Я пришёл

Глава 17

(Там же. Сенджу Цунаде.)

Вокруг суетится подоспевший народ, слышатся крики, громкий топот и бессвязное бормотание раненых. Которые, демонстрируют отравление тяжёлыми наркотиками. Хихикают, плачут, бормочут непонятные слова и расцарапывая в кровь лица чешутся. Кто-то кричит, меня зовут, обращаются как к Хокаге. Но, разве это важно? Ещё один близкий мне человек ушёл. Осталась одна Шизуне, да и та после моих выходок волком смотрит. А ведь я… Я должна… Мне надо было… Он спас меня. Он сделал всё для того чтобы мы не пострадали. Я видела его глаза. Он, Джирайя, старый дурак плюнул на себя и спасал нас. И я должна была помочь ему. Встать рядом с ним. Но я… Проклятая боязнь крови! Проклятая деревня! Надо уходить отсюда, здесь мне точно делать нечего. Хотя…

Сажусь, осматриваюсь и замечаю одну очень странную деталь. Нет наших Анбу. Есть представители трёх кланов, ирьёнины из госпиталя. Есть даже Инузука с нинкенами. А вот наших Анбу, почему-то нет.

— Какаши, можешь объяснить мне где Анбу?

— Я не знаю, — разводит руками Хатаке. — Сам удивляюсь. У нас был приказ, охранять… Хокаге-сама, а ты…

— Какая к дьяволу я тебе Хокаге?

— Пятая, — бормочет Иноичи, вздыхает и серьёзно глядя на меня продолжает. — Всех Анбу, отозвал Хирузен.

— Что?

— Данзо попросил Третьего и он не смог отказать. Джирайя, Какаши и Наруто, были приговорены. Жабий Саннин мешал. Из Наруто хотели извлечь биджу. От Какаши нужен был шаринган.

— У Какаши есть шаринган? Ладно, допустим. Но зачем им это?

— На клан Учиха с целью забрать шаринган, он бы не попёр, — продолжает Яманака. — Пока, не попёр… А вот за Хатаке, никто бы не спросил. Всё это нужно было для того, чтобы извлечь биджу, запечатать его в себя и с помощью шарингана лучше контролировать. Конечно, это всё должно было произойти не завтра, но своим явлением и поведением, Джирайя нарушил все планы. А планы…

— Конечная цель этих планов?

— Мировое господство, — пожимает плечами Яманака и ещё более задумчиво продолжает. — Только что, мы остановили катастрофу. И даже не одну. Убийство Наруто и Какаши, только самое начало… Я очень рад тому, что Джирайя сейчас пришёл сюда. Иначе… Ох… Дальше…

— Дальше…

Дальше что? Дальше сами? И как я им это скажу? Ну, а какое мне дело? Или… А что скажет Джирайя? Уже ничего. Но… Соберись, Цунаде!

Я наведу здесь порядок. Я уничтожу всех сочувствующих. Коноха обновится. И начну я с тех, кто давно заслуживает повисеть в петле. Я…

Они все смотрят на меня и ждут. И нет, я не уйду. Я остаюсь!

— Иноичи, Шикаку, Чоуза?

— Да, Хокаге-сама, — кивают все трое.

— На Анбу никих надежд у меня нет. Поэтому… Поможете мне разобраться с двумя старыми уродами и одной тряпкой.

— С превеликим удовольствием, — синхронно отвечает троица.

— Тогда за мной. Какаши, останься с Наруто. Утром что-нибудь придумаем. Шизуне, доставь Джирайю в госпиталь и скажи чтобы пока не трогали. Остальные за мной!

Резко разворачиваюсь и тут же замираю. Впереди, двое ирьёнинов, грузят на носилки тело Джирайи.

— Подождите, — останавливаю их, подбегаю к носилкам, аккуратно беру руку Джирайи и сжимаю его пальцы. — Дурак, всё-таки бросил меня. А ведь я… Я люблю тебя. Прости что поздно поняла. Прости что всегда была тварью… Я отомщу за тебя. Спи…

— Хокаге-сама, может…

— Нет Иноичи, мы пойдём сейчас. Они должны ответить! Вперёд!

Они должны и они ответят. Мне плевать что скажут в деревне. Старейшины должны сдохнуть!

(Некоторое время спустя. Резиденция. Взгляд со стороны.)

В кабинете Хокаге, за столом сидят трое. Предвкушающие безупречное выполнение операции Старейшины и едва живой Сарутоби. Снова поникший, измученный, уставший от жизни и всего здесь происходящего. Он, трясущимися руками, с трудом набивает трубку табаком, раскуривает и с ненавистью смотрит на старых друзей уже давно превратившихся в жадных и самоуверенных монстров.

— Хирузен, — надевая очки довольно улыбается Митокадо. — Не стоит так переживать. Это всё на благо деревни.

— Ага…

— Ты нам не доверяешь? — кряхтя поднимаясь спрашивает Кохару. — Зря. Вспомни, сколько раз мы помогали тебе? Сколько раз…

— Дай подумать, — глубоко затягиваясь бормочет Хирузен. — Убийство Минато и Кушины.

— Это не убийство! — возражает Хомура. — Минато был слишком самоуверен и своеволен. Он вёл Коноху в пропасть. Его политика…

— Убийство Минато и Кушины, — упрямо глядя на Старейшин продолжает Хирузен. — Развязывание Третьей Мировой. Издевательства над их сыном. Покушение на меня. Воровство. Проталкивание на высокие посты детей своих друзей и знакомых. Взятки. Поборы. Убийства. Травля и устранение неугодных таких как Хатаке Сакумо. Мне продолжать?

— Всё это ложные обвинения, — гордо поднимает голову Митокадо. — Мы заботимся о деревне. О её процветании и безопасности. Тебе, придётся смириться с потерей учеников и действовать с нами, как обычно.

— Сидеть и выписывать миссии, — кивает Кохару. — Большего от тебя не требуется. С остальным мы сами разберёмся. А если думаешь что-нибудь выкинуть... Ты на крючке. Мы обнародуем документы и тогда кланы Конохи на части разорвут клан Сарутоби. Одно неверное движение, Хирузен, одно лишнее слово и твоему клану конец. Ты всё услышал?

— До чего я дожил? — схватившись за голову мысленно вопит Хирузен.

От осознания того, какие чудовищные ошибки совершил, Третий Хокаге окончательно впадает в уныние. Ненавидя себя за страх и проявления слабости, в бессильной злобе он бьёт кулаками по столу. Ломает несчастный предмет мебели и злобно смотрит на Старейшин.

— Хватит! — скидывая шляпу кричит Сарутоби.

— Бессильная злоба, — качая головой заключает Кохару и обращается к Митокадо. — Смотри, Хамура, наш старый друг решил показать ещё не выпавшие зубы. Сядь, Хирузен, это на нас не подействует.

— А вот это? — кричит Сарутоби, хватает стул и разбивает его о голову Кохару.

Подходит к вставшему Митокадо и ударом в грудь отправляет его в полёт.

Проходя мимо охающей Утатане, хватает её за волосы и грубо поднимает. Смотрит в переполненные страхом глаза и не скрывая презрения говорит: — Вы, два ничтожества, достали меня. Перешли все границы! Охренели до такой степени…

— Ты за это ответишь, — хрипит Кохару. — Данзо наверняка уже идёт сюда. Он…

— А мне плевать! — забыв о страхе кричит Сарутоби. — Сначала я разберусь с вами, а потом избавлю Коноху и от вашего хозяина.

Первым соображает Митокадо, переворачивается и на четвереньках ползёт к двери. Тянет руку, как вдруг… Дверь слетает с петель. На пороге стоит пышущая гневом Цунаде, которая тут же хватает Митокадо за руку, с рычанием раздавливает кисть и откидывает старика обратно.

— Какая неожиданная встреча, — проходя в кабинет и садясь на место Хирузена нагло улыбается Цунаде. Поднимет с пола шляпу, надевает её на голову и закинув ногу на ногу, смотрит на присутствующих: — Вся гниль в сборе.

Глядя на неё, присутствующие сразу понимают, что план Данзо провалился. Поэтому теряют всю уверенность.

— Цунаде, — дрожащим голосом начинает Кохару. — Ты…

— Заткнись, — отрезает Сенджу чем заставляет Старейшину замолчать и поворачивается к Хирузену. — Скажи, учитель… Хотя бы попытайся объяснить, почему ты поступил именно так? По твоему, оно того стоило? Отвечай! Старый урод! Отвечай мне! Ты, ничтожество! Отвечай!

— Нет, — опустив голову мямлит Сарутоби. — Но я…

— Джирайя погиб, — перебивает его Сенджу. — Защищая нас, он погиб. А где был ты, учитель? Где были твои Анбу?

— Меня заставили. Прости…

— Прости… Как же всё просто, — кривится Сенджу. — Допустил смерть близкого человека. Даже не допустил, а зная о том, что его убьют, закрыл глаза и отвернулся. И всё, что ты сейчас можешь сказать это — прости. Знаешь, Сарутоби, я ведь шла сюда убивать тебя. Но…

— Он Хокаге! — возникает Кохару, мгновенно понимает что зря это сделала и опустив голову пытается стать меньше.

На такую выходку, Цунаде встаёт, поправляет шляпу, подходит к старейшине и вместе с кожей вырывает из её головы прядь волос. После чего, щелбаном откидывает визжащую старуху к стене, садится на стул и с презрением смотрит на Сарутоби.

— Цунаде…

— Иноичи, Шикаку, Чоуза, войдите, — не обращая внимания на Сарутоби, властным тоном заявляет Сенджу. — Старейшины изжили себя. Вреда от них больше чем пользы. Поэтому, все они будут устранены. Но после суда. Вас же… Вам я предлагаю стать моими советниками. Конохе больше не нужны старые бесполезные маразматики. Их время вышло. Что скажете?

— Это честь для нас, — с поклоном говорит Яманака.

— Хорошо. Значит начнём. Иноичи, на тебе Старейшины. В отдел дознания их. Ограничений никаких, хочу чтобы к утру они признались во всём. Я хочу знать о всех их преступлениях начиная, с самого детства. Начиная с того, кто кого толкнул в песочнице, заканчивая сегодняшней ночью. Чоуза, проводи Сарутоби в клан. Ему нечего больше здесь делать. Шикаку, надо разобраться с документацией.

— Сделаю, — зевая кивает Нара.

— Цунаде, одну секунду, — выдыхает Хирузен.

Торопливо подходит к разбитому столу, роется в обломках и вытаскивает из них слегка помятый документ. Бережно передаёт его Цунаде, кивает ей и отходит в сторону.

— Нужна только подпись…

— Я вижу, не слепая, — подписывая ворчит Сенджу. — Всё! Теперь я Пятая Хокаге. За работу.

— Идём, Хирузен, — нарочито подчеркнув таким обращением неуважение к Сарутоби, кивнув говорит Чоуза. — Мы проводим тебя домой.

— Лучше бы в отдел дознания, к живодёрам, — бросает ему вслед Сенджу. — Но пока не стоит. Пока не стоит.

От этих слов, Хирузен останавливается, молча смотрит на неё и вдруг широко улыбается. Давая понять что будущее его не пугает, уверенно кивает и быстро выходит.

— Твари, ненавижу! — забросив шляпу в угол кричит Сенджу.

Выскакивает, сурово смотрит на перебирающего в шкафу папки с документами Шикаку. Как вдруг… Её губы дрожат, взгляд становится умоляющим, она мечется по кабинету, резко замирает и шагает к Нара…

— Иди, Хокаге-сама, я тут сам разберусь. Утром будет готов предварительный отчёт.

Кивнув, Сенджу открывает окно и выпрыгивает наружу.

— Нда, — глянув в окно заключает Нара и возвращается к работе.

По его мнению, хоть он и узнал совсем немного, они поступили правильно. Слова Иноичи, только подтвердили старые догадки и выводы.

— Теперь, всё будет по другому, — открывая папку зевает Нара. — Совсем по-другому… Интересно, за сколько секунд она добежит до госпиталя?

(Джирайя.)

Темнота и тишина… Кома? Или я всё же умер? Ну, выхода нет. Сейчас посмотрю, заодно и узнаю, что случается после смерти… Хотя всё же думаю… Надеюсь, что это не смерть. Интересно, чья вера окажется ближе к истине? Рептилоиды, с их Лесом Вечной охоты? Арахноиды с бесконечной паутиной всегда полной добычи. Люди с их адом и раем. Местные поверья о Чистом Мире. Или технократы, с их Чистым Разумом?

Оппаньки… Меня куда-то потянуло… Куда-то вверх. Вот сейчас и узнаю. Узнаю… И…

И нет. Ничего из ожидаемого. Я сижу у статуи гигантской жабы, смотрю на приоткрытую дверь ведущую в библиотеку моей памяти и не знаю что делать. Это моё подсознание. Или как говорят местные — внутренний мир. И как так получилось, что я заперт в этом своём внутреннем мире? Это же в принципе невозможно. Я, если проводить аналогию, всего лишь пилот скафандра и повреждения этого самого скафандра, не должны были так на меня подействовать. А тут… Что вообще происходит? Тело не ощущается. В себя прийти не могу. Всё же, очень похоже на кому, некоторые из тех в ком я побывал испытывали нечто похожее. Кома… Или анабиоз? Как у тех же рептилоидов. Но тем не менее я не могу понять как это всё получилось и не могу, точнее не знаю как выбраться. Как это… Сен чакра, наверное. Из-за неё всё пошло наперекосяк. А если нет? Если вот так и выглядит смерть.

Как же так? А как же маленький человечек? Как он один? Без меня. Как Цунаде? Я слишком рано ушёл… И как ушёл? Некрасиво, по глупости, что неудивительно. Не закончив начатое. Но я же не хочу!

— Я не хочу уходить! — вскакиваю, кричу и понимая что меня никто не слышит смотрю на свои руки.

Я снова в зелёном кимоно поверх которого хаори. На ногах дурацкие деревянные сандалии.

— Если так, то почему я не принял свой настоящий облик?

— Настоящий? — звучит где-то рядом мой же голос. — А что если это и есть твой настоящий облик?

— Ты ещё кто? — спрашиваю и пытаясь определить источник голоса кручусь на месте.

— А-ха-ха! Кто я? Серьёзно? Ты спрашиваешь меня кто я? Я! Великий Извращённый Отшельник с Горы Мьёбоку. Я…

— Как? — отходя назад спрашиваю.

— Не перебивай! — выйдя из статуи рявкает Джирайя. — Дай договорить. Итак! Я! Я это ты! Аха-ха!

— Глюк. Выверт подсознания. Видимо телу совсем плохо. Дыхание остановилось. Из-за кислородного голодания, я вижу и слышу всякую чушь.

— А вот и не чушь! — возражает Джирайя. — Не чушь.

— Извини… Я убил тебя…

— Убил? — возмущается Джирайя. — Что-то незаметно. Никогда себя таким здоровым не чувствовал. Да и вообще у меня всё хорошо. Помолодел, одеваться лучше стал. Внимание женщин получил. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы зайти к Момо. На чай, но только с её булочками.

— О да, булочки у неё… Так и тянет пожамкать. Э-э-э…

— Ага, — часто кивая улыбается Джирайя, садится и жестом приглашает меня присесть рядом.

— А ты…

— Я не умер, — вздыхает Джирайя. — Нет. И я не призрак, как ты сейчас думаешь. Я есть ты, а ты есть я. Я жив. Мы, не знаю как это получилось, но мы слились и теперь представляем одно целое. Ты дал мне знания, я тебе силу. Ты характер, а я слабости. Мы идеально дополнили друг друга. Сила, воля, характер, харизма, всё это уравновешивается моими слабостями и делает нас, фантастическим существом.

— Но как? Я тысячу раз так делал и изменений не видел.

— Всё бывает впервые раз, — разводит руками Джирайя. — Кстати о первом разе. Нравится мне та красотка из магазина одежды.

— Оу, успокойся.

— Почему? Что значит успокойся? Симбионт, ты что?

— Как ты меня назвал? Симбионт? Нет-нет-нет! Паразит! Паразит. Так будет правильнее.

— Спятил? В чём ты паразит?

— Я жру мозги. Банально съедаю всю нервную систему и заменяю её собой. Память усваиваю…

— И-и-и-и? — широко улыбаясь тянет Джирайя.

— И это… Вот. Да как так?

— Очень просто, — обнимает меня Джирайя. — Ты всегда жрал мозги плохих существ. Вот и отторгал их личности. А тут съел мои. Принял и изменился. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что ты сам, хо-ро-ший. Понимаешь?

— Ну я бы не сказал. На мне столько всего… И всё же я не понимаю.

— Да что ты заладил, — вскакивая кричит Джирайя. — Посмотри на себя. Вот никогда не поверю что тебя создали для убийств. Не похож ты на убийцу.

— Но тем не менее…

— Да что ты такой нудный? — топая ногами и тыча в меня пальцем кричит Джирай. — Подумай. Кто добровольно отпустит на свободу такого как ты? Даже с целью убрать одного особо опасного урода. Это же катастрофа, галактического масштаба. Не смотри так. Я знаю что такое галактика. Знаю из твоей памяти. И следуя твоей памяти, я вижу другое.

— Например? Ну, давай, изливай знания о Всевидящий Извращенец.

— Как ты сам не понимаешь? Тебя создали не для убийств, а для лечения, — глядя на меня как на дурака выдаёт Джирайя. — Сам посмотри. Ты сохраняешь знания человека, лечишь его, модернизируешь. Неужели тебя не посещала мысль, о том что на самом деле ты не оружие, а лекарство. Настоящая панацея. Средство от всех болезней. Да ты любого на ноги поставить сможешь. Любую болезнь и рану излечишь. Просто… Мне, кажется, что в последний момент, всё пошло не так и тебя наспех немного переделали. Дали разум, запрограммировали или ещё что.

— Бред. Я…

— Ну-да ну-да. Ты биооружие. Конечно. А кнопочку с выключателем ты у себя находил? Ну допустим тебя и правда создали для убийств. Тогда почему не обезопасились? Если у них хватило ума создать тебя, то хватило бы и создать способ выключить. А не гоняться за тобой по галактике. Полёты в космосе по всей галактике и найм охотников за головами, дело знаешь ли затратное. И тут в игру вступает жадность. Она, если верить теперь уже нашим воспоминаниям, правит в том мире. Как впрочем и здесь. Так?

Безумие… Тот, кого я убил, успокаивает меня объясняя какой я хороший. Может я просто свихнулся? Или может всё это неправда? Может ничего этого не было, а я просто болтаюсь в банке, в лаборатории, унизанный нейрозондами и подключенный к системе симуляции реальности.

Нет, второе точно бред, никто не станет тратить такие ресурсы на меня, взяли бы биопсию, а остальное спалили от греха подальше. Но, на симуляцию указывают сверхспособности обитателей этого мира. Призывы, фуин, чакра…

— Глупые мысли, — качая головой вздыхает Джирайя.

— Как ты услышал? А… Ну да. Точно. Я есть ты. Что делать будем, призрак в системе?

— Жить, — разводит руками Саннин. — Жить и радоваться. Теперь, когда мы с тобой объединились. Можно… Можно прожить нашу жизнь совсем по другому.

— Как?

— Весело! - кричит Джирайя. — Не так как раньше! Красочно, ярко, красиво. Посмотри на нас. Посмотри. Кем я был раньше и кем стал сейчас? Я живу! Мне ползать крылья мешают. Я люблю, по-настоящему. Я наслаждаюсь каждым глотком воздуха.

— Ты прав...

Он прав. Он чёрт возьми прав. Без информации. Вселившись в тело, я бы ничего не понял. Я стал бы тем в кого вселился. Я жил бы его жизнью. Но...

— Чувствуешь? — хмурится Джирайя.

— Ага, как-то похолодало, — говорю поднимаю руки и выдыхаю пар на озябшие пальцы

— И дождь начинается, — выставив руку кивает Джирай, смотрит на ладонь куда упали крупные капли и растирая локоть, тряся рукой, задумчиво продолжает. — Теперь я ничего не понимаю. Откуда здесь дождь? Почему так холодно? Что у меня с рукой?

Действительно. Это же подсознание. Дождь здесь вызвать могу только я. А если я его не вызывал… Руку как будто током бьёт. Мир мигает. Всё вокруг темнеет, редкие падающие с неба капли превращаются в настоящий ливень. Который от порыва ледяного ветра как плетью хлещет по лицу.

— Джирайя… — начинаю говорить, но видя что собеседник пропал растерянно смотрю по сторонам. — Эй, ты где?

Ответа нет, да он и не нужен. Всё это правда. Мы действительно объединились и представляем единое целое. Это подтверждают всплывающие время от времени посторонние мысли. Ощущения, что в своих мыслях я с кем-то разговариваю, совсем не ощущения. И прошлое, теперь оно кажется мне странным. Джирайя прав, создавали меня совсем для других целей. Но тогда… И правда холодно как-то. Даже слишком холодно. Но как…

— Шум воды? Откуда…

Не успеваю сказать, как шум превращается в рёв бурного потока. Бушующий шквал, высоко поднимается над горизонтом и с огромной скоростью устремляется ко мне. Ничего не повреждая, поток тёплой и приятной воды подхватывает меня и уносит в темноту…