ЮнМи. Сны о чём-то лучшем. (Книга первая)

(세번째꿈) Сон третий. Перестаралась

Сон Серёги Юркина

Загородный особняк семьи Ким.

Вот уже второй час идёт приём по случаю дня рождения кого-то из многочисленных родственников ДжуВона. ЮнМи, несмотря на свою превосходную память, не запомнила ни имени этого родственника, ни степень его родства, ни даже его самого. То ли двоюродный дядя мажора, то ли троюродная тётя.

Сама она вовсе не планировала оказаться сегодня здесь и, честно говоря, так и не поняла, каким образом и почему она попала в число приглашённых. Мало того — госпожа МуРан через ДжуВона передала настоятельную просьбу обязательно присутствовать на приёме. Никаких разговоров о помолвках и замужествах, пообещала она. Просто хочется тебя повидать. Ага-ага, мы уже поверили!

Отказаться не было ни малейшей возможности, потому что, как назло, японские гастроли только что завершились, подготовка к новому камбеку ещё даже и не начиналась, президент СанХен обрадовал группу недельным отдыхом, а уехать куда-нибудь далеко, например, с ИнДжон в Китай или, как давно собирались, с ЁнЭ в Россию, ЮнМи просто не успела. И сейчас, глядя на хаотично перемещающихся по ухоженному саду гостей, она страстно жалела, что не прогуливается никем не узнаваемая где-нибудь по Невскому или у Петропавловки. А ведь были планы… Джувонище помешал, чтоб его черти драли! "Хальмони обидится, хальмони обидится! Не вздумай уезжать!"

И что? Ну вот, не уехала. Припёрлась на этот скучный приём, как дура, даже не пообедала в надежде на то, что удастся перехватить что-нибудь вкусненькое здесь. Разговор с МуРан уложился в несколько дежурных фраз ни о чём. Как и было обещано, замуж не звали, но и никаких серьёзных разговоров тоже не случилось. "Анньён-анньён, ну, иди развлекайся!" Ага, где она тут развлечения увидела? Перекусить, правда, получилось. Даже почти никто не мешал. Только время от времени ухоженная стерва ЮЧжин — да, она тоже здесь была! — подводила к ней как бы ненароком то одну девицу, то другую, якобы знакомиться с настоящим и почти знаменитым (по ехидному замечанию ЮЧжин) айдолом. И ЮнМи приходилось отрываться от очередной вкусняшки, отвечать на всякие глупые вопросы и делать вид, что она тоже очень рада. Уж так мы рады, уж так рады… Тьфу! Уже на третьей девице ей это надоело и она, назло Ючжинке, забыла про вежливость. Кланяться и не думала, бурчала в ответ что-то неразборчивое с набитым ртом и изображала из себя крайне невоспитанную оторву с Гванак-гу, которая впервые попала на светскую тусовку и вовсю пользуется редким для неё случаем плотно поужинать вкусненьким на халяву. К её удивлению, ни ЮЧжин, ни девиц такое нарочито пренебрежительное отношение никоим образом не шокировало и не отпугивало. Напротив, они, казалось, были в полном восторге от знакомства с айдолом и готовы были терпеть все её (его) дерзкие выходки. Неужели я настолько популярна среди золотой молодёжи, спросила сама у себя ЮнМи и сама же себе ответила, что, похоже, таки да. Оставалось только понять, хорошо это или плохо.

Потом к ней опять подрулил уже слегка подвыпивший ДжуВон, и они, привычно переругиваясь, пошли от одной кучки родственников к другой. Было относительно весело. ЮнМи уже смирилась с тем, что вечер бездарно (не считая употреблённых вкусняшек) потерян, поэтому перестала дуться и слегка расслабилась. В конце концов почему бы и в самом деле не развлечься. Всё-таки гастроли слегка утомили. ДжуВон фонтанировал армейскими байками, даже парочку смешных рассказал. О женитьбе-замужестве, как и было обещано, не заикался, так что, говоря словами Ивана Васильевича, чего тебе ещё надобно, хороняка?

Не испортила настроения даже Джувонова мамаша. Когда они подошли к беседке, где та сидела в окружении таких же напыщенных подруг, и поздоровались, ИнХэ спросила, не очень естественно изобразив пресную улыбочку:

— Скажи, ЮнМи, ты уже придумала, какую песню будешь петь на свадьбе у ДжуВона и ЮЧжин?

Беднягу мажора после этих слов аж перекосило, сначала в левую сторону, потом в правую. А ЮнМи только беспечно отмахнулась.

— Давно уже придумала, уважаемая щиомони, — сказала она и пропела вполголоса, глядя в упор на ДжуВона:

Goodbye, my love, goodbye

Goodbye and au revoir,

As long as you'll remember me,

I'll never be too far.

* * *

Прощай, любимый, прощай!

Прощай и до свидания!

Пока ты будешь помнить меня,

Я всегда буду рядом.

Под конец Юркин хотел послать мажору воздушный поцелуй, но ЮнМи упёрлась, поскольку по корейским понятиям это, видите ли, слишком откровенно, поэтому пришлось просто изобразить руками сердечко: люблю, мол, милый, милый…

После этого перекосило уже саму ИнХэ: и от песни, и от того, что ЮнМи назвала её свекровью. Зато ДжуВон, смазливый подлец, от испуга отошёл и заулыбался, понравилось ему, вишь, такое откровенное признание в любви. Придётся, видимо, опять укорот ему устраивать, чтобы лишнего себе не нафантазировал. Мамашкины подружки тоже оживились, фарфоровые зубы напоказ выставили, обрадовались чему-то, непонятно чему. ЮнМи даже заподозрила, что они, в силу слабого знания английского языка, просто не поняли, что именно она пропела.

Без ложки переперчённого кимчхи всё же не обошлось. Ну, у ЮнМи всегда так, она даже уже почти привыкла к такому течению своей непростой жизни. ХёБин, бывшая начальница и по совместительству старшая сестра мажора, ухватила её за рукав и потянула за собой:

— Пойдём, Юна, я тебя с интересным человеком познакомлю. Я понимаю, что тебе это не нужно, но хальмони очень просила зачем-то тебя с ним свести. Нет-нет, это не то, что ты подумала. Он женат, у него есть дети и он намного старше тебя. Просто он долго жил в России и, может быть, тебе интересно будет пообщаться с таким человеком. А ему с тобой. Ты же говоришь по-русски.

— Говорю, — кивнула ЮнМи, а Юркин внутри добавил про себя: "И даже ругаюсь иногда. Матом".

Интересный человек оказался вовсе даже не интересным. Обычный до скукоты кореец лет сорока, плотный, большеголовый, весь какой-то насквозь стандартный. Таких в каждом сеульском офисе по десятку сидит. Завтра на улице встретишь и не вспомнишь, что вчера с ним разговаривала. Всё-таки у ЮнМи программа распознавания корейских лиц немного криво установилась и зачастую давала обидные сбои.

Ну, впрочем, ладно.

— Вот, господин Кен ЧанДжун, позвольте представить вам мою хорошую подругу, — сказала ХёБин… и замолчала, решив почему-то тем и ограничиться.

Господин ЧанДжун вопросительно уставился на ЮнМи, ожидая, понятное дело, что она сейчас начнёт исполнять перед ним все положенные "ку", все эти до зубовного скрежета надоевшие ей корейские сгибания и разгибания спины.

ЮнМи же сначала покосилась на ХёБин, что, мол, за дела, подруга? Не получив ответа, перевела взгляд на "интересного человека." Поняв, что пауза неприлично затягивается, сказала наконец:

— ЮнМи, — и руку протянула, как обычно парни в той, московской жизни при знакомстве делали.

— Э-э-э, — дядечка впал в ступор, но руку, тем не менее, тоже протянул и даже слегка пожал. Видимо, сработал приобретённый в России рефлекс.

Со всех сторон донёсся общий удивлённый вздох: — О-о-о-о! — и, вроде бы, — Дэбак!

— Очень приятно, — с воодушевлением сказала по-русски ЮнМи. — Здравствуйте!

— Э-э-э? — уже с намёком на вопросительную интонацию выдал дядечка. — Добри ден?

— Ну, вобще-то, уже вечер, — улыбнулась ЮнМи. — Время к девяти… А вы давно из России? Вы где работали: в Москве, во Владике или в Новосибе? Наверное, непросто было питаться по-европейски? Обычно все корейцы жалуются на непривычные продукты. В России, конечно, есть рестораны, в которых готовят корейские блюда, но, между нами, они не совсем корейские, правда?

Юркина понесло. Чёрт, как же приятно поговорить на родном языке, не перегружая мозг всеми этими хитровыдуманными стилями речи. Даже чуть не ляпнул в запале, что сам из Москвы, хорошо дядечка вовремя прервал.

— Чито? — проблеял он с чудовищным акцентом. — Простить, я не очень нехорощо знать руски.

Упс! ЮнМи словно головой с разбега в бетонную стену воткнулась. "Ну нет чтобы поинтересоваться первым делом: Рощио мараё? (Вы говорите по-русски?) А он, оказывается, совсем не мараё, экая неприятность!"

— Да? — переспросила она разочарованно и продолжила уже по-корейски. — Жаль! А я-то думала, что хоть с вами поболтаю. А то здесь русский никто, кроме меня, не знает.

Лицо у господина ЧанДжуна скривилось, словно он укусил лимон.

— Так ты кореянка? — спросил он. — Ты банан?

Настроение у ЮнМи стремительно пошло вниз.

— Нет, — огрызнулась она. — Я не банан, я ананас! И даже частично авокадо!

— О-о-о-о! — простонали окружающие.

— Ты почему говоришь со мной неформально? — сердито вопросил ЧанДжун. — Кто тебя воспитывал? Ты кто? Почему ты не представилась, как положено?

Ругаться до ужаса не хотелось. Прогибаться перед этим стандартно напыщенным господином не хотелось ещё больше. ЮнМи посмотрела по сторонам. Вокруг них уже каким-то образом собрался весь присутствующий на приёме народ. Стояла ИнХэ с подругами, стояли ХёБин и ЮЧжин с девицами, сверкала в соседней беседке лукаво прищуренными глазами госпожа МуРан. Стояли вообще все родственники во главе с именинником. Не было, кажется, только ДжуВона, который, скорее всего, добирал градусы с друзьями где-то подальше от мамаши.

— Скажите, господин ЧанДжун, а как вам в России удалось не сойти с ума? — спросила ЮнМи. — Как вы вообще там выжили?

— Ты… Ты… — побагровел ЧанДжун. — Ты на что намекаешь, девчонка?

— Ну как же? — она удивлённо развела руками. — Ведь там, в этой дикой стране вегугинов никто перед вами не кланялся при разговоре. Никто не извинялся по сто раз на дню по любому поводу. Женщины не таскали за вами ваши вещи и не бегали послушно за кофе. А люди, которые младше вас на несколько лет, имели наглость разговаривать с вами, как с равным, спорить и даже — о, боже! — возможно, приказывать вам. Как такое можно пережить, а? Это же… Это же просто ужас какой-то, не правда ли? Нарушение всех и всяческих норм и правил. Сплошной стресс для правоверного корейца.

ЧанДжун некоторое время сопел, сверля ЮнМи тяжёлым взглядом, затем выдавил сквозь сжатые зубы:

— Ты ничего не понимаешь, девчонка. Там совсем другая страна и другие обычаи.

— Да всё я понимаю, — вздохнула ЮнМи. — Я вот одного в толк не возьму… Здесь у нас, в Корее, воздух, что ли, какой-то особенный? Почему вы, вернувшись домой, сразу превращаетесь в напыщенных индюков, к которым на кривой козе не подъедешь? Сразу вам поклоны нужны, ничего у вас по-простому не спроси, первой не заговори, при знакомстве тут же возраст выяснять начинаете, как будто он что-то в самом деле значит. Может, у вас в головах какой-то переключатель стоит специальный, а? Щёлк в положение "заграница" — и вы нормальный человек, с которым можно общаться. Щёлк в положение "Тэханмингук" — и вы уже снова зацикленный на замшелых традициях троглодит. Вот этого я, честное слово, ну никак принять и оправдать не могу, уважаемый господин ЧанДжун.

Вокруг стояла тишина, которую любящий красивые эпитеты писатель вполне мог бы назвать благоговейной. ЮнМи, однако, подозревала, что никакой благоговейности в этой тишине не было и в помине. Она была, скорее, предгрозовой.

— Да ты… — просипел ЧанДжун, стремительно багровея. — Да ты агдан!!!

ЮнМи изобразила реверанс, одну ножку кокетливо подогнула и даже приподняла руками воображаемое пышное платье, хотя была, как обычно, в джинсах.

— К вашим услугам, сэ-э-эр! — почти пропела она. — Агдан собственной персоной, — и глазками так выразительно похлопала — плюм, плюм!

В беседке довольно захихикала госпожа МуРан.

"Чёртова хальмони, — подумалось мельком, — не иначе именно ради такого представления она меня и пригласила. А я, как дурак, в её ловушку и попался."

Дальше… Дальше могло случиться всё, что угодно. Скандал, крик, сердечный удар, беготня, нападение с целью выдирания волос, позорное изгнание из поместья навсегда… В общем, знаменитый и беспощадный корейский ук.

Ага, ждите, как бы не так! Напряженная и настороженная ЮнМи была готова, как ей казалось, ко всему. Но ей это только казалось. Реальность иронично проигнорировала её ожидания.

Господин ЧанДжун секунду помедлил, затем решительно полез рукой во внутренний карман пиджака. "Пистолет! — заорал внутри Юркин. — Довыёживались! Беги, Юна, беги, пока не поздно."

Дёрнулась ЮнМи, оглянулась испуганно, а бежать-то и некуда: вокруг народ толпится, стоят плотно, чуть ли не в шею дышат. Неужели — всё?

— Автограф, — попросил господин ЧанДжун, протягивая блокнот. — Два автографа. Дочкам. ЛиЁн и МиЁн. Пожа-алуйста!

— П-ф-ф-ф-ф! — выдохнула ЮнМи. Фейспалм. Стыдоба стыдобищная.

— И мне, и мне, и мне! — раздалось со всех сторон, а в беседке вновь захихикала госпожа МуРан.

Спустя полчаса.

ДжуВон был уже хорош. Но на ногах держался уверенно и почти не шатался. Только слегка расфокусированный взгляд выдавал количество поглощённого элитного алкоголя.

— Чжу, — по простому сказала ЮнМи, ухватив его за галстук и отведя в сторонку, чтобы разговору не помешала маячившая где-то неподалёку ЮЧжин. — Меня терзают смутные сомнения. Ну-ка, орабони (братец), растолкуй мне, глупой, для чего меня сюда пригласили? Ты не можешь этого не знать. Или хотя бы не догадываться. Ты вообще меня слышишь?

— Слышу, — согласился мажор. — Ик! Только какой же я тебе братец? Я твой жених!

— О, да ты уже набрался! Я давно не твоя невеста, разве ты забыл?

— Представляешь, Зверёныш, в самом деле забыл. Ик! А давай, ты опять моей невестой будешь! Тогда ЮЧжин от злости сбежит куда-нибудь, и мне не придётся на ней жениться. По-моему, отличный план.

— Не-не-не! — замотала головой ЮнМи. — Это мы уже проходили. Больше ты меня на такое не подпишешь.

— Жаль, — огорчился ДжуВон. — Так чего ты хотела?

— Зачем меня сюда пригласили? Если честно, без дураков.

ДжуВон, чуть поразмыслив, вытянул руку в сторону увитого плющом дальнего павильона:

— Иди туда. Там всё узнаешь. Только тс-с-с! Никому, поняла?

— Спасибо, орабони!

— Будешь должна!

— Пф-ф-ф!

В павильоне обреталась компания девиц во главе с ЮЧжин. То ли чай пили, то ли мороженным угощались. ЮнМи подошла к задней стенке и вся обратилась в слух. И слух её не подвёл. Хотя, лучше бы подвёл.

— …потрясающе! Девчонки, она реально на всю голову отмороженная!

— … и-и-и! Меня обругала сама Агдан! Дважды! Онни мне ни за что не поверит, и-и-и!

— … надо было на камеру снимать. Как я. Я за ней специально ходила. Выкладывать, конечно, не буду, но поделиться могу.

— …у меня вот такие мурашки по спине побежали, когда она господину ЧанДжуну выговор делала! Так классно!

— …а когда она линзы сняла и на меня этими своими глазищами так зло посмотрела, я чуть в обморок не упала, честно-честно! Это круче любого фильма ужасов! Такой встряс, просто отпад!

— … ЮЧжин, спасибо тебе за то, что пригласила. Потрясающий приём! Сюрприз бесподобный!

— …ХёБин надо благодарить, — это уже ЮЧжин, её голос. — А волосы этой нищенке я всё равно повыдираю… Потом. Когда-нибудь.

* * *

— Та-а-ак, спокойствие, Юркин, только спокойствие, — говорила ЮнМи себе, осторожно отходя от павильона. — Вдох-выдох, вдох-выдох. Держи себя в руках, слышишь?.. Это что, получается, мурена меня для сюрприза сюда пригласила? Для развлечения? В качестве пикантной изюминки на торте? Или, вернее, как мартышку дрессированную? Очень хочется кого-нибудь убить, желательно дважды. И я даже знаю, кого. Вот так прям чем-то и убила б! Ладно, утрёмся. Чёрт-чёрт-чёрт! Выходит, перестарались мы с тобой, Юна, перехулиганили. Приучили их к себе на свою голову. Хорошо это или плохо? С одной стороны, вроде бы, хорошо, жить мне будет проще. С другой — получается, что они теперь меня вообще слушать не будут, что бы я им ни говорила. Не-ет, это дело так оставлять нельзя. Как мы их приучили, так и переучим, или я буду не я. Поедем-ка, мы домой. И прощаться не будем. Потому что я — обиделась.

* * *

Исправительное учреждение "Анян"

ЮнМи просыпается, словно от толчка. Из темноты на неё с лёгкой насмешкой смотрят умные глаза госпожи МуРан. Спустя минуту ЮнМи понимает, что это всего лишь игра её воображения.

"Вот же ж, навязалась семейка на мою голову, — думает Серёга недовольно. — И вообще — что за нафиг? С чего это я так развоевался-то? Похоже, допекла меня Корея, если я даже во сне бочку на неё качу. Напридумывал всякого-разного. Честно говоря, не настолько уж корейцы и упёртые, и общаться с ними по-человечески вполне можно… Такое впечатление, словно я во сне какую-то параллельную Корею вижу, жить в которой мне бы совсем не хотелось…"

Тут он вспоминает, что в этой, реальной Корее он вообще угодил в тюрьму на целых пять лет, и настроение у него портится до следующего засыпания.

Ночь длится долго. Снов можно увидеть много. И далеко не все они приятные. Но порой бывают исключения. Особенно, когда тебе показывают продолжение с хэппиэндом.