Южная пустошь 4 (СИ)

Глава 3

Амил вернулся через полторы свечи… За это время я успела сполна оценить его заботу. Если бы мне пришлось несколько дней находиться в таком напряжении, я, наверное, сорвалась бы и сотворила бы какую-нибудь глупость. Мне и сейчас нестерпимо захотелось стряхнуть с себя маскировку и принять бой с открытым лицом. Я лучше умру, чем сдамся и позволю людям султана схватить себя. И умереть мне непременно хотелось с высоко поднятой головой, гордой и свободной, а не в цепях и ошейнике. И чтобы сдержать глупый порыв, пришлось приложить немало усилий.

— Идемте, — Амил улыбнулся, — мой дядя Илнар с радостью примет нас. И мы можем оставаться у него столько времени, сколько нужно.

— Ты уверен, что это не обман? — вырвалось у меня, — и твой дядя не сдаст нас людям султана? Вдруг они пришли к нему раньше нас…

Амил бросил свирепый взгляд в сторону Аррама.

— Не смог промолчать?

— Я же говорил, что не стану молчать, если госпожа Елина спросит. — пожал плечами глава наемников. — Я против того, чтобы скрывать от женщин такие важные новости. Пусть лучше бояться, пуганных охранять легче.

— Это не тебе решать, — отрезал Амил.

— А ты мне не указ, — усмехнулся Аррам. — мне платит госпожа Елина, а не ты…

Я переводила взгляд с одного на другого, только сейчас понимая, что все то время между мужчинами шла негласная борьба… И Аррам, который, вообще-то простой наемник, ведет себя с сыном султана, пусть и младшим, так, как будто бы считает его ровней, нарочно провоцируя гнев Амила.

— Хватит спорить, — остановила я обоих. — Если господин Илнар готов принять нас и спрятать от преследователей, то надо пользоваться такой удачей. Надеюсь, — усмехнулась я, — мы не пожалеем о том, что приняли его приглашение…

Я пришпорила коня и не обращая внимание на остальных, выехала вперед. Амил тут же пристроился чуть впереди, а Аррам чуть позади. И почему я сразу не заметила, что эти двое не слишком жалуют друг друга?

Господин Илнар встречал нас у ворот. Младший брат Зелейны оказался совсем молодым. Лет на пять-семь старше меня. Одет он был в традиционный аддийский наряд, состоящий из тонкой длинной рубахи и распахнутого халата, которые ничего не скрывали. Он мельком окинул нас взглядом и шагнул к Зелейне, безошибочно определив в закутанной фигуре сестру.

— Зелейна, — улыбнулся он, протягивая руки, чтобы помочь слезть с коня, — я так рад тебя видеть, родная.

— Господин Илнар, — всхлипнула бывшая жена султана, — вы так изменились… Стали таким… таким…

— Взрослым? — улыбнулся он. — Ничего удивительного, сестра. Сколько мне было, когда тебя продали в гарем султана?

— Семь, — всхлипнула она.

Семь⁈ Ахнула я мысленно. Да он был совсем еще ребенком! Как Зелейна была настолько уверена, что брат, вообще, помнит ее?

— Господин Илнар, — вмешался Амил. Судя по сдвинутым бровям, он тоже не знал об этом небольшом нюансе. — Дядюшка, позвольте представить вам госпожу…

— Подожди! Не сейчас и не здесь! — властно взмахнул рукой дядюшка. — Мой дом ваш дом, — произнес он с улыбкой. — прошу вас, дорогой племянник. Мои слуги проводят вас в вашу комнату. А ваши женщины отправятся в гарем…

Я чуть не заскрипела зубами. Дурацкие порядки! Я совсем забыла, что женщины здесь не люди. И кажется я зря рассчитывала хорошо отдохнуть в доме дядюшки. В гареме нам точно не расслабиться. Зелейна рассказывала мне, как там встречают чужих рабынь. Новое лицо в гареме — целое событие, и каждая считает своим долгом навестить гостью. Отказаться же от визита постоянных жительниц гарема, значило вызвать их недовольство и гнев. И тогда в твоей чашке легко может оказаться яд…

Нет, уж. Я не хочу в гарем!

— Дядюшка, — Амил не сдвинулся с места, — мне бы не хотелось расставаться со своими женщинами…

Я прикусила язык. Мой братец молодец, быстро сообразил что к чему.

— Ох, молодость, — рассмеялся господин Илнар. — в таком случае, дорогой племянник, я могу предложить тебе небольшой гостевой домик. Там есть свой собственный гарем. Правда он очень мал, но и женщин у тебя немного…

Амил поклонился, принимая приглашение. Я с облегчением выдохнула. Если домик отдельный, значит можно выгнать слуг и снять проклятые покрывала и дурацкий ошейник.

Так и вышло. Гостевой домик словно нарочно был построен для нас. Он находился в глубине огромного сада за высоким забором из колючего кустарника. И, что самое главное, гарем оказался частью строения, хотя обычно для женщин сооружали отдельные помещения, чуть в стороне от дома.

Как только мы с Зелейной остались одни, я первым делом скинула покрывала и сняла ошейник. Потерла сдавленную шею… Как же хорошо!

— А я раньше не замечала, как сильно мешают дыханию покрывала, — Зелейна отбросила покрывала и теперь возилась с ошейником.

— Ваше величество, — в дверь постучал Амил. — мой дядя хочет познакомиться с вами. Если вы пожелаете, то можете присоединиться к нашей беседе.

Я улыбнулась. Определенно, все не просто так. И этот домик, и готовность Илнара слушать женщину — все это было слишком нетипично для среднего жителя Аддийского султаната.

— Я приду через свечу, — не стала отказываться от беседы с таким интересным персонажем. — Мне нужно время привести себя в порядок.

— Разумеется, — Амил не стал спорить, — я вернусь за вами…

— Не стоит, — отказалась я от помощи, — я найду дорогу сама.

— Мы найдем, — подхватила Зелейна. — Скажи Илнару, что я приду тоже. И никто не сможет меня остановить.

— Мама, — начал было Амил, но замолчал… С тех пор, как Зелейна узнала, что у нее больше нет хозяина, она изменилась очень сильно. И хотя Амилу эти изменения не нравились, он нашел в себе силы принять новую мать. — Мы будем ждать вас, — вздохнул он и ушел.

— Илнару придется принять то, что я теперь ахира, — решительно заявила мне бывшая рабыня. Как будто бы я с ней спорила… Я, вообще, старалась как можно меньше контактировать с Зелейной, перемены в ее настроении, нежелание сдерживать чувства и эмоции — все это делало ее слишком непредсказуемой и вызывало раздражение.

Через свечу мы были готовы. Покрывала и ошейники так и остались лежать на полу в гостиной женской половины дома. А мы с Зелейной, одетые в просторные женские халаты, в которых рабыни обычно ходят в отсутствии мужчин, вышли из гарема и отправились туда, где была слышна музыка, рассудив, что именно там и должны вести беседу Илнар и Амил.

— Ваше величество, — как только мы вошли, хозяин дома легко поднялся со своего места, подошел к нам и с поклоном подал мне руку, — очень рад с вами познакомиться. Я так много слышал о вас, — улыбнулся он.

— Я тоже очень рада, — улыбнулась я, стараясь скрыть свое удивление. Тут явно было что-то нечисто. Не может аддийский мужчина так свободно относиться к женщине на равных. И куда делать обычная цветистость речи? Аддиец говорил так, как будто бы всю жизнь прожил в другой стране И это невольно настораживало.

Илнар как будто бы догадался о моих мыслях и, положив мою руку на свой локоть, чем привел меня в еще большее замешательство, продолжил:

— Прошу вас составить нам компанию. Здесь мы можем говорить без страха. Вся прислуга в этом доме немая и сохранит все услышанное и увиденное втайне. Я специально построил этот дом. Моя возлюбленная, хозяйка моего сердца и души, супруга и мать моих детей, Первая советница ее величества Вайдилы, королевы Кларин, отказалась следовать аддийским законам.

Я кивнула. Вон оно что! Теперь все стало понятно.

— Господин Илнар, — возмущенно вмешалась Зелейна, — как вы можете называть эту бесстыжую ахиру своей супругой⁈

Он улыбнулся:

— Тебе ли не знать, сестра, что не каждая ахира бесстыжая. Я слышал, султан развелся с тобой, и если бы следовал традициям Аддии, то не должен был пускать тебя на порог моего дома.

— Но, господин Илнар, — Зелейна никак не унималась, — все знают, кларинские ахиры потеряли всякий стыд и ведут себя, как мужчины! И к тому же они все уродливы и некрасивы!

— Зелейна, — я перебила ее, — отношения с братом и его супругой вы можете выяснить позже. Сейчас важнее узнать, что происходит в Королевстве Кларин, раз уж вы, господин Илнар, оказались так близко связаны с воительницами…

Илнар изменился в лице. Пропало выражение традиционного радушия и гостеприимства, он нахмурился и тяжело вздохнул:

— Там все плохо, ваше величество… Столица сильно разрушена, от королевского дворца остались развалины. Моя старшая дочь тяжело ранена, а младшая напугана до немоты. Моя супруга отправила их сюда сразу после нападения магов, а сама поехала в Сердце Северной пустоши, вместе с королевой Вайдилой. И уже несколько месяцев мы с сыном ничего о ней не знаем…

— У тебя и твоей ахиры есть дети⁈ — Зелейна снова не сдержалась и влезла в наш разговор.

— Мама! — Попытался остановить ее Амил, но Илнар махнул рукой:

— Да, сестра. — Он улыбнулся. — У нас с Найдиной трое детей. Сын живет со мной, а дочери с мамой. Мы не хотели, чтобы наши дети были рабами… А сейчас приглашаю всех вас отобедать со мной, — засиял он широкой улыбкой, возвращаясь к аддийским традициям.

Вечером, лежа в своей постели я думала, что нам очень повезло с младшим братом Зелейны. И хотя я никогда раньше не слышала о том, чтобы аддийские мужчины создавали семьи с амазонками, это означало, что для настоящих чувств нет никаких преград. И взаимная ненависть между этими странами не такая уж непреодолимая. Любовь способна сломать любые барьеры и изменить мир…

На рассвете меня разбудил громкий стук в дверь.

— Ваше величество, — голос Амила звучал тревожно, — у нас проблемы. Надо выезжать немедленно.

— Что случилось, Амил? — вскочила я с постели и принялась лихорадочно собираться. К счастью мое платье, которое служанки Илнара забрали в стирку, уже висело на спинке стула чистое и отглаженное. В Аддии не любили шкафы, предпочитая прятать одежду в больших гардеробных, где хранилась одежда всей семьи. Но я еще вчера велела принести платье в мою комнату. Как будто бы знала, что придется бежать.

— Люди султана… Они добрались до Агарда, прочесали все постоялые дворы и заявились к моему дяде. Он отказался их впускать среди ночи и велел приходить утром. Они не посмели спорить, господин Илнар пользуется большим уважением горожан и это могло бы вызвать их недовольство, — не мог не ввернуть он, хотя меня сейчас меньше всего интересовала популярность Илнара в Агарде. — Я полагаю, что они захотят прочесать весь дом, чтобы убедиться, что моя дядюшка не приютил у себя беглецов.

Я выругалась. Предположение Амила с большой вероятностью было верным. Вряд ли люди султана поверят на слово человеку, у которого жена — ахира из королевства Кларин. Не думаю, что Илнару удалось сохранить свою связь втайне от прислуги. Слухи о таких пикантных секретах расходятся довольно быстро. И, если они пока не дошли до султана, то, я уверена, среди горожан, при всем уважении к хозяину местных земель, найдутся предатели, которые непременно доложат о том, что происходит за высокими стенами бийского дома.

— Хорошо, — согласилась я с Амилом, — буди остальных, мы выезжаем немедленно.

— Уже, — отозвался Амил. — Аррам и его наемники седлают лошадей и пакуют провизию. Мама уже разбудила служанок и скоро будет готова. Если вы позволите, то они помогут вам прямо сейчас…

— Не стоит, я уже готова, — я распахнула дверь. Мне хватило времени разговора, чтобы умыться, скрутить косу, заплетенную с вечера в узел, надеть платье и накинуть на себя аддийские покрывала, скрывая лицо. Только ошейник надевать я не стала, вынесла его в руках.

— Вы очень быстро, — округлил глаза Амил. — Я не ожидал, что женщины способны собраться так быстро…

Я пожала плечами. Вряд ли Амил когда-нибудь сталкивался с женщинами из Нижнего города, которые вряд ли тратили на утренние сборы больше времени, чем я сейчас. Конечно, я не стала бы выходить в таком виде перед подданными, собравшимися в тронном зале, но когда на кону стоит твоя жизнь, лучше быть немного растрепанной и живой, чем тщательно причесанной и мертвой. Тем более под покрывалами все равно ничего не видно…

Мы с Амилом вышли во внутренний дворик. Аррам кивнул мне, приветствуя и продолжил седлать наших лошадей с клеймом султана на крупе. Нам бы, конечно, не помешали свежие и отдохнувшие кони, тем более их у Илнара было очень много, но оставлять здесь такие явные улики было бы большой глупостью.

— Ваше величество, — ко мне подлетел сам Илнар, — мне очень жаль, что так случилось… Я дал вам слово, что вы сможете остаться в моем доме сколько угодно времени, и мне очень горько, что я не смогу сдержать его…

— Не извиняйтесь, — кивнула я, — это не ваша вина.

— Но я одного не могу понять, — нахмурился он, — почему людей султана больше всего интересовала не моя сестра, и даже не мой племянник, который помог ей покинуть гарем султана, а женщина, которая путешествовала в их компании, то есть вы?

Я улыбнулась. И встав на цыпочки и наклонившись, чтобы оказаться на уровне уха Илнара, прошептала:

— Это очень плохой вопрос, господин Илнар. Поверьте, вам лучше забыть и никогда не повторять его даже про себя… Иначе султан будет очень недоволен.

— Но все же, — так же шепотом ответил он, — зачем великому султану грилорская королева? До меня доходили, конечно, слухи о вашей связи, но…

— Я вас предупредила, господин Илнар, — перебила я его. — Вам ли не знать, что некоторые тайны лучше похоронить и никогда не показывать…

— Да, но…

— Никаких «но», — я снова не позволила ему говорить. — Забудьте и никогда не вспоминайте…

Илнар кивнул и наконец-то замолк. А я выдохнула. Все же охота объявлена не на беглую рабыню султана, а именно на меня. Эбрахил решил, что раз я сама приехала на территорию султаната, то он может забыть про свое слово и заставить меня остаться…

Нет, уж… Обойдется.

— Отправляемся немедленно, — скомандовала я и зашагала к своей лошади.

Если бы Зелейна не успела собраться, то я уехала бы без нее… солнце уже показалось над горизонтом, а это означало, что люди султана могут заявиться в любой момент. И хотя вчера вечером готова была биться за свою свободу и умереть без цепей и ошейника, сегодня утром мне так же сильно хотелось избежать столкновения: у меня совсем другая цель. Я должна добраться до Великого отца и остановить гибель Грилории… И всего остального мира.

Зелейна успела. Они с Амилом, который остался ждать мать, догнали нас у небольшой калитки в каменной стене, которая выходила на совершенно безлюдную местность за городом.

— Елина, — Зелейна, дернув лошадь за поводья пристроилась рядом со мной, — почему ты бросила нас? Нам надо держаться вместе… Я так торопилась, что не успела совершить омовение, — пожаловалась она, — здесь где-то должен постоялый двор, нам нужно остановиться там, чтобы привести себя в порядок. Я не могу продолжать путь в таком виде…

Я вздохнула. Иногда Зелейна вела себя как капризный ребенок и утомляла меня.

— Мы нигде не будем останавливаться, — отрезала я. — Это небезопасно. Если вам тяжело путешествовать без омовений, то вы с Амилом можете вернуться. Люди Эбрахила вас не тронут, им нужна я.

— Но, Елина! — возмущенно начала Зелейна, но я перебила и ее…

— Я все сказала, — произнесла как можно жестче и добавила, — и, кстати, обращайтесь ко мне на вы и по титулу… Здесь не гарем и вы уже не первая жена султана…

— Вот значит как? — протянула она.

Ссориться с Зелейной не хотелось, но после того, как она стала ахирой, с ней, действительно, стали происходить странные метаморфозы. Чем дальше, чем сильнее она становилась похожа на несдержанную истеричку, озабоченную исключительно собой. И куда делать ее степенность, уравновешенность и уверенность в себе и своих силах, которые так понравились мне в первой жене султана…

— Именно так, Зелейна. — произнесла я. — Я ничего не имею против вас, вы всегда были мне симпатичны, но иногда мне кажется, что лишившись титула первой жены вы вернулись в те времена, когда жили в доме отца, и ведете себя, как бестолковая восемнадцатилетняя девица. И, поверьте, если бы я знала, что вы станете требовать от меня утренних омовений, в то время, когда всем нам угрожает опасность попасть в руки Эрахила, предпочла бы оставить вас в Грилории…

— Мама, — В наш разговор вмешался Амил, — ее величество права. В последнее время ты очень сильно изменилась. Я не узнаю тебя…

— И ты, сын, на ее стороне? — возмутилась Зелейна. В ее голосе звучала обида и слезы.

Амил вздохнул:

— Вот опять, мам… Я раньше ни разу не слышал, чтобы ты говорила со мной таким тоном. Я всегда был уверен, что ты…

— Потому что я всегда говорила таким тоном с твоим отцом! Но я больше не нужна ему! — в отчаянии воскликнула Зелейна, перебивая сына, и разрыдалась.