Южная пустошь 4 (СИ)

Глава 20

К утру буря стихла. Ветер все еще гонял снежную пыль, и легко забирался под одежду, выдувая тепло. Но небо прояснилось, кое-где в прогалах туч виднелись яркие звезды. Воздух посвежел, а снег, укрывший все вокруг толстой, с локоть, шубой местами подернулся очень тонкой и хрупкой ледяной скорлупой. Если сейчас ударит мороз, эта тонкая корка станет твердой, как железо, и острой на сколах, как нож. Наши лошади мгновенно изрежут ноги ледяными осколками…

— Надо выезжать прямо сейчас. — Мы с Аррамом только что выбрались из подземелий и вышли во двор, чтобы подышать свежим воздухом и очистить легкие от пыли.

— Согласен, — кивнул он. — Я сейчас же подниму ребят и отправлю раба к госпоже Доррине. Ее пятерка будет сопровождать нас. Но нам нужно обмотать ноги лошадей шкурами, иначе по такому насту не пройти, и запасти провиант. Неизвестно сколько дней придется ждать вашего возвращения у стен Епархии. Значит у вас есть около свечи на сборы…

Мне собирать было нечего. Но я кивнула. Вернулась в свою комнату и достала Зеркало. Всю обратную дорогу я думала о том, что мне придется оставить этот артефакт Арраму. Слишком рискованно тащить его в логово Великого отца. До берега всего пару свечей пути, а значит уже сегодня я окажусь там, куда стремилась все эти долгие месяцы: в самой восточной точке, где сходятся Королевства Кларин, Монтийская Епархия и Северное море. Именно сюда меня отправил Веним. Только отсюда, по его словам, можно попасть на территорию Епархии. Правда, я пока не знала как… Заверения монаха, что для этого нужно прыгать со скалы, звучали как полный бред. Стоило ли проделать такой путь, чтобы самоубиться?

Фиодор спокойно спал в своей постели. В Яснограде была еще глубокая ночь. Я немного полюбовалась на сына. Сейчас король как никогда был похож на маленького Лушку: растрепанные вихры, губы вытянутые уточкой, он всегда так мило причмокивал во сне, и совершенно беззащитный вид. Я прикрыла глаза, и мгновенно унеслась в прошлое. Вспомнила, как он, не просыпаясь и не открывая глаз, обнимал меня маленькими ручками, доверчиво прижимаясь всем телом и шептал на ушко: «Мама, ты пришла».

Смахнула непрошеную слезу и подняла глаза к потолку… Как же быстро он вырос. А я так сильно стремилась к своей цели, что не успела насладиться этими годами бесконечного счастья. И мало того, я тяжело вздохнула, прошлое ничему не научило меня. Мои дочери: Хурра и Виктория, опять растут без меня. Я снова спасаю свою страну вместо того, чтобы спокойно растить своих детей и наслаждаться каждым мгновением их детской любви.

Однако, еще кое-что привлекло мое внимание: Фиодор спал один. И это было немного странно. Живела уже должна была стать его женой. Но зачем ей понадобилось оставлять мужа и куда-то уходить ночью? Я не удивилась бы, если бы узнала, что у этой стервы есть любовник, с которым она наставляет рога Фиодору, но она могла бы найти для встреч более подходящее время. Ночью слишком рискованно. Если король проснется и увидит, что его супруги нет рядом… Нет, Живела, конечно, та еще дрянь, но она точно не идиотка. Она не может не понимать, что ее отсутствие в супружеской постели поставит под сомнение верность, а значит и отцовство Фиодора, когда она забеременеет. А это не в ее интересах. И не в интересах Великого отца.

Со вздохом отодвинула зеркало, потерла глаза. В них словно песка насыпали, давала о себе знать бессонная ночь. А мне еще нужно было увидеть дочерей.

Поморгала, подергала себя за мочки ушей, чтобы разогнать кровь и, отбросив мысли о Фиодоре и странностях Живелы, снова мысленно потянулась к Зеркалу, представляя своих девочек…

Они тоже спали. То, что они снова спали все вместе на одной большой кровати, меня не удивило. С тех пор, как они выехали из Златограда, такое случалось довольно часто. В постоялых дворах безопаснее ночевать всем вместе, чем каждому по отдельности. Но меня очень сильно беспокоила продолжительность их пути… Возможно, конечно, Гирем решил увезти их на север, в Беломорье, но что-то не сходилось. И моя интуиция с каждым разом звучала все тревожнее. Вот и сейчас. Я снова чувствовала, что что-то упускаю. Но не могла понять что.

Еще раз вгляделась в безмятежные лица моих дочерей и их малышей: Анни, Катрила, Хурра, Виктория, Делив, Олив, Тати и Артор — все они мирно спали, а легкий ветерок, врывающийся в распахнутое окно ласково шевелил их волосы…

Ветерок⁈ В распахнутое окно⁈ Я вздрогнула и пристальнее вгляделась в призрачную картинку. Если мои дети в Беломорье, то только полный идиот будет открывать окна и впускать в комнату ледяной зимний ветер, дующий с Северного моря.

С моих глаз как будто бы упала пелена. Множество мелких деталей, на которые я не не обращала внимания бросились в глаза. И я в ужасе замерла, не в силах осознать увиденное. Глинобитные стены постоялого двора, легкие хлопковые одеяла расшитые разноцветными нитями, кровать без привычных спинок, больше похожая на большие полати, расположенные у самого пола, домокатный половик из красной верблюжьей шерсти, груда тонких разноцветных покрывал, небрежно брошенных на прикроватный столик… Все это однозначно и совершенно точно говорило о том, что мои дети не в Беломорье, и даже не в Грилории. Прямо сейчас мои девочки были там, где их никак не должно было быть — в Аддийском султанате…

Стало душно, горло как будто бы сдавили невидимые руки. Я еще раз пробежала глазами по только что замеченным деталям и поняла, что вижу подобную картинку довольно давно. Постоялые дворы менялись, но, сейчас, у меня не было ни малейшего сомнения в том, что я видела, мои девочки все это время ехали не по Грилории, а по самым южным территориям Аддии… Там даже сейчас довольно жарко и поэтому окна в комнате распахнуты.

Проклятый Гирем! Я почувствовала, как злость на него поднимается из глубины души. Если бы он был рядом, я, не сомневаясь ни один миг, вцепилась бы в его шею, чтобы задушить. Он клялся мне, что никогда не продаст дочь Эбрахилу и не позволит ему надеть на нее ошейник. А сам, стоило мне только уехать, потащил моих дочерей в султанат⁈

— Мерзавец! — вырвалось у меня. Руки сжимались так, как будто бы я уже держала Гирема за шею. Этого негодяя не остановила даже моя клятва, данная именем Древних Богов. Что же, вздернула подбородок, я пообещала, что достану его из-под земли и убью, если он посмеет пересечь границу Аддийского султаната вместе с Хуррой? И я исполню клятву. Я самолично без всякой жалости воткну нож прямо в его сердце. И Боги мне в этом помогут!

Но как бы мне ни хотелось прямо сейчас рвануть туда, где мои бедные девочки нуждались в моей помощи, я должна была сначала закончить то, зачем приехала сюда, в Монтийскую Епархию. Но если пару мгновений назад у меня были какие-то сомнения и раздумья о том, что нужно делать, то сейчас пропало все. Если надо, я прыгну с этой проклятой скалы. А если Веним врал, и просто разобьюсь насмерть, то останусь без погребения, вернусь в этот мир живым трупом, покараю его за обман и все равно выполню свою клятву. Клянусь всем Богам!

Рокот раздавшийся над головой, вызвал злую усмешку. Боги на моей стороне. И они помогут мне выполнить данную клятву. Они всегда так делают…

Прихватив деревянную коробочку с артефктом, найдем в тайной сокровищнице Вайдилы, я стремительно вышла из комнаты, спустилась с лестницы и вышла во двор. Аррам и четверка оставшихся воинов почти закончили оборачивать ноги лошадей шкурами и посмотрели на меня с недоумением: прошло не больше половины свечи из отведенного мне на сборы времени. Нанятые в качестве охраны амазонки еще не появились, но сейчас мне было все равно.

— Не могу больше ждать, — не обращаясь ни к кому пояснила я и легко взлетела в седло. Моя лошадь, или вернее лошадь Аррама, уже была готова к поездке по снежному насту.

— Мы отправляемся немедленно. Ты, — ткнула пальцев в одного из наемников, его лошадь все еще была не «обута», — останешься здесь и дождешься госпожу Доррину. Догоните нас по следам. Аррам, едем. Прямо сейчас.

— Но ваше величество, это небезопасно, — нахмурился он. Но увидев мой решительный взгляд, кивнул. — Хорошо, едем.

Быстро обернул шкурой, которую держал в руках в момент моего появления, ногу лошади и вскочил на нее.

— Агор, — повернулся он к тому воину, в которого я ткнула пальцем, — провиант на тебе. На две седьмицы.

Услышав имя, я вздрогнула. Надеюсь, этот старый чудак еще жив, ждет меня и поможет обхитрить Великого отца. А если нет… что же… У меня есть план даже на случай смерти. Я оскалила зубы в злой усмешке. Гирему конец, я убью его за то, что потащил моих дочерей в Аддию. Пришпорив лошадь, первая выехала с постоялого двора, через услужливо распахнутые перед нами ворота.

Я скакала, не замечая ни холодного ветра, дующего в лицо и обжигающего кожу поднятой снежной пылью, ни мороза старающегося пробраться под шубу, ни взглядов невидимых воительниц, пристально следивших за нами. Аррам следовал за мной, держась за спиной. Я слышала его дыхание и чувствовала его взгляд точно так же, как раньше чувствовала Дишлана. Если бы он был жив, то не позволил бы Гирему так подло обмануть моих дочерей. Я нисколько не сомневалась, что ночной король и король соседней страны, которому я добровольно отдала половину Южной пустоши, увез моих детей в Аддию обманом. Ни Катрила, ни Анни, ни тем более Хурра не пошли бы на такой шаг добровольно. Хурра бы просто исчезла, спряталась в тени…

— Ваше величество, — крик Аррама заставил меня натянуть поводья, — нам нужно забирать левее… Иначе мы выедем к морю слишком далеко от стены…

Послушно укоротила левый повод, заставляя лошадь скакать по дуге. Еще немного, и мы доберемся до Великого отца. Я не сразу поняла, что серое марево на горизонте вовсе не тучи, готовые рассыпаться еще одним снегопадом, а море. И чем ближе становился берег, тем сильнее было ощущение, что мы подъезжаем к краю мира, за которым царит вечная пустота…

Если море сплавилось с небом, то стена Монтийской Епархии, казалась продолжением прибрежных скал, таких высоких, что их вершины прятались в густых темных облаках.

— Приехали, — закричал Аррам, добравшись до просторного пятачка на вершине холма в сотне метров от края.

Я остановилась…

Отсюда открывался безумно красивый, дышавший опасностью и угрозой вид на море и скалы. Волны грохотали, накатываясь на камни, а в воздухе стояла холодная взвесь мелких капель. То ли дождь, то ли снег… Пахло промозглым холодом, солью и водорослями. Ветер же как будто взбесился и то и дело швырял в нас поднятую с поверхности воды влагу, замораживая и на лету и превращая в крошечные острые лезвия, которые ранили кожу на лице, вызывая зуд и жжение в микропорезах.

— Мы встанем лагерем здесь. Несмотря на ветер, это самое удобное место в округе. Я очень хорошо знаю эти места. Каждое лето на этом холме стоит лагерь юных воительниц лунных сестер. И я часто бывал здесь с Вайдилой…

Он говорил что-то еще. Но я не слушала. Бушующее море словно гипнотизировало меня, лишая собственной воли и воли сопротивляться его зову. К тому же ветер крал половину слов, лишая рассказ Аррама смысла. Я бросила поводья и спешилась. Не глядя сунула руку за пазуху и вытащила Зеркало. Я еще помнила, что хотела оставить его и не брать с собой. Бросила в седельную сумку…

Медленно пошла вперед, туда, где грохот волн о прибрежные скалы, был так похож на небесный гром, звучавший каждый раз, когда я приносила клятву Богам. Только гораздо громче. Просто оглушающе громко…

Я шла к скале, которая слегка выдавалась вперед, нависая на морем. У меня было чувство, что я уже была здесь. Видела эти камни, эту поросшую редкой сухой травой тропинку. Или не эти, но очень похожие… Недоуменно оглянулась. На мгновение мне показалось, что я слышу смех и шепот за спиной. Но там никого не было. Только Аррам, который привязывал поводья наших лошадей к высоким камням, обрамлявшим вершину холма по периметру. И эти камни я тоже видела…

Только они были залиты солнцем, а не засыпаны снегом. И ветра такого не было, небо сияло прозрачной синевой, а солнце грело так, что пекло кожу. Я прямо сейчас ощутила его обжигающие прикосновения.

Что за ерунда? Я точно никогда не была в этой части мира. Но мой взгляд натыкался на сотни знакомых до мелочей деталей… Потрясла головой, приходя в себя. Но ничего не изменилось. Я по-прежнему ощущала себя здесь своей. Как будто бы вернулась в родные места после долгой разлуки.

Добралась до края скалы и заглянула вниз… Там бушевало море, бросая мне в лицо соленые капли. Облизнула губы, ощутив знакомый вкус. Морская кровь… Маленький камень хрупнул под подошвой сапог, привлекая внимание, и бесшумно канул в пропасть, не удержавшись на краю отвесной скалы.

Я подняла взгляд на море и сделал еще один крошечный шаг к краю… Носки моих сапог повисли над бездной.

Взглянула на горизонт. Одежда мгновенно стала мокрой и потянула вниз. Я подняла руку, чтобы коснуться пенных брызг, достигающих крася скалы. Лизнула мокрую ладонь, чувствуя необычайное родство с бушующей стихией… Отчаянный крик чайки, раздавшийся надо мной, прозвучал так знакомо. Я уже слышала ее плачь, когда была здесь в прошлый раз.

— Елина! Нет! — Крик Аррма, кинувшегося ко мне с вершины холма, прояснил все. Я услышала другой голос, который кричал совсем другое имя.

Я вспомнила где видела и эти скалы, и это море. И чувствовала то же самое, что и сейчас. Как будто бы я теряла себя, сроднившись со стихией.

— Елина! Нет! — кричал Аррам, он мчался ко мне перескакивая с камня на камень. Но не успевал. А его крик в моей памяти сливаясь с другим воплем отчаяния…

— Илайя! Нет! — плакал маленький Грегорик, умоляя сестру остановиться.

Сон… Это был тот странный сон, где я была обиженной на весь свет Илайей, решившей прыгнуть со скалы на спор.

Чайка снова закричала надо мной, и я увидела огромную птицу, которая мчалась ко мне со стороны моря. Улыбнулась. Теперь я знала, все будет так так нужно. Веним меня не обманул. Раскинула руки и шагнула вперед, проваливаясь в пустоту…