Я пришёл

Глава 24

Я на месте. Пришёл к вечеру, пошатался по этому захолустью под Хенге. Посмотрел, послушал. Несколько раз чуть не взбесился. В Траве всё как всегда, деревеньку как и всю страну имеют во все щели, что впрочем как обычно. А страдают из-за этого… Те кто страдать не должен.

Итак, что мы имеем? А имеем мы худенькую, больше похожую на скелет девушку. С красными волосами, большими водянистыми, испуганными серыми глазами и руками сплошь покрытыми шрамами от укусов. Шея и лицо тоже искусаны. Узумаки Мей, двадцать четыре года. Весь день шатаясь и периодически теряя сознание возится с дочерью, вечером её утаскивают в госпиталь, лечить раненых, страждущих, немощных. То есть вся эта мерзость, её будет кусать, пить кровь и жизненную силу, чем и восстановится. Что будет с девушкой, сколько она протянет? Вообще никого не волнует.

А протянет она не долго. В ней веса килограмм едва тридцать. Может даже меньше. Живой труп. И тут я не понимаю, почему Узумаки, аловалосый дьявол, такая кроткая и послушная? Если вспомнит Куши-тян, то кроткости в её характере не было никогда. Она вообще не знала что это такое. Особенно когда меня по голове сковородой хреначила. На то что я Джирайя, Великий Извращенец, Саннин, Куши-тян плевала. А тут что? Или сломали, или и среди Узумаки бывают исключения.

Так или иначе, спасать их нужно. Мей долго не протянет. А когда она, в результате такого вот лечения загнётся… Боюсь что всей грёбаной деревней, кусать будут её дочку. Чего допускать нельзя, маленькая совсем, лет пять. Как все Узумаки бледная. Только эта ещё забитая и перепуганная. Одета в старьё в несколько раз больше её по размеру. На носу несуразно большие очки отремонтированные шнурком очки. Нда…

Время идёт, темнеет. В домике где живут Узумаки загорается тусклый свет. Подойдя к окну вижу как девочка, всхлипывая пытается причесать старую наполовину лысую, одноглазую куклу. Говорит ей что мама скоро придёт, принесёт поесть. А потом они обнимутся и лягут спать. И когда-нибудь, у них всё будет хорошо. Бедный ребёнок…

Продолжаю ждать, девочка засыпает сидя за столом. Вздрагивая во сне зовёт маму. От чего меня перекрывает. Мне хочется…

Шаги, шорохи. Отхожу, прячусь за дерево. Смотрю как к домику идут трое. Девушка в центре, прижимая к себе узелок, с трудом переставляя ноги плетётся и старается не упасть. Сопровождающие помогать не думают. Сочувствовать такой доле тоже. Они смеются, шутят. Говорят что пришлая тварь, должна отрабатывать еду. Поэтому завтра за ней снова придут.

Они доходят до дома. Сопровождающий толкает девушку, второй обнимает её, кусает в шею… Вытирая губы отходит. Второй повторяет действия, грубо толкает несчастную и когда она падает пинает её по ногам.

Смеясь развесёлая парочка удаляется. Сидящая в пыли девушка продолжая прижимать к груди узелок беззвучно плачет. Кое-как встаёт и плетётся к двери. Открывает…

— Мама! — слышится детский писк. — Мама.

— Карин, всё хорошо. Я просто сильно устала. Вот, садись, поешь.

— А ты?

— Я в госпитале поужинала. Садись. Поздно уже, кушай и спать пора.

Судя по звуку девушка падает. Успокаивая дочь встаёт и шаркает в сторону… Пора.

Осмотрев местность, скольжу к двери. Захожу внутрь…

— Тише, — приложив палец к губам улыбаюсь. — Не шумите.

— Кто ты? — пытаясь встать спрашивает девушка.

— Мей и Карин Узумаки. Моё имя вам ничего не скажет. Я прибыл по заданию главы клана Узумаки. Заберу вас и отведу в безопасное место.

— Узумаки больше не осталось. Узушио уничтожен. Ты врёшь. Мы никуда не пойдём. Что ты делаешь?

— Дом минирую, — прикрепляя к стенам взрыв печати киваю. — Завтра за тобой придут, откроют дверь. А им как бабахнет. Надо побольше приклеить. Чтобы эти твари по всей Траве разлетелись.

— Я не верю тебе.

— Значит я на деле докажу. А ты… Не выделывайся. Хочешь для дочери такой же участи?

— Н-нет, — округляя и без того большие глаза мотает головой девушка.

— Тогда уходим. Карин, жуй быстрее. Бежать придётся долго.

Удивительно, но мне верят. Мей как будто оживает. Шустро, насколько это возможно шаркает к столу и сама заталкивает в рот Карин варёный рис без ничего. Пытается собрать представляющие из себя тряпки вещи, бросает и с ожиданием смотрит на меня.

Выжигаю на двери символы, клею ещё пару печатей. Сняв окно выдворяю девушку, подаю ей девочку, выбираюсь сам и возвращаю окно на место.

— Так, Мей, ты бежать не сможешь. Забирайся ко мне на спину и держись крепче.

— А Карин.

— Карин поедет на руках. Держитесь крепче. Падать ну никак нельзя. Пошли…

Усадив Мей на себя, беру Карин, разворачиваюсь и прячась за деревьями двигаюсь к выходу из деревни. Отойдя метров на сто от дома, сворачиваю в переулок, прыгаю на крышу… И как только прыгаю…

— Эй, стоять! — кричат снизу. — Ты кто такой?

— Да чтоб вас, — тихо ругаюсь и громче добавляю. — Пришелец-инопланетянин. Ты уйди, а то больно сделаю.

Горе патрульный, отходить не собирается. Наоборот, запрыгивает на крышу и демонстрируя кунай идёт ближе. Мей крепче вцепляется в меня. Карин всхлипывая сжимается…

Оставаться здесь обе не хотят. И не останутся.

Придурок выставив кунай делает выпад. Ногой бью по руке, подпрыгиваю и ударом ломаю ему шею. Разворачиваюсь и прыгаю. Бегу по улице, на ходу умудряюсь ногами ломать выскочивших, да простят меня Ками — шиноби.

За спиной грохочет взрыв. В небо поднимается огненно-дымное облако. В деревне тут же начинается паника. Гражданские с криками высыпают на улицы. Шиноби лезут со всех сторон. Запускают техники, метают кунаи.

С трудом но уворачиваюсь. Бегу дальше…

— Девочка, — говорю Карин. — Держись сама, мне руки нужны.

Карин вцепляется в меня. Изображаю пару теневых клонов и отправляю их разбираться с преследователями. Что получается так себе. Вокруг нас толпа. Кольцо сжимается. Был бы один… Не страшно.

— Я сдаюсь! — спрыгнув вниз поднимаю руки.

Улыбаясь кручусь на месте. Отпускаю Карин, снимаю с себя Мей. Закидываю руки за голову.

— Урод, — шипит подходящий ближе шиноби. — Что ты этим хотел добиться? Один, напал на целую деревню. Ещё эти отбросы. А вы почему пошли? Вы, свиньи неблагодарные забыли кому обязаны? В наказание без еды на неделю. Поняли.

Мей сидя на дороге прижимает к себе Карин. Начинает плакать…

— А знаете что, — улыбаюсь шмноби. — О нет, вы не знаете. Сейчас покажу.

(Там же. Узумаки Мей.)

Конец… Нас теперь просто заморят голодом. Как я могла поверить этому странному человеку? О чём я думала? Я же…

— Что ты нам покажешь? — спрашивает шиноби.

— Нечто удивительное, — говорит незнакомец. — Вы когда-нибудь видели взбесившегося Саннина? Я видел один раз. Мне тогда посмели угрожать. Никто не выжил. Погнали?

Незнакомец хлопает в ладоши. Его волосы начинают шевелиться. Удлиняются и сворачиваются вокруг нас.

— Мама! Мамочка! — пищит Карин.

Снаружи слышится полный боли и ужаса крик. Грохочат взрывы. Об кокон что-то бьётся. Ревёт пламя, льётся вода. Пахнет горелой плотью. Полные ужаса крики переходят в хриплые стоны. Ещё взрывы. С грохотом рушатся дома.

— Иди сюда сучонок! — кричит незнакомец.

Снова пламя, вопли, треск разрываемой плоти. Хруст костей. Стоны и мольбы о пощаде. Громкие хлопки. Земля дрожит. Снаружи, движется нечто огромное…

— Бунта, заливай их маслом, — кричат снаружи. — Гамахиро, расхреначь вон тот дом. Они на верхнем этаже.

Звуки боя, ругань, стоны, грохот… От страха стучу зубами и прижимаю к себе потерявшую сознание Карин. Ещё хлопки… Волосы распадаются… Вокруг картина разрушения. Деревня пылает. Множество домов разрушены. Вокруг нас горы трупов. Сожжённых, раздавленных, разорванных… А перед нами он. Седой человек с красными полосами на лице. По пояс голый. Всё тело в затягивающихся ранах. Из левой стороны груди и живота торчат вошедшие на четверть сюрикены.

— Уходим!

Человек хватает нас, закидывает на плечи и бежит. Гражданские с визгом разбегаются. Шиноби уже не нападают, наоборот они стараются сбежать. Прыжок вверх, приземление, темнота.

В себя прихожу от смеха Карин. Осматриваясь понимаю что лежу в спальнике у костра. Незнакомец, уже перевязанный бинтами, кривляясь прыгает у костра и веселит сидящую на брёвнышке Карин. А над костром… Котелок. В нём булькает суп, запахом своим заставляя желудок сжиматься.

— Ну всё, хватит баловаться, — став серьёзным кивает незнакомец. — Мама проснулась. Продолжим беситься — накажет.

— Ты…

Не слушая меня, незнакомец берёт миску. Наливает в неё суп и подаёт мне.

— Спасибо…

— Оу, всегда пожалуйста. Только аккуратно, горячее. Жиденькое с голодухи самое оно.

— А ты.

— Джирайя! — встав гордо поднимает голову седой. — Великий Из… Великий… Или не такой уж великий? Короче просто Джирайя. Да…

— Ты ранен…

— Пустяки. Я быстро восстанавливаюсь, — наливая суп себе кивает Джирайя. — Ты пробуй. Я, конечно, не повар, но готовить умею. Мой внук, от этой еды в восторге.

Внук? Да ему на вид и тридцати нет. Ни морщин, ни… А тело…

— Кхем, — отследив мой взгляд выдаёт Джирайя и набрасывает на плечи одеяло. — Ладно. Ешь, теперь ты в безопасности.

В безопасности? Это говорит мне человек в одиночку уничтоживший деревню. Он же убийца…

— Прости… Сколько людей ты убил?

— Людей? Ни одного. А вот уродов, позволяющих так по скотски относится к девушке… Ну несколько штук. Они спят. Ага. Испугались сильно.

— Ты их на части разорвал…

— Не при ребёнке, — строго смотрит на меня Джирайя. — А что, ты против? Тебя всё устраивало? Мало было издевательств и боли?

— Достаточно…

— А я не верю. Сочувствуешь им? А кто почувствовал вам? Кто пожалел? Дай угадаю, никто. Я прав?

— Прав. Но зачем?

— Жалко стало, — отпивая суп из чашки ворчит Джирайя. — Старый я, жалею всех. Из ума немного выжил. Вижу несправедливость, иду разбираться. Ешь, остынет сейчас.

— Дедушка, — улыбается Карин. — А расскажи ещё одну сказку.

— Карин, как ты ведёшь себя.

— Цыц! Ешь молча. А то подавишься. Иди сюда малышка.

Заткнув меня, Джирайя машет рукой. Карин тут же садится к нему на колено, с восхищением смотрит и получает леденец на палочке. Джирайя же рассказывает ей сказку. О птицах, которые разучились летать…

Карин с леденцом в руке засыпает. Джирайя растерянно смотрит на меня. Вдыхает… Нет, он не злой. Такие глаза, просто не могут быть у злого человека. И я готова поклясться, он рад. Рад тому что мы в безопасности.

— Джирайя…

— Тише, ребёнка разбудишь.

— Спасибо…

Джирайя улыбаясь кивает на миску в моих руках. Отпиваю суп, жмурясь от потрясающего вкуса чмокаю губами. Обжигаясь быстро выпиваю, борясь с головокружением улыбаюсь.

Приятная сытость. Потрясающий вкус… Всё это как будто изгоняет тревогу и страхи. Становится странно тепло и спокойно…

Неужели это правда? Неужели всё закончилось? Не знаю, но хочется верить…

****

С утра начинается путешествие. По Стране Огня. Джирайя или несёт на руках Карин или ведёт её за руку. Постоянно кормит нас самолично приготовленными блюдами. В селениях покупает нам одежду, сладости и всё что попросит Карин. Игрушки, безделушки.

Ведёт себя весело и доброжелательно. Обещает Карин что познакомит со своим внуком. Покажет вредную, ворчливую бабку с которой нельзя шутить, потому как она бешеная и всё время на него орёт. И заверяет нас что всё теперь будет хорошо.

Меня же мучают вопросы. Особенно про главу клана. Как он нас примет? Как отнесётся? Джирайя… Как я понимаю, его наняли доставить нас в Коноху. И это… Это пугает. Я знаю как это бывает. По завершении задания он уйдёт. Возможно, даже не вспомнит про нас. А он такой… Эх… Карин от него просто без ума.

Таким образом добираемся до Конохи. Странности начинаются уже у ворот деревни. Охранники, при виде Джирайи кланяются. Местные вежливо здороваются. Но как только мы проходим дальше… Нас окружает толпа народа. Все поздравляют Джирайю с возвращением, просят подписать книги. Спрашивают как он сходил.

Джирайя вежлив и как всегда весел. Подписывая книги отвечает на вопросы. Сам узнаёт как у них дела.

Наверное, человек он очень значимый. Все к нему так… А вот ко мне не очень. Женщины бросают неприязненные взгляды. Девушки смотрят так как будто я украла у них что-то ценное. Но почему?

Проталкиваясь через толпу идём к резиденции. У входа встречаем расстроенного толстяка, который…

— Всё плохо? — спрашивает его Джирайя.

— Она в бешенстве, — качает головой толстяк.

— Может подождать? Завтра зайти?

— Завтра будет хуже. Иди.

— За мной, — командует Джирайя. — И не бояться. Ух, страшно то как. Вы не тряситесь. Получать буду я. Пошли…

Идём, поднимаемся на самый верх. У кабинета Каге Джирайя приглаживает волосы, разглаживает складки на футболке. Стучит в дверь…

— Хокаге-сама…

— Как это понимать? — ударив по столу рычит девушка примерно моего возраста. — Джирайя, я жду объясний.

— Сейчас… — затаскивая нас в кабинет часто кивает Джирай. — Ты только не нервничай. Я сейчас всё объясню.

— Я жду!

— Понимаешь, Цунаде… В нашей жизни, не всё идёт так как мы планируем. Иногда в отработанный план вмешиваются некоторые обстоятельства. Непредвиденные факторы, ну и его величество случай.

— Долго ты будешь мне мозги выкручивать? — теряя самообладание рычит блондинка которая и есть Хокаге. — Ты зачем деревню уничтожил?

— Ну… — соединяя указательные пальцы мямлит Джирайя. — Я же не всю. Так, чуть-чуть.

— Что значит чуть-чуть? Сотни погибших, половина деревни в руинах. Ущерба на несколько миллионов. А ты стоишь и кривляешься?

— Ну стою, — отворачиваясь бубнит Джирайя.

— Эх… Знала бы, никогда бы не отпустила. Неужели нельзя держать себя в руках? Что скажешь в своё оправдание?

— Мей осмотри, — вздыхает Джирайя. — Ну, ты же Великий Медик. Мей, подойди к Хокаге. Я отвернусь. О, шею ей покажи.

— Без тебя разберёмся, — ворчит Хокаге. — Мей, подойди, не бойся.

Подхожу… Хокаге встаёт внимательно смотрит на моё лицо. Проводит пальцами по шрамам на шее и щеках. Снимает с меня купленную Джирайей куртку и разглядывает сплошь покрытые шрамами руки. Попросив Джирайю отвернуться задирает футболку, осматривает живот и грудь. Требует снять штаны…

— Мей, одевайся, — садясь за стол говорит Хокаге. — Джирайя, к тебе вопросов нет. Что дальше?

— Пока поживут у нас. Мей и Карин нужны уход и хорошее питание. Потом видно будет.

— Документы напишу, потом заберёте. Джирайя, миссию я тебе закрою. Не забудь зайти за оплатой. Мей, Карин, добро пожаловать в Коноху. Не подведите вашего спасителя. Всё, свободны.

— Идёмте, — подхватив Карин на руки улыбается Джирайя. — Путь был долгим, вам надо отдохнуть.

— Дедушка, — тянет его за волосы Карин. — Ты обещал показать вредную злую бабку которая на тебя всё время орёт. Ты обещал…

Хокаге встаёт, на лбу её вздувается вены. Она вытягивает руку, сжимает кулак…

Джирайя глядя на неё сглатывает…

— Цунаде, не надо, да?

— Дедушка пошутил, — улыбается Цунаде. — Он у нас иногда слишком весёлый. Вот, смотри. Вредная злая бабка, это я. Сильно страшно?

— Нет, — едва не потеряв очки мотает головой Карин. — Ты красива. И глаза у тебя добрые. Дедушка, зачем ты так на неё? Она же хорошая.

— Она очень хорошая. И самая красивая. Цунаде, вот видишь. Устами младенца истина…

— Уйди с глаз моих, — смущённо улыбается Цунаде.

Уходим. Джирайя получает оплату. Не хилую такую сумму. Ведёт на в магазин, где покупает кроме продуктов ещё и целый пакет сладостей. Ну и ведёт нас к себе. Не к главе клана, а к себе. На ходу бормочет что-то о том что Цунаде странная. Не оскорбляла, не кричала, а всё поняла.

— Джирайя, — догоняю его. — А разве нам не надо к главе клана?

— Ну так мы к нему и идём? Мы вместе живём.

— Ты тоже из нашего клана? Ну да, ты же седой. Извини, я сразу не поняла.

— Не седой, а белый. Я такой с рождения. В нашей семье все белыми были. И вот такие полоски на лице рисовали.

— Так ты не Узумаки?

— Не-а, я Джирайя. Великий… Или не великий? Неважно.

Ничего не понимаю. Он что, обманывает нас? Не похоже…

— Джирайя, я не понимаю…

— Сейчас всё увидишь. Не шуми.

Доходим до какого-то дома. Джирай проводит нас через защитные барьеры. Ставит Карин на землю, берёт её за руку. Дверь дома открывается. Радостно визжа из него вылетает нечто оранжевое и врезается в Джирайю. Забирается на него и вцепившись прижимается.

— Дед, я так скучал, — закрыв глаза выдыхает маленький лет четырёх, светловолосый мальчик с забавными полосками на щеках.

— Я тоже. Ну, а теперь спускайтесь, Наруто-сама. Знакомься, Узумаки Мей, Узумаки Карин. Они будут жить у нас. Мей, Карин, глава клана Узумаки или просто Наруто.

— Ух ты! — спрыгнув удивляется мальчик. — Узумаки. Значит мы родственники.

— Мы из одного клана, — присаживаясь перед ним улыбаюсь. — Привет.

Мальчик не отвечает. Обнимает меня и прижимается. Карин подходит, обнимает нас…

— У нас гости? — отвлекает меня человек в маске с белыми лохматыми волосами и повязкой на глазу.

Он стоит, держит пакет и смотрит. Рядом с ним ещё один мальчик, черноволосый. С большими чёрными глазами.

— Да, Какаши. Мей, Карин, они поживут у нас.

— Я не согласен. Мне вас хватает. Въехали без спроса. А я…

— Джирайя, твой сын против?

— Кхапф… Какой к чёрту сын?! Я не сын. Я…

— Не вредничай, сынуля, — хлопает его по спине Джирайя. Обнимает и пытается вкрутить кулак в его голову: — Все в дом. Нам поговорить надо.

Интересно у них…