Я тебе не Золушка!

Глава 21

Давно не испытывал таких ощущений.

Кара за «крепкую дружбу с алкоголем» в последние три дня, настигает неминуемо.

Во мне уже полпачки аспирина и пол цистерны воды, но лучше я себя не чувствую.

Даже не могу сказать, как очутился дома. Каким волшебным образом добрался до кровати, на которой обнаружил себя сегодня утром, раздетого наполовину, видимо сил хватило лишь на это.

Мать, увидев мою опухшую рожу на кухне, припавшую к чайнику, ничего не сказала, лишь покачала головой и на целый день свалила на работу. Подозреваю, что подработку какую-нибудь нашла на вечер, чтобы только поменьше со мной встречаться. Она работает преподавателем математики в колледже, и помимо этого занимается репетиторством.

Зато сестра — святой человек, ни единым действием или словом не осудила меня за «похождения», и пока я спал, наверняка храпя, как боров, периодически обновляла воду на тумбочке, заботливо принесённую ей с утра.

Знаю, что ничего хорошего от меня семье не перепадает. Работы нет, девушки нет, помощи мало, снова набухался, как сволочь, и продавливаю диван, источая амбре похмельного синдрома.

Всё вернулось на круги своя.

Но различие всё же есть.

Раньше меня такой образ жизни не напрягал и местами даже нравился.

А сегодня я чувствую себя разбитым не только физически, но и морально.

Будто из меня душу вынули.

К вечеру немного успокаивается черепушка, я могу немного передвигаться по квартире, и даже рискнул пожевать бутерброд, который, удивительно, «назад не попросился»…

Аринка скептически оглядывает меня и выдаёт профессорский вердикт:

— Одним днём не переболеешь. Завтра ещё будешь, как амёба.

— Спасибо, обнадёжила.

— Опять в гараже был? — Спрашивает она осторожно, боясь разозлить меня вопросами.

— Да. Где ж ещё…

Не отрицаю, но и не углубляюсь.

— Мама подумала сначала, что ты с Яной помирился. — Сдаёт сестра соратника по войне с моим алкоголизмом. — А потом она тебе позвонила, ты трубку не брал. Она написала Яне, та сказала, что два дня тебя не видела.

Прикрываю веки.

Эти постоянные попытки «держать руку на пульсе» раздражали меня и раньше.

Но сейчас я чувствую не только раздражение.

Всё полетело к чертям, и мать теперь думает, что я вернусь к своей прежней жизни.

А у меня ноль планов, как начать новую, учитывая, что в прошлое я, как раз, не хочу.

Проверяю телефон на наличие пропущенных сообщений и звонков.

Мать действительно оставила несколько голосовых и звонила. Аринка один раз. От Янки по-прежнему тишина, и я даже несколько удивляюсь этому факту, думал она захочет, как можно скорее избавиться от моего шмотья.

Больше входящих нет, но в отправленных я натыкаюсь на сообщение, написанное мной Стерве.

Мать его за ногу…

Видимо мозги настолько проспиртовались, что я посмел угрожать самой «железной леди» неминуемой расправой.

«Если будешь трахаться с кем-то, кроме меня, заберу себе Илюху»

Энергично потираю лицо, перечитываю ещё раз.

Я, конечно, гений переписки… Особенно в пьяном угаре.

«Кроме меня», блять! Сука, звучит, как предложение.

Вот уж, наверное, она придивилась, прочитав это…

Вообще-то такая угроза в правильном аспекте может быть использовано против меня самого. О чём я думал вообще, сам себе рою яму на ровном месте.

Исправить эту дрянь вряд ли получится. Если только при личной встрече объяснить ей, что вовсе не то имел ввиду.

А что, блять?

Черным по белому написано же…

Вот придурок.

Пока я борюсь с трясучкой и волнительным напряжением от неприятной находки, телефон оживает в руке входящим звонком.

Вначале я даже думаю, что мне это чудится.

Может я не проснулся ещё, сейчас покемарю, встану, жизнь потечёт, как раньше, без всего этого необъяснимого дерьма…

Но на экране действительно звонок от Стервы, и прокашлявшись, скорее для успокоения нервов, отвечаю на него:

— Да.

Голос всё равно, как из задницы, никакое «прокашливание» не помогло.

— Артём, здравствуй. — Как всегда деловым тоном приветствует она. — Ты сейчас дома?

— Да, дома. — Сбитый с толку отвечаю.

— Нам нужно поговорить, можешь спуститься? Я у твоего подъезда.

Удивляет.

Нет, я даже немного в шоке.

— О чём поговорить? — Мнусь, как средневековая барышня. Как будто это что-то изменит.

— О тебе и Илюше.

Кира говорит спокойно. Ни одной ноткой интонации не показывает волнения или смущения. Как холодная, расчётливая стерва. Но в то же время без претензий. По крайней мере пока.

— Пять минут дай мне. Спущусь.

Я отключаюсь первым. Выдыхаю и ещё полминуты пялюсь в телефон.

Ладно.

Раз уж она сама соблаговолила приехать, то, конечно, мы поговорим.

Тем более, мне самому это нужно.

Надо только взять себя в руки, и, наверное, ещё раз зубы почистить.

Хотя мой непревзойдённый вид одной зубной пастой не исправишь.

Ладно.

Я не маленький мальчик, она взрослая тётя.

Поговорим, как нормальные люди.

Ладно.

Но если что, я за себя не ручаюсь…

— Привет. — Буркаю, вваливаясь на переднее сидение Аверинской тачки.

В нос сразу же ударяет до боли знакомый аромат.

Так пахнет моя безысходность.

— Привет.

Она катается на модном кроссовере, внутри которого такая же чистота, как и в её квартире.

Я оглядываю девушку, стараясь не сильно шарить по ней глазами. Она выглядит непривычно, одетая в светло-голубую рубашку с закатанными рукавами и короткие белые брюки «в облипку». Волосы распустила по плечам, специально что ли, блин…

Такой я её почти не видел. Один раз только… в халате… шёлковом…

Одна её рука, с тонкой цепочкой вокруг запястья, лежит на руле, другой Кира прижимает какую-то папку, лежащую на коленях.

Мы молчим некоторое время, она первой нарушает тишину:

— Выглядишь неважно.

Как понять, участие это или насмешка? Мне трудно сориентироваться, на сосредоточенном лице — маска привычной холодности.

— Похмелье — нелегкая штука, уж извини. — Огрызаюсь зачем-то. — Зато ты, как всегда «респект».

— В честь чего была пирушка? — Её тон невозможно распознать. Робот Кира и тут не уступает хозяйке.

— Скорее, поминки. — Выдыхаю, сам от себя чувствуя запах перегара. Да, когда ж это прекратится-то…

Она рассматривает меня и хмурит брови.

— Поминки?

— Да. Хоронил свою прошлую жизнь. Ты за этим приехала?

— Просто хочу знать, что у тебя всё нормально.

— Какая забота, надо же…

Что за тупой разговор вообще?

Херня какая-то.

— Ладно, Тём. — Ёрзает на сидении и отворачивается. — Я приехала поговорить с тобой серьёзно, и, думаю, стоит начать с самого начала.

— Хорошо. — Соглашаюсь. — Если тебе действительно есть что сказать мне, то я выслушаю, конечно.

— Спасибо.

Чувствую усталость. Хотя жопу от дивана оторвал лишь десять минут назад.

Аверина выдыхает. Так, будто собирается с духом. И этот её жест будто возвращает в неё человека.

— Ты, наверное, знаешь, что, когда мы познакомились, я встречалась с Олегом… — Начинает она осторожно.

— Наслышан. — Киваю, складывая руки на груди.

— У нас были странные отношения, хотя тогда мне казалось, что так и должно быть.

Молча слушаю, не перебивая.

— Мы, как бы, были парой, но он оставлял за собой право делать, что пожелает, не ставив в известность меня.

— Например?

Чуть трясёт головой, едва заметно, видно не очень приятные воспоминания…

— Мог поехать отдыхать без меня или трахнуть секретаршу в обеденный перерыв.

— Отличные отношения, как по мне…

Она хмыкает, но не спорит.

— Я однажды имела неосторожность пожаловаться отцу, что не доверяю Олегу. На что услышала: «Он успешный мужчина, вокруг него всегда будет много женщин, смирись с этим».

Нормальный такой родительский совет. Жизненный.

— Ты уже понял, наверное, что с отцом у нас сложные отношения. Он всегда хотел видеть во мне что-то большее: лучшие оценки, мастер спорта по фехтованию, красный диплом — всё это не дотягивало до идеала. Я не была «сыном», которого он так хотел. Может быть, поэтому во мне развились все эти комплексы, которые теперь мешают жить полноценно.

— Комплексы? — Удивлённо таращусь на неё. — У тебя? Да ты любого мужика переплюнешь своим железобетонным характером, в жизни не поверю.

Аверина тихо смеётся.

— Это как раз и есть защитная реакция от внутренней неуверенности в себе.

Она так легко рассуждает об этом, я прям охреневаю. Да ей психологом подрабатывать надо с такими раскладами…

— Так вот, на момент знакомства с тобой, я уже была осведомлена о многочисленных изменах Олега, но разойтись с ним всё никак не решалась.

— Пиздец… Нахуй ты терпела? — Разговор какой-то странный у нас получается…

— Хороший вопрос. Сама не знаю. Я, когда тебя увидела в первый раз, почему-то сразу представила, как изменю ему с тобой, но поначалу это было от обиды больше, не от желания.

— А потом?

Кира немного медлит с ответом.

Слюна у меня во рту становится гуще.

— Конечно, я была уверена, что это произойдёт только в моих мыслях, даже представить не могла, что фантазии воплотятся в реальности.

Охренеть…

— В тот день, когда всё случилось, я была особенно на взводе. Олег сообщил, что уезжает в командировку, хотя обещал, что пойдёт со мной на важную конференцию…

Она находит несуществующую пылинку на дверном стекле и стирает её пальцем.

— Ублюдок… взял с собой свою шамотру, настолько обнаглел, что даже не скрывал этого.

Она делает паузу. Я стараюсь дышать не очень громко.

— То, что между нами произошло… Ты спрашивал меня, помнила ли я то, что случилось в кабинете… — Кира поворачивается, переводя взгляд от окна машины в противоположное, сквозь меня. — Со мной никогда такого не было раньше. Я понятия не имела, что может быть так остро и горячо. Это было на самом деле незабываемо, Артём. Хоть ты и назвал меня шлюхой после.

У меня ком в горле от её признаний.

— Прости. — Глухо выдавливаю я. — Это со злости просто…

— Да я понимаю. — Не даёт продолжить. Переходит на другую тему, поворачиваясь. — Мы не предохранялись с тобой, но ты не кончил в меня, поэтому я лишь сдала анализы после этого и успокоилась, получив хорошие результаты.

Ну конечно. Перфекционистка и перестраховщица хренова. Как-то неприятно слышать от неё такое, хоть в наше время — это сплошь и рядом.

— Когда я узнала, что беременна, естественно, подумала, что от Олега. И всю беременность, загибаясь от токсикоза и отёков, ждала, что вот теперь-то он устаканится, и мы построим настоящую семью. Конечно, ни о каком аборте и речи быть не могло, всё способствовало тому, чтобы родить этого ребёнка: возраст, мужчина рядом, стабильная работа, поддержка родных… Я тогда думала, что всё это у меня есть. У нас даже в какой-то степени «потеплели» отношения с отцом, он как-то меньше стал на меня наседать и контролировать.

Она снова делает передышку. Смотрит в окно.

— Ии…?

— Олег не спешил с предложением, сказал, распишемся, как ребёнок родится. А потом и вовсе настоял на тесте ДНК, заявив, что должен быть уверен на сто процентов, прежде чем жениться. — Горько усмехается. — Как чувствовал, скотина…

Я тоже хмыкаю, радуясь в душе, что Ебучий Олег не отец Илюхи.

— Вот, когда я получила результаты — случился настоящий апокалипсис.

Рука на колене Стервы теребит папку, но она её не анонсирует пока, продолжая свой рассказ.

— Олег позвонил и орал в трубку, как резанный, какая я шлюха, что он так и знал, что я его обманываю и наставляю ему рога, и, конечно, ни о какой свадьбе не может быть и речи. Не успела я отойти от шока, как папа явился ко мне в квартиру и осыпал эпитетами похлеще. — Сглатывает, поправляет волосы, закидывая их за плечо. — Сказал, что я больше не смею рассчитывать на его помощь и могу отправляться ко всем чертям из его жизни вместе со своим отпрыском.

Охуенная семейка. Я сразу это понял.

— Мама, конечно, продолжала звонить мне укромно, за спиной у отца, чтобы не попасть «под раздачу», но и с ней мы стали отдаляться. Одна только Алла поддержала меня.

— Алла?

— Бабушка, вы с ней познакомились на приёме.

— Ааа… понял.

— Она живёт у родителей. Когда мама забирает Илюшу на выходные, папа обычно уезжает в охотничий домик. Так и не смирился, что я родила «не по плану».

— Да уж…

Кира берёт папку обеими руками и кладёт её на руль.

Снаружи темнеет, у подъезда включился фонарь. Я вдруг осознаю, что этот разговор не напрягает меня, а наоборот даже, приводит мысли в порядок.

Но только рано я расслабляюсь.

— А теперь, Тём, перейду к неприятной теме. — Она поворачивается ко мне и кивает на папку. — Как ты думаешь, что здесь?