Южноуральцы в боях и труде

А. И. Козин, подполковник, начальник пресс-центра управления Федеральной службы контрразведки Российской Федерации по Челябинской области ЮЖНОУРАЛЬЦЫ В ЕВРОПЕЙСКОМ ДВИЖЕНИИ СОПРОТИВЛЕНИЯ

В Великой Отечественной войне советские люди, добывая Победу, бились с врагом на передовой, под лозунгом «Все для фронта!» трудились в тылу, сражались в подполье и партизанских отрядах, боролись против фашизма в концлагерях и европейском движении Сопротивления.

Накануне открытия второго фронта военно-политическая обстановка в Европе определялась победами Красной Армии и подъемом освободительной борьбы народов европейских стран против фашистских оккупантов.

Крупных успехов достигли французские патриоты. В первой половине 1944 г. движение Сопротивления охватило всю страну. Оно стало массовым и организованным. Завершилось объединением всех вооруженных организаций (партизан, вольных стрелков, так называемых франтиреров и других отрядов) в единые французские внутренние вооруженные силы (ФФИ). Общее руководство осуществляла Комиссия военных действий Национального совета Сопротивления.

После создания ФФИ усилилась партизанская война. Отряды франтиреров и партизан насчитывали к лету 1944 г. около 200 тыс. человек. Патриоты уничтожали оккупантов, организовывали крушения воинских составов, взрывали и разрушали мосты и электролинии. Вклад в освобождение Франции внесли и советские люди, сражавшиеся на французской земле. В начале 1944 г. здесь действовало более 30 партизанских отрядов, состоявших из граждан СССР. Это были люди, бежавшие из концлагерей, с каторжных работ. О большом размахе движения Сопротивления во Франции свидетельствует тот факт, что оккупанты привлекли для борьбы против антифашистских сил войска, полицию, жандармерию — всего до 500 тыс. человек.

В Италии, так же как и во Франции, главная роль в организации массового движения Сопротивления принадлежала коммунистической партии. В начале 1943 г. появились партизанские отряды и группы, затем — ударные партизанские бригады им. Гарибальди. В январе 1944 г. по инициативе компартии был образован Комитет национального освобождения Северной Италии (КНО), который возглавил борьбу трудящихся. В июне 1944 г. было создано единое военное командование — Главное командование Корпуса добровольцев свободы, руководящую роль в котором играло левое крыло под руководством коммуниста Л. Лонго.

Движение Сопротивления усилилось в Бельгии. Вооруженные отряды патриотов к началу 1944 г. насчитывали свыше 150 тыс. человек.

В Голландии и Дании задолго до высадки американо-английских войск развернулось широкое движение против оккупантов и их сообщников.

В рядах участников европейского Сопротивления сражались наши земляки-южноуральцы. В их числе Н. М. Алексеева, И. М. Боков, Е. В. Жандаров, Р. А. Исаева (Врублевская), А. А. Исаев, М. И. Ковачевич, А. П. Лавров, М. Н. Макрушников, Н. И. Остапчук, А. Е. Попранин, М. В. Рубцов, И. П. Сумин, П. А. Симонов и др.

Мы чтим и любим людей, отстоявших свободу нашей Родины в годы войны. Долгое время считали, что «никто не забыт, ничто не забыто». Однако, выходит, ошибались. И «ненужное» в истории величайшей в мире войны забывали, и героев, живых и мертвых, порой из строя победителей вычеркивали. Это было. И сегодня наш долг — заполнить «белые пятна» Отечественной. По крупице, по факту, по человеку.

Жил в селе Бараново Увельского района молодой парень. Трудился старательно и споро. Все больше на машине работал: то корма отвозил, то зерно на ток. Водительская специальность и определила специальность военную для сержанта Василия Лаврова. Стал он на фронте шофером в 373 стр. дивизии. Той самой, которую разбили войска фон Бока на центральном направлении в 1942 г. Тогда-то Василий вместе с товарищами оказался в окружении под городом Белым. Помотавшись по лесам и болотам, голодные, измученные красноармейцы попали в плен.

Плен… Как быстро переставали замечать солдата, пусть трижды смельчака и героя, подними он в безысходной ситуации руки, надеясь на милость врага. Как спешили навесить едкий ярлык «предатель», «изменник», «трус». Но многие из узников фашистских лагерей не были такими. Они стремились вырваться из неволи, а если не было такой возможности, то старались мстить, бороться с врагом на месте. Таким был и В. Лавров. Он прошел через лагеря Орши, Брест-Литовска. А в апреле 1944 г., как водитель, вывезен в итальянский город Парму.

Видимое усердие Лаврова, его трудолюбие усыпили бдительность жандармов и охранников. Понемногу ему удалось освоиться с языком и связаться с бойцами подпольного комитета партизан Лентиджане-ди-Брешелло. Через 2 месяца итальянские партизаны выдали ему удостоверение бойца Сопротивления. Сегодня трудно говорить о том, что конкретно сделал в те тяжелые для Италии дни Лавров. Из документов явствует, что он с группой товарищей бежал из плена и присоединился к корпусу добровольцев свободы «Пабло».

Он участвовал во многих боях за освобождение Италии, там и встретил весть о победе. За мужество и отвагу в борьбе с фашизмом ему была вручена уникальная грамота «Патриот Италии». Главнокомандующий союзными войсками американский генерал Александер так написал в ней сержанту Красной Армии:

Грамотой предусматривалось, что в возрожденной Италии владельцы их будут провозглашены «борцами за честь и свободу».

Однако, если итальянцы признали Лаврова национальным героем, его собственная Родина с выводами не спешила. Путь домой был долог и горек. Он прошел через фильтрационные лагеря Модена, Сан-Валентино, Брюка, Сигета. И только 27 февраля 1946 г. был отпущен домой.

Герой Италии, едва не «враг народа» Советского Союза, поехал на жительство в нашу область, в город Троицк. Там тогда еще проживала его мать, жена Анна Ивановна, где сегодня живет его дочь Татьяна Васильевна Троицкая. Его возвращение было как с того света. Уже давно вернулись все, кому суждено было вернуться, уже отгремели шумные застолья и помянуты павшие.

На Кузнецкой улице, где он жил, его звали дядей Васей и любили за отзывчивость, за готовность помочь в любую минуту. По вечерам на лавочке с соседями пел. Особенно красиво у него украинские песни получались. Когда заходили житейские разговоры на темы войны, замыкался в себе Василий. Родные, близкие знали об этом и старались не бередить незаживающую солдатскую рану.

…Он умирал от рака горла, мучительно и долго. В полном сознании распорядился, где и как похоронить. Как бы то ни было, мир праху твоему, вечная память тебе, русский солдат Василий Лавров, герой Италии и… герой России.

Приближается очередная годовщина со дня начала самой тяжелой для нашей страны войны. Героем и победителем в этой войне был весь народ. Не отдельные орденоносцы, не единицы самоотреченцев, погибших «на миру», а все: живые и мертвые, павшие и пропавшие без вести, сражавшиеся в тылу врага и угнанные в гитлеровскую неволю. И хорошо, что сегодня мы можем сказать «спасибо» многим нашим соотечественникам, по нелепым причинам лишенным права на общую славу…

При изучении архивных документов НКВД-УКГБ мне довелось столкнуться с примерами предательства, жестокости, подлости. Но встречались и материалы совсем иного порядка.

Такое вот «оправдательное» заключение. Эта бумага была, конечно, далеко не реабилитационным документом, но с человека снималось клеймо «врага», личности, способной вредить стране. По сути, ст. лейтенант брал на себя ответственность за малознакомого ему счетовода из южноуральской глубинки. Поступок достоин уважения, ибо малейший прокол с оправданным мог стоить чекисту погон. Но он сделал это, потому что был уверен в Селютине. И не зря…

Сельский паренек Иван Селютин не успел еще отметить полгода службы в Красной Армии, как началась война. Вместе со всеми он отступал в глубь России. Бог миловал от ранений и увечий. Воевал по-крестьянски основательно: без показного геройства и лишней злости, сноровисто и с опаской.

Зимой 1943 г. батальон, где он служил, наступая, занял станцию Тацинскую, что западнее Сталинграда. Немцы оставили ее как-то легко, без стрельбы. Уставшие в боях бойцы разместились на отдых. Станция едва охранялась полудремавшими постами. Враг ударил неожиданно. Танки вырвались к перрону, расстреливая разбегающихся красноармейцев. Организованного сопротивления не получилось. Используя внезапность, немцы уничтожили часть батальона, обратив остальных в бегство.

С Иваном бежали двое. Командир отделения Пономарев и солдат Николай из соседнего взвода. Они залегли в балке и стали дожидаться темноты, на троих была одна трехлинейка с парой обойм патронов. Однако оторвавшаяся от цепи группа автоматчиков заметила их и, дав предупредительные очереди, заставила сдаться.

Сейчас можно осуждать солдат за малодушие, нежелание вступить в схватку с врагом. Да только легко рассуждать, сидя в квартире, о чужой трусости, и совсем другое дело, когда ты в безвыходной ситуации, при неравной раскладке сил. К тому же тебе едва за двадцать, жизнь только началась, и смерть в липкой грязи кажется такой ужасной…

Их отправили в Шахтинск, затем в тюрьму Днепропетровска. Отфильтровав, увезли в Германию, в лагерь № 326 около г. Подеборн. В лагере приступили к допросу со всей строгостью. Офицер СС вызывал Ивана и выспрашивал его биографию, данные о его части, фамилии командиров. Селютин отговаривался неграмотностью, малыми знаниями. Его били, но он продолжал «валять Ваньку». Тогда его отправили в мрачноизвестный концлагерь Бухенвальд. Как выжил наш земляк в этом аду? Не знаю. Видно, была в нем сила и надежда, что его Родина победит и не забудет о нем, честно воевавшим за ее свободу.

Сотрудничать с оккупантами, входить в лагерные службы Иван отказывался. На работы ходил, как и все. Война уже подходила к концу, когда его и товарищей немцы эвакуировали в тыл. Их вели колонной, окружив автоматчиками с собаками. И тут, уже к вечеру, Иван заметил, что охранники с его стороны растянулись на значительное расстояние. Он и еще несколько человек ринулись в кусты. Сзади раздались крики, застучали «шмайссеры». Пули просвистели над головами, срезали ветки. Несколько пленных упали. Остальные бежали, пока не достигли гор.

Их было 29 человек. Старшим определился морской офицер Василий Ярмак. Построившись в колонну, солдаты двинулись к своим. Пройдя через городок, они остановились на кладбище. Двое ушли на разведку, но не вернулись. Когда наступавшие войска (оказалось, не советские, а американские) стали сильно обстреливать город, группа беглецов перешла на другое место. Тут их и захватила зондеркоманда полевой жандармерии.

Немцы торопились, поэтому не стали выяснять, откуда и куда бегут пленные. Они раздели их и хотели расстрелять. Выручил Ярмак. Он знал немецкий и стал втолковывать, что война закончилась, и смысла в лишних убийствах нет. Сохранив же беженцам жизнь, мол, фашисты получают шанс на прощение. Офицер согласился. Всех отвели в лагерь, куда через пару суток пришли американцы.

Около месяца Иван Селютин находился в лагере для перемещенных лиц. Американское командование вскоре отправило его и товарищей к своим. При проработке на пересыльном пункте Селютину, можно сказать, повезло. Его не обвинили в предательстве, не дали лагерный срок, а лишь оставили на восстановительных работах в Германии. Затем он трудился в рабочих батальонах на Украине. Только в марте 1947 г. он вернулся в родное село.

Иван быстро вошел в нормальную жизнь. Стал работать счетоводом Никольской МТС, женился. И тут один из его друзей донес на него. Донос взяли к рассмотрению, потому что после войны американская разведка задала огромную работу нашим сверхбдительным органам. Тогда считали, что лучше пересолить, чем упустить шпиона. Можно представить, какая судьба ждала сельского мужика Ивана Селютина, если бы не порядочность чекистов, занимавшихся его делом.

Для ст. лейтенанта Усачева (тоже, наверное, фронтовика) главным оказалось не наветное заявление, а этот вот документ, чудом сохранившийся в личном деле Селютина. Привожу его полностью, сохранив стиль и орфографию.

Такая вот «охранная грамота». Видно, наслышаны были бывшие узники об «объятиях», которыми встречали их на Родине. Поэтому и решились взаимовыручкой подкрепить свою веру в справедливость.

Иной мог бы отбросить этот «мандат» в сторону как ненужную бумажку, но Усачев поверил в его искренность и принял решение…