Южная пустошь 4 (СИ)

Глава 10

Когда мы въехали по спущенному мосту во двор пограничной крепости, мгновенно стало понятно: неприятности этого дня не закончились. Мальчишки-рабы стояли кучкой у дверей конюшни и о чем-то перешептывались. Они были так увлечены беседой, что не заметили, как во дворе появилась хозяйка.

Олайна нахмурилась. Она обернулась к нам и приложила палец к губам, призывая к тишине. Осторожно спешилась и бесшумно подкралась к рабам, весьма темпераментно размахивающих руками…

— Что здесь происходит⁈ — гаркнула она. От ее голоса подростки, подпрыгнув на месте, бросились врассыпную.

А я мысленно застонала. Я готова была поклясться последними нервными клетками, пережившими две бессонные ночи, к происходящему приложила свою маленькую пухлую ручку Зелейна. Они с Амилом не поехали с нами, остались в замке и весь день были предоставлены сами себе…

— Не нравится мне это, — прошептал Аррам за моей спиной. Не только я догадалась о причинах странного поведения рабов. Я кивнула. Мне тоже не нравилось. Еще не хватало устроить в замке бунт рабов, которым Зелейна решила открыть глаза на «правильное» рабство.

Тем временем мальчишки, вспомнив о своих обязанностях, вернулись и разобрали коней. Хелейна мгновенно исчезла. И я поставила бы на то, что она помчалась хвастаться своими подвигами, а не приводить себя в порядок.

— Ваше величество, — Олайна повернулась ко мне, — ужин подадут через свечу. К сожалению я не смогу присутствовать на трапезе, у меня появились неотложные дела, но, думаю, Аррам с удовольствием составит вам компанию и познакомить вас и вашу спутницу с моей семьей…

Аррам оказался рядом и улыбнулся, одними губами. Его глаза по-прежнему смотрели на меня с тревогой.

— Прошу вас, ваше величество, окажите мне честь, — произнес он голосом светского льва, который совершенно не вязался со старой, грязной и пыльной одеждой наемника.

Я кивнула и, положив ладонь на подставленный локоть, пошла рядом с ним… В гостевые покои в этот раз мы вошли не с центрального входа, а с другой стороны, поднявшись по внешней лестнице на второй этаж.

Когда оказались в полутемном, каменном коридоре, ведущем в сторону гостевых покоев, я не выдержала и остановилась.

— Аррам, — прошептала я, — мне кажется, странное поведение рабов дело рук Зелейны. Она нашептала им, что мужчины не должны слушаться женщин.

— Скорее всего, — улыбнулся он. — Не переживайте, ваше величество, здесь часто проводят по несколько дней и ночей, выкупленные в Аддии рабыни. И многие из них пытались навести свои порядки в замке госпожи Олайны. Однако, авторитет хозяйки гораздо сильнее сказок, рассказанных бывшими рабынями. Все будет хорошо…

Я нахмурилась. Вокруг было слишком темно, чтобы по глазам отгадать истинные чувства Аррама. Тем не менее тревога, которую я заметила во дворе, мне определенно не показалась. Однако спорить я не стала. Кивнула, соглашаясь с доводами и позволила проводить себя в свою комнату.

Но как только дверь закрылась, прильнула к ней чутко вслушиваясь в то, что происходит снаружи. И когда шаги Аррама стихли, осторожно выбралась наружу. Где находится комната Зелейны я знала прекрасно. И очень быстро оказалась у нужно двери. Внутри было тихо. Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Темно и тихо.

Зелейны в комнате не оказалось. На нетронутой постели валялись безжалостно распотрошенные седельные сумки.

— Зелейна⁈ — тихо позвала я. На душе стало тревожно. А вдруг я не права, и с бывшей рабыней случилось что-то нехорошее? — Зелейна⁈ Ты тут⁈

Но мне никто не ответил. Я обошла комнату… Судя по всему бывшая рабыня не просто вышла прогуляться по замку. Она отсутствовала здесь с того самого момента, как мы попали в замок. И даже ночевала где-то в другом месте.

Мальчишку-раба, крадущегося вдоль стены, я поймала довольно быстро. Схватила его за плечо и спросила, сдвинув брови:

— Где госпожа, которая должна была жить здесь?

В глазах пацана что-то мелькнуло, но он послушно ответил:

— Она внизу, — его голос дрогнул, — с господином Амилом…

— Отведи меня к нему, — приказала я.

Мальчишка шумно вздохнул, с тоской посмотрел куда-то в сторону, вероятно, я отвлекла его от выполнения какого-то поручения, но спорить не стал и послушно повел вниз, каждое мгновение оглядываясь, чтобы убедиться, что я иду за ним.

Мы спустились на цокольный этаж. Здесь было ощутимо холоднее. Пахло сыростью и чем-то неприятно кислым. А некоторые углы были густо покрыты серой плесенью. Печи скорее всего располагались на первом этаже и почти не согревали нижнюю часть замка. На стенах, возле каждого поворота висели факелы, которые больше чадили и сжигали кислород, чем освещали пространство.

— Вы живете здесь? — просила я, чувствуя жалость к бедным детям, вынужденным жить в таком кошмаре.

— Нет, госпожа, — мотнул головой мальчик. — Но вы велели отвести вас к господину Амилу…

— Его поселили здесь? — Этот вариант мне не понравился еще больше. Селить гостей в сыром полуподвальном помещении… Не ожидала от Олайны такой недальновидности.

— Нет, госпожа, — снова мотнул головой раб, — просто здесь самые большие помещения, в которых нам позволено быть без хозяек… И господин Амил собрал нас здесь.

Амил? Вот уж кого я не ожидала подобной глупости, так это от него. Он же сын султана, должен понимать, что нельзя вмешиваться в традиции других стран!

Но когда я увидела, что творилось в одном из подвальных помещений, то поняла, что думала о брате гораздо лучше, чем он того заслуживает. В просторной комнате, освещенной десятками часовых свечей, появился филиал Аддийского султаната. На коврах, посреди вороха подушек, собранных со всего замка, восседали рабы. Перед ними разложены тарелки с едой, стояли кувшины с пивом и вином… Не хватало только юных наложниц, которые бы подливали вино, клали еду в тарелки, развлекали беседой, услаждали взор и обещали жаркие ночи. Хотя, с услаждением взора я поторопилась.

В центре, так чтобы ее было видно из каждого угла комнаты, под легкий треск аддийского бубна, в который хлопал Амил, в большом круге из свечей, танцевала Зелейна, одетая в традиционный наряд одалиски: полупрозрачная ткань укутывала ее тело, скрывая, или лучше было бы сказать, обнажая все его достоинства. И только лицо было скрыто куском непрозрачной ткани. Не удивительно, что рабы пялились на нее так, что даже не заметили, как я вошла… Даже я на мгновение замерла, любуясь соблазнительным танцем опытной женщины. Она совершенно точно умела завлекать мужчин, не зря султан за столько лет не охладел к своей первой жене и только вмешательство мага заставило забыть о нанесенном ему оскорблении со стороны младшего сына, похитившего мать из гарема.

Она двигалась так грациозно и волнующе, что я немного позавидовала. Пусть я намного младше Зелейны, но мое тело совсем не такое гибкое и тренированное, как у бывшей рабыни.

Пламя свечей отражалось в крохотных камешках, которым были усыпаны полупрозрачные одеяния, отчего казалось, будто бы сама Зелейна такое же пламя, только гораздо больше…

— Это невероятно красиво, — услышала я шепот Олайны за спиной. — И мне даже жаль, что придется прекратить… Но, ваше величество, я полагаю вы меня поймете. Какие бы ни были порядки в ее стране, в своем доме я требую соблюдения определенных правил. И подобное поведения в них не входит. Сожалею, но лучше всего вам будет покинуть мой дом немедленно.

— Я понимаю, — повинно склонила я голову, признавая ее правоту. Желание настучать Зелейне и Амилу по голове стало нестерпимым, — мои люди нарушили законы гостеприимства, и я приношу вам свои извинения. Мы уедем сейчас же…

Еще никогда, за всю мою жизнь, мне не было так стыдно. С какими только проблемами я не сталкивалась, я много лет жила в чужих домах, пользуясь милостью их хозяев, но еще никогда мне не указывали на дверь. Пусть даже вежливо и почтительно.

— Амил! Зелейна! — громко окликнула я их, останавливая завораживающее своей красотой и сексуальностью зрелище. Бубен замолк в тот же миг, а вот танцовщица остановилась не сразу. — Через полсвечи мы покидаем замок госпожи Олайны. У вас совсем мало времени на сборы, поторопитесь.

Амил спокойно кивнул. Встал и отряхнув брюки, невозмутимо подхватив цепочку, свисающую с ошейника, надетого на Зелейну, повел свою рабыню прочь… Он как будто бы не понимал, что натворил. Как будто бы забыл где находится, и что ждет свободного мужчину, оказавшегося в Королевстве Кларин.

— И, ваше величество, — Олайна хмуро смотрела на эту картину. — Вам лучше надеть ошейник на этого свободного. Некоторые не понимают, что их права на территории нашей страны ограничены, до тех пор пока не ощутят его тугую хватку. И если сын султана продолжит вести себя таким образом, то боюсь вам придется пробиваться к морю с боем. Ни одна женщина Королевства Кларин не простит подобного унижения. Даже мне весьма трудно сдержаться…

— Я приму меры, — пообещала я и, развернувшись на каблуках, отправилась вслед за Амилом и Зелейной.

Внутри все клокотало от злости. Я в который раз пожалела, что не оставила их обоих в Аддии…

— Елина, — когда мы оказались одни, Амил повернулся ко мне, — к чему такая спешка? Скоро ночь, разумнее было бы выехать завтра утром.

Я прикусила губу, чтобы не выругаться. Мысленно посчитала до десяти, но это тоже не помогло. И, еле сдерживая гнев, холодно отрезала:

— Мои приказы не обсуждаются, Амил. И, когда ты выйдешь из своей комнаты, на твоей шее должен быть ошейник. И это не обсуждается! — гаркнула я, увидев, что Амил набрал воздуха в грудь и хочет что-то сказать. — Раньше надо было думать! Вы что собрались устроить восстание рабов в отдельно взятом замке⁈

— О чем вы говорите, ваше величество? — Амил, недоуменно хлопая глазами, смотрел на меня совершенно честно и искренне. — Какое восстание рабов? Мы просто решили показать мужчинам Королевства Кларин, как могут быть прекрасны женщины, если они не такие мужеподобные, как их хозяйки. Да, на них же взглянуть нельзя без отвращения!

— Чья была идея⁈ — выплеснув ярость, я могла говорить спокойно, хотя злость и обида на брата и его мать никуда не пропала.

— Моя, ваше величество, — подала голос Зелейна. И хотя я не видела ее лицо, готова была поспорить, что эта мерзавка абсолютно довольна произведенным эффектом.

— Я не думала, Зелейна, что вы такая идиотка, — не сдержалась я. — Я была гораздо более высокого мнения о ваших умственных способностях.

— Как вы смеете, — возмутилась она. — Я первая жена султана! И мой сын, сын Великого султана Эбрахила, никогда не наденет ошейник, как какой-то презренный раб! Амил скажи ей!

Амил, который все это время стоял опустив голову, вдруг не выдержал:

— Хватит! Мама, хватит! Елина права, мы повели себя глупо. А ты больше не первая жена султана, мама, ты ахира. Снимай ошейник, ты не имеешь прав носить его, — он выпустил из рук цепочку, которая тихо звякнула об каменный пол. — И мне жаль, что жалея тебя, я бездумно потакал всем твоим капризам. С этого мгновения все изменится. Тебе придется самой решать все свои проблемы… Я больше не буду делать вид, что все по прежнему и я твой хозяин.

— Амил⁈ — ахнула Зелейна, хватаясь за грудь, — ты разбиваешь мне сердце!

— Как и ты мне, мама, — отвернулся Амил и, обогнув нас, отправился наверх.

— Ненавижу тебя, — зашипела Зелейна. Она кинулась бы на меня с кулаками, но тут позади послышались шаги. Это была Олайна, которая провела беседу со своими рабами, напомнив, кто здесь главная. — Ненавижу!

Она сорвалась с места и умчалась. Я пожала плечами. Ее ненависть меня совсем не задела. Только не сейчас, когда эта глупая женщина, испугавшаяся перемен в своей жизни, которые сама же и спровоцировала, создала мне столько проблем.

— Она скоро поймет, что была не права, — услышала я голос Олайны. — Почти все рабыни, которых мы освобождаем, проходят через эти стадии.

Я кивнула.

— Аррам говорил…

— Аррам заигрался, — хмыкнула Олайна. — Он должен был знать, что нельзя приводить к нам свободного мужчину и не надевать на него ошейник. Одно дело, когда наши мужчины видят женщин-рабынь… Они понимают, что так не должно быть и окружают несчастных заботой. И совсем другое, когда свободный мужчина показывает им пример вольного поведения…

— Но Вайдила говорила, что хочет отменить рабство, — немного слукавила я, скрыв, что эти слова я услышала от Аррама.

— Я тоже, — кивнула Олайна. — Но я предпочла бы, чтобы это случилось на основании закона, не из-за вооруженного восстания рабов. Тем более сейчас, когда наша страна под гнетом магов и так слаба…

Я кинула. Так оно и было.

— Возможно, — продолжала она, — я погорячилась, когда попросила вас уехать немедленно. И…

— Мы уедем, — перебила я ее. — Мой брат должен понять, что нельзя плясать под дудку своей матери. И пора думать своей головой.

Через свечу мы выехали за ворота замка. Аррам хмурился, его уродливое лицо было покрыто красными пятнами стыда. Очевидно Олайна не была с ним так же тактична, как со мной. И вряд ли скупилась на выражения, обвиняя бывшего раба, в нарушении правил.

Амил выглядел не лучше. Он то и дело поднимал руку, оттягивая от горла туго натянутый ошейник. Затягивать его так сильно не было никакой необходимости, но Амил сам надел на себя кожаную полоску, которая должна была напоминать ему о том, что его статус изменился. Пусть даже понарошку.

Зелейна тоже ехала повесив голову ниже плеч. И кажется даже плакала. На ней не было покрывал, даже тех, которые обычно скрывали ее фигуру… Она тоже приняла свой новый статус бесхозной рабыни и была одета, как ахира. Мне кажется, она даже ждала, что кто-нибудь покуситься на ее честь, решив, что женщина, не имеющая владельца, легкая добыча. Она не стала бы сопротивляться, думая, что так отомстит сыну, который бросил ее в трудную минуту, и мне за жестокое отношение к несчастной женщине.

Остальные наши спутники, которые понимали почему мы уехали из замка на ночь глядя, рискуя попасть на зубок измененной твари, тоже не выглядели веселыми и довольными.

И только Хелейна, отправившаяся в первый в своей жизни настоящий военных поход, была абсолютно счастлива.