Я умер и переродился шаманом-травокуром

Глава 8

Прилипчивый человек — сущее проклятие, совершенно не изгоняемое заклинанием. А если же этим надоедливым собеседником и вовсе — оказался демон, то приготовьтесь к самому ужасному периоду в вашей жизни...

— Ах, Герган, знаешь ли ты анекдот про поручика и священника?

— А кто такой поручик?

— Не суть важно. Какой-нибудь военный. — Фикус простодушно махнул рукой. — Так вот: Идёт поручик Ржевский, и тут ему, значит, захотелось покурить. Он встречает по дороге попа и спрашивает его: «Святой отец, закурить не найдётся?». Поп достаёт спички из кармана и даёт Ржевскому закурить. После небольшой паузы поручик спрашивает у попа: «Как же это так, святой отец, ведь курить — это большой грех!», на что поп мудро ответил: «Карман запас не тяготит, ни есть, ни пить не просит. Хоть поп монашку не е*ёт, но х*й в кармане носит».

Понравилась поручику Ржевскому такая премудрость и решил он её где-нибудь в светском месте рассказать. Приходит потом поручик Ржевский на бал к одной премилой графине. И там, в окружении гусаров, офицеров и дам, он говорит: «Знаете, друзья, недавно я услышал одну такую остроумную и колкую фразу! Я вам её могу рассказать, но поскольку там есть грубые слова, то в присутствии дам я их заменю на „хо-хо“ и „охо-хо“. Так вот: карман запас не тяготит, ни есть, ни пить не просит. Хоть поп монашку не „хо-хо“, Но вот в кармане „охо-хо!“».

— Кхм. — я вежливо улыбнулся.

— Я услышал этот анекдот от одного повара в Петербурге. Так рассмеялся, что случайно придавил беднягу.

Культя шутливо упала на пол и скорчилась в судорогах. Я отдал должное её актёрской игре и затем вышел из дома. Кареты, конечно же, уже давно не было на положенном месте и о ней напоминали лишь тонкие полосы от колёс.

— Какая ночь! Позволь, я процитирую...

— Погоди. — я напряг усталые глаза и увидел где-то вдалеке, за полоской леса, огонёк. — Ты видишь то же, что и я?

— Конечно, мы ведь друзья! — ответил прилипала, энергично топая по земле. — Но, позволю заметить, нам нужно не туда.

Я с любопытством посмотрел на демона. Он не стушевался и выдал:

— Я отправил за каретой твоих любовниц мою младшую ладошку.

Подтверждая слова хозяина, культя активно закивала.

— Хм. Я тоже предугадал следующее действие моих спутниц и поставил на трусливого кучера метку. Теперь мы быстро их найдём... Только вот не догоним: они удаляются от постоялого двора со скоростью 20 километров час.

— Это моя вина. Я заигрался и спугнул их. Как и всегда. Плохой Фикус! — демон начал бить себя по белокурой голове.

Хоть мне и было приятно лицезреть его искреннее раскаяние, я всё же предпочёл остановить процесс самобичевания и, крепко взяв маленького человечка за плечи, заговорил:

— Совсем недавно, когда я спросил у тебя про возможность переноса в чужое тело из другого мира, ты мне ответил, что для этого нужно точно знать имя того, в кого ты хочешь переселиться. Верно?

Фикус очень быстро закивал, и я уже начал бояться, что от незнания человеческой анатомии он сломает себе шею.

— Значит, — продолжил я, всё больше и больше впадая в уныние. — Чтобы узнать имя, надо провзаимодействовать с чужим миром?

— Совершенно верно! — подтвердил прислужник дьявола. — Обычно для этого достаточно лишь наладить контакт с местным оккультистом и представиться высшей сущностью: джином, духом или ещё каким-нибудь хером с умением колдовать...

Мне очень захотелось пустить скупую мужскую слезу и культурно повеситься на ближайшей ветке.

«Получается, какой-то ублюдок под моей пяткой решился на незаконные в империи призывы и, встретив эту худосочную курву, сукина сына Юрия, назвал ему моё имя?..»

— Ты чего? — демон испуганно захлопал глазками.

Меня трясло.

«Ах ты, с-с-сволочь! Ну погоди, пройдёт полгода, я перенесу себя обратно, и тогда мы посмотрим, кто же самый крутой шаман-травокур!» — я сжал кулак и с неистовой злобой врезал по земле. От ударной волны, возникшей из-за магического всплеска, верхние этажи постоялого двора сложились гармошкой.

— Не грусти, Герган. — демон похлопал меня по плечу. — Ты и не заметишь, как пролетят эти полгода и мы вернёмся к тебе на Родину.

«Мы?..»

Ладошка согласно щёлкнула пальцами. Я утёр лицо грязной рукой и, не особо понимая, что же мне дальше делать, сел на землю и принялся думать. Фикус без проса подсел ко мне и начал заниматься ровно тем же самым.

Прошло где-то минут десять, прежде чем я сформировал примерный план действий, а демон, вдоволь подумав, выдал:

— Давай торговать телом и принимать наркоти...

Я отвесил нечестивцу подзатыльник.

— Фикус, демоны и императоры не продают задницу.

— А если мы будем использовать только передницу?

Я глубоко вздохнул и отрицательно замахал головой.

— Нет, Фикус, мы не пойдём на панель. Мы найдём в этой древней клоаке самый лучший дворец, наймём сотню слуг и будем жить, как императоры: с шиком и блеском.

— Проще сказать, чем сделать. — резонно заметил обжора. — Я вот уже пробовал основать здесь бизнес.

— И что?

— И какой-то Ярослав мудрый чуть не упёк меня за решётку из-за своей газетёнки.

— Мы будем действовать аккуратно, мой дорогой Фикус... но большего я сказать пока не могу, потому как для начала мне надо познакомиться с местным высшим светом и уехать в Москву.

— В рифму! — демон всхрюкнул.

Я приготовился к выполнению своего плана.

«Для начала — мне нужна лошадь...» — взглянув на ковыряющегося в носу Фикуса, мне пришлось добавить: «Две лошади»

— И куда мы пойдём?

Я поднял голову и внимательно присмотрелся к огоньку, спрятавшемуся за полосой леса. Стоило мне напрячь слух и использовать немного магии, как я начинал слышать оттуда ржание коней. Это означало, что у костра можно было найти всё, что нам нужно: драку и транспорт.

— Нам нужно подойти к тому огоньку. — я указал на приметную точку пальцем. — Там мы позаимствуем у каких-нибудь купцов передвижное средство и затем на всех порах поскачем в Москву, чтобы опередить Авдееву и не дать ей подпортить мою деловую репутацию.

— У тебя уже есть репутация?

— В теории. — был вынужден добавить я, после чего с показной уверенностью двинулся вперёд. Мой собеседник направился за мной. Ладошка не отставала.

Через несколько минут, пройдя парочку буреломов и сваленных в кучу веток, мы преодолели достаточное расстояние, чтобы рассмотреть наше первое место преступления: это оказалась маленькая уютная полянка, заросшая луговой травой. В её центре вся растительность было умело вытоптана, и на ней сидели весьма... любопытные для изучения персоны. Они имели густые чёрные бороды, сверкающие в отблеске огня глаза и подозрительно грязные пальцы. У каждого из них в ногах валялась сабля или палаш. У некоторых из этой воинственной компании за спиной висели мушкеты.

— Мы попали к разбойникам! — радостно брякнул Фикус, похоже, совершенно не умевший говорить шёпотом.

Один из бандитов повернулся на звук и подозрительно сщурился. Я мигом утянул крикуна на землю и зажал ему рот. Малыш отчаянно сопротивлялся, но вскоре всё же умолк: в воздухе раздавались лишь его обиженные вздохи.

— Тихо. — я приложил палец к губам и затем отпустил наглеца. Демон отряхнулся и больше не заговаривал.

Для большей уверенности я приказал руке дать мне сигаретку. Культя быстро справилась с задачей и подпалила смачный косячок.

— А можно и мне? — новоиспечённый человек смешно засопел.

— Валяй.

Культя достала из сумки ещё одну папироску и любезно предоставила её хозяину. Демон присосался к горькой, дурно пахнущей гадости и уже спустя секунду оплевал всё наше укрытие.

— Какая гадость! — чувственно воскликнул он, и не думая, что нас могут услышать. — Как ты это куришь?

Уже другой бандит повернулся на странный шум. Не удовлетворившись внезапно наступившей тишиной, он подал товарищам знак и, достав из ножен саблю, начал подниматься в гору.

«Надо срочно сменить позицию и зайти с другой стороны, иначе эффект неожиданности окончательно пропадёт»

— Ой...

Я повернулся к демону: над беднягой стоял огромный детина, держащий около его горла нож. С виду гигант мог бы переломить человеческое тело Фикуса пополам и даже не вспотеть.

«Караульный. Ну конечно же, какой атаман оставит отряд без присмотра...»

Я не знал, может ли Фикус умереть, если его пырнут ножом в человеческом теле, поэтому предпочёл выкинуть остатки косяка и поднять руки вверх, мол, — «сдаюсь».

— Что, олухи, думали нагреть нашего дядю Богдана? — гигант грозно засмеялся. — Чёрный Богдан не прощает идиотов. Теперь вашим задницам...

— Микола, что за хрень тут делается? — поднявшийся разбойник протёр заспанные глаза и опустил саблю. — Кого ты поймал?

— Воры, Сашка. Обыкновенные ворюги. — бандит приставил нож к горлу Фикуса поплотнее, и сталь оросилась кровью...

— Ах ты, шваль!

Демон дёрнулся, и разбойник без раздумий перерезал ему горло. Одна беда: на Фикуса это неудачное с виду обстоятельство ни капли не подействовало. Маленький блондинчик был живее всех живых и только больше не мог кричать, что скорее было даже плюсом, нежели минусом.

— Едрить, Микола, так это ж мертвяки! — воскликнул подоспевший разбойник, а затем поднял саблю и кинулся на меня с воинственным криком. Его вопли услышали, должно быть, все жители окрестных сёл.

Бедные душегубы, дремавшие на полянке, повскакивали с мест и как один бросились к нам в укрытие.

— Убью, как собаку! — над моей головой просвистела сабля.

Я не стал церемониться и вырвал из земли каменный столп. Он смачно врезался драчуну в голову и отбросил его на несколько метров, заодно раскроив ему тыкву.

Заметив проявление магии, Микола задрожал и, споро перекрестившись, бросился к мне, одним прыжком покрыв разделяющее нас расстояние. Культя поймала громилу за секунду до столкновения с моим куполом и, утянув беднягу на землю, схватила его за горло и принялась душить. Разведчик запищал.

К нам вплотную подбирался добрый десяток воинственно настроенных личностей. Чтобы всех уважить, я сформировал осколочное тройное плетение и начал стрелять рукой, как из пушки. Самонаводящиеся фиолетовые зубья с тупым звуком вонзались в тела врагов и опрокидывали их на землю.

Прежде чем отряд разбойников наконец поднялся в гору, половина из их команды скатилась на полянку с метровым копьём в сердце. Но некоторые, к сожалению, всё же добрались...

— Да кто вы такие?! — на первый план вышел крепкий усатый мужчина. Он был раздет и козырял волосатой грудью.

«Кажется, это дядя Богдан...»

— Мне нужны ваши кони! — я вышел на свет от факела, принесённого кем-то из поднявшийся шайки, и гордо выпятил грудь. — Я император Герган Великолепный, по чистой случайности попавший в немощное тело шамана-травокура. Чтобы догнать графиню, которая может помешать мне наладить в Москве особые связи, я должен немедленно отправляться в путь. Вам же лучше, если вы не будете мне препятствовать и отдадите всё добром...

Какой-то невежда выстрелил из арбалета. Болт, так любезно направлявшийся мне в грудь, отлетел от кинетического щита и вернулся в обидчика. Теперь разбойников осталось четверо, если не считать Миколы.

— Что ты курил, малец? Какие императоры? Какая Москва? — дядя Богдан непонимающе закачал головой.

— В общем, отдавайте добро! — брякнул Фикус, уже залечивший горло. Его слова вызвали у разбойников раздражение.

Один из бандитов нажал на спуск и бедного блондинчика пригвоздило к дереву.

— Больно! — демон вытащил арбалетный болт из груди и, отпустив Миколу, погнал культю на незадачливого стрелка. Несчастный был мгновенно умерщвлён. Это ужасное происшествие знатно перепугало преступников.

Бандиты начали пятиться. Лишь Богдан будто бы врос в землю и остался на месте. От увиденного у него задёргался глаз.

— ДЕМОНЫ! — вдруг завопил один из разбойников, и тогда все остатки былой бравады окончательно улетучились: горе-вояки побежали...

Атаман наконец соизволил проснуться.

— Стойте! Вернитесь, трусы! — мужчина взмахнул мечом и подсёк одному из своих «храбрых» коллег ноги. Раненый разбойник свалился без чувств и перестал подавать признаки жизни.

Подоспевший Микола обхватил ноги чёрного Богдана и зарыдал.

— Вместе погибнем, атаман-батюшка! Не дадимся лихим супостатам! Сохраним честь свою!

Глава разбойничьей шайки помог Миколе подняться, а затем, гордо выпрямив спину, молвил:

— Волк не боится насильственной смерти: он боится умереть от старости.

«Похоже, мы с Богданом читали разные учебники биологии»

— Отдай коней и вали отсюда, мужеложец проклятый!

Слова Фикуса сильно задели атамана: мужчина гневно нахмурил брови, широко раздул ноздри и крепче взялся за клинок...