ЮнМи. Сны о чём-то лучшем. Книга вторая

(스물일곱번째꿈) Сон двадцать седьмой. Складовщица — 2

Сон Серёги Юркина

Чат, который не спит.

(***) — "PRISTIN" с песней "I Will Survive" на первой позиции не только в горячей сотне Билборда, но и во всех главных чартах Европы. Про Корею и Японию я вообще молчу. Вот вам и жирные коровы. Теперь они точно поедут в Америку и вполне смогут претендовать на "Грэмми".

(***) — Если быть до конца точным, то жирной там называли только Кайлу.

(***) — Сонён тоже доставалось, видимо, за компанию. Теперь хейтеры заткнутся.

(***) — Это несправедливо. Жирным нечего делать в Америке.

(***) — Ты откуда свалился, чувак? Половина Америки — жирная. Кайла и Сонён — американки. Им можно быть жирными, хотя в клипе они ничуть не полнее других.

(***) — Они точно немного похудели. А как классно группа теперь выглядит! Я их даже не сразу узнала — такой крутой макияж! И волосы перекрасили в чёрный! И платья просто блеск! Я так рада за девушек, уи-и-и!

(***) — У девчонок на уме только макияж и тряпки! А главное-то в клипе — сама песня! Вот где настоящий блеск! Слушаю и не могу наслушаться. Даже ночью в уме крутится: ай вил сувайв! ай вил сувайв! (сорри, лень переходить на английскую раскладку).

(***) — А ещё самый крутяк, когда они в конце последнюю фразу все вместе поют: "We Will Survive! Hey! Hey!" У меня в этом месте всегда мурашки выступают, и я ору вместе с ними: Хей-хей!!!. Бабушка устала меня ругать! А я всё равно ору.

(***) — Ничего не понимаю. Обычная группа, типичный середнячок-однодневка, набранный с бору по сосенке… И вдруг такой взлёт! Почему именно им достался этот потрясающий хит? Говорят, в Европе по нему просто с ума сходят. Уже с десяток каверов записали.

(***) — А не надо было злить Агдан.

(***) — При чем здесь Агдан?

(***) — Да при том, что, во-первых, она автор. Во-вторых, она отдала эту песню именно "PRISTIN", потому что её разозлили хейтеры, которые решили организованно затравить Кайлу. Вот Агдан в пику этим придуркам и написала для девчонок шикарную композицию.

(***) — Есть видео её выступления в кампусе университета Кёнхи. Она там пообещала, что выведет "PRISTIN" в мировые чарты, и вывела. И если университет не принесёт Кайле и группе извинения, они никогда не будут у них выступать. Представляю, как сейчас студенты смотрят на этих дебилов, и что им приходится выслушивать от сокурсников. Группа с мировым именем будет выступать везде, но только не у них. Ну так им и надо! Ненавижу хейтеров!

(***) — Интересно, а человек, который ненавидит хейтеров, тоже должен называться хейтером? Или он — антихейтер?

(***) — Есть идея. Надо почаще злить Агдан, и тогда у нас будет много-много хороших песен.

(***) — И кто рискнёт? Лично я пас. Не хочу быть бандерлогом, ха-ха! Злить Агдан — это всё равно, что дёргать тигра за хвост.

(***) — Почему никто не говорит про текст? У нас, конечно, не все знают английский, но перевод доступен каждому. Моя онни сразу сказала, что это очень вредная песня, потому что она против наших традиций и что она воспевает женское одиночество. А настоящая корейская жена должна терпеть мужа, даже если он не очень хороший… А потом ДжиСок, её нампхён (муж) как-то приполз домой с работы чуть ли не на карачках, да ещё и попытался её ударить. Так с неё сразу все традиции слетели. Выгнала его из квартиры, сказала, пока не протрезвеешь, не возвращайся. Теперь ходит счастливая и поёт: "Go on now, go! Walk out the door! Just turn around now, 'сause you're not welcome any more…." Вот что значит — великая сила искусства.

(***) — Это что, получается, Агдан гимн феминисткам сочинила? Может, она и сама — тоже из этих?

(***) — Парни, как всегда, ничего не понимают. По-вашему, если женщина не хочет больше терпеть дома мужа-алкоголика, она сразу феминистка? А песня у Агдан совсем про другое. Она про то, что надо быть сильной и, если не повезло с одним парнем, то жизнь ещё не кончилась и никто не мешает искать другого спутника жизни — получше и понадёжней.

(***) — Я очень надёжный и хороший. Телефончик скинь, пли-и-и-з!

(***) — Обойдёшься, у меня уже есть жених. И его зовут Ким ДжуВон.

(***) — Опять самозванки активизировались. Спасайся кто может!

(***) — Ёксоль! Когда вы наконец поверите, что я — настоящая?

(***) — Никогда! Поэтому — исчезни!

(***) — I'll be back, baby!

(***) — Чё?

* * *

Вспоминаю, как мучился сам и как мучились девчонки с этой песней. Когда я спел её им в первый раз, они просто визжали от восторга и поверить не могли в такое счастье. Скакали и прыгали по студии и даже пытались мне подпевать, читая текст с загодя приготовленных мною листов обёрточной бумаги. Это был мой личный комплимент авторам песни Фреду Перрену и Дину Фекарису, которые принесли Глории Гейнор текст, написанный как раз на листе оберточной бумаги. Пусть и здесь у песни будет своя легенда. Сохраните эти листы, сказал я девчонкам, скоро за них будут давать огромные деньги. А если вы ещё оставите свои автографы — они будут бесценны. Все тогда посмеялись, решив, что я так шучу, желая подбодрить группу… Вскоре выяснилось, что я вовсе не шутил. За деньги, которые Юха выручила с продажи своего листка на аукционе, она купила себе новый автомобиль. Остальные пока не торопятся, потому что цена растёт.

Боже, какое удовольствие было петь эту песню так, как её пела Глория. Я буквально наслаждался новыми возможностями своего голоса и немного жалел, что песню придётся отдать:

At first I was afraid,

I was petrified!

Kept thinking I could never live

Without you by my side.

But then I spent so many nights

Thinking how you did me wrong,

And I grew strong

And I learned how to get along.

* * *

Сначала я испугалась, я оцепенела,

Все думала о том, что не могла жить, если тебя нет рядом.

Но затем ночь за ночью

Я думала, как нечестно ты обошелся со мной,

И я окрепла,

И я научилась жить дальше.

Когда началась собственно сама работа, все восторги сначала поутихли, а затем и вовсе сошли на нет, потому что проблемы стали проявляться одна за другой. Но отступать ни мне, ни им было некуда. Я дал обещание, а девчонки решили доказать в первую очередь самим себе, что они действительно чего-то стоят.

Репетировали мы по моему требованию в отдельной студии, куда ходу кроме нас не было никому. Только группа, я и мой Корг. Потому что я прекрасно понимал, стоит только сабониму или кому-то из "Короны" услышать, что именно мы записываем и разучиваем, песню у девчонок отоберут на раз-два. Потому что не по чину новичкам исполнять такой грандиозный хит. Я даже заставил ЁнЭ взять с каждой "пристинки" подписку о том, что они обязуются никому ничего про новую песню не говорить, до тех пор, пока мы не выпустим клип. Честно говоря, я не верил, что нам удастся удержать всё в полной тайне, но, однако, удалось. Уже потом до меня дошло, что от средненькой группы никто ничего особенного не ожидал, потому и какого-либо пристального интереса к ней не проявляли. Даже СанХён. Про моё обещание университетским хейтерам знали не все, а кто знал, не слишком-то и верил, что у меня так быстро получится сочинить что-то дельное.

Но мы справились. Три недели ежедневных записей, тренировок, репетиций… Три недели я разрывался между двумя группами, потому что подготовку к гастролям в Китае никто не отменял. Хореографов СанХён по моему настоянию пригласил из знаменитой танцевальной студии "1million", что влетело в копеечку, но оно того стоило. И конечно же, главной проблемой для нас являлся язык и акцент. Здорово помогло то, что для Кайлы и Сонён английский был практически родным. Они старательно натаскивали остальных и добились впечатляющего результата. Когда я принёс СанХёну флешку с первым более-менее удачным вариантом (это был, если не ошибаюсь Take 27), он сначала решил, что это поёт какой-то американско-негритянский бэнд. Афроамериканский, подколол его я, но он только отмахнулся.

Группе пришлось ко всему прочему основательно поменять имидж. Потому что ТАКУЮ песню не могли петь девочки-припевочки в розовых юбках и кофточках с блёстками. Когда я впервые увидел результат работы стилистов и визажистов, я, мягко говоря, обалдел и смог только сказать "Щивонан!"(Круто!) Получилось в самом деле офигительно! Передо мной стояли уже не тинейджеры-няшки-милашки, а знающие себе цену взрослые самостоятельные девушки. Немало пришлось поработать и с голосами. От детской писклявости и ми-ми-мишных интоннаций избавлялись жёстко и бескопромисно… До слёз доходило. Но девчонки молодцы, держались изо всех сил и работали на износ.

И вот вам результат. Все в шоке. Музыкальная Корея в шоке. Европа и Америка в чём-то напоминающем шок. Сам СанХён в шоке. Никак не может поверить в то, что я сделал. Группа третьего эшелона, едва-едва спевшаяся и почти нигде не выступавшая вдруг встала в один ряд с таким опытными "старичками" (не сказать бы — "старушками"), как "Корона", "Girls' Generation", "HotIce" и уже тоже закрепившиеся с моей подачи в Биллборде "Stunning Girls". И даже значительно потеснили их. Шуму было много, и он ещё не утих. И если в моём мире эта песня, насколько я помню, ознаменовала конец эпохи доминирования стиля диско, то здесь, похоже, всё только начинается.

"PRISTIN" мотаются по корейским городам и весям, пожиная славу, и вовсю настраиваются на международные гастроли. У них в планах сначала Япония, затем Италия и Англия. Америка пока под вопросом. К слову сказать, успех дал им такой творческий толчок, что они успели уже самостоятельно написать две новые песни — и довольно интересные. Видимо, сыграло роль и то, что я усиленно вовлекал их в работу над песней, объяснял и рассказывал о новых веяниях в музыке, не отвергал их советы и ненавязчиво подталкивал к тому, чтобы они тоже вносили что-то своё в процессе записи. А у меня сейчас нет-нет да и мелкнёт мысль отдать им через некоторое время и "Venus", ту самую знаменитую "Шизгару". Подумаю ещё, торопится некуда, времени впереди навалом.

* * *

— "PRISTIN" уже и во Франции на первом месте, — говорит СанХён. — Не жалко было отдавать? Там могла бы быть "Корона".

— Песню не жалко, сабоним, — отвечаю вполне искренне. — Мне девчонок было жалко. Гнобили их ни за что. А "Корона" без своего не останется. Песня есть, и очень хорошая песня. Вы же знаете — "Танцующие королевы".

— Когда она ещё будет. Почти месяц прошёл, а у вас только вокал готов. Ни к одной песне мы так долго минусовку не писали. Музыканты жалуются, что устали и не понимают, что ты от них хочешь.

— ХёДжон и МинГю не жалуются. Они меня поддерживают.

— ХёДжон и МинГю — фанатики музыки. Перфекционисты. Да, я помню, МинГю сказал, что твоя песня — это прорыв. Но нельзя ли как-нибудь… ускориться?

— Сразу после Китая будем писать окончательный вариант. Всё идёт по плану, сабоним, — успокаиваю я. В самом деле, не рассказывать же ему, что в моём мире эту песню доводили до ума почти полгода. Каких-то неполных четыре минуты звучания. И шесть месяцев работы. А когда слушаешь — кажется, что и написана песня была за те же три с лишним минуты. Надеюсь и у нас с ХёДжоном и девчонками получится не хуже. У меня есть фора — я слышал окончательный вариант и он постоянно звучит у меня в голове. Но у меня нет таланта Бенни и Бьорна, и это огромный минус.

Мои коронованые сонбе к потрясающему успеху "пристинок" отнеслись… Нормально, в общем, отнеслись. Я их заранее ненавязчиво подготавливал к тому, что будет большой "Бум!", и к тому, чтобы они не расстраивались, потому что следующие в очереди на мировой хит — именно они. График у группы сейчас напряжённый. До обеда мы шлифуем китайскую программу, а после — почти до вечера они работают с тичером и наставником по вокалу. В записи-то короновки звучат хорошо, но вот стоит только им запеть вживую — тушите свет. Больше всех достаётся БоРам. Победить её акцент — дело почти невозможное. Но она постепенно движется финалу, и я верю, что в итоге "Рейхстаг будет взят", вернее, взят будет Тауэр, поскольку битва идёт с английским языком.

СанХён между тем гнёт своё:

— ЮнМи, как у тебя с песней для "Stars Junior"? Им давно пора выпустить какой-нибудь новый хит. Что-нибудь этакое… ударное.

— Есть кое-что, сабоним, — отвечаю. — Как не быть.

А про себя добавляю: "Потому что всё уже написано до нас. И для нас. Бери и пользуйся. Точнее — воруй и получай за это незаслуженные плюшки. Хорошо, что мой "склад" ещё не опустел. А не то пришлось бы цитировать "Операцию Ы" дословно: "Всё уже украдено до нас".

Если быть до конца честным перед собой, я ведь тоже ворую. Беру без спроса чужое и называю своим. Да, конечно, для оправдания можно сказать, что я приношу в этот мир частичку прекрасного из мира другого и что без меня люди, живущие на этой Земле, никогда не услышали бы много красивых песен и мелодий… Но ведь хочется играть и петь не ворованное, хочется сотворить и что-то своё… Но доселе, сколько ни пытался, ничего не выходит. Таланта не хватает. Видимо, Гуань Инь своей божественной волей наделила меня только функцией своебразного ретранслятора, забыв или не пожелав добавить опцию "творец". Однако после встречи с группой "Stunning Girls" я стараюсь отдавать вспомнившиеся мне песни тем исполнителям, которые пели их в моём мире. Так вот песни "Superman" на пятом альбоме группы "Stars Junior" здесь почему-то не было. Вообще её не было. До сих пор не могу понять, почему случилось такое выборочное расхождение в наших мирах. Почему что-то из того, что было создано там, не появилось тут. А что-то появилось, причём почти один в один.

— Необычная песня, но им подойдёт. "Superman" называется.

— Опять супермен, — кривится он слегка. — Этих суперменов уже было… У каждой группы чуть ли не по два.

— Наш будет самым суперским, — уверяю я.

— Ты случайно не себя имела в виду, когда эту песню сочиняла?

— Сабоним, — говорю я укоризненно. — Если бы я хотела написать что-нибудь про себя, я должна была бы назвать песню "Supergirl". Но я этого делать не буду по трём очень веским причинам. Во-первых, я не супергёрл, я обычная девушка с необычными способностями к музыке и языкам. Во-вторых, мне нет необходимости нахваливать саму себя, за меня это прекрасно делают другие люди. Зачем им мешать? Ну и в-третьих, как вы давным-давно могли заметить, я ещё и очень скромная.

— Что-то я не припомню, чтобы я когда-либо совершал такую страшную ошибку, — задумывается он.

Какое-то время смотрим друг на друга с понимающими улыбками. Немного потроллить начальника так же приятно, как потроллить в ответ подчинённую.

— В этой песне они суперменами называют себя. И поют непривычно низкими голосами, очень брутально.

— У Сонмина и Реука низкие голоса? — недоверчиво переспрашивает он.

— Как ни странно, у них здорово получилось. Хотите послушать? У меня пробная запись на флешке с собой.

— Ну, давай, — разумеется, и не думает отказываться он.

Слушаем то, что мы вчера в студии записали с половиной группы. Остальных парней не было, они давали благотворительные концерты где-то в Кванджу. У сабонима глаза становятся по пять вон. Низкие мужские голоса, мрачноватый речетативный напев, вгоняющий почти в транс и заставляющий вспомнить что-то из средневековья, что-то монашеское, инквизиторское, мрачное и в то же время впечатляющее… Это у меня такие ассоциации от музыки, текст, конечно, вовсе не о том. Ну а что там услышал СанХён, мне неизвестно. Но видно, что он впечатлён. Ну ещё бы. Из корейских поп-групп такое никто не пел. А когда на сцене будет стоять вся группа… Как представлю — у самого мурашки бегут.

Super Junior — SUPERMAN

https://www.youtube.com/watch?v=QbxzDxw3xaE

— Боги, это… Это же ни на что не похоже. Но пробирает, да, что есть то есть. Зрители будут кричать от восторга. Откуда ты всё это берёшь, ЮнМи?

— На складе беру, сабоним, — со вздохом признаюсь я. — И он пока ещё полон.

— Тьфу-тьфу! — стучит он по столу перенятой у меня же привычкой и тут же спохватывается: — ЮнМи, ты плохо на меня влияешь, я уже непроизвольно начинаю повторять твои глупые жесты.

— В этих жестах, сабоним, нет ничего глупого. Они пришли к нам из глубины времён. Древние кельты верили в добрых духов, которые живут в деревьях. И когда у них в жизни случалось что-то хорошее, они барабанили по деревьям, чтобы пробудить этих духов и поблагодарить их за удачу. Вот с тех пор люди и привыкли стучать по чему-нибудь деревянному. Ваш ЮСон, например, часто стучит себя по голове.

— Кхм-кхм! Давай оставим ЮСона в покое, — пресекает мои поползновения сабоним. — Поговорим лучше о тебе. ЮнМи, откуда ты всё это знаешь? Ты что — кельт?

"Штирлиц, вы что — еврей? Нет, группенфюрер, я русский", — вспоминаю я старый анекдот и не могу удержаться от того, чтобы не схохмить.

— Да, сабоним, — отвечаю. — Я кельт. А что, нельзя?

Он тяжело вздыхает:

— ЮнМи, знаешь что? Иди уже в студию, ХёДжон тебя, наверное, заждался…

— ЮнМи! ЮнМи-и-и-и! Юна, да проснись же ты!..

* * *

Исправительное учреждение "Анян". Полночь

— Юна, просыпайся! Юна-а-а!

ЮнМи открывает глаза и видит прямо перед собой плохо различимое в темноте лицо БонСу.

— А? Что случилось?

— Ну наконец-то, — радуется БонСу. — Я тебя трясу, трясу… Ты чего стучишь?

— Стучу? — не понимает ЮнМи. — Куда стучу?

— В стену стучишь. Чуть всех не разбудила.

ЮнМи подносит к лицу руку со сбитыми в кровь костяшками, слизывет кровь и тотчас чувствует боль.

— А-а, — говорит она. — Сон мне приснился.

— Плохой?

— Да нет, — отмахивается она. — Дурь какая-то. Будто я — кельт и стучу по деревьям.

— У моей чинджо хальмони (прабабушки) после восьмидесяти было так же, — очень серьёзно говорит БонСу. — А потом она умерла.

Они с ЮнМи некоторое время смотрят в упор друг на друга, затем начинают смеяться.

— Вы чего ржёте, как лошади? — недовольно спрашивает тоже проснувшаяся ДжиУ.

— Прабабушку вспомнили, — задыхаясь от смеха объясняет ЮнМи, и они начинают смеяться ещё сильнее.

— Идиотки, — заключает ДжиУ. — Правильно вас в тюрьму посадили, здесь вам как раз самое место… Да хватит уже ржать, в самом деле!..