, осматриваюсь и вижу… О нет.

— Кровь… На моих руках кровь. Везде она… Всё в крови, — смотря на свои руки бормочет невменяемая сидящая рядом Цунаде.

В десяти метрах от нас, на земле лежит Джирайя. Над ним стоят люди и…

— Помочь сможешь? — присаживается передо мной Иноичи. — Там Саннину плохо.

С этими словами Яманака резким движением отрывает от моего лица клейкую ленту и перерезает кунаем верёвки.

— Хс-с-с… Сейчас.

С помощью Иноичи встаю и придерживаясь за него хромаю к Джирайе. А вокруг… Настоящее побоище. Сожжённые в уголь тела. Искалеченные, но ещё живые Анбу Не. Некоторые как изломанные куклы, руки и ноги загнуты под немыслимыми углами. Много бойцов в разбитых масках, некоторые живы, но явно чем-то отравлены. Лежат, смотрят стеклянными глазами, изо рта каждого течёт белая пена. А…

— Шизуне, — поторапливает меня Иноичи. — Быстрее.

Доходим до Джирайи, падаю рядом с ним, складываю ручные печати и ужасаясь от травм, стараясь не сорваться проверяю.

Пульса почти нет. Страшные раны, которые начали зарастать, сильно кровоточат. Чакра… Совсем немного.

Шосен. Прикладываю руки к его груди. Первым делом останавливаю кровь, заживляю самые страшные повреждения и передаю чакру. От чего Джирайя вздрагивает, хрипло дышит и выплёвывая кровь кашляет.

Поворачиваю его на бок, проверяю и от множества найденных несовместимых с жизнью повреждений закрываю лицо руками.

— Я не справлюсь.

— Давайте в госпиталь, — командует Иноичи.

— Нет! Нельзя. Не дотащим. Надо…

Забыв о ранении вскакиваю и бегу к Цунаде. Сажусь перед ней…

— Цунаде… Цунаде, очнись!

Сенджу не реагирует. Смотрит на свои покрытые бурой коркой засохшей крови руки. С трудом поворачиваю голову…

— Да очнись ты! — за плечи трясу её.

— Не могу… — шепчет она.

От осознания происходящего, холодный липкий ужас, сковывает всё тело. Цунаде не в себе. Помочь не сможет. Джирайя… Другие медики не помогут. В госпиталь доставить не успеем.

— Цунаде, — прижав ладони к её лицу поднимаю голову и заставляю смотреть на меня. — Мне нужна твоя помощь. Я одна не справлюсь. Помоги!

— Кому? — вздрагивая спрашивает Сенджу.

— Посмотри туда. Там Джирайя, без твоей помощи он умрёт.

— Ну и что, — безучастно вздыхает Сенджу, вскидывает голову и добавляет. — Шизуне, принеси воды. Мне руки помыть надо. И умыться.

Бесполезно… Она не здесь. Крайние меры! Сука! Получу за это, но всё потом.

Валю Сенджу на спину, сажусь на неё сверху и со всей силы залепляю пощёчину. От хлопка все замолкают и, наверное, смотрят на нас.

Ещё удар. Ещё и ещё. Цунаде наконец приходит в себя, смотрит на меня злобным взглядом и ловит за руку. Нехорошо щурясь качает головой и потирая покрасневшую щёку вопросительно приподнимает бровь.

— Джирайя умер, а ты...

— Где эта сволочь? — скинув меня и прыжком встав на ноги рычит Сенджу. — Убью если ещё жив!

Сжав кулаки шагает вперёд, но увидев что вокруг неё снова впадает в ступор.

— Не смотри, — рукой закрываю ей глаза и веду к раненому. — Нет, не убирай руку. Не надо. Я проведу тебя.

— Что с ним? — сглотнув на ходу спрашивает Сенджу. — Сильно плохо?

— Он умирает. Кровопотеря. Одно лёгкое проколото…

Цунаде вырывается, прыгает вперёд и падает рядом с Джирайей. Превозмогая страх, вытягивает трясущиеся руки, без печатей активирует Шосен. Прикладывает ладони к груди Джирайи… Громко всхлипывает и хоть трясётся от страха, всё же начинает лечение.

От её действий, раны быстро заживают. Джирайя хрипло выдыхает, на лице Сенджу появляется вымученная улыбка. Как вдруг… Цунаде хмурится, кусая губы водит над Джирайей руками. Всхлипывает… Её губы дрожат, она закрывает глаза, наклоняется и укладывает голову на грудь Джирайи.

— Не уходи, — не сдерживая рыдания просит Цунаде. — Не оставляй меня.

— Цунаде… — начинает Иноичи, но тут же поправляется. — Хокаге-сама.

— Не уходи, дурак, — судорожно ощупывая живот и грудь Джирайи, плачет Цунаде. — Не уходи. Как я без тебя? Ты же всё что у меня есть.

— Хокаге-сама, хватит, — присаживаясь рядом бормочет Иноичи. — Всем нам будет не хватать его…

— Не смей так говорить! — отталкивая его рычит Цунаде и тут же ласково начинает разговаривать с Джирайей. — Ну всё, очнись. Всё зак… Зак-к-кончилось. Ты победил. Спас меня. Вот, посмотри, я больше крови не боюсь. Джирайя?

— Она не в себе, — кивает друзьям Чоуза.

Иноичи, Шикаку и Какаши, стоят с каменными лицами. Остальные, хоть и поглядывают на нас, занимаются делами. Стаскивают тела в одну сторону, трупы в другую.

— Что я теперь Наруто скажу? — бормочет Какаши. — Как я объясню ему…

— Ты слышал? — тормоша Джирайю кричит Цунаде. — Наруто. Ладно меня, но мальчика ты же не бросишь? Джирайя! Очнись! Очнись…

— Цунаде, хватит.

— Не уходи… — гладя его по лицу плачет Цунаде.

Замирает, круглыми глазами смотрит на Саннина и вдруг рыча начинает хлестать его по лицу.

— Очнись сволочь! — нанося удар за ударом рычит Сенджу. — Дыши!

Удар в грудь, тут же несколько мощных толчков в область сердца. Наклоняется, зажимает ему нос, вдыхает воздух и всё по новой. Раз за разом. Минута, вторая, третья.

— Не смей! — занося руку для удара кричит она. — Не смей бросать меня! Столько лет добивался, а теперь когда я без ума от тебя решил бросить? Убью! Скальпель чакры!

— Хватит, — сложив сложив печати и поймав Цунаде своей тенью шепчет Шикаку. — Хокаге-сама, всё кончено.

— Нет! Отпусти. Я верну его. У меня много способов. Я…

Цунаде дёргается, Шикаку с ужасом смотрит на неё, опускает руки и отходит назад. Сама же Сенджу ложится, прижимается к Джирайе, обнимает и плача рассказывает ему как будет с ним вместе, долгие годы. Как они будут жить, заведут детей, как всё у них будет хорошо. И она как никто понимает, что Жабий Саннин её не слышит, но остановиться уже не может. Она говорит, делится своими мечтами, высказывает Джирайе за неосторожность, восхищается им, признаётся в любви… И всё это так чисто и искренне, что слёзы наворачиваются у всех. Даже у Тон-Тон. Какаши же, сжимает в руках конверт и смотря на Цунаде порывается подойти к ней. Однако, видя её состояние, вздыхает и отдаёт его мне.

— Не знаю что там. Но Джирайя просил передать его Цунаде. Сейчас не время, но… Передай ей.

— Спасибо, — киваю Какаши, принимаю конверт.

Неужели всё? Неужели вот так вот всё и закончится. Цунаде жалко. Ещё одна потеря. Переживёт ли она? Жалко Саннина… Жалко Наруто. Жалко себя…