Я пришёл

Глава 40

Утро. Почему-то приятное. То есть я знаю почему оно приятное, но не понимаю почему так. Как-то радостно, тепло и вот неожиданность спокойно.

Возможно, всё это вызывает спящая на мне Мей. Или быть может дрыхнущая на спине Цунаде, ночная рубашка которой задралась до шеи и открывает ничего себе такую грудь. А может виной тому Конан, которая сегодня ночной одеждой не обременена, сопит рядом и обнимает мою руку ладонь которой на её животе.

А может быть я просто успокоился? А чего вообще я нервничал? Почему…

Оторвать взгляд от груди Цунаде не получается. Что не остаётся незамеченным. Конан недовольно ворча разворачивается спиной ко мне. Мей, делая вид что не проснулась, пальцем тычет меня в бок. Цунаде довольно улыбается, потягивается…

— И не стыдно тебе вот так на неё пялится? — бормочет Конан. — Чего такого ты там увидел?

— Сиськи, — ворчит Мей.

— Которых у тебя нет, — садится Цунаде.

Ехидно улыбается, не удосуживаясь вернуть рубашку на место потягивается… Получает подушкой в нос, падает с кровати…

— А я вот захочу, — столкнув Мей садится на меня Конан. — И выращу себе такие же. Или даже больше.

— Не надо.

— Почему?

— Перевешивать будет, — столкнув её хихикает Мей.

Забирается на меня сама, задирает свою рубашку, подняв руками грудь показывает Конан язык и тут же с визгом улетает.

— Дилетанты, — забираясь на меня качает головой обнажённая Цунаде.

— А они у тебя не настоящие, — бесится Конан. — Ты их медтехниками вырастила.

— И чо? А ты не завидуй, календарь. Слушай, бумажная, а тебя заводит когда кто-нибудь облизывая пальцы страницы книги переворачивает?

— Сучка! Замочу.

На кровати начинается битва подушками. Мей и Конан смеясь хлещут Цунаде. Сенджу вяло отбивается, пытаясь поймать Мей хватает её за рубашку, тянет и срывает одежду.

— Ах так! — восклицает Мей. — Ну держись.

Побоище перерастает в борьбу. Три обнажённые женщины, пытаясь забороть друг друга возятся на кровати. Как вдруг резко замирают, медленно поворачиваются ко мне.

— Джирайя, — синхронно произносят они. — А ты…

— Мне пора, — кутаясь в одеяло киваю. — Ага… Позже увидимся.

— Стоять!

— Нет-нет, мне и правда пора. Я…

Пока ничего не вышло, то есть пока что-нибудь куда-нибудь не вошло, ломлюсь к двери. Тяну руку…

У двери из бумаги собирается Конан. Расправив бумажные крылья закидывает руки за голову и начинает кривляться.

— Дай пройти.

— Попробуй, — упираясь рукой в дверь томно вздыхает она.

Прыжок назад, сальто в воздухе. Встав на ноги, помахав Конан рукой, прыгаю в окно… Полёт заканчивается столкновением. Столкновением моего лица с грудью Цунаде, которая опередила меня и закрыла выход… Нет, не пятым, а уже шестым своим размером.

— Попался! — мёртвой хваткой вжимая моё лицо в свою грудь хихикает Цунаде. — Ох…

Вырываюсь, отхожу назад. Приняв как можно более грозный вид поднимаю руку. И собираюсь уже перейти к запугиванию, но тут…

Цунаде и Конан разворачивают Мей, заставляют её наклониться и шлёпают по заднице… И я понимаю, что в этом дурацком человеческом жесте ничего такого нет. Но внутри что-то щёлкает, ломается, рвётся со звуком перетянутой струны.

Девушки повторяют. Звонко шлёпают хихикающую Мей, чем добивают меня.

Забываю обо всём, падаю на колени и вытянув руки ползу к ним. Девушки же… Все трое выпрямляются и кривляются. Цунаде выпячивает грудь, Мей закинув руки за голову отставляет ногу и выгибается. Конан кусая губы поворачивается ко мне спиной.

— Я иду к вам…

— Ты смотри, — шепчет Цунаде. — Сработало. Ну давай, Великий Извращенец. Подползай.

— Ползу… Я сейчас.

— Сейчас? — удивляется Мей. — Ну нет. Теперь жди до вечера. Нам работать надо, да и тебе не помешает.

— Вы издеваетесь?

— А ты над нами? — уперев руки в бока спрашивает Конан. — Держи ответку. Кушай, не обляпайся.

— Какие же вы жестокие!

— У нас хороший учитель, — хихикает Мей. — А что это мы так морщимся? А, тебе больно. От желания, всё сводит? Ты ни о чём кроме ласки думать не можешь? Ну вот, побудь в нашей шкуре.

— Но у нас же всё было…

— Было, — кивает Мей. — Конечно было. Но сейчас нет. Ты так запутался в себе, Саннин, что даже мне ни секунды внимания не уделяешь. И вот пока ты не сожмёшь яйца в кулак, не примешь новые обстоятельства, мы тебя к себе, не подпустим. А издевательства… Чем дольше ты будешь распутываться, тем сильнее они будут становиться. Твоё слабое место мы теперь знаем. И давить на него будем без жалости. Всё услышал? Девочки, уходим.

— Станет совсем невыносимо, — проходя мимо бормочет Цунаде. — Приложи что-нибудь холодное. Отдыхай. И думай.

— Садисты. Изверги. Красивые женщины. Я вам это припомню.

— Ага, давай, — одеваясь кривится Конан.

Фыркает, выходя задирает рубашку и виляет задом.

Нет ну это уже ни в какие ворота. Хотя… Почему мне так обидно? Почему, откуда такое разочарование? Эх, старина Ноль Седьмой, уже не тот. Старею, видимо. Или наоборот? Я не Ноль Седьмой, а Джирайя. Великий… Или не великий? Короче, я дурак, и мне срочно надо долбануться головой об угол. Лучше об дерево. Раз десять. Нет, двадцать. Как я, самый опасный преступник в Галактике, могу вести себя как кретин? Зачем? Надо срочно найти какое-нибудь занятие. А то двинусь ещё. Надо сходить к Хирузену. И не сходить к Фугаку. Вообще держаться от Учиха в стороне. Километров так за сто…

****

Хирузен обнаруживается дома. Сидит на веранде, в кресле, ноги укрыты пледом. Он курит и судя по взгляду придаётся воспоминаниям.

И всё-таки, он сдался. Поддался воспоминаниям, ошибкам. Жалко его.

Увидев меня он как будто просыпается, встаёт и приветливо улыбаясь кивает.

— Джирайя, мой лучший ученик. Моя гордость. Как ты? Как дети? Наруто не сильно хулиганит? Как Мей.

— Всё хорошо, учитель, — усаживая Хирузена обратно и укрывая его пледом улыбаюсь.

— А ты помолодел. Не знаю что за техники ты используешь, но выглядишь ты…

— Хочешь так же?

— Куда мне, — мрачнеет Хирузен. — Моё время выходит. Знаешь, мне всё чаще кажется, что я слишком здесь задержался. Борьба… Борьба со старейшинами придавала мне сил. А сейчас… Их скоро не станет. Они гниют в тюрьме и скоро будут казнены. Я… Ох, я просто старая развалина.

— Я тоже так думал, — присаживаясь напротив киваю. — Но, как видишь, это далеко не так. Ошибки можно исправить. Не все, но многие. Можно наделать новых, не таких глупых. Можно жить. Вот ты бы что делал? Давай представим, с тобой вдруг случилось то, от чего ты вернул молодость и силу. Как ты поступишь?

— Не знаю, — задумчиво глядя на меня выдаёт Хирузен. — А в чём смысл? Ну допустим, ты поделишься со мной своей чудесной техникой. Мне будет сколько? Двадцать? И что я буду делать? Что я буду делать, когда стану младше своего сына?

— Начнёшь с начала. Поможешь мне.

— Помогу с чем? — строго смотрит на меня Хирузен.

— Изменить мир. Предотвратить конец света. Остановить катастрофу. Я один не справлюсь. Поэтому сейчас я и пришёл к тебе, учитель. Ты мне дорог, тебе я доверяю. Доверяю несмотря на твои ошибки.

— Но я…

— Я верю в тебя, учитель.

— За что, Джирайя? За что Ками так сильно изменили тебя и вернули в Коноху? Неужели мои грехи такие тяжкие? А может ты моё наказание?

— Может быть. Я вот довыделывался. Не знаю как ты на это отреагируешь, но у меня теперь три жены. Моя красавица Мей. Эх, моя мечта Цунаде. И Конан, моя ученица из Дождя. Я тебе рассказывал.

Хирузен на это кривится, фыркает, кашляет и заходится хриплым смехом. Стучит себя по коленке, раскачивается…

— Тебе смешно…

— Джирайя, держись. Хотя нет, не держись. Мучайся! А я… Я доковыляю до Фугаку и всё расскажу ему. Аха-ха! Уже вечером тебе смотрины устроят. Джирайя…

— Не знал что ты такой жестокий, Сарутоби. Даже не догадывался о том какой ты изверг. Я не тороплю, подумай. Ответ скажешь…

— Я могу тебе верить, Джирайя? — щурится Хирузен.

— Да, учитель.

— Ты на сто процентов уверен в том, что я тебе помогу? Что буду счастлив? Что я, старая развалина, не бесполезен?

— Да, учитель.

— Только для тебя, ученик, — закрыв глаза вздыхает Хирузен. — Только потому что ты ничего и никого не боишься. Только потому, что тебя больше всех волнует судьба деревни и нас всех. Я согласен. Не представляю как это будет происходить, но раз ты говоришь что так надо…

Пока Хирузен чешет неразбериху и пытается оправдаться. Пока его глаза закрыты, выплёвываю на ладонь симбионта и подношу к его лицу. Белая клякса прыгает, быстро проникает в рот и я прям вижу как пожирая нервную систему старика и усваивая его память, она приступает к модернизации тела. Выделяет гормоны, разные стимуляторы и регенераторы. Как трятя энергию вырабатывает стволовые клетки и пытается восстановить одряхлевший организм.

Нет, Хирузен мгновенно не молодеет. На это уйдут недели или даже месяцы. Но… Процесс уже запущен. И он не остановится.

Я видел такое, в идиотских человеческих фильмах про злобных инопланетян. Видел и мне это не нравилось. Мне и сейчас это не нравится, но… Изменить этот мир, я смогу только так. Потому что по-другому, увы не выйдет. Значит… Значит следующая цель, Хиаши. Хьюга.

Укрыв учителя пледом, сажусь рядом, набиваю трубку и закурив молча смотрю в даль. Сколько так проходит не знаю, но…

— Кхем, Джирайя, извини, — просыпается Хирузен. — Кажется, я задремал.

— Всё нормально. Я понимаю.

— На чём мы остановились? Ах да. Ответ… Джирайя, смотри какое небо. Я столько лет прожил, столько раз видел, но только сейчас понял как оно прекрасно. Это… Я хочу увидеть закат.

— Учитель, если мы будем тормозить, то вполне сможем увидеть закат всего мира. Отдыхай, думай, я пойду. Мне домой пора.

— Ты… Ты уже сделал.

— Может быть, — улыбаясь развожу руками. — А может быть и нет. Не помню. Я пойду. Отдыхай.

Как же я себе отвратителен… Но да, хоть одно дело, надо довести до конца. Пусть даже таким, мерзким способом. Нет, я не считаю себя спасителем. Но я… Я хочу чтобы эти люди со сверхспособностями, не уничтожили друг друга.

****

Пытаясь понять что творю, бесцельно шатаюсь по деревне. Встречая знакомых киваю им, односложно отвечаю на вопросы. Машинально подписываю сунутые под нос книги.

Настроение на нуле. Хочется сбежать, спрятаться, улететь отсюда и продолжить заниматься тем, чем занимался всегда. Путешествовать, творить дела, а потом сбегать. Вот только… Большая часть меня, вдруг чувствует ответственность и на глупые мысли о побеге грозит мне кулаком и обещает прибить. И она, эта большая часть меня, абсолютно права. Убегать мне нельзя. Не те обстоятельства. У меня, пусть и долбанутая, но семья. У меня те, за кого я несу ответственность. Хватит шататься по галактике. Надо делать то, о чём я всегда мечтал. Просто жить… Это сложно, непривычно. Это меня пугает. Но если я найду способ сбежать, то как они без меня?

Не найдя ответа, мотаю головой, разогнав глупые мысли вздыхаю и понимаю что пришёл к дому. Во дворе суета. Мелочь занимается чем-то невероятно важным. Увидев меня, все четверо встают и пытаются закрыть собой небольшой свёрток.

— Пап, — улыбается Наруто. — А мы тут…

— Играем! — восклицает Карин. — Ты иди, у нас ничего интересного.

— Да вы что? — перепрыгивая забор спрашиваю.

Подхожу ближе, дети явно нервничая встают плотнее и закрывают собой свёрток.

— Что у вас там, а?

— Ничего, — мотает головой Саске. — Играем мы.

— А тебе не говорили, Учиха, что старшим врать не хорошо? — взяв мелкого за шиворот и подняв спрашиваю. — Тем более, обмануть меня, вы карапузы не сможете. Что в свёртке?

— В каком? — косит под дурочку Таюя.

— Вот в этом, — киваю вниз. — Рядом с которым миска молока и хлеб.

— Ах в этом? — изображая удивление пищит Карин. — Пап, ты только не ругайся. Мы тут гуляли…

Свёрток приходит в движение. Из тряпки показывается чёрный нос, морщится, фыркает. Свёрток подползает к миске и ворча лакает молоко.

— Щеночка нашли, — улыбается Наруто. — Пап, его маму деревом придавило. Он плакал. Есть хотел. Можно мы его оставим?

— Крупноват он для щеночка.

Взяв недовольно ворчащий свёрток, поднимаю, разворачиваю и с ужасом смотрю на маленького медвежонка. Который пытаясь выбраться машет лапками и издаёт недовольные медвежьи звуки.

— Где нашли?

— Неподалёку от деревни, — кивает Наруто.

— Точнее.

— В Лесу Смерти, — выдаёт Карин и видя как меня перекосило прячется за Саске.

— Что вы там делали?

— Играли, — выдыхают все четверо.

— В таком опасном месте?

— Да нет там ничего опасного, — улыбается Наруто. — Красиво всё.

— А дикие звери?

— Не такие уж они и дикие, — улыбается Саске.

— Вы о чём думали, спиногрызы?! — отпустив медвежонка кричу на них. — А если бы вас сожрали? Вы хоть представляете что было бы со мной…

Медвежонок косясь на меня отползает к детям. Встав на задние лапы обнимает ногу Карин и смотрит на меня как на врага. Дети смотрят с ожиданием. В их глазах… Они просто не верят что я могу жестоко обойтись с несчастным созданием. От чего становится стыдно.

Вздохнув сажусь на траву. Вытянув руку глажу медвежонка, который забыв о страхе начинает играть с моей рукой.

— Как назовём?

— Мы пока не думали, — усаживаясь мне на колени улыбается Карин. — Так мы его оставим?

— Да, солнышко, мы его оставим. Но вы должны понимать, что ваш новый друг, это во всех смыслах большая ответственность. И если вы готовы, если решите оставить его, он будет с вами всегда. От него нельзя будет отказаться, нельзя будет выкинуть. Вы, если решили, будете всегда отвечать за него. Это не игрушка, это живое существо и вы…

Ё-моё. Вот тебе и ответы. Я говорю то, о чём боялся подумать. Это… Да, мне тоже придётся нести за них ответственность. Теперь всегда. И это… Я готов. Я… Я буду. Я стану.

— Пап, тебе плохо, — сжав ладонями моё лицо спрашивает Карин.

— Нет милая, всё хорошо. Просто иногда я задумываюсь.

— О чём? — прыгает мне на спину Таюя.

— О том куда определить нашего нового друга. Чем кормить?

— Будет жить в нашей комнате, — начинает Наруто. — Ест он всё, мы проверили. А когда подрастёт, организуем ему берлогу во дворе. Будет дом охранять.

— Думаешь?

— Мы видели его маму, — кивает Саске. — Такая зверюга одним видом кого угодно испугает. Там только голова… А когти!

— Ладно. Я не против. Только сразу приучайте его гулять на улице. Не в доме. Убирать за ним будете сами. Я старенький…

— Папа, ну какой ты старенький, — хихикает Таюя. — На тебя вся женская часть Конохи слюни пускает. А те кто с тобой разговаривает, потом бельё менять бегут. Интересно зачем?

— Ну Хьюга от страха, — улыбается Саске. — А вот женщины…

— Стоп! Мелкие ещё. Хватит об этом. Идите, определяйте вашего зверя. Кормите. В шкафу есть старое одеяло, сделайте ему лежанку. Всё, пошли.

Дети хватают медведя, объявляют меня лучшим и убегают в дом. Карин возвращается, целует меня в нос и урча обнимает. После убегает.

Да, ответветственность. Так будет лучше. Пора уже взяться за ум и не…

Услышав шаги, подпрыгиваю и разворачиваюсь. По дороге, довольно улыбаясь вышагивают… Первыми идут Итачи и Шисуи. За ними Фугаку и Микото. За ними Наоки которая пыталась травануть меня. Замыкают шествие два незнакомых мне Учиха и Нагато.

Наоки при параде, в кимоно, в руках несёт поднос. Скромно улыбается. Нагато улыбается ехидно. Так же ехидно лыбится Фугаку.

И всё бы ничего, но я примерно знаю зачем они припёрлись. И мне это… Нет, вот это мне не нравится. Я этого не хочу! Мне хватит ответственности. И жён, целых троих, тоже.

Делегация подходит к воротам. Итачи открывает, улыбаясь заходит.

— Ну держись, — появляется рядом со мной Какаши.

— Твоя работа?

— Нет, я не такой жестокий. И нет, не Нагато. Просто сегодня, Хирузен сошёл с ума и пробежался по деревне. Посетил Учиха, Яманака, Нара, Акимичи, Инузука. Даже к Хьюга заходил. Ну что, лягушка, готов выпрыгнуть из колодца? Сейчас тебе трамплины приведут.

— Да пошёл ты.

— А вот и Яманака, — нагло улыбается Какаши. — Кто следующий? Готов поспорить это будут Нара. А нет, Инузука. Ну ты как?

— Хирузен. Старая ты макака. Не знал что Сарутоби такой мстительный. Думал он шутит. Ладно! Техника призрачного побега…

— Да ладно, — ловит меня за руку Какаши. — Куда? Хватит сбегать.

— Сволочь ты, Какаши.

— Я знаю. У меня очень хороший учитель. Иди, встречай. Улыбайся. Хи-хи… Я на это посмотрю. Ух, это будет весело.

Паразиты… Все паразиты. Все, а не я. Я симбионт. Ладно, раз уж сбежать не получилось…