Южная пустошь 4 (СИ)

Глава 14

Под утро начался проливной холодный дождь. Мы все мигом промокли, от этого и проснулись. Сидеть и ждать погоды не было никакого смысла, да и амазонки из отряда Файлины могли нагрянуть в любой момент, поэтому быстро на конец взгромоздились и поехали куда-то в серую промозглую даль.

Даже на то, что Хелейна, несмотря на руку перевязанную, и круги черные под глазами, шустро вещички свои прибрала, да на лошадь одним прыжком взлетела, поначалу никто внимания не обратил. А мне и вовсе не до этого было. Жива и ладно. А вот я чувствовала себя плохо. Все тело болело, как будто бы меня всю ночь прачка, как простыню, выжимала, скручивала. И спать хотелось страшно. Я даже дождь не особенно заметила. И то, что промокла до нитки. Так и сидела в седле, потеряв связь с реальностью и поводья выпустив, и носом клевала, на ходу засыпая.

— Ваше величество, — на мои плечи опустилось что-то тяжелое, пригибая к спине лошади еще больше, — держите мой плащ, а то совсем промокли…

Промычала я что-то, Аррама благодаря, руками в лацканы вцепилась и тут же напрочь заснула, согретая его запахом и теплом.

Дорогу я совсем не запомнила. Остались только смутные воспоминания о том, что останавливались мы на обед в большом трактире, чтобы поесть и переодеться в сухое. И только там народ заметил, что Хелейна больше не умирает. И даже рана на руке начала затягиваться, как будто бы прошло несколько дней. Обрадовались, конечно. Все пытались расспросить юную воительницу, как это произошло. Но она ничего не помнила.

Я открыла глаза только к вечеру. Мы как раз куда-то пробирались по густому лесу.

— Аррам, — позвала я наемника, — куда мы едем?

— Проснулись? — скупо улыбнулся он. — Отдохнуть вам надо, ваше величество.

Я отмахнулась. Сейчас меня больше интересовало другое, и я повторила:

— Куда мы едем, Аррам?

Сырая дорога под ногами лошади не могла быть трактом, ведущим в столицу. Слишком заброшенная. Даже колея травой поросла, видно, что много месяцев здесь нога человеческая не ступала. И это вызывало тревогу. Мне надо было в Кларию, на скалы Северного побережья, там, где ближе всего до границ с Монтийской Епархией, а не в какую-то лесную глушь.

— Мы в двух днях пути до столицы, — улыбнулся Аррам. Его непромокаемый плащ был на мне, и он кутался в обычный, который давно промок до нитки. — Здесь у королевы Вайдилы небольшой домик в лесу. Там безопасно, и мы сможем отдохнуть пару дней. Это и вам нужно, ваше величество, и Хелейне. Неизвестно каким образом юная госпожа исцелилась от своей раны, но прийти в себя и немного успокоиться в уютной домашней обстановке точно не помешает…

— Мы не можем задерживаться надолго, — помотала я головой, упрямо поджав губы. Потому что не могла не признаться себе самой, что слова об отдыхе сладко отозвались в моем измученном дорогой теле. Мне, и правда, очень хотелось хотя бы несколько дней никуда не скакать, а спокойно посидеть в кресле и помечтать о чем-нибудь хорошем. Например о том, как мы будем восстанавливать Ясноград после победы над Великим отцом… Или о том, как я обниму своих детей, когда все закончится.

— Два дня ничего не решит, — попытался пояснить свою позицию Аррам, но я его перебила:

— Чтобы разрушить целый город магам нужно не больше, чем полсвечи… А значит за два дня они могут превратить в руины половину моей страны. Я не могу позволить себе отдых.

— Хорошо, — не стал спорить наемник. — тогда мы проведем там ночь. Нам нужно согреться и высушить одежду. И там безопасно…

— Идет, — согласилась я. Отогреться и обсохнуть нам не помешало бы. И обзавестись еще парочкой непромокаемых кожаных плащей.

К небольшому охотничьему домику мы выехали в сумерках. Ворота нам открыли сразу же, как только услышали, что пожаловал освобожденный раб, которого королева Вайдила выбрала в качестве отца своей дочери.

Небольшой особнячок оказался очень уютным. После замка Олайны, в котором мебель была немного грубоватой и довольно простой, я решила, что амазонки чураются роскоши, предпочитая в своих жилищах свойственный воинам минимализм. Однако здесь все было по-другому. Я легко бы могла представить такую обстановку в королевском охотничьем домике в Грилории. Хотя, конечно, здесь с первого взгляда ощущалась некая чужеродность… То ли из-за обилия мужчин в белых рабских одеждах, то ли из-за не меньшего количества всевозможного оружия, развешанного на стенах, то ли из-за того, что статуэтки, расставленные на полках, изображали исключительно воительниц в полном вооружении. Как будто бы ребенок расставил по комнатам набор роскошных игрушечных солдатиков, используя дом, как огромное поле для придуманной битвы.

В этот раз принять помощь раба в омовении оказалось гораздо легче. Я уже не смущалась так, как в первый раз. Хотя, конечно, мне все равно было довольно неловко.

— Ваше величество, — сообщил он мне с поклоном, когда я села перед зеркалом в халате, — господин велел передать, что через ужин будет через половину свечи… А после пройдет церемония…

— Какая церемония? — удивилась я. И ляпнула первое, что пришло в голову, — ваш господин женится?

Губы раба тронула снисходительная улыбка, но он опустил глаза и так же ровно произнес:

— Наш господин уже женат на ее королеве Вайдиле, так что он точно не собирается жениться снова. Сожалею, но мне не известно, что за церемония пройдет после ужина. Мне было велено предупредить вас о том, когда она состоится, и я исполнил волю господина…

Я мысленно хлопнула себя по лбу… Могла бы догадаться, что в королевском охотничьем домике Аррама не называют освобожденным рабом.

— Хорошо, — кивнула я. И снова машинально ляпнула, — можешь быть свободен. Ну, в смысле, — неловко поправилась, — можешь идти. Дальше я справлюсь сама…

— Я принес вам платье королевы Вайдилы, — не сдвинулся с места раб. — Вся ваша одежда промокла, и я взял на себя смелость подобрать вам другой наряд. И полагаю вам будет непривычно это одеяние, и без моей помощи вы рискуете не успеть на ужин…

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Хотя надо признать. Он действовал весьма профессионально, и я почти забыла, что это не привычная мне девушка-горничная, а мужчина-раб.

Когда я уже собиралась выходить, он подставил мне локоть, приглашая воспользоваться его поддержкой. Я немного растерялась. С одной стороны его жест был вполне обычным. Я сотни раз сопровождала мужчин, не считая это чем-то особенным. Но это почти всегда были те, кто равен мне по положению… Слуги же обычно подавали раскрытую ладонь. Но сейчас все было не так… Это был раб.

Я, конечно, не допускала мысли, что в доме королевы рабы будут провоцировать гостей на нарушение принятого в стране этикета, но боялась, что сама допущу еще одну ошибку. Их уже и так было достаточно. Одно «можешь быть свободен» чего стоит. Я чуть от стыда не сгорела, когда поняла, что сказала. Нельзя допускать такие проколы, когда находишься в чужой стране с визитом. Пусть даже неофициальным.

Раб по прежнему ждал меня, делая вид, что не замечает затянувшуюся паузу. И только когда я решила, что буду действовать так, как привыкла, ведь я все равно не знаю, как правильно, мягко улыбнулся и произнес:

— Прошу прощения, ваше величество, мне кажется, я виноват перед вами за то, что неправильно оценил обстановку… Я думал вам известно, что королева Вайдила приняла решение смягчить участь мужчин в Королевстве Кларин и, постепенно, освободить их из оков рабства…

— Да, — кивнула я, — я это знаю… Аррам… господин Аррам, — поправилась, — говорил мне о намерениях королевы Вайдилы.

— Но он, вероятно, — склонил голову раб, — забыл сообщить вам, что в этом доме нет рабов… Все мужчины, которые служат королеве в этом доме свободны. — Он широко улыбнулся. — К тому же многие из нас, в том числе и ваш покорный слуга, принадлежим самым знатным семьям нашего королевства. Вы совершенно зря испытывали неловкость…

Я ошеломленно уставилась на него… Ничего себе… Выходит этот мужчина вовсе не раб? И только сейчас я поняла, что на его шее, как и на шеях других мужчин, которые встретили нас, не было ошейников. Но вдобавок к этому, выходит, что этот мужчина еще и аристократ?

— Но почему тогда… — вырвалось у меня невольно. Но я замолчала, когда поняла, как невежливо прозвучит мой вопрос.

— Вы хотели спросить, почему я тогда прислуживаю гостям? — невозмутимо поинтересовался он.

Я кивнула. Да, именно это я и хотела спросить. Мужчина-горничная и так звучит очень странно, а уж мужчина-аристократ-горничная это вообще…

— Я не прислуживаю всем гостям, — невозмутимо ответил он, — я прислуживаю только королеве… И вам… В знак уважения.

— Благодарю, — машинально ответила я и запнулась… — простите, а могу я узнать, как вас зовут?

А этот странный аристократ тихо рассмеялся:

— Да, конечно. Простите и вы меня великодушно, я получил свободу совсем недавно и никак не могу привыкнуть к тому, что нужно представляться. Мое имя Лилор… Я старший дворецкий и управляю всем в этом доме. Если вам что-то нужно, то вы смело можете обращаться ко мне. Я буду рад вам помочь.

— Я буду иметь в виду, — улыбнулась совершенно искренне я. Пусть Лилор, на мой взгляд, был весьма странным, но он безусловно умел располагать к себе людей. Было в нем что-то такое… особенное… внушающее доверие. Наверное, поэтому я и решилась задать очередной бестактный вопрос, слегка завуалировав его под светский разговор, — а я думала, королева Вайдила освободила рабов уже давно… Ну, господин Аррам говорил, что она пришла к такому решению тогда, когда была в Грилории… А это было довольно давно.

— Да, вы правы, — тряхнул головой Лилор. — Первые свободные мужчины появились в этом доме лет семь назад. Но я попал сюда только в прошлом году… Видите ли, когда главой нашего рода была моя мать, меня абсолютно устраивала моя жизнь. Я не хотел снимать ошейник, поскольку он вовсе не тяготил меня. И когда королева Вайдила пришла к моей матери в с предложением о выкупе, я слезно умолял хозяйку оставить меня при себе и не продавать. Мне не нужна была свобода.

Он вздохнул и криво улыбнулся.

— Моя мать никогда не могла отказать мне ни в чем. Она любила меня точно так же, как мою младшую сестру, и мой статус раба на самом деле был всего лишь условностью. Я никогда не чувствовал никакого унижения и не понимал, почему моя мать тяжело вздыхает, слушая мои рассуждения о том, что рабство это не так уж и плохо и ни один мужчина в здравом уме не откажется от привилегии носить ошейник, как знак принадлежности… А потом моя мать погибла в бою, — на его лицо набежала тень, — и хозяйкой стала моя сестра. С того самого мгновения моя жизнь кардинально изменилась. Дилора оказалась довольно жестокой хозяйкой. Она получала удовольствие унижая и издеваясь над теми, кто не мог ей ответить. И чаще всего это был я… Ведь я прислуживал ей точно так же, как раньше прислуживал нашей матери…

— Мне очень жаль, — сочувственно произнесла я.

— Не стоит меня жалеть, ваше величество. Это был отличный жизненный урок. Я моментально понял, почему моя мать так не любила наши порядки и с радостью и надеждой приняла стремление королевы Вайдилы изменить мир… Мне удалось послать весточку королеве. И в этот раз я так же искренне умолял ее освободить меня из рабства…

— Но почему ваша мать не сделал этого сама? — не могла на спросить я. — Если бы она освободила вас, то ваша сестра не смогла бы испортить вам жизнь…

— Это не так просто, как кажется, ваше величество, — покачал головой Лилор. — Во-первых, я не воин, как господин Аррам, и никогда в жизни не держал в руках оружие. Да, и не стремился к этому. Я, вообще, признаюсь вам по-секрету, не переношу вида крови. У меня сразу кружится голова, и я даже могу потерять сознание. Сами понимаете, я не мог присоединиться к отряду господина Аррама, или к какому-нибудь другому, чтобы покинуть территорию королевства. Во-вторых, статус свободного мужчины на территории Королевства Кларин провоцирует постоянные схватки за право завладеть имуществом, не имеющим хозяйки… Вы и сами столкнулись с этим, насколько мне известно?

— Да, вы правы, — согласилась я. — Но ваша мать могла бы пресечь подобные схватки…

— Могла бы, — кивнул он, — но только на своей территории и пока была жива. Я все равно не мог бы покинуть наш замок, а после ее смерти Дилора мгновенно объявила бы меня своей собственностью. И никто не посмел бы ей возражать. В том числе и я. Но при жизни моей матери мое, и не только мое рабство, было достаточно условным, и ошейник скорее служил защитой, чем ограничивал меня в чем-либо…

Теперь все стало понятнее. Но все равно я не могла отделаться от мысли, что тут что-то не так…

— Но разве не каждый раб мечтает о свободе?

— Конечно же нет, ваш величество! — совершенно искренне воскликнул Лилор. — Я уже рассказал о том, как рассуждал сам. Но очень многих рабов, оказавшихся в руках даже таких жестоких хозяек, как моя сестра, ошейник устраивает гораздо больше, чем свобода… Понимаете, — В его улыбке снова мелькнули снисходительные нотки. Но скорее к себе, чем к кому-либо другому, — рабство это не только отсутствие свободы, но и отсутствие ответственности за себя и свою жизнь. Когда ты ничего не решаешь, то тебе незачем винить себя за неудачи. В том, что все плохо всегда виноват не ты, а кто-то другой… Ну, вот, к примеру, моя мать решила за меня чем я буду заниматься в жизни. Она выбрала для меня роль управляющего, и я с раннего детства очень много времени провел за учебой. Экономика, растениеводство, животноводство, управление поместьем… Я изучил работу всех слуг с самых низов на собственной шкуре, с малолетства бегал по замку с тряпкой. А потом помогал дворецким обслуживать хозяек… мне повезло, эта работа оказалась мне по душе. К тому же я всегда знал, что обязательно доберусь до самой вершины и стану управлять всеми территориями, которые принадлежали моей матери.

Он сделал паузу… Мы все это время неспешно шли по коридорам и прямо сейчас оказались перед дверью столовой и разговор нужно было заканчивать.

— А теперь представьте, — Лилор торопливо закончил разговор, — если бы все складывалось не так хорошо. Я, к примеру, хотел бы стать воином, но моя маленькая фобия сделала бы из меня плохого, не способного у воина убить даже курицу. Или я старался бы, улучшая навыки управления домом, но каждый раз находился бы тот, кто делал это лучше, и именно он получал бы повышение, а я так и бегал бы по замку с тряпкой в руках… Когда есть кого обвинить в своих неудачах, например, хозяйку, которая принимала все решения за тебя, жить гораздо легче, чем когда понимаешь, что только ты сам виноват в том, что происходит в твоей собственной жизни. Свобода от ответственности за свою жизнь иногда гораздо привлекательнее свободы от рабского ошейника… Прошу вас…

Он распахнул двери столовой и склонился, приглашая меня войти…

Все уже сидели за столом, ждали только меня. Я нашла взглядом Зелейну, которая хмурилась и смотрела куда-то в сторону.

А в голове, словно отраженное эхо, снова и снова звучала последняя фраза Лилора: «Свобода от ответственности за свою жизнь иногда гораздо привлекательнее свободы от рабского ошейника»… И я не могла не признать, в его словах была истина… И, скорее всего именно это заставляет Зелейну устраивать сцены и мечтать вернуться туда, где она была раньше: в сладкий плен рабства, когда вся ее жизнь зависела от воли Эрахила. Даже сбежав из гарема, она была уверена, что ее супруг решит все проблемы сам: сам поймет, как был не прав, отказав Мехмеду от права наследовать титул, спровоцировав ее бегство, сам найдет свою жену, вернет домой и, слегка пожурив, простит ей все грехи, сам пожалеет, что назвал ее ахирой…

И тут до меня кое-что дошло… Люди султана, которые едва не схватили нас в Аддийском султанате появились не просто так. Они знали кто мы и куда направляемся. Нам повезло, что младший брат Зелейны ничего не успел узнать о ее истинных намерениях, а Мертвые холмы пробудились и дикая магия спутала пространство, разделив нас и тех, кто шел за нами…